Собственность артхана

Например, если артхан спас от гибели человека, он имел право забрать этого смертного себе.

Кайманы правили в наших старых традициях. Мы – главные, а мешки с кровью – только лишь скот. Я понимал – людей они не пощадят. Будут уничтожать просто для удовольствия.

Поэтому по моему первому требованию кварталы освободили от жителей и выделили им другие помещения. Я сам озаботился тем, чтобы люди получили адекватные замены квартирам и домам в нужном месте.

Перед боем мы спешно эвакуировали всех, кто находился неподалеку.

Так что ни в чем себе не отказывали и не сдерживались ни капли.

Я был весь в крови клана Кайманов, когда те, наконец, отступили и запросили возможность забрать тела и части убитых. Я разрешил, под обещание впредь держаться подальше от наших границ.

Понимал, что это лишь только начало.

Когда все закончилось, мы ушли в резиденции, но я заметил, что Фарсиль – один из древних артханов, хотя и не мой родственник – на место дислокации так и не прибыл. Медики в числе смертников его не показывали. Однако я был уверен, что парень погиб. Я в самом конце битвы нигде не видел его среди сражавшихся или пленных. Думал – ранен. Но выяснилось, что нет…

Я лично вернулся, чтобы это проверить. Все-таки древний, примерно ровесник… К таким я всегда относился с большим уважением. Мало кто выжил из тех, кого я помнил еще с молодых дней.

Я обнаружил Фарсиля умирающим, а рядом с ним пацана – человека лет двенадцати-тринадцати. Тот собирал кровь древнего в бутылочку. Ясно зачем – наша кровь у людей очень ценится.

Я планировал одернуть парнишку. Сделать ему внушение, замечание, когда внезапно засек и его маму. Не знаю почему, в груди что-то екнуло и стало не по себе, когда она принялась, торопливо огибая препятствия, двигаться к сыну.

Длинные каштановые волосы, собранные в тугую небрежную косу, бандана, которая обрамляла красивое скуластое личико. Она чем-то меня зацепила. Я это понял и сразу же пожалел. Мне не нужна постоянная женщина. Я никогда такую не заводил и считал, что подобные вещи делают слабее любого, в особенности политика и главу одного из самых мощных кланов артханов.

Я сразу пожалел о том, что случилось, но вернуть ничего уже не дано.

У женщины было юное, гладкое личико с огромными, бездонными карими глазами. Но я осознавал, что ей лет пятьдесят. Это попаданцы из параллельного мира, которые проникли сюда, пока мы приходили, а затем люди пытались нас выдворить сквозь разлом, при переходе потеряли лет двадцать. Взрослые, дети остались, как были.

Тяжелые женственные груди, округлые пышные ягодицы и тончайшая талия, подтверждали мои быстрые умозаключения.

Я не мог оторвать взгляд от женщины, даже ради Фарсиля.

Однако решил ее пожурить, сделать внушение ее пацану и уйти с телом соратника по добру по здорову.

Мне совершенно не нужна постоянная женщина!

Я не хочу каждый раз, как только увижу ее, замирать и ощущать это приятное опустошающее чувство прилива эмоций, мужских и плотских желаний одновременно. У артхатов, к тому же, повышенное либидо в том случае, если затронуты глубинные эмоции. В других случаях мы живем примерно, как роботы. Надо – сработало, сбросили гнет гормонов до нужного уровня.

Здесь же полный хаос и весь самоконтроль летит к Бергару – древнему богу Хаоса.

Люди меня пока что не видели, и я решал, как к ним лучше приблизиться. Бесшумно шагал в сторону мальчика, понимая, что мать придет туда тоже.

И… вдруг все в миг пошло прахом.

Она поскользнулась и стремительно полетела… прямо на изогнутые штыри из металла.

В воздух перепуганной стаей птиц взвились истошные крики ее мальчугана.

Мне бы радоваться: сгинет – и все. Ее власть надо мной перестанет существовать. Но мое тело и эмоции выступили против. И они, впервые за тысячи лет, или второй-третий раз, может быть, подвели разум к полной капитуляции.

Я даже осмыслить ничего не успел, как несся к ней, сломя голову, не думая ни о чем кроме того, что надо успеть, непременно спасти незнакомку. Потом схватил ее и придержал. Тело окатило жаром желания – резко поднялось все ниже пояса. Я даже боль в паху немного почувствовал. Не понимая, что дальше делать, точнее, не решаясь на что-то конкретное, я увидел, как и мальчишка готов угробиться между гигантскими плитами.

