МКД

скачать книгу бесплатно


Досье Симы

Сима была женщиной среднего возраста. Выглядела она моложаво, и никто в доме ее иначе как Сима, не называл. Поэтому я тоже буду называть ее просто Симой.

Сима жила в МКД с детства. Как только ее родители получили здесь на 9-м этаже квартиру, так их семья,– Сима, родители, и брат,– и начала здесь жить.

Квартира у них оказалась неблагополучной, и в ней сразу же начались проблемы. С крыши в квартиру постоянно затекала вода, и на потолке из-за этого появлялись разводы, а на стенах – черная плесень. В электрощитке перед входом в квартиру, из-за этой затекающей воды, постоянно что-то щелкало, искрило и «коротило».

Неблагополучно в их квартире было и с трубами. Через всю их квартиру проходили и водопроводные, и отопительные трубы. Заходили они в одном месте, а спускались в другом. Нижние жильцы, в которые эти трубы попадали в виде стояков, не знали, как страшно они по ночам гудят и щелкают, а симина семья это хорошо знала. Сима все время боялась, что трубы когда-нибудь ночью «рванут», и все их семью затопят и обварят.

Однако же, им как-то удалось прожить довольно долго безо всяких происшествий- если не считать происшествиями регулярные протечки воды…

Затем симина мама умерла, брат женился и переехал в собственную квартиру, отец переехал в квартиру деда, а Сима осталась в квартире единственным жильцом (не считая двух своих кошек).

Вообще-то, Сима купила себе уже свою собственную квартиру, и вообще-то она сильно хотела в нее переехать. Но в той квартире был сделан только черновой ремонт, и в ней требовалось очень много дополнительно еще сделать. Переехать в нее можно было не раньше чем года через два. А пока приходилось жить в этой.

А тем временем в этой квартире началось еще больше неприятностей, чем раньше. Начались они с того, что КК начала поднимать краном на их крышу огромные балки. Для починки их крыши эти балки не требовались: их крыша была плоской. Видимо, балки эти были нужны для соседних домов. Вначале КК эти балки во множестве на крышу поднимала, а затем она начала их опускать, и опускала она их до тех пор, пока одна из балок не свалилась прямо над квартирой Жоржетты и не сдвинула панели на ее лоджии. Сила удара этой балки была такова, что грохот ее слышал весь дом. Сима испугалась, что и в ее квартире из-за этой балки что-нибудь сдвинулось, и тщательно свою квартиру осмотрела. Хотя видимых повреждений панелей Сима не заметила, но течь с крыши с этого момента сделалась сильнее, чем раньше.

По стенам квартиры плесень зацвела еще гуще, чем раньше, и начала наводить Симу на еще более тяжелые мысли. Сима и раньше считала, что причиной смерти ее мамы была именно эта плесень. Ведь мама была довольно здоровым человеком, и то, что она вдруг ни с того-ни с сего заболела, и буквально за полгода «сгорела», ничем, кроме плесени в квартире, Сима объяснить не могла. А сейчас Сима начала бояться уже за себя.

Она обратилась в КК, но КК ответила, что убирать плесень- это обязанность ее, а не КК. Сима изучила нормативные документы и выяснила, что это- все-таки обязанность КК, но доказать этого КК она так и не смогла.

После падения балки КК начала делать на крыше ремонт, и делала она его довольно долго, и после него течь сделалась только сильнее. Позже выяснилось, что ремонтная бригада оставила на крыше ливневые трубы, и по ним дождевые воды начали затекать в подъезд. Но тогда об этом еще известно не было, и воды просто затекали в подъезд и затекали.

Затем в доме был избран СД1, но он ничем Симе не помог, а потому она голосовала за СД2, который обещал заняться капремонтом. В числе прочих пунктов Сима голосовала и за начисление СД2 зарплаты. Она думала, что, получая зарплату, СД2 начнет относиться к проблемам дома более внимательно, чем СД1, и сделает с крышей что-нибудь путное. – Она действительно тогда так думала!

Однако же, быстро выяснилось, что СД2 был еще хуже, чем СД1, КК и УК, вместе взятые. Никаким капремонтом СД2 заниматься не собирался, и ничего он вообще в доме делать не собирался, кроме каких-то несущественных мелочей. По большому счету, делал СД2 только одно: исправно взимал с собственников зарплату. На вопросы собственников о реальных проблемах он отделывался одним только словоблудием.

