Банан в Сибири. Сборник рассказов

Жадный Жорж попятился от меня бледный от неожиданности. Я взяла чемодан, вышла и закрыла за собой дверь.

– Фьюить! Ничего себе! Бессарабка! Ты точно решила отсюда съехать? – присвистнул Саша Умный, заводя мотор.

– Не надо, Саша…

И мы поехали на вокзал.

Дежавю. Стою перед дерматиновой дверцей опять. Нажимаю кнопку дверного звонка. Работает! Мелодия крокодила Гены. Мама открыла в изумлении дверь:

– Ой, гляди-ка, все? Сходила замуж?

– Не надо, мама…

Я опустилась на диван. Оглядела свою комнатенку. Выцветшие обои в цветочек, письменный стол, покрытый стеклом, тетрадки, конспекты… Мои глаза остановились на незнакомой книге. Я привстала. Лопе де Вега. Собрание сочинений. Рядом лежал большой клетчатый платок. На обороте книги было написано: «Потому что у тебя никогда его нет».

Жадный Жорж трезвонил не переставая. Я выдергивала шнур. Пережидала, включала. Он звонил опять, я брала и бросала трубку. Выключала, но трель не прекращалась.

– Доча, это в дверь. – Мама на цыпочках заглянула ко мне в комнату. Звонок ведь работал! Пока меня не было, Лучший Друг починил наш звонок.

Я открыла. Немой диалог: «Ни одна звезда не отклоняется от своего пути?» – «А я звезда, которая остановилась».

– Ну что, продолжим? – счастливо улыбаясь, сказал Лучший Друг.

P. S. Чтобы забыться и не думать, я часами возилась с фотографиями в Photoshop, рисовала, комбинировала, экспериментировала. Лучший Друг заходил после работы и подправлял. Не спрашивал ни о чем, не напоминал. Но прошлое не отпускало. Раздался очередной звонок. Мы оба замерли. Я механически продолжала выводить линии.

Сработал автоответчик:

«Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна, Яна…» – и так до бесконечности жалкий Жорж произносило только лишь мое имя. Все внутри взорвалось!

Я вскочила, сжимая кулаки:

– Господи! Да сделай же что-нибудь, иначе я опять возьму трубку и погрязну в выяснениях этой невыносимой пытки!

И тут вырубили свет. Не знаю, Он ли вмешался или это наша Юлия Владимировна, но весь район погрузился в темноту.

– У тебя свечи есть? – спросил впотьмах Лучший Друг.

– Свечи есть где-то, а вот спички закончились.

– Поищи свечи, а я сгоняю на базарчик. За спичками.

– Иди, Ихалайнен, – засмеялась я.

Я нашла свечу, провела рукой под старенькой плитой и выгребла пару спичек. Двери были открыты настежь, я пошла на шум шагов, освещая себе путь маленьким огарком, как индеец Джо. Лучший Друг стоял в дверях с огромным букетом роз.

– Что это?! А спички? – оторопело спросила я.

– Люблю, – просто ответил он.

Любишь…

Ян Сусанина. Приключения переводчицы

Глава 1.

Янки, гоу хоум!

Нулевые. Жизнь с нуля. Сижу и пялюсь в чистый лист. Нацарапала черту на бумажке. Как Робинзон Крузо: слева – «худо», справа – «хорошо». (Чем не карта желаний из восемнадцатого века?) Худо: я потерпела крушение. Хорошо: но не опустилась на дно! Худо то, что после Французской Ривьеры в потрепанную подсобку училки зарубежки как-то не тянет.

Тем более провожали меня всем гестапо. Как Колю – перекати поле. Как теперь разрушить миф, что одна девочка поехала в Москву и таки поступила? Лучше я останусь легендой. Пусть в трепетных сердцах «англичанок» живет надежда на заграничного принца, луч света в темном царстве.

Промозглое полуподвальное помещение, километровая очередь в бухгалтерию. Самым обласканным членом педколлектива была секретарша Ларочка, заваленная шоколадками, ибо одна она знала, где находится потайная и когда будут выдавать зарплату. И наша обнищавшая кафедра зарубежной литературы как штык в первых рядах, но свирепые физкультурники идут по головам, чтобы забрать вторую половину за февраль в марте. И всем не хватит.

Вспоминаю, как, отбивая ногой заячью дробь под столом, подавала заявление об уходе. Завуч с глазами Каа, не мигая, взяла мою дрожащую холодную руку:

– У тебя низкое давление. Кровь почти не циркулирует, – наконец произнесла она. Дон Корлеоне, блин, да у меня вообще кровь застыла! – Правильно, что уходишь. Тебе здесь не место.