И снова мое тело, эмоции, чувства передавили мой разум, заставив его отступиться.

Если бы я дал мальчишке погибнуть, его мать меня бы возненавидела, и мы разошлись бы в разные стороны.

Но я действовал на инстинктах, без права на рассуждения. Помочь ей, выручить ее отпрыска.

Я поймал пацана и понесся по свалке, закрывая свою добычу от стекол, металлических штырей и прочих опасностей.

Я не чувствовал боли, не ощущал больше досады от мысли, что мной владеет уже не разум и холодный расчет. Я хотел забрать эту женщину себе.

И я имел на это полное право.

Я прижимал ее и желание разливалось по телу сильными спазмами, невзирая на то, что я очень быстро бежал. В паху аж звенело от напряжения.

Когда же мы, наконец-то, остановились в безопасном для незнакомки и ее сына месте, я сказал то, что не мог дольше сдерживать, даже действуя себе же во вред.

Она моя. Это решено. Точка.

Я просто должен был ей завладеть.

Да, попаданка невольно закатывала глаза, пыталась уговорить меня ее отпустить. Но я слышал, как быстро колотится ее сердце и ликовал. Я, как последний дебил и мальчишка, в свои десять тысяч лет с лишним, ликовал от мысли «она волнуется рядом со мной!»

Однако демонстрировать заинтересованность в незнакомке на публику я пока совсем не планировал. Я хотел ее так, что тело болело и как нестерпимый зуд долбило желание.

Но я все еще оставался древним артханом. И я вполне владел нынешней ситуацией, даже если не владел собственным телом, эмоциями и отчасти теперь даже еще – разумом.

Она была не нужна мне в преддверии войн, которые, наверняка, скоро снова случатся. Она была не нужна мне еще потому, что любая привязанность всегда ослабляет. Одно дело – быть зависимым от детей или братьев-артханов, которые способны за себя постоять не хуже меня, и совершенно другое – не видеть света без женщины – слабой и хрупкой, из расы людей.

Это совершенно неприемлемо, глупо.

Я думал об этом, пока вел «гостей» к собственному ткарру, на котором и прибыл к месту сражения.

Она была мне совсем не нужна: не к месту, не ко времени, не ко двору. Но я не мог от нее сейчас отказаться. От этого дикая злость закипала в душе, но гасла, едва я стрелял взглядом в сторону незнакомки и ее мальчугана.

Она мгновенно растапливала лед в сердце и ужасно давила на натянутые нервы.

Что ж… Надеюсь, смогу справиться с этим приступом собственного бессилия и зависимости.

Она – человек, а я все-таки – древний артхан.

Я, конечно, могу здорово продлить ее жизнь, если сделать ее такой же, как я. Причем, люди из параллельного мира, даже становились совсем независимыми от крови. Но это странная мера, после которой уже нет заднего хода, да и сама попаданка может не согласиться… Многие женщины, переродившись в артханок, уже не могли иметь детей, и только лишь редкие оставались способными все-таки зачать и родить…

Вернис! Какой все-таки бред мечется в голове влюбленного мужика!

Да и как вообще можно влюбиться с одного взгляда, на одном вздохе?

Это бред! Но именно так и не иначе я теперь чувствовал.

Мое! И ничье уже никогда больше не будет. Не отдам ее никому, даже, если погибну.

Я указал незнакомке и ее сыну на место на заднем сидении своего личного транспорта. А сам все-таки вернулся на развалины за Фарсилем. Осторожно снял соратника с металлического штыря, который вонзился в спину артхана, и тоже перенес в ткарр. Усадил Фарсиля на переднее сиденье, пристегнул специальным «ковром» – это, когда все тело словно обволакивает эластичным покрывалом, сам запрыгнул на водительское место – и резко взлетел.

Не знаю почему, но внутри меня неожиданно словно начала расправляться большая пружина. Я действовал необдуманно, быстро, спонтанно и даже ткарр вел сейчас, как лихач. Нет, особым спокойствием и, в принципе, осторожностью я не отличался ни разу в своей жизни. Но обычно я был куда более хладнокровен. Однако же стоило бросить взгляд в зеркало, где отражалось усталое, немного напуганное лицо попаданки, что крепко обняла сына, замерла и затихла, как меня почему-то толкало на подвиги.

