Вавилон. Пламя

– Очень рада, что моя дикая магия и способность открывать червоточины вернули тебе волю к жизни, – насмешливо сказала Лилит, откидываясь назад и опираясь на вытянутые руки. – И к чему ты это?

– К тому, что перед тобой сидит академический чародей с тремя грамотами об окончании. А тебя одолевает неведомая хворь, явно магического происхождения.

– И ты хочешь помочь, значит? – Лилит склонила голову набок.

– Скорее, мне интересно найти ответ, – поправил Варац.

– Какой же ты идиот, – вздохнула Лилит. – На меня открыта охота, я сейчас просто ходячая мишень. Вдобавок, у меня горит заказ для одного из самых знатных людей Севера, и это я уже не говорю обо всей этой… демонической хери, – Лилит округлила глаза. – Беги, придурок!

– Дорогуша, – рассмеялся Варац. – Я бы не был собой, если бы страх или даже благоразумие во мне были сильнее интереса. А за то, что я вновь ощущаю себя собой, мне нужно благодарить всю эту ситуацию, которую ты создала.

Варац и поменял позу, садясь поудобнее.

– Про мишень ты заметила верно. Посвяти меня в свое небольшое расследование. Чтобы я хоть понимал, чего ожидать.

Лилит поморщилась

– Это сложно, Варац. Есть причины, по которым я работаю одна. Я нарушила это правило, и взяла с собой Дарири, и вот результат. Все это, – она повела головой, указывая на пространство вокруг. – Результат всего одной моей ошибки. И я не очень горю желанием тут же ее повторять.

– Разумеется, – кивнул Варац. – Но если ты задумаешься, то у тебя гораздо больше поводов доверять мне, чем Дарири. Во-первых, мы знакомы меньше одной луны, и у нас нет никакой истории. Во-вторых, мне глубоко плевать на тебя и твои бандитские разборки. Без обид.

– В третьих, сатори, – добавила Лилит.

– И это тоже.

Лилит задумчиво пожевала губу.

– Одно условие, – сказала она, поднимая глаза на чародея. – Заключаем пакт о безоговорочном доверии.

Варац недовольно повел плечами.

– Это обязательно? Что, из-за одного факта данного обещания тебе станет проще мне доверять?

– Станет, – кивнула Лилит. – Потому что ты ненавидишь любые обязательства, включая обещания.

Чародей тихонько фыркнул.

– Какая кошмарная манипуляция, – он окинул ее задумчиво-оценивающим взглядом, и вздохнул. – Ладно, твоя взяла. Жмем руки?

– Зачем? Просто встань на одно колено и поклянись в верности.

– После того, как ты поцелуешь перстень.

– Спорим, поцелую?

– Не спорим, – чародей прожег ее взглядом. Лилит расхохоталась. – Обещаю. Довольна?

– До крайности, – кивнула Лилит. – Обещаю.

Варац чуть покачал головой.

– Просто кошмар. Ну? Теперь расскажешь? Что там у тебя за теории, выкладывай.

Лилит устроилась поудобнее.

– Постараюсь быть последовательной. Я была недавно в Синепалке по делам, пересеклась с Дарири. Она напросилась со мной в Аньнянг, якобы в отпуск, а на деле – следить за мной. Погоди, не смейся. Сейчас станет понятнее. В один из вечеров я спокойно работала в городе, никого себе не трогала. Заметила за собой хвост. История не новая, в Синепалке если после попойки меня не пытаются прирезать – это какой-то очень странный день. Но в Чинджу такое впервые. Город маленький, наших там немного…

– Наших?

– Бандитов, наемников, контрабандистов, всей этой швали, – пояснила Лилит. – Мне там просто не с кем было конфликтовать, даже если бы я очень захотела. Так что я сразу подумала, что слежка не местная. И оказалась права: прихожу на следующий день в нору…

– В нору?