– Я люблю свою… – работу, хотела сказать я. Но почему-то пропищала: – Родину.

– Вот и люби. Только подальше отсюда. Ты другая.

На полусогнутых выходила я из ее кабинета под завистливые взгляды своих несчастных, затравленных коллег.

Для этого ли я выдавливала в себе раба? Пораскинув умишком, я решила: могу снег убирать, могу кирпичи класть, могу переводчиком – английский-то я знаю! Все-таки Жадный Жорж многому меня научил. Стал моим жизненным университетом.

Во-первых, привил иммунитет против американской мечты: да чтоб я, да в Америку, да в стольный град жаркий Хьюстон! Да ни в жисть ногой!

Во-вторых, я свободно оперировала американским сленгом self-made person, marriage material, win-win situation, above head and shoulders, cozy home-yummy food. Что давало мне преимущество перед сотней-другой переводчиков с классическим британским акцентом и безупречной грамматикой.

Лучший Друг, готовясь к ответственной роли мужа, до дрожи в коленках напуганный моими гламурными путешествиями, ушел из редакции и устроился торговать чем-то к богатому иностранцу. На первые барыши исполнил свою мечту, и вскоре в мою уютную спаленку переехал огромный телескоп. Лучшая подруга, заглянув однажды на кофе, смекнула, что к чему, и надулась:

– Я просила тебя влюбить его в себя и бросить, чтобы отомстить за меня! А ты?!

– Не волнуйся, – заверила я Надьку, – все по плану. Так легко не отделается! Я придумала более изощренную месть: выйду замуж и испорчу ему всю жизнь. Все ради тебя, между прочим.

Эх, нет труднее работы, чем искать работу!

Я перебивалась случайными переводами, писала рефераты ленивым американским студентам на сайте job.4.writers, занималась с соседским сыном а-ля дубовый тэйбл, но все изменилось, когда торжествующая маман принесла мне газету с объявлением:

«Симпатичный американец с честными намерениями набирает штат в фирму. Требования: fluent English и знание Photoshop. Интим не предлагать!»

Ну вот, упираемся лбом в искомое: опять заграничный прЫнц. Фатум!

– Учти! Я пойду с тобой на собеседование, – нервно заявил Лучший Друг. Не доверяет.

Так в моей жизни появился Брэн.

Брэн

На всякий случай, если серфингисты читают. (Читают меня, разумеется.) Вы клевые ребята! И мой вам совет: ловите волну, обучайте этому скучающих туристов, можно даже открыть магазинчик по продаже досок и финов (не финнов!), в общем, занимайтесь национальной забавой гавайцев – купанием в прибое, как описывал серфингистов еще в девятнадцатом веке Марк Твен.

Какой волной прибило пофигиста из Флориды с обветренным, как наждачная бумага, лицом доктора Хауса к берегам провинциального города Н., да еще и угораздило приобрести брачную контору «Стрелы Купидона» – сие нам неведомо. Меня взяли не раздумывая. После десятиминутного разговора, где я сыпала заготовленными шутками-прибаутками, Брэндон оживился, узнав, что я и в Photoshop «крестиком» умею. Значит, можно сэкономить на еще одной балде.

Потянулись рабочие будни. Я рьяно взялась за работу и стала его ручной Пятницей, однако бизнес все равно шел вяло. Я принимала девочек, анкеты и фотографии, вводила в базу данных и часами удаляла блики и бородавки в Photoshop. Брэн, частенько в сквернейшем настроении, часами пялился либо на проклятых конкурентов, чьи преуспевающие агентства изобиловали гламурными красотками, либо ловил волну, с тоской разглядывая прибои в Мексике и на Гавайях. В нем напрочь отсутствовала предпринимательская жилка, у меня тоже не было опыта торговли людьми.

Кроме того, у нас были абсолютно разные взгляды на ведение бизнеса.

– Зачем ты принимаешь всех подряд? Нам нужны только красивые, не старше двадцати пяти!

– Ну что ты, Брэн, – спорила я, – не всем нужны барби, набитые опилками. Что они будут с такими делать? Понесут в гнездо новую игрушку детям ее же возраста?

– Именно это им и нужно. Ты совсем не знаешь мужчин.

– Встречаться с моделью престижно, но в итоге ты выбираешь женщину, которая может тебя рассмешить, – процитировала я мистера Бига из популярного в то время сериала «Секс в большом городе».

– Если бы ты хоть чуть-чуть знала американских мужчин (на этих словах я вздрогнула), ты бы знала, что ВСЕ они терпеть не могут этот сериал про чертовых феминисток!

