Мой холодный спаситель

Яна Смолина

Мой холодный спаситель

ГЛАВА 1

Я рухнула на пол и очень неудачно приземлилась. Боль, которая пронзила запястье, выбила искры из глаз. Как же невыносимо! Я бы точно взвыла, если бы в следующую секунду Ринат не схватил меня за волосы и не запрокинул мою голову, отчего пережало горло. Глухо всхрапнула, ощущая, как по щекам текут слёзы.

– Никогда не ври мне, Арина, – процедил мужчина, вжимаясь губами мне в щёку. – И если ещё раз я увижу рядом с тобой этого козла, убью обоих. Усекла?

– Пусти, Ринат, – умоляю, подвывая от боли. – Между нами ничего нет и не было. Он просто помог. Я же говорила тебе.

– Я спрашиваю, ты усекла? – орёт так громко, что у меня закладывает ухо.

– Да! Да! Я всё поняла. Только отпусти меня, прошу!

Меня резко отпускают, и я падаю на пол. Больная рука подворачивается, отчего приземляюсь на локоть и утыкаюсь лбом в напольную плитку.

Не сразу осознаю, а когда понимаю, становится поздно. Ринат рывком приподнимает мой зад, задирает юбку и больно бьёт по ягодице. Это не прелюдия, не способ завести меня. Он зол, и он бьёт, чтобы сделать мне ещё больнее, чтобы наказать за то, чего я не делала, чего не было даже в мыслях.

– Никогда не ври мне, сучка. Ты моя, и только моя, – его грубый голос прямо у меня над ухом заставляет сжаться от отвращения. Неужели когда-то я любила этого человека?

Знаю, что сейчас будет, и я не готова. В считаные секунды мужчина вынимает возбуждённый член, плюёт на него, чтобы смазать и врывается в моё сухое лоно. Новый приступ нестерпимой боли и отчаяния заставляет взвыть. Я кричу, ощущая рвущее меня изнутри движение его плоти. Рината уже не остановить. А я с ужасом понимаю, что привыкла. Привыкла к этому регулярному, еженедельному унижению, привыкла, что он бьёт меня без повода просто потому, что ему показалось, привыкла к насилию. Никакие разговоры и убеждения не помогают. Я просто получаю свою порцию ударов, а потом он берёт меня, уничтожая всё то хорошее, что было между нами.

Когда он кончает, я даже не ощущаю этого. Вся нижняя часть тела немеет, чувства притупляются. Он выходит из меня, толкая вперёд, и я падаю, не находя в себе сил удержаться, отдаюсь глухому неконтролируемому рыданию. Всё тело разрывает от боли, а осознание того, что со мной произошло, вскоре сменяется отчаянием. Я реву, лёжа на жёстком полу и физически ощущая на себе брезгливый взгляд. Но мне плевать. Всё разбито, всё уничтожено. Больше ничего не осталось.

Когда истерика сходит, и я оглядываюсь, его уже нет. Мне плевать, где он и куда ушёл. Могу лишь радоваться, что у меня появилась передышка от боли. Чем дольше его нет рядом, тем продолжительнее иллюзия моей свободы. Но радость длится недолго. Неловкий поворот запястьем сообщает, что с рукой что-то не так, и эта колющая боль ничто в сравнении с вагинальными разрывами, которые он мне оставил.

Я больше не выдержу. Ещё немного, и он убьёт меня. Так не может продолжаться. Я должна что-то изменить.

Последние силы ушли на то, чтобы доползти до ванной. Пустила струю под сильным напором, заткнула слив, подняла измученный взгляд на зеркало. На меня смотрит не Арина Звягинцева. Нет, это больше не она. От неё осталась лишь смутная тень некогда весёлой и жизнерадостной девчонки, которую уничтожил тот, кому она доверяла, и тот, от кого зависела. Но ничего, Ариша, потерпи. Недолго осталось тебе мучиться. Скоро всё решится.