– Такие места, где наши собираются, – Лилит слегка закатила глаза. – Давай шустрей соображай, дорогуша, по контексту же понятно. Я прихожу в нору, а там двое: Дори, хозяин заведения и мелкий мошенник с бумагами по совместительству. И Льгашмын, который для меня тогда был просто безымянным северным наемником. А, ну и Гиммик, ассасин из шишек…

– Дорогуша, прекрати это словоблудие немедленно. Это какой-то кошмар.

Лилит махнула на него рукой.

– Ладно, постараюсь. Ассасин из высшей лиги. Так понятнее?

– Гораздо! – кивнул Варац. – Продолжай.

– Он эльф, и живет на этой земле уже хренову тучу лет. И убивает, насколько я могу судить, дольше чем на Севере правят ламбианцы. Ну или какой-то сопоставимый срок. Если совершенство в этом мире существует, то оно – в работе Гиммика. И я никогда, ни разу не видела и не слышала, чтобы он от чего-то убегал. Он игрок, и любой степени угроза для него – проверка мастерства и развлечение. Но в то утро, когда мы болтали в кабаке, он сказал мне убегать и прятаться. Сказал, что не возьмется охранять, и ушел. Представь мое удивление.

– Ага. Возможно, конфликт интересов. Не думала?

– Может и так. Гиммик в гильдии, а с гильдиями вечно всякие сложности. Так или иначе, передо мной встал выбор: повести себя разумно и последовать его совету, или остаться верной своим правилам. Как ты можешь видеть, я выбрала второе. Это в моей жизни не меняется, по крайней мере. Я подсела к Дори, и разыграла с ним небольшой спектакль, который предназначался для Льгашмына. Я сказала, что утром уезжаю в Хангему. Хангема находится под защитой семьи ниндзя, и там абсолютно невозможно работать, если твоя работа нарушает закон. И когда я говорю невозможно, я имею в виду невозможно.

– Так. Ты вынудила Льгашмына действовать.

– Вынудила, – кивнула Лилит. – Я не планировала с ними драться, хотела просто посмотреть, с кем имею дело. Сколько их, как одеты, и так далее. Но приперлась Дарири. Которая вообще не должна была знать, где я и чем занимаюсь.

– Она же, вроде, искала тебя?

– И нашла именно в тот момент, когда напали люди Льгашмына? Очень удобно. Нет, уважаемый чародей, Дарири там оказалась не случайно. Она знала, куда я пойду, как и Льгашмын.

– А он не должен был? Ты же сама говорила про спектакль.

– В том-то и вся соль, – улыбнулась Лилит. – Спектакль-то был, но знаешь что мне сказал Льгашмын потом? Что он ни слова не знает по-аньянгски.

Варац вскинул брови. Лилит неожиданно рассмеялась.

– Так-то. Что я, думаешь, ржала как полоумная? Такой идиотский прокол, поверить не могу… – она покачала головой. – Неважно. Важно то, что кроме Льгашмына и Дори там никого не было. И если Льгашмын не понял нашего диалога, а Дарири не могла знать, где я пасу засаду, остается только один человек. Дори. Который отлично знает без всяких слежек, где я сбрасываю хвосты. И я планирую донести бошку лысого урода до Чинджу, вывалить ее ему на стойку, и задать парочку вопросов по теме.

– Любопытно… – Варац немного помолчал, осмысляя сказанное. – Допустим. А что это была за чушь, что Дарири работала вместе с ними? Про это давай поподробнее.

– А, это самое вкусное, – Лилит поменяла позу. – Смотри внимательно. Я встречаюсь с Дарири. Упоминаю в разговоре Чинджу. Она уходит домой на пару колоколов, пока я разбираюсь с делами, после чего мы две луны идем на корабле. Два колокола достаточно, чтобы черкануть письмо и отправить его с даймоной, а дорога на лошадях до границы, и оттуда до Чинджу, занимает где-то полторы луны. Поэтому когда мы причалили, они уже были здесь. Дарири уговаривала меня остаться в храме подольше, потому что они, вероятно, были еще не готовы. Но вот, мы в городе. У нее было достаточно времени, чтобы найти Льгашмына и передать ему все, что она знает, пока я была занята работой. Они встречаются в назначенное время в месте моей засады, якобы случайно. А дальше ты знаешь.