– Абсолютно все? – уточнила я.

– AbsoF****nglutely! – рассмеялся цитатой мистера Бига Брэн.

(Ясно. Скрипач не нужен – никаких хэви легс.)

– Нам нужно каким-то образом стянуть профайлы этих мисс-ноги-от-ушей. Перевербовать, – заговорщицки подмигивал Брэн.

– Да, но это же мертвые души! – возмущалась я.

– Мертвые души, которые будут приносить нам живые деньги, – ухмылялся Чичиков.

– Но они же совершенно не marriage material! – упорствовала я.

– Ты с ума сошла?! Ты уж не женить ли тут вздумала ненароком?! – выпучил глаза доктор Хаус.

– Ну да… разве мы не стрелы Купидона? Разве мы не узы Гименея? Не Амур и Психея? Не…

– Нет, милочка, мы с тобой – Эндрю Джексон и Бенджамин Франклин. Каждое свидание стоит двадцатку. Пять Джексонов – один Франклин. У тебя перед глазами не стрелы должны мелькать, а циферки! Это и твои чаевые, между прочим!

Эх, думала я, ежась от холода (помещение едва обогревалось, Брэн экономил на электричестве, обогреватель работал на минимуме, я перестала стесняться и натягивала вязаные носки по колено), не умею я удавов в попугаях высчитывать. Мне нужна благородная цель.

Однажды придя в офис, я застала Брэндона взбудораженным и ликующим, он в нетерпении потирал ручки:

– К нам едет клиент! Потенциальный спонсор! Его зовут Ли. Он хочет вложить деньги в агентство, так что постарайся его очаровать. Да! И сними эти рейтузы, надень что-нибудь красивое завтра.

– Вот еще! – фыркнула я.

К нам едет ЛиВизор!

Глава 2.

Ла-ла ли!

Битый час мучаю сапог – никак на толстый носок не налазит. Теплое вязаное платье в пол. Мое любимое, цвета стали и горло закрыто.

– Помоги, а?

– Ты куда это так нарядилась? – недовольным тоном спрашивает Лучший Друг.

– На китайские церемонии еду, очаровывать Брюса Ли, – рассмеялась я, – а даст ЛИ? А вряд ЛИ. Но по крайней мере у меня еще будет работа на пару месяцев.

Лучший Друг даже не улыбнулся.

– Не нравится мне твоя работа, – поджал губы он.

– Работа как работа. Ничем не хуже других. Ты ж тоже работаешь на китайцев.

– Только не эскортом, – донеслось мне вслед.

– Не накручивай себя, пожалуйста, – сказала я в дверях. Но холодок пробежал по спине.

Сможет ли он когда-нибудь мне доверять? Забудет Ли? Поверит Ли? Потянет Ли?

Пока я открывала офис своим ключом, в голове зудела песенка «Ты служишь украшением стола… ла-ла…». Тьфу ты! Сосредоточься, Яна, не ла-ла, а Ли!

Несчастный Киану Ривз сидел за столом, обхватив голову руками, в извечной позе страдальца, уставившись на экран с морским закатом. Опять у нашего барина ипохондрия сделалась. Ипохондрия, она завсегда на закате делается. От жизнерадостной прыгучести не осталось и следа.

Нет, я еще не встречала таких moody person, по-русски и не скажешь прилично. Муди. Может, от него пошло «мудак»? В Америке каждый второй сидит на колесах, здесь это называется красивым словом «биполярность». (В старину мы бы сказали «дурной характер» и лечится розгами.) «Почему развелись? Ой, да он такой биполярный!»

– Брэн, нам пора! На вокзал… – Прям неловко вырывать его из нирваны. Он, не отрываясь, произнес:

– Ты никогда не поймешь, какой это кайф. Серфинг – это абстрагирование от реальности. Мне нужна вода, мне негде черпать энергию…

«Может, записать этого ихтиандра в бассейн „Маяк“?» – мелькнуло у меня в голове. Но вместо этого я предложила:

– А может, тебе стоит начать рисовать? Слыхал про сублимацию?

Человек-амфибия глянул на меня как на полоумную.

– Есть даже такое направление в искусстве – серф-арт. Ну, художники маринисты, слыхал? Айвазовский, там… Морская живопись.

– Слушай, а можно без зауми, а? Тебя тронь только, и сыплются разные «интересные факты», метафоры и гиперболы! – запальчиво перебил меня серфингист.

– Ладно, без зауми. Джей Алдерс, из ваших, кстати. Он сам серфингист и всю страсть вылил на полотна. Как ты и сказал – абстрагирование. В моменты, когда он не мог оседлать волну, он ее рисовал. И даже продавал потом. Сколотил состояние.

