ЗЗЗМММ: Книга 1. Надежда на чудо Часть 2. Успеть до рассвета

Анна ощущала, что подводит свою подругу, но в этом не было её вины. Она с надеждой посмотрела на Софию: – Михаил сможет? Как ты думаешь?

– Сможет, я ведь именно его видела во сне, а не тебя. Я ему всё объясню, что делать, ничего в этом сложного нет, человек он взрослый, справится, но есть два обстоятельства.

– Это то, о чём я подумала? – Анна с усмешкой посмотрела на подругу.

– Ну да! Он мужчина и это всё объясняет, кому как тебе этого не знать. С ними всё многократно усложняется, – задумчиво ответила София.

– В-о-о-т, теперь мы с тобой на одной волне! Ты прекрасно понимаешь, почему я не люблю делать «этого» с мужчинами! – торжествующе заключила Анна. – А что второе?

– А почему мы думаем, что он согласится? Он не похож на сумасшедшего, – казалось, что уверенность Софии растворилась в воздухе как утренний туман, так же, как и её недавний кураж.

– Иногда мне тоже кажется, что с сумасшедшими было бы работать легче. Им, по крайней мере, не нужно объяснять элементарные вещи, – Анна откинулась на спинку кресла и сделала глоток кофе с горячим молоком, который успела приготовить себе и Софии во время разговора. Домашнее печенье тоже пригодилось.

– Хорошо, я беру операцию «Эльбрус» на себя, но при одном условии – Михаил будет помогать мне безоговорочно. Что скажу, то пусть и делает. Кроме романтики, у тебя есть на него рычаги влияния?

Анна кивнула: – Он поможет. Я «увидела», что он в душе остался таким же романтиком, что и был, тем самым замечательным мальчишкой, с которым я познакомилась тридцать лет назад, лучшего помощника тебе не найти на всём белом свете. А насчёт рычагов – он мой должник, по крайней мере он сам так думает, до сих пор себе не может простить то, в чём совсем не виноват.

…

Михаил ходил по своему номеру, как тигр в клетке. Он не мог понять, что его беспокоило. Не верил он, что эта встреча была случайной. К его возрасту у него выработалось некое «мужское чутьё на опасность», как у дикого зверя, которого гонят в западню, а он всё равно бежит и всё равно в неё попадает – потому что охотник умнее. Так всё в жизни было спокойно, и вот опять – женщина, даже две, непонятно, кто из них для него опаснее. Сколько раз он зарекался с ними не связываться. А на деле – опять раскис? Конечно, нужно признать, что такой женщины он ещё не встречал. А как она сама смотрела на него! Да за такой взгляд любой мужчина бросится со скалы не задумываясь. И это беспокоило его ещё больше. Он так ценил свою свободу, так дорого за неё заплатил, и не один раз, что сейчас был готов просто сорваться и уехать подальше от всего этого … хоть на собачьей упряжке.

Стук в дверь его номера прогремел как гром среди ясного неба, прозвучал как приговор, как стук молотка в суде…

«Ну кто там ещё?» – он явно был на взводе и не хотел сейчас ни с кем общаться.

Когда же он распахнул дверь и увидел Анну, его брови поползли вверх. Вот кого не ожидал увидеть в такое время у себя в номере, так именно её.

– Ты? – его голос прозвучал, как будто это была не его давняя знакомая, а сама смерть с косой и в капюшоне.

Анна сразу всё это прочувствовала, но не подала вида, удивилась только, что не почувствовала ни намёка на прежние искры, не было также и тени напряжения, только деловое спокойствие, что и демонстрировал её взгляд.

– Я могу войти? – это было верхом неприличия держать Анну в коридоре и Михаил суетливо предложил ей войти.

– Миша, мне нужно срочно уехать, – без предисловий сказала она. – София остаётся одна и ей нужна твоя помощь. Она мне не просто подруга, а очень дорогой и близкий мне человек. Я тебя прошу оказать ей одну услугу.

– Какую такую услугу? – он был явно ошарашен. Особенно слово «услуга» настораживала.