– Так, погоди, – Варац помотал головой. – Пока я услышал только спекуляции. Она могла и не делать всего этого. Где доказательства, дорогуша?

Лилит загнула один палец.

– Скажи мне, академический чародей с тремя грамотами об окончании, ты когда-нибудь читал или слышал о том, чтобы люди освобождались от действия печатей, как это сделала я?

– Не так, чтобы всерьез этому верить. Задокументированных или доказанных свидетельств нет.

– А теперь вспомни, что ты мне сказал. Она всю тамису тебе твердила, что я очнусь. И вот я здесь. Каковы шансы такого совпадения?

– Не засчитываю. Вера это не аргумент, даже беспричинная. Особенно когда речь о такой тонкой и романтично настроенной особе.

– Допустим, – Лилит загнула второй палец. – Я уже упоминала, что импровизация – не самая сильная ее сторона? Наш побег они не планировали, и она явно растерялась. Поэтому после того, как я ее прижала, попыталась смыться в ночи. И успешно это сделала. С помощью телепортационного амулета.

– Опять этот бред, – фыркнул Варац. – Лилит, амулеты это артефакты из старого мира. Они одноразовые и стоят огромных денег, если ты вообще умудришься его отыскать.

– Все так. Но следы не врут. Она замерла, а потом исчезла, – Лилит подобрала под себя ногу. – Вспомни наших охотников. Я как наемница тебе скажу, что нас похитили не охотники за головами. Они не трепались, не бухали, не разнюхивались. Выговор почти чисто верхнегородский, а шрамы как у обычных бандитов. Оружие, – Лилит кивнула в сторону груды мечей и кинжалов. – Из отборной стали. Дорогущая клеть времен эльфийских облав. Даже кони породистые, холеные, слов нет. Это элитный отряд с огромным опытом, в снарядку которого вбухали кучу денег. И, пока мне лестно, что ради меня кто-то так разбивается, еще я осознаю масштаб угрозы.

Она достала из кармана бордовый платок, и протянула его Варацу.

– Я думаю, что дом Валор – это гильдия. Судя по рогам, относящаяся к церкви. Достаточно властная и влиятельная, чтобы проворачивать операции в чужой стране и запрягать лошадей в провинции, где это строжайше запрещено.

– У них на гербе рога и пламя, – Варац усмехнулся. – Уверена, что церковь? Может, культ?

– Да хоть кто. В этой истории все выглядит плохо. Дарири – главным образом. Не хочу хвастаться, но обычно меня не так-то просто отследить. Только если ты не знаешь кого-то, кому я привыкла доверять. Тогда, конечно, гораздо легче, – Лилит щелкнула пальцами. – Я прижала ее. Она запаниковала, и хотела смыться по тихой, но случайно привлекла внимание гидры.

– Был визг, – вспомнил Варац.

– Испуганный, – подтвердила Лилит. – А после драки наша дорогая чародейка испаряется в воздухе, как не было ее. Если бы ее разорвали гидры, мы бы нашли следы. Если бы она убежала дальше, мы бы нашли следы. Но их не было, руку готова поставить. Те два отпечатка, и все.

Варац прочно задумался, смотря на ситуацию с разных сторон и прикидывая все в голове.

– Вообще… – наконец сказал он. – В ночь накануне нападения ей прям не терпелось остаться одной. Она мне раза три сказала, чтобы я шел спать. А перед тем, как отойти от стоянки, она обронила, что искренне надеется, что тебе хватит ума держаться от меня подальше.