Что это было? Мужская брутальная удаль, когда жаждешь доказать, что лучше и смелее других? Гормоны, которые бродили по телу и, разумеется, не найдя выхода, ударяли в мозг рикошетом из «нижнего мозга»?

Хотел бы я знать. Я еще никогда никому не доказывал собственное превосходство, будучи твердо и непоколебимо уверенным в своей силе и мощи.

Да и кто что там обо мне думает мне было плевать с большой колокольни.

И вдруг какие-то нелепые странности в ощущениях. Да и вообще я еще никогда не чувствовал себя так неуютно и непривычно в своем собственном теле. Кожа горела, в паху – так вообще, по-моему, температура повысилась радикально. Неудобно было сидеть так, как привык, а я еще и надел узкие брюки, которые хорошо тянулись, но недостаточно. Все, что выпирало – еще как их натягивало. Туника, которая тоже охватывала фигуру, на случай очередной схватки, дабы ничего не мешало и не развевалось, отчасти скрывала изменения тела. Но я злился, досадовал, в том числе и на то, что мне вообще пришло в голову это сделать. Зачем? Я нормальный здоровый мужчина! Я хочу женщину, она меня возбуждает. Почему я должен стесняться абсолютно адекватной и физиологической реакции организма? Я! Который никогда в жизни ничего не стеснялся!

Вообще никаких своих проявлений.

Летел я быстро, рискованно, сам понимая, что действую так, как прежде не делал. Но уже ничего исправить не в силах. Мной руководили желания, порывы, дикие и совершенно суматошные эмоции, и я не мог подавить их своей силой воли.

Попаданцы периодически поглядывали в зеркало, пытаясь уловить мое настроение. Женщина немедленно отводила глаза, если видела отражение мертвого Фарсиля.

Да уж, это совершенно не то зрелище, которое привыкли лицезреть человечки.

Безжизненное, окоченевшее тело сородича, начало синеть и слегка отекать. Острые клыки выскочили над нижней губой.

Белые глаза неподвижно смотрели вперед. У нас не закрывали умершим веки. Мы всегда хоронили с открытыми глазами, как бы давая возможность посмертно видеть и осознавать, куда движется душа. Осталась ли она у таких как мы, артханов… Никогда не мог ответить на этот вопрос. Верил в бога когда-то и даже вполне искренне. Что же теперь? Понятия не имею…

Глава 3

Рейлина

Несколько месяцев назад

Сирена загремела предупреждающе, звонко. Затихла и неожиданно включилась опять. Я проснулась и протерла слипшиеся глаза.

Муж тоже разлепил тяжелые веки.

– Что это? – ошарашенно уточнила я.

Вроде так хорошо отдыхали в Эмиратах: солнце, море, теплое как парное молоко, отличный большой номер отеля четыре звезды… И вот… перед самым выездом назад случилось такое.

Муж обошел номер, включил свет, все осмотрел.

– Может микроволновка?

– Да! Да! – проснувшийся Миша подошел к ней и поспешно выдернул из сети.

– Ладно, давайте-ка спать. Завтра тяжелый день. Аэропорт, перелет, такси и все прочее, – тихо произнесла я. Хотя внутри еще что-то трепетало, и червячок сомнений глодал. Что-то не так, что-то не так… Звенели набатом натянутые нервы.

Мы вернулись в постели, но внезапно сирена опять заголосила по номеру.

– Это пожарная тревога! – вдруг догадался мой муж.

Тут же вырубилось все электричество.

Мы быстро оделись, похватали рюкзаки с документами, деньгами и рванули наружу. Благо вещи еще вчера были полностью собраны и метаться, искать ничего не пришлось.

Чемоданы, конечно же, бросили в номере.

В коридорах толпились люди: кто – в уличной одежде, кто – в пижамах, кто в халатах, а некоторые – босиком. Шарахались перепугано, что-то спрашивали, галдели, ныли и уточняли у всех подряд.

Мы, как и положено, при пожарной тревоге, завернули на лестницу и устремились на выход.

Мы с Мишей что есть мочи бежали впереди, Тимур же вдруг отстал на один лестничный проем. Что-то объяснял бабушке, с которой столкнулся в коридоре.

Внезапно впереди выросла коричневая дверь, и мы инстинктивно рванули туда.

Лестницы в отеле были разделены: до второго этажа – и та, что вела уже на первый. Я решила, что мы выходим на площадку, расположенную над лестницей на первый этаж…

Но… шагнули мы почему-то сразу на улицу.