ГЛАВА 2

Нет, я не собиралась вскрывать себе вены или топиться, хотя иногда такая мысль посещала. Особенно когда после очередного подозрения в неверности, Ринат тащил меня за волосы от машины до подъезда. И ведь никто ему слова не сказал тогда. Да и что сказать? По мнению большинства тут либо дела семейные, либо сама напросилась. Или всё сразу. Ведь в нашем законодательстве понятие «домашнее насилие» имеет зыбкую и крайне пространную трактовку.

Я должна была благодарить Рината. Если бы не он, то в свои пятнадцать после гибели родителей я попала бы в детдом. Но мы уже тогда встречались, и узнав о моей трагедии, он оформил надо мной опекунство.

Никого это почему-то не смутило, хотя теперь я думаю, что Ринат просто дал взятку кому надо.

Я не знала и до сих пор не знаю, чем он занимается. Но по первости, когда мы стали жить вместе, он баловал меня подарками, о которых я и мечтать не могла. Для девчонки из маленького городка во Владимирской области Ринат казался ни больше ни меньше принцем с разворота глянцевого журнала про успешный успех.

Первые звоночки раздались примерно через год наших отношений. Ринату не понравилось, что со мной заговорил его друг на одной из вечеринок. Но прилетело тогда почему-то не другу, а мне. За попытку поспорить с ним, я получила смачную пощёчину. Тогда Ринат быстро пришёл в себя, видимо, опасаясь, что я могу заявить на него. Но я действительно считала его своим спасителем, боготворила, а он вскоре начал этим пользоваться.

Ринату не понравилось, что я, достигнув совершеннолетия, решила устроиться на работу. Он не желал, чтобы я ходила, неизвестно куда и общалась, неизвестно с кем. Он ужасно ревновал. Всегда и ко всякому встречному мужчине. А когда я пыталась защитить себя и опровергнуть его подозрения, напоминал о том, что я обязана ему всем. Он требовал подчинения, я подчинялась. И чем дольше продолжались наши отношения, тем больше он зверел.

Годам к двадцати я сумела найти компромисс, устроившись на удалёнку. Сидя дома за компьютером, я составляла планы и сметы праздничных мероприятий для одного из московских агентств. По иронии судьбы та, чья жизнь медленно превращалась в кошмар, занималась организацией свадеб, дней рождения, корпоративов и тематических вечеринок.

Ринат, как это ни странно, примирился с моим выбором. При этом он контролировал мои доходы, и я не могла потратить без его ведома ни одного рубля. Тюрьма – иначе мою жизнь не назвать. А мой надзиратель день за днём превращал эту тюрьму в настоящий ад.

У меня и прежде возникали мысли оставить его и уйти. Но мне некуда было податься. Близких родственников после смерти родителей не осталось, а у школьных друзей давно была своя жизнь. К тому же всех их Ринат знал и мог меня найти, а я не хотела подвергать никого опасности.

После очередного изнасилования, лёжа на полу в ванной и поскуливая от боли, я не сразу уловила вибрацию телефона, который, выпав из кармана моего халата, лежал там же. Звонила руководитель праздничного агентства, чему я очень удивилась и даже испугалась на минуту, решив, что со мной хотят попрощаться. Мне нравилась эта работа, и если бы у меня её отняли, кто знает, возможно, тогда бы я и наложила на себя руки.

К моему удивлению, Лариса Леонидовна звонила с предложением. Она хотела встретиться и обсудить моё возможное повышение. У них как раз одна из менеджеров уходила в декрет, а брать кого-то нового и тратить время на то, чтобы посвятить его в нюансы работы не хотелось. Я чуть было не отказалась, но в последний момент что-то ёкнуло. Вот он – мой шанс сбежать от Рината.

Пришлось взять недельку на раздумье. Конечно, думать тут было не о чем – я еду или всему конец. Вот только свободных денег на билет до Москвы у меня не было, как и доступа к документам.