– Чародейка, – закатила глаза Лилит. – Очень в ее духе. Ну, теперь видишь?

– Пожалуй, что вижу, – вздохнул Варац. – А зачем ей это, ты хоть примерно представляешь?

– Ни малейшего понятия. Я знаю Дарири как скучнейшую наседку с инстинктом гиперопеки, которая печет отличный мясной пирог. Если бы мне на словах кто-то сказал, что она вовлечена в заговор, я бы умерла со смеху, – Лилит невесело усмехнулась. – Дура потому что.

– А что многоуважаемым похитителям от тебя могло быть нужно, идеи есть?

– Зависит от того, кто они; версий множество. Если я права и они связаны с церковью, я не удивлюсь. Меня в Исхеросе и Долине Шепотов уже несколько лет ищут. Плакаты висят, пятнадцать тысяч за голову.

– Сколько? – рассмеялся Варац. – Что ты там наворотила, боюсь спрашивать.

– Много чего. Но главным образом сожгла заживо трех человек вместе с поместьем одного архона. Все бы ничего, но он и был моим заказчиком, – Лилит вздохнула. – И поэтому я сбежала в Аньянг, но это история для другого раза. А что до похитителей… Мне очень не нравится, как вежливы и обходительны они были. Исправно кормили, обращались бережно, даже ноги не связывали. Терпели наш треп, ни слова не сказали.

– Я тоже удивился, – хмыкнул Варац. – Да уж, ситуация.

– Есть еще один момент, – Лилит помрачнела. – Символ на платке, я уже видела его прежде. Выкрала кольцо с такой же гравировкой по заказу Гиммика, когда мы только познакомились.

Варац вскинул бровь.

– Интересно. Думаешь, он с ними связан?

– Может да, может просто совпадение. Это скорее говорит о том, что дому Валор далеко не один год, а я про них прежде не слышала. Что само по себе – очень дурной знак, – Лилит поменяла позу. – Допрашивать Гиммика бесполезно, даже если мне удастся его найти. Поэтому я сосредоточусь на Дори и Дарири. Поболтаю с одним, разберусь с заказом. Потом поплыву на Север и найду уже ее.

– Оптимистичный прогноз, – Варац кивнул на ее запястье. – В твоем-то состоянии.

Лилит бросила взгляд на свою правую руку. Ненадолго забытое чувство потерянности, тревоги, и настойчивый звон забытого с готовностью вернулись к ней. Это была не просто гангрена, а внутри нее был не просто страх. Это было что-то гораздо большее, чем крохотная искорка по имени Лилит. И осознание собственной незначительности, собственной ничтожности и крохотности перед лицом этого больше сдавило ей сердце. Лилит сглотнула ком в горле, легла на землю, и закрыла глаза.

– Буду спать, уважаемый чародей, – сказала она.

– Короткой ночи, бесстрашная наемница, – с усмешкой ответил Варац.

Глава 4

Каждая сцена о чем-то повествует. Разбитый конвой, который они оставили позади себя, рассказывал весьма интересную историю даже без всякого контекста. Сцена, лежащая перед ними сейчас была чуть проще в интерпретации. И радовала Лилит чрезвычайно.

Она подошла к пустой поломанной телеге, лежавшей вверх ногами на обочине дороги, и осмотрелась.

– В пыли пятна крови, довольно свежие, – сказала она задумчиво. – Отличные новости, уважаемые!

– Почему? – не поняла непрерывно чесавшаяся Сакусэ. Лилит и Варац настояли, что ее нужно одеть, и подобная перемена дарила девочке множество новых ощущений, по большей части неприятных.

– Потому что тут натоптано. А телега пуста. Значит, шерстили дорожные бандиты. А дорожные бандиты значат, что мы на верном пути. Точнее, – Лилит огляделась. – На одном из больших трактов.

Она повернулась к лисице.

– Минг, скажи-ка мне одну вещь.

Кицунэ посмотрела на нее вопросительно.