На этих словах Брэн оживился:

– Скорее всего, к этому и идет. Учись рисовать купюры. Ли не собирается давать мне в долг. Он едет сюда за женой.

«Шеф, усе пропало!» – горестно вздохнул великий комбинатор.

– Ну ничего, – робко потрепала я его за плечо, – с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Брэн вопросительно поднял глаза. Ты опять?

ИДИОМА!

Psycho и Psyche!

Мы еле успели на вокзал, так залипли, разглядывая огромные диковинные фигуры на фоне мощного океана (я не преминула похвастаться и своей корявой русалкой). В некотором роде я тоже маринист-самоучка. Каково же было мое удивление, когда вместо ожидаемого мелкокалиберного ниндзя-черепашки на нас вывалился из вагона двухметровый исполин, косая сажень в плечах, густой загар, в аккурат сошедший с полотен Алдерса!

Громогласный хохотун голосом капитана Смоллетта закомандовал нами «Ать-два, ать-два!», всунув каждому по чемодану. И мы замаршировали за гренадером, переругиваясь вполголоса по пути: за конфеты и за астры не хотел платить пиастры. Чем же они набиты? Надеюсь, твердой валютой! Усатый таксист не спешил на помощь, взгляд его красноречиво говорил: я тут носильщиком не нанимался!

– Так ты и есть та самая тупенькая романистка psycho? – кивнул на меня Ли, галантно открытая мне дверцу такси.

– Кто?! Чего это?! А сам-то… – возмущению моему не было предела.

– Потом, потом, – торопливо сказал Брэн, запихивая меня в такси.

Оказалось, он имел в виду Psyche! «Ты ж сама говорила, мол, Психея и Посейдон, или как там», – примирительно захихикал Брэн. Одна гласная, а какая разница!

Фух, отлегло. Амур! И глазами так!

– А знали ли вы, что Психея, согласно древней легенде, была единственная земная женщина, которая стала женой бога? – начала назидательно я.

– Ты же говорил, она забавная?! – недоверчиво покосился колосс на серфингиста.

– Ты можешь разговаривать по-человечески? Без лекций?! – рявкнул на меня Брэн.

Я обиженно замолчала. Все трое, как нахохлившиеся воробьи, мы ехали в тишине. У таксиста топорщились усы, он кидал на меня косые взгляды. Явно желая принять участие в диалоге.

– А эти… жентельмены… по-нашенски совсем не кумекают?

– Совсем, – сказала я грустно, – а Психея переводится как «душа», впрочем, кому нынче нужны разговоры о душе. Деньги-деньги-дребеденьги!

Мы подъехали к офису. Ох и Ах потащили багаж в офис, Ох жаловался на дороговизну, Ах восхищался местными красотами, а я достала деньги – расплатиться с водилой.

– Так шо ж там с той Психеей?

– А, – обрадовалась я, найдя новые уши, – Психея сумела выйти замуж за Эроса, несмотря на то, что мать его, Афродита, чинила всяческие препятствия.

– Дэк понятное ж дело – СВЕКРУХА! – философски резюмировал таксист.

Я дала ему сверху десять гривен чаевых. Усы его растянулись в довольной улыбке.

– Это вам за то, что вы так тонко чувствуете греческую мифологию!

– Н-да, – скептически окинул нашу каморку верзила, – бедненько. – И плюхнулся на предмет нашей с Брэном гордости, зелененький кожаный диванчик. (Брэн экономил на квартирной плате и жил в офисе прям на этом диванчике.) Я сама выбирала обивку.

– Все брЭнно в этом мире. Купи себе диван, и, даже если что-то пойдет не так, по крайней мере ты решил вопрос с диваном!

– Гы-гы-гы, – загоготал колосс, а я решила не ссылаться на Чака Поланика. Раз господа расстраиваются.

– Дорогой Ли, – торжественно начала я, – мы поможем тебе с превеликим удовольствием! Есть у меня шикарная кандидатура, Свете чуть за тридцать, она тренер по фитнесу и детский врач, а что может быть лучше, чем врач в семье?

Брэн подошел ко мне и захлопнул лэптоп.

Что может быть лучше? Девочка с кукольной внешностью Дженнифер Энистон, а кто не был влюблен в Рейчел из «Друзей»? Если уж сам Бред Питт! Ли можно понять. Он тоже купился. Да, его lovemap было чуть за двадцать, и служила она Мельпомене в местном театре. Очаровательна, что тут скажешь!