Общедомовой чат, который создала Марта, страдал тем же самым словоблудием. А тех людей, которые начали писать в чате конкретные замечания, Марта начала из чата исключать. Оставила она в своем чате только тех, кто ее хвалил, и тех, кто «базарил» вообще ни о чем.

Светлана, которая была представителем СД2 в их подъезде, на 9-й этаж ни разу вообще не заходила. Не зашла она на него даже тогда, когда на этаже случился большой потоп, и смотреть на него приходили люди с других этажей и из других подъездов. Глеб спросил тогда Светлану: «А ты почему не идешь смотреть?», и Светлана ответила: «А чего я там забыла?»

За лифтом Светлана тоже не следила. Сама она на лифте не ездила, а на остальных ей было наплевать. В лифте постоянно не работали кнопки и в нем постоянно воняло так, как будто там разлагалось мертвое тело. Скорее всего, в шахте лифта действительно разлагалась одна или несколько крыс, потому что крыс СД2 ни разу не травил, а шахтой лифта СД2 не занимался точно так же, как и всем прочим.

А Светлана даже и за уборщицами не следила! Они продолжали убирать подъезд так же плохо и редко, как и раньше.

Раньше Сима относилась к Светлане довольно хорошо, но после всего этого мнение о ней сильно изменила. Симе не нравилось и ее лень, и ее безответственность, и то, что она получает зарплату, но ее не обрабатывает. Однако же, она продолжала считать Светлану доброжелательным человеком и продолжала с ней общаться,– хотя бы для того, чтобы узнавать от нее новости.

Когда Сима услышала о том, что произошло у Светланы с Гердой, то она этому просто не поверила.

С Гердой она раньше никогда не общалась. Во-первых, она часто видела ее у Жоржетты- а это было для нее очень плохой характеристикой, потому что друзей Жоржетты она считала мутными людьми, и считала, что разговаривать с ними не о чем и незачем. Во-вторых, Жоржетта, несмотря на то, что с Гердой как бы «дружила», постоянно рассказывала всем (и ей в том числе) о том, что Герда имеет психические отклонения. Сима этому не то чтобы верила,– она и у Жоржетты наблюдала психические отклонения,– но относилась к Герде настороженно.

Жоржетта постоянно стремилась с Симой общаться, но Сима старалась держать ее на расстоянии. Мама Симы была, как и Жоржетта, медиком, но с Жоржеттой не дружила. Тем не менее, как только Жоржетте становилось от Симы что-нибудь нужно, так она тут же начинала рассказывать ей о том, как сильно она с ее мамой дружила. Симе же «дружба» Жоржетты была ни к чему, и она такие ее рассказы просто игнорировала.

Затем Жоржетта свела Симу с Гердой по поводу коммунальных проблем, которые в тот момент снова в их подъезде обострились. Они друг с другом поговорили, и с этого времени начали общаться.

Но сначала они друг к другу, конечно же, присматривались. Сима присматривалась к Герде на предмет психических отклонений, а Герда присматривалась к Симе на предмет «нашести» или «ненашести». Хотя сама Сима медиком не была, но она была из медицинской семьи, а от медицинской семьи (как Герда к тому времени знала) можно ожидать много плохого.

Когда ни Сима, ни Герда ничего подозрительного друг в друге не обнаружили, то решили составить коллективную жалобу к депутату. Они вместе эту жалобу написали. Затем Сима собрала под ней подписи, а Герда отправила ее от своего имени.

Депутат их жалобу отправил по «инстанциям». Все «инстанции» прислали им стандартные отписки: «нарушений не выявлено». Однако же, после этого «инстанции» начали на коммунальщиков, похоже, все-таки давить, и те отремонтировали, наконец, крышу. После ремонта крыши у коммунальщиков не осталось никаких отговорок для того, чтобы откладывать ремонт подъезда, и они пообещали начать ремонт поздно осенью,– хотя и в очень неудобное время, но, все-таки, пообещали.

Но вопрос с плесенью так не решился. Встретив во дворе «мастерицу», Сима сказала, что надо начинать этот вопрос уже решать. Мастерица ответила ей грубым отказом и намекнула, что она может привлечь Симу к ответственности за плохое содержание помещения и нарушение правил эксплуатации.