– Дикая магия иллюзии подразумевает перевоплощение? Можешь превратиться во что-то менее приметное? В собаку там, в кошку?

Минг лениво лизнула лапу.

– Могу. Но не хочу.

Лилит закатила глаза.

– Добро пожаловать на борт. Правило одно: делай, что я говорю, или катись отсюда. Заигрывать будешь с самцами.

– Грубо и уныло, – фыркнула Минг, взмахивая хвостом. – Никакого уважения.

На месте небольшой лисицы перед ними возникла пленительной красоты аньянгка в белом силку. Волосы ее были забраны в пучок, руки белы и ухожены. Единственное, что выбивалось из общей картины – радужка янтарно-желтого окраса. Лилит не понаслышке знала, что приметные глаза – это отнюдь не мелочь. Но решила, что они помогут отвести любопытные взгляды от ее собственных, и промолчала.

Варац хмыкнул, с любопытством оглядывая Минг в человеческом облике. Лилит указала пальцем на деревянные сандалии на ногах лисицы.

– Такие уже никто не носит.

– Ерунда, – махнул рукой чародей. – Бывает, что и носят. Тебе в вопросах моды вообще право голоса не положено, дорогуша.

– А так хотелось, – съязвила Лилит. – Шагаем, уважаемые. Чем бодрее, тем лучше.

Она пошевелила пальцами сломанной руки, с удовлетворением отметив, что в них возвращается подвижность. Еще немного болело, но по крайней мере срасталось ровно.

– Должен признаться, – чародей откусил неспелое яблоко. По пути на тракт им попалось несколько диких плодовых деревьев. – Я замучился шагать. В основном потому, что уже полторы луны мое единственное развлечение – смотреть на твою отвратительную мину.

– Шею только не сломай, смотря на мою отвратительную мину, – сказала Лилит, глядя на чародея сверху вниз. Тот принял оскорбленный вид, прижав руку к груди.

– В самое сердце! Какое кошмарное хамство!

Сакусэ с интересом наблюдала за их коммуникацией, и незаметно пыталась подражать их жестам и мимике. Минг косилась на девочку с неодобрением. Несколько дней назад Лилит обрезала длинные волосы Сакусэ, которые никогда не знали воды и мыльного корня, зато были залеплены грязью и спутаны так, что сделать с ними что-либо было решительно невозможно. Обрезанный край вышел немного неровным, но Сакусэ стала выглядеть гораздо опрятнее. Впрочем, характер движений, взгляд и в целом манера держаться все равно безошибочно выдавали в ней дикарку, выросшую в лесу.

– Много знаешь о кицунэ? – спросила Лилит у Вараца.

– Не очень, как и весь остальной мир, – пожал плечами Варац. – Их изучают в рамках демонологии, хотя демонами они не являются. Пока их относят к демоническим существам, за неимением классификации получше. Кто-то предлагает выделить их в разумные расы, но это слишком… новаторская идея. Сообщество к ней пока не готово.

– Меня не очень заботит классификация чернильных болванов, сидящих в пыльных архивах. Полезное что-нибудь знаешь?

– Прошу прощения, все время забываю, что говорю с бандиткой, – ехидно ответил Варац. – Они используют дикую магию, крайне могущественны. О них существует большое количество народных мифов и легенд, и это тот случай, когда мифы рассказывают больше, чем факты. Впрочем, они разнятся. Где-то верят, что кицунэ едят детей, где-то, что души заблудших. Где-то, что сами заманивают добычу, соблазняя различными иллюзиями. В некоторых местах им принято приносить жертвы и разнообразные подарки. Как они живут, чем живут, чего хотят – неизвестно. Не понимаю, почему ты у меня спрашиваешь. Вон, красавица гарцует, спроси у нее сама.

– Ага. Она же охотно все расскажет и поделится, – хмыкнула Лилит. – Какая от вас польза, уважаемый чародей? Перечисленное и я знаю, все знают. Где ваша хваленая академическая эрудированность?

