Сердце ледяного мира 2. Железные крылья

Люди разделись на несколько групп. Одни примкнули к старейшине, другие – к Берте. Последних было немного, человек семь, из них Мириам узнала тех четверых, которые поймали Аргона. Это плохо. Они могут снова напасть. Нужно смотреть за ними в оба глаза!

Подошел Эйнар и опустился на землю рядом с сестрой. Аргон дернулся.

– Успокойся, не буду я тебя трогать, – усмехнулся Эйнар, а затем серьезным тоном добавил. – Обещаю.

– Спасибо, что защитил меня, – проговорила Мириам. – Честно сказать, я не ожидала.

– Я же сказал, сейчас не время для ссор. Сейчас нужно объединиться. Так даже Ароним считает, а он мужик неглупый. Я не знаю, что ты нашла в найденыше, но пока мы здесь, я постараюсь смириться, – Эйнар тяжело вздохнул. – Потом будем решать, колдун он или нет, призывал он птиц или…

– Я не виноват, – тихо пробормотал Аргон. – Я никого не призывал.

Эйнар скосил глаза в его сторону, а затем перевел взгляд на стену за его спиной.

– Сейчас это не важно.

Глава 7 Дариан

В Ель Оратор прибыл, когда свет, будто огромная волна, начал отступать на юго-восток, к Сангару. Тени от домов и деревьев удлинялись и расширялись, вылазили из углов и закоулков, росли, заполняя собой мир.

Деревушка была небольшой, домов где-то на двадцать, которые стояли вдоль изогнутой, как тетива, улицы.

В первую очередь Дариан планировал найти Дом и попроситься на ночлег у местного Оратора. Там за ужином и чашкой чая, можно будет расспросить его об Иворе.

Дариан позволил коню перейти на шаг. Мимо спешили люди в нарядных одеждах. Они будто пугливые зверьки, шугались незнакомого человека и старались убраться подальше.

Вскоре дома расступились, и Дариан выехал на площадь. Она была меньше, чем в Лаерде, и выложена из мелких красноватых камушков. Ровный квадрат со всех сторон окружали невысокие здания. В центре красовался памятник местному войту. За его спиной возвышался Дом – высокое, величественное строение. Оно напоминало грозного стражника, который наблюдает за деревней и жителями, охраняя их души и сердца от колдовства. Дариан ощутил некоторый трепет, будто он смотрел в лицо самому Всевидящему.

Привязав коня к коновязи, который сразу опустил морду в корыто с водой и начал пить, Дариан зашел в Дом. Внутри клубилась темнота, лишь несколько догорающих свечей на алтаре скудно освещали помещение. На коврах никто не молился. Все прихожане, видимо, уже спешили туда, где разводили костры, чтобы отпраздновать Осенин. Дариан скривился. Он не приемлет такого лицемерия. Люди, как будто хотели усидеть одновременно на двух стульях: поклониться новому Богу, но при этом воздать славу и старым богам. Но ведь тогда сердце и душа не будут полностью принадлежать Всевидящему. Тогда человек сохраняет в себе уголок, который недоступен Богу. Там продолжают жить и почитаться старые Боги, и где может пустить корни колдовство. Дариан чесал подбородок, прислушиваясь к своим мыслям.

«Из этого получится отличная проповедь!» – Дариан грустно вздохнул, пожалев, что такие размышления не пришли ему вчера.

«Ладно, соберись и вернись к делу!» – приказал он себе.

Он еще раз осмотрел Дом. Там ничего не поменялось. Только одна из свечей догорела, и стало немного темнее. Дариан надеялся найти здесь местного Оратора и, по дороге в Ель даже мысли не допускал о том, что может его не застать. Теперь, стоя в полутемном Доме, почувствовал легкое отчаяние и сомнения. А что, если проповедник уже ушел домой? Как его найти? Не будет же он, Дариан, стучаться в крестьянские хаты и спрашивать об Ораторе. Скорее всего, большая часть жителей уже на празднике.