Но Сима, которая правила эксплуатации знала несколько лучше мастерицы, написала заявление в ГИС ЖКХ, приложила к нему кучу фотографий с плесенью и описала неподобающее поведение мастерицы.

После этого на Симу внезапно обрушился шквал звонков. Ей начали звонить из самых разных инстанций. Позвонила ей даже лично «сама» Светлана, и после звонка Светланы к Симе прибежал «сам» директор КК. Директор осмотрел ее квартиру и организовал проведение ремонтных работ. Марта тоже хотела лично прибыть в квартиру и «проследить» за ремонтом, но Сима ее не впустила.

Работники КК пробили перфоратором швы изнутри квартиры и заделали их наполнителем.

Мастерица внезапно ушла на больничный и больше в их дворе не показывалась. До Симы дошли слухи о том, что мастерица очень серьезно заболела. Но жалеть ее, как предлагали сотрудники КК, она не стала, а, напротив, подумала: «Это тебе воздаяние за смерть моей мамы!».

После этого Сима никаких заявлений больше не писала и не подписывала. Хотя проблем у нее оставалось все еще предостаточно, но, как реалистка, она прекрасно понимала, что большего, чем она достигла, ей уже не достичь.

Досье Греты

Грета была единственным членом СД2, которого «наши» считали «своей».

Жила Грета в МКД с самого рождения. Все соседи хорошо ее знали. Соседи считали, что как раньше она была вежливой, доброжелательной и готовой оказать помощь девочкой, так и сейчас она стала вежливой, доброжелательной и готовой оказать помощь женщиной, и что работа в СД2 ее нисколько не испортила.

К моменту организации СД2 Грета была матерью уже двоих детей.

Марта пригласила ее работать в СД2 потому, что у нее была хорошая репутация. Грета же согласилась работать в СД2 потому, что надеялась с помощью этого навести порядок во дворе: ей хотелось, чтобы ее дети ходили по двору более безопасно.

Несмотря на множество домашних и рабочих обязанностей, Грета старалась работать в СД2 честно. Если у большинства членов СД2 вся их «работа» заключалась в том, чтобы неглядя подписывать то, что Марта давала им на подпись, Грета старалась все-таки что-то делать. Своим деланием она Марте, в общем-то, не мешала, а поскольку в финансовые вопросы она не вмешивалась, то была Марте до поры-до времени удобна. Но затем она начала возражать против некоторых решений Марты, которые, как она считала, ущемляли интересы собственников, и Марте это сильно не понравилось.

Возражать Грета начала потому, что ей стало неудобно за такие решения перед соседями. Однако же Марту ее мотивы нисколько не смягчили. Даже то, что ее возражения облеклись в легкую и ненавязчивую форму, Марту тоже не смягчило. Стерпеть этого она не могла! Не могла, и все тут, и решила Грету из состава совета вывести! Она выставила вопрос об исключении Греты на голосование. Но та «инертность населения», о которой более подробно будет рассказано в дальнейшем ( которая помогла Марте прийти к власти), в данном случае ей помешала, и поспособствовала тому, что ей пришлось Грету оставить.

Зато после этого Грета совершенно перестала ей перечить и вообще как-либо мешать, и Марта вопрос о выводе ее из состава совета больше не ставила.

Досье Х

Собственница Х названа «Х» потому, что о ней в доме известно было очень мало.

Х была женщиной среднего возраста. Жила она в пятом подъезде вдвоем с матерью- пенсионеркой, с соседями она общалась мало. Немного больше, чем с другими соседями, она общалась с Жоржеттой,– но вовсе не из-за симпатии к Жоржетте, а потому что та ходила в гости к ее матери. Обе они,– и мать Х, и Жоржетта,– относились к «нулевой категории», и постоянно находили какие-то темы для разговоров.

Сама Х относилась к «низшей категории 4», и стала ли бы Жоржетта общаться с ней без матери- неизвестно (о категориях см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»). Думается, что Х это чувствовала, и держалась в стороне и от нее и от других соседей потому, что постоянно слышала от Жоржетты про соседей злые сплетни. Думается, Х подозревала, что как только Жоржетта перестанет ходить в гости к ее матери, то она начнет рассказывать злые сплетни и про нее.