– Очень деликатную, я бы даже сказала интимную, но пусть лучше она сама всё тебе объяснит. Главное – доверься ей и не задавай лишних вопросов. Знай, если ты откажешься, могут погибнуть люди.

– Какие люди? – Михаил подумал, что он или вообще ничего не понимает, или просто сходит с ума, настолько его сбило с толку то, что он только что услышал.

– Хорошие люди, – Анна сделала паузу. – Я верю, что в этот раз ты справишься.

Михаил даже рот открыл, то ли чтобы возразить, то ли спросить, но Анна уже развернулась и вышла в коридор, оставив его в полной растерянности.

«Неужели она намекала на историю тридцатилетней давности?» – Михаил в очередной раз почувствовал необъяснимое чувство вины.

«Неужели она до сих пор думает, что я обычным фонариком “сбил” звезду? Пусть даже он сто раз военный, но это просто фонарик! Или это за те слова – “мы вместе, пока звезда нам светит”? Но откуда же я мог тогда знать, что так выйдет? А может быть она всё-таки обиделась на то, что я её не стал искать? Но она сама так неожиданно пропала. Я ведь даже тогда не спросил её откуда она приехала …». Опять, тысячи мыслей и тысячи сомнений.

Дверь сама громко захлопнулась от сквозняка, и Михаил вздрогнул от неожиданности.

– Вот чёрт… – прошептал он, судорожно пытаясь сообразить, во что «влип» на этот раз.

Но одно он знал точно – отказать этим женщинам было выше его сил.

Глава 29. Корабли и рифы.

Доминиканская Республика. Пунта-Кана.

Солнце било в глаза, а под ногами хлюпала теплая лазурь океана. Карина проверила маску – не протекает. Артур в «сотый раз» поправил ей запасной регулятор.

Инструктор Рауль, затягивая крепления их жилетов, строго посмотрел на молодожёнов, которые, почему-то, казались ему недостаточно серьёзными. А может быть это был его привычный взгляд на новичков.

– Держитесь рядом со мной, если вас унесёт, придётся вызывать вертолёт за ваш счёт! – на всякий случай предупредил он строгим голосом.

– Не волнуйтесь, мы не собираемся геройствовать, – успокоил его Артур.

Они в очередной раз осмотрели друг друга согласно чек-листу BWRAF, всё было нормально и можно было начинать погружение.

Неудобная для русских в произношении аббревиатура BWRAF (Buoyancy, Weights, Releases, Air, Final OK) переводится на русский как "Пять точек" – проверка снаряжения перед погружением:

– B (Buoyancy) – Плавкость (проверка работы BCD/гидрокомпенсатора);

– W (Weights) – Груза (фиксация грузового пояса/системы);

– R (Releases) – Крепления/застёжки (проверка всех пряжек и карабинов);

– A (Air) – Воздух (исправность регулятора, давление в баллоне);

– F (Final OK) – Финальная проверка (последний визуальный осмотр и сигнал "ОК").

…

– «Под водой тишина и умиротворение, никаких звуков кроме своего дыхания, наверное так себя чувствуют космонавты в невесомости! Восторг от красоты еле сдерживала, всё хотелось потрогать, но помнила, что запрещено. Кораллы, рыбы, черепахи. Челюсть болит, так крепко держала загубник» – вспоминала потом Карина.

– «А я начитался историй в сети и ожидал, что будет жутковато, скелеты утонувших дайверов, черепа, неожиданные одинокие чёрные дайверы, вдруг появляющиеся ниоткуда, мурены, выныривающие из своих нор и кусающие «прохожих». Но ничего такого. Мурен, наверное, распугали многочисленные туристы, слишком уж разрекламированное место» – прокомментировал позже Артур свои первые ощущения.

«Корабль-призрак» у мыса Энганьо больше пугал, чем поражал воображение. Название судна было стёрто временем, но его металлический остов, покрытый водорослями, выглядел так, будто его только вчера покинула команда пиратов.

Не стали походить к нему слишком близко. Для первого погружения достаточно было просто научиться правильно держать руки, дышать, двигаться, подниматься и опускаться, стравливать давление, когда закладывало уши.