Легкие скрип вторгся в мысли отчаяния. Дверь за алтарем приоткрылась, видимо, там находился вход в келлию, и из нее кто-то вышел. Высокий и широкоплечий человек. Хотя он и был одет в простую одежду, Дариан догадался, что это местный Оратор.

«Благодарю тебя, Всевидящий!» – мысленно воскликнул Дариан, еще раз убеждаясь в том, что он поступает правильно, и Бог поддерживает его.

– Добрый вечер, – произнес высокий голос. – Чем могу помочь?

Женщина?! От удивления и неожиданности Дариан растерялся и не знал, что ответить.

Местный Оратор, точнее сказать, Ораторша приблизилась к нему, держа в руках свечу. Она оказалась высокой женщиной, почти с него ростом. С широкими плечами, узкими бедрами и небольшой грудью, которая лишь слегка оттягивала ткань рубахи. Вместо привычной юбки на ней были теплые штаны, заправленные в сапоги с высоким голенищем.

– Я могу чем-то вам помочь? – повторила женщина.

Дариан посмотрел в ее глаза и утонул. Ярко-зеленые, как весенняя трава на картинках в древних книгах. Чарующие. На правой щеке под веком у женщины красовалась маленькая родинка. Дариану она показалась самой милой родинкой на свете.

– А-у-у, с вами все хорошо? – поинтересовалась Ораторша и помахала у него перед глазами рукой.

Женщина с тревогой вглядывалась в лицо Дариана, словно хотела влезть ему в голову и прочитать его мысли.

– А, да, – пробормотал он и прочистил горло. – Я в порядке. Только устал немного с дороги. Я – Дариан Кодд, Оратор из Лаерда! – отрапортовал Дариан и протянул руку для приветствия.

– Адаманта Акальтон. Служу в этом Доме, – женщина заметно расслабилась, а ее взгляд потеплел.

Она пожала руку и заложила за ухо белоснежную прядь, которая выбилась из тугой прически.

– Зачем пожаловали к нам? С важным поручением? – поинтересовалась Адаманта, застегивая тулуп.

– И да, и нет, – ответил Дариан. – Давайте об этом позже, сейчас я бы хотел отдохнуть после дороги и согреться.

– Вы остановились в местном постоялом дворе? – спросила Ораторша, подходя к алтарю и задувая горящие свечи, последней она погасила свечу, которую держала.

Дом погрузился в темноту, и Дариан на мгновение ослеп и потерялся. Он пытался вспомнить, где находилась дверь, где стояли лавки, жаровни, чтобы ненароком в них не врезаться. От вопроса женщины спина покрылась потом. Дариан рассчитывал заночевать в доме Оратора, но теперь было неловко просить Адаманту пустить к себе домой.

– Э-э-э… нет, – залепетал Дариан. – Я… ну…

– Вы можете остановиться у меня, – предложила Адаманта.

Дариан слышал, как она прошла мимо него, а потом входная дверь открылась, и тусклый свет угасающего вечера проник в Дом, немного разгоняя тьму и тревоги на душе.

– А это не создаст каких-нибудь проблем? – робко поинтересовался Дариан, выходя на улицу.

– А какие проблемы это может создать? – строго поинтересовалась Адаманта, поворачивая ключ.

– Никаких, – тут же ответил Дариану.

Этой женщине не хотелось перечить.

– Вот и славно, – улыбнулась она. – Тем более сегодня день благодарения Всевидящего и было бы непростительно оставить без помощи того, кто распространяет Его слово.

Взяв коня под уздцы, Дариан направился за новой знакомой. Она жила на другом конце деревни. Хорошо, что он не отправился искать ее дом самостоятельно.

– Не понимаю я этого, – покачала головой Адаманта, провожая взглядом стайку девушек в ярких праздничных юбках и с лентами в волосах. – Как можно с утра идти в Дом, молиться Всевидящему, а вечером бежать к кострам и петь песни Нут.