Известно, что Х чрезвычайно не любила СД2 и что платить ему зарплату она не хотела, и что платила она ее только потому, что не знала, как от этого избавиться.

Х некоторое время участвовала в мартином чате, но, в числе прочих, была из него Мартой изгнана, и после этого невзлюбила Марту еще больше.

Досье Лизы

Лизу называли в доме все по-разному. Некоторые называли ее Лизой Борисовной, некоторые- просто Лизой. Чтобы не заниматься подсчетами и не выяснять, кого было больше,– первых или вторых,– назову ее просто Лизой,– независимо от того, понравится ли это самой Лизе, или не понравится.

Лиза была, надо сказать, не совсем «нашей», но поскольку таких больших неприятностей, как «ненаши» и «враги», она людям все-таки не доставляла, и поскольку промежуточной категории между «нашими» и «ненашими» в МКД не было, то я отнесла ее к категорию «наших».

Лиза жила в МКД с момента его заселения- то есть, около сорока лет. Почти сразу же после заселения ее выбрали «старшей по подъезду», и она оставалась «старшей» вплоть до выборов СД1.

Жители других подъездов Лизу часто хвалили и утверждали, что она навела в пятом подъезде хороший порядок, в то время как жители самого пятого подъезда относились и к таким утверждениям, и к лизиному «порядку» весьма и весьма сдержанно. Они считали, что, вообще-то, с уверенностью, чего от лизиного «порядка» было больше: пользы или вреда,– сказать нельзя.

Правда, Лиза действительно часто мыла пол на первом этаже (там, где она жила), потому что уборщицы делали это редко и плохо. Но жители пятого подъезда считали странным, что порой она заставляла мыть пол на первом этаже и других соседей. Они могли бы еще понять, если бы она заставляла делать это всех соседей. Но ведь она же заставляла делать это не всех, а только самых безответных соседей,– таких, которые не могли ее «послать»! Уверенных же в себе соседей она никогда этого делать не заставляла!

К тому же за другими этажами Лиза вообще не следила. Как другие этажи убирались, и мыл ли их кто или не мыл- ей было полностью безразлично.

Некоторые соседи считали Лизу непорядочным человеком, и Герда и ее мама были в их числе.

Как только Герда с мамой заехали в этот подъезд, так Лиза тут же заставила маму вымыть в подъезде пол. Конечно, когда они вносили вещи, то натаскали много грязи. Но другие соседи ведь тоже в подъезд постоянно что-нибудь заносили, но их Лиза мыть пол не заставляла! Не заставляла она мыть пол и Семена с его соседом, которые постоянно забрасывали второй этаж своими окурками. Не заставляла она мыть пол и их жен, и семенову мать («заслуженного врача»). А ведь Семен со своим соседом развели с*** прямо на соседнем с Лизой этаже!

Затем лизин муж начал выкладывать вдоль лестницы первого этажа кладку в полкирпича. Объяснял он соседям эту свою кладку тем, что ему необходимо «утеплить квартиру». То, что его кладка уменьшила общественное пространство, и то, что заносить мебель после этого в подъезд стало намного труднее, Лизу и ее мужа не взволновало. Однако же, перечить Лизе никто не осмелился, и кладка эта была выложена, и общественно пространство уменьшилось..

Работала Лиза операционной сестрой в краевой больнице. Соответственно своей работе она занимала в категорийности МКД высшее место. Ее командирские замашки, проявлявшиеся на работе, соответственно проявлялись и в доме. От ее «тяжелой» ( и честно говоря зачастую несправедливой) руки пострадал не один житель подъезда. Однако же, сама себя Лиза считала чрезвычайно чутким, справедливым и заботливым человеком. Это ее мнение о себе она подпитывала за счет жителей других подъездов.

Что лизина «заботливость» представляла собой на практике, Герда узнала в то время, когда ее соседка сломала руку. Герда пошла к соседке варить суп, а в квартиру соседки зашла еще и Лиза. Лиза принесла ей две зефирки и апельсин, и пожелала ей «скорейшего выздоровления».

После ухода Лизы соседка протянула Герде ее приношения и попросила: «возьми себе, я такое не ем».

– Я тоже не ем, -ответила Герда, и подумала, что Лиза, при всем-при-том, осталась в полном убеждении, что она «помогла больной женщине в тяжелой ситуации».