С первым оказалось проще. Включив инкогнито на телефоне, я списалась со школьной подругой и попросила у неё в долг. Пришлось встречаться лично, ведь все проводимые по карте операции контролировал Ринат. Паспорт же пришлось выуживать из его рабочего стола, когда он спал. Я знала, где Ринат хранил мои документы и ключи, а потому действовала наверняка. Дождавшись пока он уснёт, я пробралась к нему в кабинет и отперев шкафчик стола, вынула паспорт. В последний момент оставила на месте потрёпанную обложку, чтобы снизить риск быть забитой до смерти за кражу.

Ринат не заметил пропажи, но на следующий день, подъезжая к дому, увидел, как сосед из квартиры напротив придерживал дверь подъезда, пропуская меня. Элементарная вежливость. Но этого хватило, чтобы спровоцировать зверя.

И вот я пялюсь на собственное измученное отражение в зеркале с одной мыслью – бежать. Он ушёл. Вернётся нескоро. А меня ждёт Москва и плевать как там будет. Лишь бы вырваться из логова этого чудовища.

ГЛАВА 3

Я сделала это. Сидя у окна скоростного поезда и гипнотизируя взглядом мелькающие огни ночного города, прокручивала в голове события вечера. Унижение, спешные сборы, вокзал, касса. Верилось с трудом, но теперь поезд на бешеной скорости вёз меня в полнейшую неизвестность. Сердце колотилось как после марафонского забега, тело покрывалось потом, несмотря на включённый кондиционер, а в мозгу стучала одна мысль: всё закончилось.

О том, что делать дальше, я думала меньше всего. На моё счастье, Лариса Леонидовна предложила мне помощь с арендой жилья на первое время, пока я не начну получать стабильный доход. Да даже если бы она этого не сделала, я бы наверное, на вокзале ночевала. Любые спартанские условия – ничто в сравнении с моей прошлой жизнью.

Выйдя на перрон Курского вокзала, чуть не разрыдалась. Я ведь ни разу за всю жизнь не выезжала за пределы Коврова. Мы никогда не ездили с Ринатом на отдых, хоть он, судя по машине и дорогим подаркам, мог себе это позволить. О том, чтобы провести выходные на даче с друзьями, даже мысли не было. После того инцидента с его другом меня вообще перестали куда-либо брать с собой.

Оглядев перрон, по которому в обе стороны расходились пассажиры с чемоданами, набрала кислорода в лёгкие и задержала дыхание. Воздух свободы, теперь я знаю, какой ты на вкус.

Пребывая в борьбе между желанием рассмеяться и разрыдаться, подхватила сумку с вещами и размахнулась, чтобы вскинуть её на плечо. Видимо, совсем уж дикая стала, живя в изоляции от мира, потому что даже не подумала оценить своё положение. Взметнувшись, тяжёлая сумка со всего размаху врезалась в стоя́щего рядом со мной человека.

Когда я, округлив от ужаса глаза, повернулась, чтобы осознать, что сотворила, человек уже поднимался с асфальта отряхиваясь. Не успела рассыпаться в извинениях. Мои руки мгновенно скрутили за спиной, заставляя вспомнить о больном запястье.

– Обыскать, – рявкнули из-за спины.

Как из ниоткуда прямо передо мной оказался здоровенный лысый качок с суровым лицом. Не дожидаясь, пока его дважды попросят, он стал бесцеремонно ощупывать меня, расстёгивать куртку, сканировать содержимое карманов.

Видимо, я уже привыкла к подобному обращению, потому что не сразу поняла, что могу сопротивляться. Могу даже полицию позвать! Но как только набрала воздуха в лёгкие, чтобы отстоять свободу, неожиданно раздался голос:

– Оставь её.