Следующее погружение «у рифов» оставило гораздо более спокойные воспоминания. Если корабли хранили драму прошлого, то коралловые «деревья» образовывали целые лабиринты, среди которых кружили рыбы-клоуны, скаты-хвостоколы и даже черепахи, но впечатления сильно отличались от тех, что были в «Аквариуме». В этот день вообще больше внимания было уделено своим собственным ощущениям и тонкостям погружения с аквалангом, чем окружающему их подводному царству.

И тем не менее не хотелось покидать этот прекрасный подводный мир. Эйфория дыхания воздухом в воде несравнима ни с чем, а удовлетворение от преодоления страхов и нового опыта придавало всё больше уверенности в себе.

После обеда тоже не было скучно, особенно запомнились впечатления от сафари на квадроциклах сквозь плантации какао и деревни, где готовят мамахуану, местный «ромовый чай» с мёдом и травами оказался опасен тем, что захотелось остаться тут навсегда.

Ночь в рыбацкой деревне – впечатления не описать словами, нужно самим это попробовать, один ужин из только что пойманного лангуста под звуки меренге, когда даже звезды кажутся ближе (разглядывали созвездия и определяли их названия по приложению в смартфоне) создаёт неповторимую атмосферу первобытной радости бытия.

Тропическая ночь опустилась на деревушку, затерянную между пальм и волн. Воздух пах жареным лобстером, солью и дымом от смолистых досок старых лодок.

Деревня встретила их шумом тамтамов и перекрикивающимися рыбаками, чинящими сети. Карина замерла у причала, где дети гоняли мяч из скрученных водорослей, а Артур потянул носом:

– Пахнет так, будто море решило тут всё зажарить на углях.

Сначала было только тихое потрескивание факелов. Потом из темноты вышли танцоры – босые, с телами, блестящими от кокосового масла.

Они крутили огненные посохи, рисуя в воздухе восьмёрки, будто поджигая саму тьму.

Карина вцепилась в руку Артура, когда один из них проглотил пламя, а затем выдохнул его в небо золотым дождём.

Барабаны ускорились – и вдруг вся деревня закричала в такт, а огненные шары полетели в океан, где гасли с шипением.

Хозяин таверны, старик с лицом, как смятый пергамент, поднёс им ром в скорлупе кокоса:

– Это «дьявольская вода». Пейте медленно, а то сожжёте не только глотку, но и память.

Артур, делая вид, что навеселе, пробормотал:

– Знаешь, их огонь… Он как твои глаза, когда ты злишься.

Карина фыркнула как дикая кобылица, но потом вдруг схватила его заруку и подняла с места – и они танцевали под крики чаек, пока луна не стала похожа на обгоревшую монету в черном небе.

Уезжали они с ожерельем из ракушек (подарок танцовщицы) и ощущением, что эту ночь кто-то вырезал из обычной жизни ножом для чистки рыбы – слишком яркую, чтобы быть правдой.

– Завтра – яхта, переезд в другой город, а уезжать совсем никуда не хочется! – со слезой в голосе произнесла Карина.

Атлантика шептала: «Ты вернёшься».

Планета Земля. 20 Сентября. Три дня до перехода.

Глава 30. Неожиданный визит.

Россия. Липецк.

Утро началось с томительного ожидания. Алексей Иванович и Елизавета Петровна пришли к отделению полиции с первыми лучами солнца, но лишь к полудню удалось пробиться к следователю. Так им ещё и «повезло» – выезд следователя, Владимира Павловича, на очередное «место события» отменили по неизвестной причине.

Его кабинет оказался небольшим, но аккуратным: строгие папки на полках, тяжёлый шкаф с архивными делами, диван у стены. Сам хозяин кабинета, мужчина лет пятидесяти с усталыми глазами, предложил им сесть, а сам устроился напротив, положив перед собой блокнот.

– Извините, чаем не могу угостить! Можете кратко объяснить мне цель вашего визита?

Алексей Иванович чётко, как положено бывшему военному офицеру, изложил цель визита.

Этого времени Елизавете Петровне хватило, чтобы определить не только то, что следователь неженат и живёт один, но примерно определить сколько лет назад он развёлся со своей бывшей супругой.