С Гердой Лиза часто пыталась наладить отношения, но Герда ее сторонилась. И только после смерти гердиной мамы они вдруг начали общаться. Начали они общаться по поводу комунальных дел, но затем стали общаться и просто так.

Лиза все коммунальные проблемы в подъезде хорошо знала, но в УК и в КК никогда не ходила, и коммунальщиков ничего делать не заставляла (ну разве что только в редких случаях). А Герда в КК ходила постоянно. Когда они с Лизой стали общаться, то Герда начала докладывать ей результаты своих походов, считая, что она, как «старшая», должна быть в курсе.

С Семеном у Лизы всегда были очень хорошие отношения. Она знала еще «с горшка», и давно с ним дружила. Замечаний по поводу окурков она ему никогда не делала. – Видимо, считала, что добрососедские отношения важнее «мелких нарушений».

Когда как-то вечером к ней в картиру позвонила Герда и со слезами начала рассказывать ей что-то про Семена,– будто бы он грозился ее убить, и будто бы он подкарауливал ее во дворе и хотел с ней что-то сделать,– Лиза испытала досаду. Она никак не ожидала, что у Герды вдруг начнется помутнение рассудка, и не захотела ее «бред» слушать. Чтобы дать ей понять, что ее «занесло», Лиза начала непрерывно оглядываться на свою дверь. Но Герда никак не уходила, и Лиза сказала, что ей некогда, и что у нее на плите перекипает суп.

Герда все-таки сразу не ушла, а начала узнавать, когда она может поговорить с ней поподробнее . Тогда Лиза назначила ей на завтра после 18-ти часов (как раз в это время ее не должно было быть дома).

В последующие дни Лиза сделала так, что по вечерам ее опять не было дома. Но в подъезде Лиза продолжала Герду встречать, и при встрече коротко с ней здоровалась и с озабоченным видом начинала рыться у себя в карманах. Найдя какую-нибудь бумажку, она, хмуря брови, на нее смотрела, а затем, как будто бы найдя в бумажке что-то срочное, рысью неслась в свою квартиру.

Ее стратегия, как она заметила, принесла успех. Через некоторое время психоз у Герды видимо прошел, и из возбужденного состояния она перешла в нормальное. Тогда Лиза начала при встречах с ней в подъезде шаг замедлять. Кстати, ей как раз потребовалось обсудить с Гердой кое-какие коммунальные дела. Но Герда начала свой шаг, напротив, почему-то ускорять.

Лиза продолжала показывать Герде свое намерение возобновить общение, но Герда всякий раз здоровалсь с ней сквозь зубы и быстро уходила.

Однажды Лиза мыла пол на первом этаже накануне религиозного праздника, и увидев спускающуюся с лестницы Герду, опустила тряпку, поздоровалась, и доброжелательно- выжидательно на нее посмотрела (ведь в такой «религиозный день» Герда, по ее мнению, не могла не проявить добрые чувства).

Но Герда, ни с того-ни с сего, вдруг сказала:

– Я тебе здоровья не желаю, а желаю, чтобы все мои болезни перешли на тебя!

Лиза строго ответила:

– Так говорить нельзя!

Но Герда отчужденно отвернулась и прошла мимо. После этого она перестала здороваться с Лизой вообще,– несмотря на то, что Лиза иногда здоровалась с ней первой.

– Ну не зря же Семен говорит, что она упертая, да еще и с «приветом»!– подумала Лиза.

Досье Несбыточной Мечты

Несбыточная Мечта (давайте будем для сокращения называть ее «НМ») у каждого жителя МКД была, конечно же, своя, но, по большому счету, она была у всех, все-таки, одинакова. По большому счету, НМ жителей дома была желанием иметь рядом с собой человека (или,– если получится,– людей), который их понимает, который относится к ним доброжелательно, и который поддерживает их в трудных обстоятельствах…

… вы конечно же, задались вопросом о том, как подобная Мечта в таком доме вообще могла появиться…но Мечта,– сбыточная ли, несбыточная ли,– она ведь такая…она появляется по своему собственному желанию…даже если окружающая обстановка ее появлению и препятствует… а потому она просто появилась, да и все…