От этих слов на сердце у Дариана потеплело. Он не ожидал, что в этой маленькой деревушке встретит родственную душу.

– Полностью с вами согласен!

Каждый шаг Адаманты пружинил. От женщины исходила такая волна уверенности, что Дариан чувствовал себя рядом с ней, словно за скалой. Это вызывало неловкость. Ему не хотелось, чтобы она видела его слабаком. Нет. Он должен быть такой же скалой. Крепким и сильным. Дариан вскинул голову, расправил плечи и всю дорогу следил за тем, чтобы не горбиться.

«Я бы точно понял, что в этом доме живет Оратор», – усмехнулся Дариан, разглядывая резную причелину и полотенце, на котором был вырезан символ Око.

– Вот мы и пришли, – сказала Адаманта, открывая калитку, ведущую во двор.

Дом был длинным, а сбоку к нему примыкала небольшая постройка с низкой крышей из крепко переплетенных веток. На стене висели колесо от телеги, вилы и моток толстой веревки.

Внутри пахло прелой соломой. За перегородкой топталась лошадь, она фыркнула, когда люди зашли к ней, а в дальнем углу хрюкала свинья. Возле дверей лежал стог сена.

– Вы можете оставить своего коня здесь, – сказала Адаманта. – Вишня будет рада с ним познакомиться. Как вашего зовут?

– Э-э-э. – Оратор почесал голову и продолжил распрягать коня. – Он не мой. Я взял его на время.

– Понятно, – кивнула Адаманта.

Она подложила животным немного сена и подлила воды из ведра, что стояло рядом со стогом. Конь Дариана опустил морду в поилку и принялся жадно пить.

– Устал, бедняжка. Ну, теперь ты можешь отдохнуть, – похлопала Адаманта коня по шее. – А теперь пойдемте, – кивнула она Дариану.

Следуя за женщиной, он пересек небольшой двор.

– А теперь добро пожаловать в мое скромное жилище! – улыбнулась Ораторша, поднимая засов на двери.

Сени оказались непривычно большими, как отдельная неотапливаемая комната. «Здесь, видимо, женщина моется и стирает», – подумал Оратор, рассматривая рубель для глажки белья и большую лохань.

Вдруг в голове возникла картинка, как Адаманта, совершенно голая, сидит в этой лохани. От воды поднимается белесый пар. Окна от жара запотели. Адаманта набирает полные ладони воды и льет ее между грудей, а затем пальцами растирает кожу и…

Дариан дернул головой, сбрасывая видение, и ущипнул себя за руку. Чертовы колдуны. Они готовы использовать все что угодно, лишь бы захватить его сердце и душу. От осознания того, что это колдовские мысли, Дариан разозлился. Он должен прилагать больше усилий для искоренения этой заразы из себя! Больше молитв! Больше времени для очищения.

– С вами все в порядке? – спросила Адаманта, стягивая сапог.

– Почти, – кивнул Дариан. – Голова немного кружится.

В доме было натоплено, и Дариан тут же покрылся потом. Он вышел в сени и переоделся в легкую одежду, которую взял с собой. Понюхал рубашку перед тем, как натянуть. Хорошо, что Берта недавно ее постирала.

Адаманта тоже переоделась. Волосы, что были собраны в тугую прическу, теперь свободно падали ей на плечи. Слишком короткие. Такие носят девушки после свадьбы, когда обрезают косу. Неужели она замужем? Дариан бросал быстрые взгляды на шторку, которая отделяла уголок между печью и стеной, ожидая, что оттуда выйдет муж. Но он что-то не стремился приветствовать гостя.

– Вы выглядите… – сказал Оратор, рассматривая ее рубашку и льняные штаны, закатанные у лодыжек. – Необычно.

Боже, зачем он это сказал? Дариану хотелось ударить себя по лбу, чтобы прибить вылетевшую изо рта глупость, словно та была комаром.