Мужчина замер, не успев ощупать моё бедро. Убрав руки, он покорно отошёл в сторону. Второй почему-то не спешил меня отпускать и продолжал держать руки сзади. Но не это беспокоило меня теперь. Медленной походкой хищника в мою сторону шёл человек – тот самый, которого я толкнула. От его взгляда меня прошиб холодный пот.

Идеал – так можно было описать его одним словом. Нет, не мой идеал, здесь требуется уточнение. Всё в этом мужчине было безукоризненно: высокий, стройный, широкоплечий брюнет с гладко зачёсанными назад волосами, из ровного ряда которых не выбивался ни один локон. Казалось, лицо его вытачивал из мрамора виртуозный скульптор, настолько правильными были черты. Ровный нос, тонкие губы, глаза. Невероятные глаза. Они были не то голубые, не то серые, но главное – невероятно, пугающе светлые, чистый лёд, окаймлённый тёмным контуром радужки. Его костюм сидел на нём безукоризненно, туфли блестели в свете ещё не погасших фонарей, ни единого залома на пиджаке, ни одной торчащей нитки. И всё бы ничего, да только после встречи со мной на брючине в области колена красовался разрыв и смазанное серое пятно, как и на краешке манжета белой рубашки, что выглядывала из-под рукава.

Мужчина остановился прямо передо мной, настолько близко, что моя грудь в распахнутой куртке, обтянутая тканью цветастой футболки, коснулась его пиджака. Когда холодные глаза скользнули по мне, я почти что физически ощутила ледяное покалывание там, где прошёлся взгляд.

– Через час я должен быть на переговорах, – сказал он, склонив голову набок и разговаривая почему-то с моим декольте. – Но после вашего налёта и после того, во что вы превратили мой костюм, я не могу появиться там.

Взгляд поднялся к моему лицу, и только тогда я отмерла. Вспомнив про руку, которая болела, дёрнулась. Человек махнул стоявшему позади меня, чтобы разжал захват, и я вырвалась, отскочив на пару шагов и с шипением потирая запястье, на котором был намотан эластичный бинт.

Вот почему мужчины, которые встречаются на моём жизненном пути, все такие грубые и злые? Только удалось уйти от одного, как нарисовались ещё несколько, и снова мне причиняют боль. Ну да, я виновата, неуклюжая, признаю. Но всему есть предел.

Это стало последней каплей. Злобно зыркнув на светлоглазого, процедила сквозь зубы:

– При вашей склонности к перфекционизму не удивлюсь, если у вас в вещах отыщется ещё пара идеально выглаженных костюмов, столько же безукоризненно белых рубашек и несколько пар обуви, начищенных до блеска. Простите за доставленные неудобства, идеальный во всех отношениях незнакомец, но я спешу. Всего хорошего.

Последние слова прорычала, надрывая горло. Поправив лямку тяжёлой сумки, я развернулась и зашагала к выходу с вокзала. К счастью, никто за мной не погнался и больше не заламывал руки, а когда я, миновав железнодорожные пути и вестибюль, стала спускаться в метро, то неожиданно всхлипнула. Истерика накатила так внезапно, что я просто не знала, куда себя деть. На меня косились, кто недовольно, кто жалостливо, а я, не в силах унять поток слёз, просто опустилась на ступеньку эскалатора и уткнулась лицом в ладони, позволяя везти себя под землю. В этих слезах было всё: боль, обида, ликование и предвкушение нового витка в жизни, в которой я не намеревалась возвращаться к прошлому.

ГЛАВА 4

Оказавшись в вагоне, забилась в дальний угол и поглубже натянула свой капюшон. В мою сторону всё ещё продолжали коситься, полагая, что я какая-нибудь неблагополучная девица, лицо которой не от слёз опухло и раскраснелось, а оттого, что бухаю как не в себя. Плевать. Пусть думают что хотят.