Хотя многие жители МКД, будучи (или бывши) работниками «самой гуманной в мире профессии», были совершенно искренне уверены в том, что все то, что я назвала НМ- это никакая не НМ, а простая повседневная реальность МКД, но они были все-таки не правы…хотя они и считали, что они окружающих людей ПРЕКРАСНО понимают, что они относятся к ним ВСЕГДА доброжелательно, и что они ВСЕГДА поддерживают их в трудных обстоятельствах, но это было все-таки не так…

Помните, Систерон сказал как-то своей сотруднице: «мы здесь-не семья, и мы никогда ею не станем!». Так вот, жители МКД , в отличие от Систерона, таких слов никогда не говорили, а говорили они совсем противоположные слова: «наш дом- это крепкая, сплоченная, и дружная семья! Все жители нашего дома- это душевные, внимательные (и очаровательные) люди»! Наши люди никого без помощи никогда не оставляют!». Но на самом деле их слова отражали только то, что они были нечестны с самими собой. И все, о чем они говорили, было именно Несбыточной Мечтой!

Слова о семье Герде приходилось слышать и от Марии Жановны, и от Лизы, и от Жанны Анисимовны, и от Жоржетты Алексеевны,– и это при том, что они совершали поступки, которые были этим словам кардинально противоположны! Да к тому же, если еще и посмотреть на объекты их «семейной заботы», то многие из них,– даже такие, с которыми они обращались несколько лучше, чем с Гердой, – все равно старались держаться от их «семейства» подальше,– видимо, подсознательно как-то чувствуя, что близко им держаться опасно.– И это еще раз подтверждало то, что провозглашаемые в доме красивые слова были Недостижимой Мечтой.

У самой Герды НМ тоже была, и была она у нее даже скромнее, чем у остальных жителей дома. Многим читателям ее НМ может показаться даже смешной, потому что для большинства читателей такого рода Мечта никакой Мечтой не является, а является она простой действительностью…но у всех все бывает по-разному, к тому же все живут в разных домах….

…Мечта Герды состояла в том, чтобы наладить хорошую добрососедскую обстановку. Но когда Герда много раз ее наладить попыталась, и когда у нее много раз это не получилось, и когда она поняла, что ее Мечта является все-таки НМ, то она подумала: «ну раз в этом доме даже такие простые вещи являются НМ, то можно попытаться помечтать о том, чтобы переехать из этого дома в какое-нибудь другое место!». Но такая Мечта стала для Герды еще недостижимее, чем первая. Ведь для реализации этой Мечты у нее не было ничего: ни средств, ни жизненных сил! Если бы она с такой их нехваткой попыталась бы свою Мечту реализовать, то просто попала бы в лапы мошенников и лишилась бы и последнего, что у нее было…

Досье Тепла

Хотя Тепло является аналогом Самары, но речь в этой главе пойдет не о душевном Тепле (впрочем, в некотором смысле и о нем тоже), а о коммунальном тепле.

Коммунального Тепла в нашем МКД, надо сказать, сильно не хватает. Это, вообще-то, довольно странно, потому что наш МКД находится рядом с ТЭЦ. Во всем нашем районе никаких проблем с теплом вообще никаких нет, и люди в соседних домах живут даже с открытыми балконами… но в нашем доме вообще все странно….

Вот и Тепло в нашем доме настолько странное, что некоторые жители говорят, что оно даже находится ниже порога выживания. Однако, поскольку руководящие и контролирующие структуры (ГЖИ, УК, КК и СД2) этот факт отрицают, то городская администрация считает Тепло в нашем доме вполне хорошим.

Герда и Глеб, которые живут в угловых квартирах, относятся к «странным» жителям. (Внимательные читатели, конечно же, удивятся тому, как Глеб, живя в в подъезде №2, может жить в угловой квартире. Поясняю: МКД имеет вид буквы «г», «полочкой» которой служит подъезд №1, поэтому подъезд №2 является угловым).

Когда на улице устанавливается низкая температура, и ветер начинает дуть в окна угловых квартир, и в них становится очень холодно, то Глеб надевает толстые носки и стоически, как и полагается мужчине, этот холод переживает. Герда же начинает ходить по «инстанциям» и пытаться убедить их подать в ее квартиру хоть немного Тепла… не убеждает, конечно же, но все равно пытается…