– Там же, где твое чувство такта, – фыркнул Варац. – Я был уверен, что ты знаешь больше меня.

– С чего?

– По опыту сатори, – Варац кивнул на льняную торбу на своем плече, в которой покоилась голова упоминаемого существа.

– Да что я там знала-то, – фыркнула Лилит. – Про кицунэ и того меньше. Все что ты уже назвал, по сути.

– Тогда ничем не могу помочь, – пожал плечами чародей.

– К счастью, к этому я уже привыкла.

Лес, из которого они вышли, был малонаселен зверьми, но Сакусэ удалось поймать белку и куницу в наскоро сделанный силок. Последние несколько дней Лилит и Варац питались личинками и жуками-короедами, и были страшно довольны такой переменой в рационе. Сакусэ, часто заглядывавшая Лилит в глаза, рассмеялась и зарделась, когда та похвалила ее за хорошую работу. Минг явно не баловала девочку вниманием и одобрением, и, столкнувшись со слегка более теплым отношением, Сакусэ совершенно растаяла.

Судя по следам от колес, тракт был оживленным, и Лилит ожидала скорых встреч с торговцами, купцами, караванщиками и путешественниками.

– Почему в этой сраной провинции все ходят пешком? – проворчала Лилит. – Так бы напросились в попутную телегу…

– Да кто бы нас взял, – расхохотался Варац. – Ты нас со стороны видела?

– Вообще, да, – согласилась Лилит, оглядываясь на Сакусэ, которая непрерывно чесала то руки, то голову. – Еще и малая. Я, честно говоря, удивлена что она может связать два слова и ходит прямо. Обычно волчьи дети такие же дикие, как их приемные родители.

– Волчьи дети?

– Их так называют в Оренхае. Малых, которых воспитали дикие звери и демонические существа. На Севере лишние рты сплавляют церкви, а в Оренхае – оставляют в лесу. Некоторых подбирают звери из материнского инстинкта, и растят вместе с прочими детенышами.

– Любопытно. Никогда не слышал.

– Еще бы ты слышал. Животные подбирают и воспитывают младенцев, выкинутых людьми. Такая молва ни одному ярлу невыгодна. Я-то об этом знаю только потому что охотилась на них.

– Ты? Охотилась на детей?

– На волчьих детей. Было дело. Если в стае волков бегает ребенок, это лишь вопрос времени, когда его заметят. Охотники, лесники, карлы, запасающие в лесу дрова. Начнут болтать, поползет слушок. То тут, то там всплывает, что по лесам одичалые бегают. Дети, холодные и голодные. Винят ярла, который такое допускает. Их много стало после войны, вот и наняли чистильщиков. Кучу наемников подключили, и меня среди прочих. Разделили на большие группы и отправили чесать леса, разбитые на зоны. Велели зарыться в землю, но выследить и устранить всех до одного.

– Изумительно. Не можешь возглавить – истреби, – захохотал чародей. – К тому же это гораздо дешевле, чем пытаться им помочь, так ведь?

– А им не поможешь, – пожала плечами Лилит. – Ты бы их видел. Воют, лают, бегают на четырех лапах. Боятся огня, человеческого голоса. Натурально волчата.

– И скольких тебе удалось выследить?

– Трех. Было не так уж трудно, у них жутко приметные следы. Но на прочесывание тридцати ику времени ушла куча. Мне с группой повезло, толковые ребята были. И не лезли, куда не просят. У других без жертв не обошлось на почве междоусобиц, а у нас даже не подрался никто за добрый сезон.

– Любопытно. Маленькая Лилит завела себе новых друзей?

– Парочку. Видимся иногда в норах. Но за нашим братом сложно уследить, почти никто не сидит на одном месте. Слухи разносятся, если вдруг кто пропал из виду надолго. Обычно это значит, что он либо вышел, либо укрылся пеплом. Бывают, конечно, триумфальные возвращения, но редко. Чаще о тебе просто забывают. Нет имени, ходящего по устам и рукам, нет и заказов.