Покинув поезд, окунулась в поток спешащих на работу москвичей и поплыла к выходу. Мне оставалось преодолеть последний эскалатор. Ещё немного, и я встречу свою спасительницу, но не тут-то было. Не дойдя до ленты нескольких шагов, замерла. Мне навстречу с соседнего эскалатора спускался Ринат. Остановилась как вкопанная, мгновенно ощутив толчок в спину.

– Не задерживайте, девушка! – раздалось недовольное ворчание шедшего позади мужчины.

– Быстрее! Понаедут, – подливала масло в огонь полная дама с тележкой.

Меня уже обходили. Кто молча, кто с грубыми высказываниями в мой адрес, но мне было всё равно. Стоя на пути следования пассажиропотока, я не могла отвести глаз от того, кто медленно спускался ко мне, буравя многообещающим взглядом.

Неужели это всё? Вот и кончилась твоя свобода, Ариша. Глаза наполнились слезами, и только когда тонкие ручейки потекли по щекам, я увидела недоумение в лице встречного. За Ринатом подобное не водилось. Сочувствие, жалость – нет, это не про него. Жестокий, злой и лишённый понимания того, что человек рядом с ним тоже может испытывать чувства – вот слова, которые в полной мере характеризуют этого психопата.

Он смотрел на меня ещё несколько секунд, а когда поравнялся, отвёл взгляд и с полнейшим равнодушием зашагал вперёд.

Только тогда я поняла, что обозналась. Мне померещилось. Это был другой человек, но от осознания легче не стало. Мой страх навсегда со мной, и я обречена видеть своего мучителя в каждом встречном. Лучше вообще не поднимать глаз и не привлекать к себе внимания.

С этой мыслью утонула в капюшоне до предела, поправила сумку и встала на подъехавшую ступеньку.

Бизнес-центр, где заседали организаторы праздничных мероприятий, я отыскала быстро. А вот на поиски нужного офиса потратила немало времени, плутая по коридорам. Зато когда отворилась дверь, я сразу поняла, что пришла по адресу. Просторная комната с компьютерными столами вся была заставлена ящиками, коробками и рамами из пенопласта, которые ещё не успели вынести на помойку. Между двумя столами тянулся длинный рейл на колёсиках, завешанный карнавальными костюмами самых невероятных цветов и фасонов. Я вздрогнула и округлила глаза, когда, отойдя немного в сторону, встретилась взглядом с артистом из популярного стендап-шоу. Не сразу до меня дошло, что это лишь его изображение, отпечатанное в полный рост.

– Ариша, замечательно, что ты смогла приехать! – невысокая женщина средних лет с аккуратной укладкой уже направлялась в мою сторону, перешагивая через коробки с реквизитом. – Как добралась?

– Спасибо, хорошо, Лариса Леонидовна. Я тоже очень рада вас видеть.

Я говорила правду. Мне всегда нравилась эта женщина. Весёлая и словоохотливая Лариса Леонидовна прежде разговаривала со мной только по телефону и через программу конференц-связи во время совещаний фирмы. Всякий раз после разговора с ней на душе делалось легче, я отвлекалась от тяжёлых мыслей, отдаваясь рабочим проектам, но длилось это ровно до тех пор, пока домой не возвращался Ринат. Бывают такие люди, чей свет согревает и придаёт сил, и какое счастье, что мы встретились.

– Так, Ариша, не обращай внимания на этот бардак. Скоро ты привыкнешь. Мы всё храним у себя, и с каждым днём реквизит только прибывает. А могли бы склад арендовать, да Глебушка? – начальница бросила укоризненный взгляд на сидевшего за одним из столов парня.

– Лариса Леонидовна, – простонал он. – Из-под носа увели. Я ж вам рассказывал.

– Ой ну всё, отмахнулась хозяйка и тут же расплылась в улыбке. – Значит, не наше место было. Найдём лучше. Так, Ариша, давай-ка пройдём ко мне в кабинет, и я введу тебя в курс дела. Глеб, Юля, за мной.