Причем, неожиданно – в утро. В Эмиратах была ночь, здесь же солнце как раз поднималось. Я потрясенно обернулась, Илюша испуганно вскрикнул. Двери, откуда мы вышли, не было нигде и в помине.

Мы находились на каком-то естественном возвышении. Внизу громоздились постройки, вроде обычных домов. Частные коттеджи, высотные многоэтажки, деревья, асфальт… Все вроде бы тоже самое, но какое-то не наше, как будто чужое…

Воздух неожиданно будто всколыхнулся и пошел странными пятнами, словно на прозрачном стекле проступили яркие бесформенные кляксы.

Не знаю почему, но я испугалась, схватила Илюшу и побежала. Мы ринулись вниз, крепко держась за руки – и проскальзывая, резко спустились с холма. А затем, по инерции, слегка пробежали…

А буквально спустя считанные секунды прямо из воздуха выскочил поезд и резво скатился прямо под холм.

Мы с Мишей так и стояли: ошарашенные, перепуганные.

Не спустись мы сейчас – точно погибли бы. Поезд бы снес нас к чертовой матери…

Тем временем, на место крушения поезда и к нам тоже прибыли люди: медики, нечто вроде экипажей МЧС, полиции и еще какие-то службы…

И вот тогда нам все в подробностях объяснили. Куда и как нас угораздило перейти из собственной Вселенной и родного мира…

Илюша вначале панически горько заплакал, но я его обняла, прижала и тихо сказала:

– Малыш, ну что ты? Мы ведь с тобой вместе! И вместе мы все обязательно преодолеем. Мы живы, здоровы и это сейчас самое главное!

Нас отвезли к чиновникам на гигантских небесных ткаррах, завели в огромное мраморное здание, где каждому попаданцу дали квартиру и средства, чтобы выживать в первое время.

Мир казался знакомым ну просто до боли…

Это вам не какая-то магическая академия или – не дай боже – мир юрского периода.

Нам с Мишей даже отчасти неожиданно повезло: мы получили не квартиру в высотном большом доме, а уютный коттедж и маленький участок в центре поселка на окраине города.

Я писала рекламные статьи, разрабатывала пиар-компании, и, в принципе, мы жили довольно неплохо…

Конечно, частенько вспоминали про мужа. Но вернуть его мы, к сожалению, не могли. Тимур так и остался в параллельной вселенной, куда нам с сыном уже не было хода.

Брешь в пространстве закрылась и заросла навсегда, как уверяли нас местные ученые. Да и вообще она была чистой случайностью. Проход создавался сюда из мира артханов и использовался, в основном этой загадочной расой. Случилась какая-то странная аномалия, и материя, что разделяла измерения, вдруг порвалась в неожиданном месте, а потом сама собой тотчас восстановилась…

Что это было ученые, так и не поняли. Вроде бы не знали и сами артханы.

Что ж… Мы с сыном здоровы, и сносно устроились.

С артханами мы до того, как столкнулись с Эльтейром, лично и вблизи практически не виделись. Лишь мельком их замечали на улицах города.

И вот все опять для нас изменилось. Наша практически устоявшаяся жизнь неожиданно стала совершенно другой…

И мы снова ничего не могли предпринять или вернуться назад, к предыдущему варианту. Нам оставалось лишь расслабиться и плыть по течению. Точнее – путешествовать в ткарре Эльтейра в компании его же погибшего сородича.

Сын то и дело «отстукивал» мне в мессенджере.

«Мама? И что теперь? Зачем мы этому древнему?»

«Не знаю. Но давай пока успокоимся. Потом разберемся и выясним, как нам следует действовать».

«А если он захочет нас сделать рабами? Выкачивать нашу кровь и пить ее круглосуточно?»

«Древние артханы вообще редко пьют чью-то кровь. Ради этого ему точно не нужно было так напрягаться».

«Но он же мог просто нас отпустить?»

«Наверное, у него есть какие-то планы».

«Мама! Я боюсь!»

«Не бойся, мой маленький!»

«Но ведь артханы – древние существа. И, судя по новостям, жестокие и властные».

«Пока что у нас нет поводов для паники. Эльтейр нас не обижал, напротив – спас от гибели».

«Мама! Я боюсь!»

«Давай не паниковать. Давай успокоимся и подождем, что же дальше».