– Не люблю платья и юбки, – пожала плечами Адаманта. – Жутко неудобные вещи.

Ораторша собрала волосы в хвост и повернулась к печи.

– Приглашаю вас на ужин, – махнула Адаманта в сторону небольшого прямоугольного стола в углу. Дариан так засмотрелся на женщину, что не заметил пышный пирог с затейливыми узорами на верхушке. Пар поднимался от золотистых боков и кружился в воздухе, наполняя его маслянистым ароматом свежей выпечки, сладковато-пряным запахом лука и мясом. Рядом с пирогом стоял кувшин, завернутый в полотенце, и две кружки. В желудке у Дариана заурчало. В дороге он питался сухим мясом и хлебом, и от мысли, что его ждет сочный пирог, все тело расслабилось, а рот расплылся в глупой улыбке.

– Я рада, что сегодняшний день буду отмечать не одна. Точнее, – Адаманта высоко подняла брови и расширила глаза, словно собиралась чихнуть, но вместо чиха проговорила: – Я никогда не одна. Со мной всегда Всевидящий. Но я рада, что смогу разделить эту трапезу вместе с вами, Дариан.

– И мне очень приятно, разделить эту пищу с вами, Адаманта, во славу Всевидящего, – проговорил Дариан, чувствуя, что получилось чересчур торжественно, будто они были на приеме у самого князя.

– Ада. Для вас Ада, – широко улыбнулась женщина и заправила непослушную прядь за ухо. – Прошу к столу.

Она села первой, нарушив правила приличия.

"Не я хозяин в этом доме”, – оправдывал ее Дариан, садясь следом.

– Давайте помолимся, поблагодарим Всевидящего за его дары. Дариан, не хотите ли прочитать молитву?

Дариан замялся.

– Да, давайте.

Адаманта выпятила грудь, слегка прогибаясь в пояснице, закинула голову и закрыла глаза.

Дариан облизал губы и проговорил:

– Всевидящий, Бог наш, Бог тепла и весны, мы склоняемся перед ликом и могуществом твоим, открывая тебе души и сердца. Наполняемся взглядом твоим, который бережет нас от колдовства и гордыни. Мы славим тебя и ждем твоей милости, когда ты наполнишь землю нашу теплом, и она снова станет родить, и столы наши снова будут ломиться от пищи. Хвала!

Дариан начертил в воздухе над пирогом символ Ока.

– Хвала! – повторили Ада.

Она взяла большой нож и разрезала пирог. Дариана восхищали ее движения. Такие уверенные. Правильные. Интересно послушать ее проповеди.

– Так, а зачем вы… может, перейдем на ты? – После того как Дариан кивнул, Ада продолжила: – Зачем ты приехал в Ель?

Дариан набрал полную грудь воздуха и задумался. Впервые он почувствовал опасность, исходящую от Ады, словно она была орлом, кружащимся над добычей, которую приметил он, Дариан. Дело колдуна Ивора должен раскрыть именно он. И все почести и похвалы тоже должен получить он! Только он!

Оратор облизнул губы и проговорил:

– Я хочу найти Ивора, войта нашей деревни. Говорят, что он уехал в этом направлении. Ель – первая деревушка от Лаерда. Думал, порасспрашивать здесь. Может, кто-то его видел и знает, куда тот мог отправиться дальше.

– А зачем тебе Ивор? – поинтересовалась Ада, ковыряя пирог.

И снова Дариан почувствовал, как цепкий взгляд другого хищника нацелился на его добычу.

– Око попросило его разыскать.

– Зачем?

– Извини, не могу сказать, – покачал головой Дариан. – Прозревший просил оставить это втайне, но дело чрезвычайно важное.