Никакой мистики – элементарный анализ того, что успевает увидеть каждая женщина за одну минуту: осанка, состояние кожных покровов, как выбрит, подстрижен и причёсан, в каких местах не проглажена одежда, куда приходят стрелки на брюках, каким порошком постирана рубашка, на каком режиме и почему этот режим не подходит именно для этой рубашки, именно с таким составом волокон.

Поскольку доклад бывшего мужа длился больше минуты, она успела ещё и разработать для него план восстановления здоровья. Начать ему следовало с диагностики почек, что было очевидно по его мешкам и синякам под глазами.

Выслушав родителей пострадавшей Екатерины Медведевой, следователь сразу перешёл к делу:

– На данный момент дело находится на стадии предварительного расследования. Это означает, что мне необходимо продолжать сбор дополнительных доказательств и устанавливать все обстоятельства происшествия, – начал он, слегка покручивая ручку в пальцах. – Могу неофициально сообщить вам, что по имеющимся данным, признаков преступления не выявлено, вероятно, это несчастный случай. Важный момент – это предварительная версия, а не окончательный вывод. Есть детали, которые меня … настораживают, но я не могу об этом говорить не имея фактов.

Алексей Иванович, прямой и чёткий, как военный, сразу перешёл к сути: – Нас интересует, что могло выбить Катю из колеи. Должно быть что-то серьёзное, раз она … – его голос его дрогнул, и Елизавета Петровна тихо закончила: – Помогите нам понять, что случилось с нашей девочкой!

Следователь вздохнул: – На работе о ней отзываются хорошо. Конфликтов не было. Но её контракт истёк как раз в тот день.

– Уволили, а за что?! – резко спросил Алексей Иванович.

– Нет, просто не продлили контракт. А ещё… – Владимир Павлович достал лист бумаги в папке. – Она жила с молодым человеком. Его зовут Олег. Так вот он утверждает, что они расстались утром того же дня.

– Расстались? – Елизавета Петровна сжала пальцы в замок.

– А соседи … что они говорят? – спросил Алексей Иванович, справившись с эмоциями.

– Соседи говорят, что они всегда выглядели счастливой парой. Ни ссор, ни скандалов.

В кабинете повисло молчание.

– То есть в один день её бросил молодой человек, и она потеряла работу, – медленно проговорил отец. – И после этого – «несчастный случай»?

Следователю трудно было смотреть им в глаза, родители всегда воспринимают информацию более эмоционально, чем люди его профессии, привыкшие к разным жизненным ситуациям.

Елизавета Петровна подняла глаза, в которых горела тихая, почти безумная надежда.

– Мы надеемся, что Вы поможете нам найти правду … ведь это поможет Кате проснуться!

– Прямых данных против кого-то у нас нет. Но … нет ли у вас желания поговорить самим с Олегом ещё раз, да и на работе уточнить что и как?

– Мы обязательно это сделаем, – ответила Елизавета Петровна. – А как вы узнали про Олега, ну что он Катин жених? – спросила мама Кати.

– Не могу раскрывать детали следствия, но такое понятие как биллинг, Вам известно?

– Я знаю, потом всё жене расскажу, – поспешил «замять» неловкую ситуацию Алексей Иванович.

После некоторой паузы Елизавета Петровна, как бы вспомнила: – А что значит – расстались?

– Олег объяснил, что он вынужден был съехать с Катиной квартиры по личным мотивам. На уточняющий вопрос ответил, что их отношения исчерпали себя. Я думаю, что вы имеете право спросить его об этом. Если не затруднит, прошу сообщить мне как он это всё вам объяснит.

– Спасибо! Так и сделаем, – ответил Алексей Иванович.

Владимир Павлович положил листок в папку, словно собирался закончить разговор, но затем внезапно добавил:

– Да, ещё один момент. Автомобиль мы подняли со дна озера.

Елизавета Петровна резко вдохнула, будто её саму коснулась холодная вода озера.