Я его успокаивала, а сама все сильнее нервничала от панических вопросов сынишки без ответов. Действительно! Ну вот зачем мы этому древнему? Ради крови? Ее у подобных артханов столько, что можно пить, а после еще и мыться. Им приносили и лучшую донорскую кровь, и моны – люди, что хотели жить «при артханах»: служили им, позволяя пить из себя – готовы в любую минуту дать ему все, что захочется. Хоть четвертую группу, хоть бомбейскую – на любой выбор.

Эльтейр периодически странно посматривал. Казалось – он и рад нашему знакомству и почему-то злится на то, что мы встретились. Сетует и одновременно приветствует случившееся.

Может мне все это только почудилось? Я мало знакомилась с эмоциями артханов и вообще старалась держаться подальше от этой расы.

Меня, как и Мишу, артханы отталкивали и одновременно немного пугали. Хотя вот Эльтейр, пока меня прижимал, и нес почему-то вызывал совершенно другие чувства, порывы и ощущения. Мне было приятно, что он так заботится. Старается, чтобы нас ничего не задело, пусть даже в ущерб собственной целостности. Я понимала, что для древнего это все ерунда. Заживет – мы до места добраться еще не успеем. Но он ведь мог ничего такого не делать. Какие мы предъявили бы претензии древнему, тем более, он спас нас от гибельной участи? Да и вообще, мы тут только лишь люди, а Эльтейр – артхан, правящая раса… Таким претензии не заявляют. Конечно, если не совсем отшибло мозги.

С другой стороны – ну все-таки! – зачем мы ему потребовались?

Страх и интерес перемешались в душе. А взгляды Эльтейра все более загадочные и временами – как будто бы даже неравнодушные только сбивали с толку и мешали сосредоточиться.

Еще у него выскочили клыки: не сильно, не так как в яростной схватке или перед тем, как жажда одолевает. Я никогда не видела, чтобы у артхана клыки чуть удлинялись, но на нижнюю губу не заходили, как у погибшего соратника Эльтейра.

Что это означает, я понятия не имела и немного страшилась все-таки выяснить.

Может он реально на нас разозлился? Или мы как-то особенно пахнем и возбуждаем «его аппетит». Мало ли? А вдруг мы не все знаем о своей крови? И дело не в группе, а в чем-то другом? Ведь и о резус-факторе люди узнали не сразу.

Делиться с сыном такими предположениями было страшно и не хотелось. Так что я помалкивала и наблюдала…

Глава 4

Эльтейр

Когда мы начали снижаться к моей резиденции, почему-то захотелось еще полетать. Желание показалось глупей не придумаешь.

У меня на сидении труп соратника, у которого уже полностью выскочили клыки – значит очень скоро он начнет разлагаться, как случалось со всеми погибшими артханами. В резиденции, наверняка, ждут неотложные дела. Помощники, скорее всего, в жутком нетерпении. Есть пленные, судьбу которых надо решить. Есть раненые враги, которых мы захватили просто потому, что оставлять их на поле боя неправильно, не спортивно.

Есть то, о чем сообщили нам «языки» и с чем придется дальше разбираться по делу.

Уже не говоря о том, что я должен решить – какие воины по-прежнему остаются в дозоре, сменяем ли мы сейчас пограничников, которые дрались несколько часов в одиночку и все еще оставались на стреме. По крайней мере, те, кто не ранен и не погиб. Я не давал приказа выставить другой караул. Обычно пограничники дежурили несколько месяцев, и срок их службы на рубежах пока не закончился.

В общем, срочных дел к этой минуте скопилось навалом. А мне просто хотелось летать и смотреть, как стреляет в меня глазками удивленная попаданка.

Ну не идиотские мысли? Однозначно – идиотские! Разве не нелепые и безобразные? Без сомнения, так. Но желания не сразу удалось побороть, приложив для этого, к тому же, массу усилий.

Так что приземлялись мы заметно дольше обычного.

На площадке для стоянки дружественных ткарров меня уже ждали, как я и думал.

Хотя и не предполагал, что это Фергас.

Артхан средней силы метнулся к ткарре и сходу заявил:

– Тен нар, у нас вскрыто предательство!

– Ого! Даже так? – я искренне удивился. Я при себе никого силком не держал. Хочешь – переходи в другой клан хоть сегодня. Жаждешь к кайманам – да ради Верниса.

Однако Фергасу я верил почти как себе. Он был из новых моих соратников за последние сотни лет, но успел отличиться, как храбрый воин, порядочный и верный подданный повелителя.