***

На следующее утро Оратор проснулся задолго до того, как лучи Сангара окрасили небосвод. Ада спала за занавеской, которая отделяла уголок между печью и стеной. Дариан же всю ночь провел на широкой лавке, и теперь от жестких досок болели мышцы. Отвык он от таких условий. Кровать в Лаерде, конечно, была не с периной, но все же мягче и приятнее, чем деревянная лавка.

Ну ничего, можно потерпеть. Тем более, боль и неудобство защищают его от колдовства. Вот, спал он на удобной кровати. Размяк. Не заметил, как колдуны проникли в его душу.

Дариан обвел себя священным символом и опустился на колени.

– Хвала тебе, Всевидящий, – прошептал он, прогибаясь в пояснице.

Через полчаса проснулась Ада. Она вышла из-за шторки уже в штанах и рубахе. Зажгла лучину и принялась растапливать печь.

Дариан старался не отвлекаться на посторонние шумы, пытаясь сосредоточиться на молитве. Это было сложно, поэтому он закрыл глаза и забормотал под нос:

– Только твой взор освещает мой путь. Только твои слова истинны для меня, и я прошу тебя, Всевидящий, веди меня по замыслу твоему и наполни сердце и душу благодатью твоей.

Все-таки шум мешал. Дариан сбивался, повторял одну и ту же фразу по несколько раз. Как бы он хотел оказаться у себя дома!

– Хвала тебе, Всевидящий, – прошептал Дариан и обвел себя священным символом, затем тяжело вздохнул и поднялся. Спина ныла, но не так сильно, как когда, где он несколько часов стоял в молитве.

– Вы уже закончили? – поинтересовалась Ада.

Дариан кивнул.

– Вы, конечно, молодец, что первые лучи Сангара встречаете с молитвами, – уважительно сказала она.

– А вы молитесь, благодарите Всевидящего перед каждым приемом пищи. Насыщаетесь не только телесно и духовно, – воскликнул Дариан, сам не зная почему. То ли ему хотело поддержать Аду тем, что и она тоже молодец, то ли себя опустить.

– Будете чаю с хлебом? – спросила Ада.

– Не откажусь.

После завтрака они направились в местную таверну. Ада сказала, что если Ивор и заезжал в Ель, то мог остановиться там или у местного войта. «Вряд ли», – ответил тогда Дариан. Он знал Казмира, как исключительно порядочного и религиозного человека. Он не стал бы водить дружбу с колдунами.

– Вот и закончилась хорошая погода, – пробормотала женщина, когда они вышли во двор.

Действительно. Над головами клубились тучи, превращая прекрасное яркое утро в темный, пасмурный день. Где-то в отдалении грохотало. Только бы не началась гроза! Дариану не хотелось ехать по раскисшим дорогам. В море отчаяния появилась надежда: вдруг непогода задержит колдуна, не даст ему сбежать.

Ада свернула с дороги на тропинку, которая вела к двухэтажному зданию с множеством окон. На двери висела табличка с изображением двух кружек и надкусанная куриная нога.

– “Хмельной окорочок”, – объявила Ада и толкнула дверь.

В нос Оратор ударил запах дешевого виски и мыльного порошка. Внутри было темно, только возле стойки горела одна лучина, освещая пятачок вокруг себя. «Люди еще отходят после вчерашнего праздника, – подумал Дариан, обводя взглядом пустующие столы. – Даже самый гиблый пропойца сегодня отсыпается».

Ада подошла к стойке и постучала костяшками пальцев по столешнице. Подождала немного – никто не появился. Она постучала снова и крикнула следом:

– Эй, хозяин, жив ли ты?

– Да кого там леший принес? – раздался в ответ раздраженные голос.

Из хозяйской части помещения вышел заспанный тавернщик с растрепанными волосами. Он даже не переоделся, появился в том, в чем спал: в длинной нижней рубахе.

– Чего вам надо? – грубо поинтересовался тавернщик.

– Так гостей встречают? – усмехнулась Ада.

– Ой, Ада, ну не будете же вы у меня комнату снимать. Зачем разбудили?