– Наши эксперты не нашли никаких технических неисправностей, – продолжил следователь. – Единственное повреждение – разбитое боковое стекло. Его выбил Георгий, когда двери заблокировало изнутри.

– Как это… заблокировало? – не понял Алексей Иванович.

– Обычная блокировка дверей изнутри самим водителем. Екатерина не могла её разблокировать, так как была без сознания. Есть видеозапись. Хорошего качества. – Следователь слегка прищурился. – На ней видно, что водитель потерял сознание почти сразу после остановки машины.

Мать Кати сжала кулаки так, что костяшки побелели.

– А этот парень… Георгий, – Владимир Павлович покачал головой, – герой, что тут сказать. Не растерялся. Разбил стекло, провёл искусственное дыхание, успел довезти её до больницы. Без него… – Он не договорил, всё и так было понятно.

В кабинете снова повисла тишина.

– Так почему же она не приходит в себя? – прошептала Елизавета Петровна уже не сдерживая слёзы.

Следователь ничего не ответил, и так было понятно, что этот вопрос – в компетенции врачей.

Алексей Иванович поднялся с дивана:

– Всё ясно, нам нужно поговорить с Олегом и на работе.

– Спасибо Вам большое! – сдерживая слёзы произнесла Елизавета Петровна.

Тишина в кабинете стала гуще. Владимир Павлович медленно перевел взгляд с Алексея Ивановича на Елизавету Петровну. По их глазам увидел, что для них теперь многое вставало на свои места.

– Могу я попросить адрес Катиной работы и телефон Олега? – Алексей Иванович говорил твёрдо, но в его голосе слышалось напряжение.

Следователь на секунду задержал на нём взгляд, затем кивнул и выписал данные на листок, который передал, вытянув руку, не глядя в глаза.

– Уважаемый Владимир Павлович! Извините, пожалуйста за прямоту, но я читаю нужным объясниться. Я бы не стал этого делать, но увидел вопрос в ваших глазах, – вдруг произнёс Алексей Иванович, забирая записку.

Елизавета Петровна отвернулась, будто уже знала, что он скажет.

– Пожалуйста, не судите нас строго! Мы с женой развелись несколько лет назад. Катя… – он сжал кулаки, – пыталась нас помирить, думая, что дело в ней. А когда поняла, что ничего не изменить, объявила нам бойкот.

Глаза Елизаветы Петровны блеснули влагой, но она резко смахнула предательскую слезу.

– Я-то думал, что она только со мной не общается. Всё-таки это я ушёл из семьи. – Алексей Иванович горько усмехнулся. – Но оказалось, и мать она тоже вычеркнула из списка.

Следователь молчал. В его профессии такое не редкость – семьи, разорванные в клочья по самым разным причинам, а потом пытающие склеить осколки былого счастья, но зачастую только тогда, когда оно уже вдребезги разбито.

Его жизненный опыт вновь нашёл подтверждение тому, что людям свойственно ценить только то, что потеряно.

В очередной раз вспомнился кадр из фильма "Ошибка резидента" где обаятельный Михаил Ножкин поёт:

Был я смел и удачлив, но счастья не знал».«Я в весеннем лесу пил берёзовый сок, И не думал тогда, что придёт перелом. Что имел не сберёг, что любил – потерял.

«Дай бог, чтобы хоть у этих хороших людей всё склеилось!».

– Вот так, – Алексей Иванович тяжело вздохнул. – А теперь приходится по крупицам собирать то, что должны были держать в своих руках.

Владимир Павлович впервые улыбнулся: – Спасибо большое, что рассказали! Вы не обязаны были это желать, но чисто по-человечески … у меня этот вопрос возникал. Теперь всё на свои места встало. Удачи вам в поиске, если будет важная для следствия информация, прошу сообщить мне!

– Так точно, обязательно сообщим! – коротко ответил Алексей Иванович.

Как только вышли на свежий воздух, Алексей Иванович набрал номер Олега и договорился с ним о встрече. Олег сослался на занятость и сообщил, что готов к встрече завтра в 12–30 в кафе напротив больницы.

Параллельно Елизавета Петровна позвонила на работу, где работала Катя. Там тоже согласились встретиться завтра в 12–00.