Я кивнул.

– Сейчас разберусь со срочным и подойду!

Я открыл дверцу ткарра и выпустил попаданку наружу.

– Как тебя зовут? – спросил, наконец, вдруг сообразив, что дико хочется назвать ее челтра – по-нашему «суженная». Слово само собой едва не сорвалось с языка. Ясное дело, женщина его не могла знать. Но теперь она будет жить в моей резиденции и когда-никогда выяснит наконец-то.

Я одернул себя и кивнул: мол, отвечай.

Попаданка гордо выпрямила спинку, отчего я залип на ее округлые груди и глазищи, которые просто затягивали. Лишали мысли, лишали воли, лишали желания думать еще хоть о чем-то, кроме хорошего постельного марафона с этой красоткой.

Тяжесть, жар и боль в паху напомнили о том, что я неудовлетворен и по-прежнему очень хочу ее.

– Рейлина. Я взяла это имя в вашей реальности.

Ее голос опять что-то внутри всколыхнул. Аж сердце подпрыгнуло и заколотилось. У таких, как я, сердце обычно практически не бьется и пульс очень медленный, еле заметный. Сейчас же он у меня был чаще, чем у людей. Непривычные, странные, забытые в веках ощущения… воспоминания о далеких временах юности… О тех, когда я еще был релейлом – представителем расы, создавшей в свое время архтанов путем генетических и биологических опытов… На Земле попаданки нас знали как айнов…

Я задержал дыхание, чтобы не вздохнуть напоказ.

– Эльтейр. Твоего сына зовут..?

– Миша. Михаил. Если полное имя.

– Хорошо.

Что именно «хорошо» я понятия не имел. Просто мне было рядом с ней так хорошо, что слово сорвалось с губ само, без приказа. Надо стараться жестче себя контролировать. Не дело болтать и вытворять что ни попадя.

Я вытащил из сапога мини-смартфон и вызвал Декатту. Моя давняя архтанская дочь, которой доверял почти, как себе, появилась – вся в черной коже, с головы до ног.

Пышногрудая, узкобедрая, с копной белокурых волос, серо-голубыми глазами и вздернутым носом, она разбивала сердца в свое время направо и налево, пока…Декатту не убили, а я ее не воскресил…

– Она – моя, – я указал на Рейлину. – Ее сын тоже теперь принадлежит к клану Воронов.

– Попаданка? – Декатта слегка удивилась.

– Да. Поэтому ты ей все объяснишь, ответишь на вопросы и поселишь, как гостью. Обеспечишь всем, что только потребуется. Всем? Понятно? Без ограничений и проволочек!

Декатта кивнула, скрыв за улыбкой сильное недоумение. Она тоже никогда не видела, чтобы я так заботился о совсем незнакомой нам смертной и попаданке.

Впрочем, Декатта спрашивать не привыкла. Она кивнула Рейлине:

– Я дочь Эльтейра. Ну, артханская дочь, чтобы ты понимала.

– Я поняла, – попаданка притихла и судорожно оглядывалась по сторонам. Ее сын – и вовсе застыл каменным идолом.

Не знаю уж что их так впечатлило. Мы приземлились возле моего особняка. Высокого, в пять этажей, с башнями и широкими мостами между балконами, как это принято у нас на планете.

Просторная территория моей усадьбы выглядела, на первый взгляд, слегка неухоженной. Небрежной даже, если можно так выразиться. Потому что деревьям тут дали волю – расти, как хотели и косматые ели соседствовали с пышными разлапистыми соснами, свечками кипарисов и охтами – березами, как их называли местные жители. В отличие от классических берез, охты имели светло-голубой оттенок коры с аккуратными черными пятнышками повсюду.

Хотелось бы понять реакцию Рейлины: ей понравилось или же совершенно наоборот.

Но Фарсиль уже начал разлагаться на сиденье – я видел, как стали «стекать» его щеки и пальцы вытягивались, утрачивая форму. Время не терпит. Надо предпринимать меры.

Я заставил себя отвернуться от Рейлины с Декаттой и заняться срочными делами клана. По моему знаку служащие парковки вытащили Фарсиля, уложили на носилки и понесли в крематорий. Я собирался отправиться за Фергасом, даже крутанулся на пятках в его сторону. Но тут вдруг раздался слабый такой звук – словно упало что-то мягкое, но тяжелое и призвуки: «чавк», «плюх», «плюмц»…