– Дело к тебе есть. – Дариан уперся руками в столешницу и внимательно посмотрел на тавернщика – Останавливался у тебя мужчина такой худой, с длинными волосами. Он обычно в хвост их собирает. Он еще с девушкой был. Полная такая, с кудрями на голове, как у лимийки – Дариан покрутил пальцами от виска до плеч, пытаясь изобразить кучеряшки.

– Не знаю, – тавернщик широко зевнул и сел на стул. – Не помню, но может… – Он хитро посмотрел на Дариана. – Монета освежит мою память?

– Или розги, – ответила Ада. Она уперлась ладонями в столешницу и наклонилась почти к самому лицу несчастного.

Дариана восхитила воинственность Адаманты, но он не хотел бы оказаться на месте тавернщика. Тот втянул голову в плечи, будто черепаха. Дариану показалось, что если он мог, то спрятал бы свою голову между ребрами, лишь бы скрыться от взгляда Ады.

– Брег, выкладывай все, что знаешь!

– Ладно-ладно, – быстро проговорил тавернщик, выставляя вперед ладони, будто хотел отодвинуть Аду, поднялся и отошел от нее на несколько шагов. – Заходил ко мне похожий мужчина. Я бы его не запомнил, а вот его спутница была такой колоритной. Кудрявая. А глаза голубые-голубые. Правда, мне кажется, она была немного не в себе. Все время молчала. Ни здрасте, ни спасибо. Не улыбнулась ни разу! И взгляд у нее, скажу я вам, был жутким. Она как будто сквозь меня смотрела, – Тавернщик дернул плечами.

– Когда он здесь был? – Дариан уперся животом в край столешнице, вытягивая шею к Брегу.

Тавернщик облизал подушечки указательного и большого пальца, а затем провел ими по усам.

– Дайте подумать… Когда же это было? Позавчера.

– Позавчера?! – воскликнул Дариан, чувствуя, как ускоряется сердце, а по телу словно течет жар.

Он отстает от Ивора буквально на двое суток. Двое суток! Большие шансы, что он найдет этого колдуна.

– Да, – кивнул тавернщик. – За день до Осенина.

– Он тебя о чем-нибудь расспрашивал? – поинтересовался Дариан, стараясь унять волнение.

– Меня – нет, но, может, он что-то спрашивал у моего сына? Тот работал на следующее утро.

– Зови его! – приказала Ада.

Тавернщик заглянул за дверь, которая отделяла хозяйскую часть от общей, и крикнул:

– Брендон, марш сюда. А ну, быстро!

Появился парень в длинной нательной рубахе. Он напоминал отца, словно был его более молодой и пока еще свежей копией, такой же крупный. С красными щеками и носом-картошкой.

– Брен, вчера утром ты разговаривал с посетителем? – Брег описал Ивора.

Парень задумался. Он тер бровь, а потом кивнул.

– Да, припоминаю. Он мне еще хорошо заплатил, чтобы я ему кое-что рассказал.

– Что он спрашивал.

– Ну… – Брендон бросил пугливый взгляд на Аду.

– Не бойся, – улыбнулась та. – Ты ни в чем не виноват.

– Меня точно не накажут? – пролепетал парнишка.

– Я тебя выпорю, если рот не откроешь, – прорычал его отец и со всей силы схватил его за локоть.

Брендон все рассказал.

***

– Ты действительно должен сейчас ехать? – поинтересовалась Адаманта, помогая запрягать коня и поглядывая на открытую дверь сарая.

За ней клубились тени, и воздух пах надвигающейся грозой.

– Да, – ответил Дариан, затягивая ремень.

Ехать в грозу не хотелось, но он не мог позволить себе такую роскошь, как «хотения». Он должен выдвинуться в путь, чтобы нагнать Ивора. Вряд ли он, привыкший к комфортной жизни, отправится в путь в такую непогоду. Скорее всего, остановился в ближайшем постоялом дворе. Там-то Оратор него и сцапает.