Она махнула парню, с которым только что разговаривала, и девушке, которую я сразу не приметила. Та сидела возле окна, и её загораживал многоэтажный парик французской королевы, приютившийся прямо на стопке с документами.

По дороге к кабинету пришлось несколько раз перешагнуть через лежащие поперёк коридора ящики. Я вздрогнула и отшатнулась, когда Глеб подал мне руку, чтобы помочь, но быстро пришла в себя, улыбнувшись парню. Тот не желал мне зла, просто ему было невдомёк, что я теперь ото всех мужиков шарахаюсь. Спасибо, Ринат.

Оказавшись в кабинете, Лариса Леонидовна сразу перешла к сути. Знакомить меня с ребятами не пришлось. Светловолосого парня, похожего на Алёшу Поповича из мультфильма, я помнила ещё со времён созвонов. Девушку тоже видела, но тихая и неприметная Юля почти не разговаривала с нами, и я с усилием напрягая мозг, пыталась вспомнить, кем она здесь работает.

– На данный момент, – продолжала Лариса Леонидовна, – у нас в штате есть менеджер по поиску клиентов в лице вот этого бездельника, – она насмешливо покосилась на возмущённого Глеба, – выездной организатор, который как раз сейчас в отъезде, и дизайнер.

На последних словах она опустила взгляд на Юлю. Да неужто?! Я постаралась скрыть удивление. Где немыслимый цвет волос? Где татуировки по всему телу? Где рвущий все основы кройки и шитья наряд, призванный заявить миру, что перед ним человек с иным, чем у прочих, способом мышления?

Наверное, я слишком долго смотрела на девушку, стараясь не очень округлять глаза. В конце концов, она совсем сникла, скрестив на довольно объёмной груди руки.

– Юленька очень хороший дизайнер, – проговорила Лариса Леонидовна, заметив мою реакцию. – Никогда не перебарщивает, обладает тонким вкусом и эстетическим чутьём.

– Простите, я не хотела никого обидеть, – проговорила смущённо. Ну вот опять. Навыки социальной коммуникации совсем ни к чёрту.

– Не обращай внимания, – шепнул мне на ухо Глеб. – У каждого дизайнера должен быть стиль. У Юленьки это пятьдесят оттенков серого. Эстетично и со вкусом.

– Очень смешно! – не выдержала начальница, глядя на то, как несчастный дизайнер поморщилась. – Глеб, иди, делом займись, пока ещё чего-нибудь не ляпнул.

Парень ухмыльнулся, на что Юля сделала то, чего я от неё не ожидала. Подняв на Глеба гневный взгляд, она провела больши́м пальцем поперёк шеи. Ну ничего себе. Вот тебе и черти в тихом омуте.

– Арина, – продолжила глава агентства, – в последнее время у нас много заказов. Оля – та, что занимается вопросами организации – не справляется одна. У нас была ещё девочка, но так вышло, что она забеременела, и теперь готовится уйти в декретный отпуск. Я понимаю, что временная замена декретницы – не то, о чём ты, возможно, мечтала. Но поверь, если ты приживёшься у нас, без работы точно не останешься. Что думаешь?

– Я согласна, – ответила без сомнений.

– Ну вот и славно. А теперь давай пообедаем и приступим к делу.

ГЛАВА 5

Как выяснилось, уже на другой день мне следовало отправляться к новому заказчику. Лариса Леонидовна сообщила в общих чертах, что от меня требуется, а я, исходя из опыта, даже успела набросать кое-какой сценарий с примерным прайсом.

Некий состоятельный бизнесмен заказал у агентства организацию свадебного торжества в стиле ретро. По опыту прежних заказов напряглась. Таким всегда было непросто угодить, а теперь мне ещё и предстояло общаться с ним лично.