Оставшись один, Владимир Павлович заговорил сам с собой, по привычке: «Дорогой ты мой боевой товарищ, Алексей Иванович! Мне ли вас судить? У вас хотя бы дочь есть. Есть кого спасать. А мне и словом то не с кем дома перекинуться. Даже кошку нельзя завести – кто её будет кормить, при моей то работе? Вот и разговариваю сам с собой, да с кактусом, которому дал шутливое прозвище – Эхинопсис Хинопсисович Колючкин. Сам готовлю, делаю уборку в квартире, стираю и глажу. Да, что там. Иногда даже сам с собой отмечаю праздники. А ведь сколько было возможностей завести семью! Но как же! Сначала нужно было насладиться свободой после развода. Потом всё как-то некогда было. Потом – эта кривая, та косая, одна маленькая, другая большая. А сейчас … он в очередной раз задумался – а что сейчас то «не то»?

…

Гоша и Вика не смогли увидеться во время полуденного сна, так как Георгий долго не мог заснуть, поэтому встретились ближе к вечеру.

Вышли во двор, чтобы «никому не мешать». Гоша вкратце рассказал Вике о том, что Георгия волнуют два следующих аспекта:

Первый – общение родителей Кати с Олегом опасно тем, что Алексей Иванович может резко отреагировать, а это может повредить его здоровью. Кроме того, нет доверия Олегу, человек он бессовестный и корыстный, может ещё и оклеветать Катю. Лучше не допускать их встречи. Если Кате понадобится помощь, Георгий сам справится.

Второй – если на работе узнают, что Катя в коме, могут пойти ненужные сплетни от недоброжелателей. Поэтому общение родителей на работе тоже может быть рискованно, даже если намерения благие.

– Про Олега я согласна, а вот про работу сомневаюсь, у Кати безупречная репутация, её там все любят, – возразила Вика.

– Георгий уверен, что у неё могли появиться недоброжелатели из-за её проекта (по его концепции «Изменений» до 10% от тех, кого коснулись изменения).

– Это что-то новенькое? – улыбнулась Вика.

– Концепция называется «Управление изменениями при проведении проектов», могу тебе потом как-нибудь рассказать.

– Ты мне ещё про «Маски» не рассказал! – напомнила девушка.

– Не проблема, до равноденствия ещё полно времени, расскажу как-нибудь.

– Так мы к какому выводу пришли?

– Нужно как-то ограничить контакты родителей с Олегом и её рабочим окружением, чтобы избежать проблем в будущем, – казалось, что сам Гоша слабо верил в реальность этого плана.

– Как ты себе это представляешь? – неуверенно произнесла Вика.

– Ну, по крайней мере, самим их к этому не подталкивать.

– С этим я согласна, а что ещё известно об их разговоре?

– Они напрямую спросили Георгия, что он знает о ситуации, которая произошла с Катей. Он не стал им рассказывать ни про Олега, ни про работу. Предлагаю держаться той версии, что Георгий ничего не знает.

– С этим я согласна, иначе ему слишком много нужно будет объяснять. И они не поверят в этот «бред», и Георгий навсегда потеряет их доверие.

Помолчали, подумали…

– А вдруг они узнают что-то от других? – спросила она.

– В этом случае мы ничего не сможем сделать, но давай будем к этому готовы и следить, чтобы не случилось какой-нибудь беды!

– Пока что звучит логично, – согласилась Вика, но не успела она закончить свою реплику, как во дворе больницы появился человек с очень знакомой фигурой.

От неожиданности Вика даже вскрикнула: – Не может быть!

– Что случилось? – испугался Гоша, увидев её округлившиеся глаза.

– Смотри – это же Олег! Что он здесь делает?!

– За ним нужно проследить, – голос Гоши стал стальным.

Олег поднялся по лестнице наверх и спросил у встретившейся ему медсестры, где можно найти лечащего врача Екатерины Медведевой.

«Смотри объясняет ему куда пройти, а сама то глазками так и “стреляет”!» – не удержалась Вика. Гоша прочёл эту мысль в её глазах и тоже не удержался: «Женщины!»