Правда, Дариан плохо себе представлял, что будет делать, когда догонит Ивора. Не кинется же на него с кулаками. С помощью силы вряд ли что-то получится, а вот схватить с помощью хитрости он сможет. Наплетет, что Ивор – преступник, или воспользуется своей небольшой властью, прикажет схватить его по поручению Великого Дома.

– Пусть Всевидящий оберегает и помогает тебе, – сказала Ада, открывая калитку со двора.

Запряженный конь был каким-то тихим и напряженным и словно по-человечески бросал взгляды на клубящиеся тучи.

– И тебя, – ответил Дариан.

Возникло сильное, непреодолимое желание поцеловать ее на прощание как любимую девушку. Вряд ли он еще когда-нибудь ее увидит. Дариан сдержал порыв. Такая женщина, как Ада неправильно поймет его.

– Ну, я поехал, – сказал Дариан просто потому, что нужно было что-то сказать, развеять неловкость.

Он залез на коня и дернул поводья.

Ада посоветовала ехать в Лаехнрад через Хельм. Дорога, правда, до города была никакой: две колеи от колес телег.

Когда Дариан добрался до конца деревни, начался дождь. Мелкий и косой, он усилился в мгновение ока и накрыл собой мир. Земля размякла. Конь проваливался в мягкую глину и с трудом доставал копыта. Колеи превратились в ручейки. Дариан моментально промок. Он чувствовал, что влажной стала даже нижняя рубаха.

Эту бурю, несомненно, вызвали колдуны. Они чувствовали, что он подобрался слишком близко, и старались задержать его изо всех сил. Но он не уступит колдовству! Дариан крепко сжал поводья.

– Иди, тупое животное! Вперед! – процедил он сквозь зубы.

Над головой сверкнула молния.

«Всевидящий со мной. Он поддерживает меня, – подумал Оратор и улыбнулся. – И что вы со мной сделаете, проклятые колдуны, если на моей стороне сам Бог?»

Он проехал еще немного, оставляя деревню позади. Раздался грохот такой силы, что заложило уши. Конь дернулся, и Дариан с трудом удержал его. Вокруг раскинулись поля, которые из-за грозы превратились в маленькие болотца. Оратор не сомневался, что там можно увязнуть так сильно, что без посторонней помощи ноги из глины не вытянешь.

Налетел ветер. Он, словно стая бешеных собак, наскакивал на одинокого всадник то с одной стороны, то с другой. Набрасывался на спину, а через секунду швырял капли-иглы прямо в лицо. Дариан остановил коня и приложил руку к глазам, защищая их от дождя.

До Хельма ехать не один день. Даже до ближайшего постоялого двора часа четыре где-то, и то в хорошую, светлую погоду. А как далеко он сможет уехать в такую грозу?

Дариан закрыл лицо руками, чувствуя, как внутри растет тугой комок гнева и отчаяния. Проклятые колдуны! Чтоб вас волки сожрали! Дариану не хотелось сдаваться магии, но он понимал, что может сгинуть в пути. А если он умрет, кто тогда остановит Ивора?

Скрипнув зубами, Оратор развернул коня и отправился обратно в деревню.

«Я пережду грозу, а как только распогодится и сразу отправлюсь в путь», – утешал он себя.

Конь, видимо, догадался, что поездка отменяется, потому как стал резвее. Казалось, он спешил под крышу безопасного сарая, в котором он может спокойно жевать сено.

Оратор добрался до избы Ады и постучал в окно.

Женщина долго не появлялась, и Дариан начал волноваться. Но, наконец-то, входная дверь открылась, и на улицу высунулась голова Адаманты.

– О, ты вернулся! – воскликнула она. – Это хорошо. Это правильно. Там защелка вверху калитки. Открывай и заходи. Я сейчас сапоги надену и помогу тебе распрячь коня.