Сама того не заметив, я пробыла в офисе до конца рабочего дня. За это время успела познакомиться с бухгалтером, который вместе с отделом кадров трудился в соседнем офисе. А ещё заметила одну забавную вещь: Юля и Глеб при любой удобной возможности старались подколоть друг друга. Особенно парень. Бывало, его никто не спрашивал, но он всё равно вставляла едкий комментарий, чтобы побесить коллегу. Та к концу дня уже шипела на него змеёй, а Глеб посылал ей белозубую улыбку от уха до уха. Реже – воздушный поцелуй.

Когда ребята покинули офис, Лариса Леонидовна вновь обратилась ко мне:

– Арина, прости, но у меня не получилось снять для тебя нормальную квартиру, – женщине было явно неловко, и она подбирала слова. – В последний момент те, с кем я договорилась, передали жильё другим претендентам. Видимо, они приплатили. Короче говоря, пока у меня есть для тебя только один вариант.

Она тяжело вздохнула, одаривая меня сочувствующим взглядом.

Спустя ещё час, мы стояли на пороге одной из крохотных квартир старенькой столичной малосемейки. Прежде здесь располагалась коммуналка, но следы её давно стёрлись во времени, и теперь дверь некогда общего туалета вела в хранилище хозинвентаря, а общую кухню превратили во вполне жилой фонд.

В предназначенной мне квартире, на скудном метраже умещался раскладной диван, стол с выдвижными полками и узкий шкаф в углу. В открытом проёме виднелась кухня, а совсем рядом на двери поблёскивал значок с писающим мальчиком, точь-в-точь как дома у моей бабушки.

– К сожалению, это всё, что я могу тебе предложить, – заключила Лариса Леонидовна, бессильно разведя руки в стороны.

– Вы шутите? – голос сорвался и провалился в шёпот. – Да мне большего и не надо. Здесь есть всё самое необходимое, даже кухня и туалет с душем.

– Но санузел совмещённый и ванны нет. Сюда она просто не влезет. Только душевая кабинка.

Я чуть не накинулась на Ларису с объятиями, но вовремя вспомнив про субординацию, лишь неловко коснулась её плеча.

– Спасибо вам, – заговорила, ощущая, как к глазам подступают слёзы, – Вы даже не представляете себе, что сделали для меня. Со своей стороны обещаю быть полезной агентству и прилагать все усилия на благо нашего общего дела. Я перед вами в неоплатном долгу.

– Перестань, – рассмеялась женщина. – Ты говоришь так, будто я тебя от смерти спасла. Так, ладно. Раз тебя всё устраивает, то располагайся. Насколько я успела понять, соседи здесь мирные. Отдыхай, а завтра отправишься к заказчику. Адрес я тебе скинула. Предупрежу сразу – он педантичен до безобразия. Из тех, у кого стрелки на брюках выглажены до такой степени, что ими можно нарезать колбасу.

Я усмехнулась, припомнив мужчину, с которым судьба столкнула меня на перроне Курского вокзала. Если тот, о ком мы говорим, страдает обострением перфекционизма столь же явно, то я нам очень сочувствую.

Проводив Ларису Леонидовну, прошла в комнату и опустилась на скрипучий диван. Только теперь заметила, что обивка кое-где разодрана, а стол напротив испещрён тонкими бороздами по краям. Здесь явно проживали вместе с кошкой, возможно, не с одной. Но мне было плевать. Плевать на запустение, на неустроенность, на совмещённый санузел, кухню в пять квадратных метров, плесень под потолком и отсутствие газовой трубы. Лариса Леонидовна действительно спасла меня, хоть и думала, что шутит.

После жизни с Ринатом я была готова спать на тюфяке и разогревать еду на костре, лишь бы не видеться больше с ним, не вздрагивать, когда слышу скрип дверного замка. Да, я успела привыкнуть к жизни в достатке рядом с ним, но цена, которую приходилось платить за положение содержанки, была столь высока, что я больше не могла её осилить.