– А высшая лига как же? Ты упоминала.

– Шишки в норах редко бывают. У них клиенты в других кругах вращаются. Когда твое имя известно парочке их величеств, какое тебе дело до того, что болтают в каких-то занюханных кабаках?

– Хочешь однажды туда попасть, надо полагать?

– Не люблю официоз. И царственные замашки их величеств. Больше мэтро и несколько архонов я, боюсь, не вынесу. Но это не значит, что у меня нет амбиций. Амбиций отказать королевской особе без видимых на то причин.

– Изумительно. Они этого не особенно любят, ты в курсе?

– В курсе. Поэтому действовать буду по обстоятельствам. А вообще, если работа будет интересной…

– За оплату, что тебе предложит королевская особа, тебе что угодно должно быть интересно, – усмехнулся Варац. – И даже не вздумай мне лечить, что ты в деле не ради звонкой монеты.

– Уважаемый чародей, – Лилит повернула к нему голову. – Вы за свою долгую жизнь продали хоть одну свою работу?

– Смеешься? Разумеется.

– И что же, вы в деле ради звонкой монеты?

– Что за идиотское сравнение? Есть искусство, а есть ремесло. Первое существует независимо от денег, а второе – только из-за них.

Лилит уставилась в небо задумчиво.

– А где кончается ремесло, а начинается искусство?

– Зависит от определения!

– Так дай определение.

– Прицепилась, а? Ну хорошо. Искусство подразумевает создание чего-то нового, пока ремесло подразумевает повторение существующего.

– Да ну?

– Ну да! – передразнил Варац. – Ремеслу можно обучить. Искусству – нельзя.

– Ага. То есть чары-таки ремесло?

Варац поморщился и неохотно ответил:

– В некотором роде. Но это плохой пример. Область слишком обширная, в ней можно как и повторять существующее, так и создавать новое. Открытия, изобретения… и так далее.

– Ага. А кузнечное дело?

– Да тоже. Есть мастера, которых я бы отнес к творцам, но большинство годами стругает одни и те же типовые латные открывалки. Скажешь нет?

– Скажу да, – согласилась Лилит. – Последнее. Барды.

Варац помотал головой с гримасой непонимания.

– Смеешься? Отвратительный пример!

– Не смеюсь. Серьезно спрашиваю. Барды творцы или ремесленники?

Варац взял небольшую паузу.

– Не дело, а делающий? К этому ведешь?

– Ага, – кивнула Лилит. – Создателей всегда меньше, чем исполнителей. Но они есть в любом деле, и не видеть этого как-то даже узколобо с вашей стороны.

Варац выпучил глаза, собираясь было возмущаться, но прекратил свою излюбленную игру на полпути, улыбнувшись и махнув рукой.

– Твое, дарю. Больно смотреть, как такой мозг растрачивает себя на всякую чушь.

– Кто бы говорил, любитель вечеринок, – фыркнула Лилит. – Что за нотации? От тебя вот в последнюю очередь ожидала.

– И правда, дурость, – согласно кивнул Варац. – Будем считать, что голову напекло.

Сакусэ звонко чихнула, видимо, надышавшись пылью, и принялась облизывать сопли со рта. После того, как Лилит показала ей все достоинства рукавов, девочка пришла в неописуемый восторг и принялась сморкаться в них, на чем свет стоит. Варац хохотал, в большей степени потешаясь над страданиями Лилит, нежели над дикарством Сакусэ.

Сложно сказать, что утомляло в большей степени – бесконечная ходьба, солнцепек или скудная еда. Никто не жаловался вслух, но даже Лилит, привыкшая к лишениям долгих странствий, нет-нет да вздыхала тяжело, отправляя в рот горстку наспех зажаренных жуков.