скачать книгу бесплатно
– Цыц! – прикрикнул на него Дэниел.
Пёс поднял голову, а затем снова принялся лаять и царапать дверь. Дэниел протер глаза, провел рукой по спутанным, давно не стриженным волосам. Потом снова лег и натянул на голову одеяло.
Но разве уснешь под такой шум?
– Ну что с тобой? – сердито спросил он собаку.
Джек перестал рычать, уселся и стал смотреть, как хозяин встает с постели. Дэниел прошел к стулу, на котором была свалена одежда и принялся одеваться. Он заправил рубашку в брюки и босиком прошел на кухню. Из окна лился лунный свет.
Хотелось есть.
Он подошел к шкафу и заглянул в него. Пусто. Небольшая тарелка со скисшей фасолью и кастрюлька с овсянкой… ничего, что он мог бы поесть. На нижней полке лежали три старые сморщенные картофелины, такие крошечные, что не могли бы насытить даже пигмея. Дэниелу расхотелось есть.
Закрыв дверцу, он подошел печи, закинул дрова, поджег и поставил кофе. Ожидая, пока вода закипит, присел на краешек табуретки, слегка поеживаясь от утренней свежести. Взгляд его перекинулся на шахматную доску, которая стояла на подоконнике. Он передвинул даму и объявил белому коню шах. Потом снова зарычал Джек.
– Ладно, пошли! – сказал он Джеку. – И что тебя так беспокоит?
"Может быть, крыса, – подумал он. – Дом постепенно разрушается".
Он открыл дверь и вышел на крыльцо, чтобы узнать, что случилось, но остановился на нижней ступени и, чтобы не упасть, оперся на перила. От леса по примятой траве в разные стороны тянулись три цепочки следов.
Несколько дней Дэниел высматривал их, проверял округу, но ничего не обнаружил. Он решил, что его услышали, а потом снова увидел следы. Стройной цепочкой они вели к окну и там прерывались.
Кто они? Почему следят за ним? Чего же они хотят? Почему не уберутся восвояси или не перейдут к прямому контакту? Может быть, они изучают, как он сумел выжить в зоне взрыва. Или изучают его быт. Но для этого, подумал он, хватило бы и нескольких дней.
В любом случае, Дэниел не хотел никого ни видеть, ни слышать. Он был зол и полон решимости.
– Это моя территория, – громко сказал он. – На правах хозяина я убью каждого, кто сюда сунется.
Он смазал револьвер машинным маслом, зарядил барабан и начал их выслеживать.
Дэниел прозвал их тенями.
Иногда он представлял, как большая сильная машина несёт людей через разоренные земли, мимо разрушенных зданий, по дну иссохших рек и вычеренным полям, а высоко в небе над машиной бесшумно парит беспилотный аппарат. Всё это для того, чтобы понаблюдать за ним, полкковником Дэниелом Леруа.
Но людям в машине, конечно, не по себе. Дома им нравится куда больше. И, где бы ни существовал этот дом – на другом конце земли, или, может, чуть ближе – утром они заберутся в автомобиль, и на огромной скорости тот преодолеет мертвые земли, чтобы тени, попивая за семейным столом горячий чай, травить байки об одиноком полковнике, живущем на границе между жизнью и смертью.
Люди – тени приходили по ночам.
Ночь была холодная. С северо-востока ползли тяжелые тучи. Первые хлопья пепла закружили в воздухе, подхваченные воздушными потоками. Значит, скоро снова начнется буря, подумал Дэниел. Тучи пепла поднимутся на огромную высоту и полностью скроют небо, землю и город.
Но больше всего ему не нравилось то, что запасы еды подходили к концу. Пять дней назад на окраине города он наткнулся на супермаркет и рядом с мясным отделом в автомате нашел окаменевший от времени окорок. Под жесткой коркой обнаружилось темно-красное соленое мясо. В тот же вечер Дэниел поджарил над костром толстые куски окорока и добавил их в банку тушеных бобов. Остатки окорока должно было хватить им всего на пару дней. А дальше?
Он все поглаживал собаку, как вдруг почувствовал, что шерсть под его рукой встала дыбом. Ворчание пса переросло в грозное рычание. В одно мгновение пёс вскочил и бросился в сторону леса. Дэниел не медлил ни секунды.
С револьвером наперевес он бросился за ним, но, пробежав не больше ста шагов, остановился. В иссохшей траве явно проступали следы. Совсем недавно кто-то стоял здесь и наблюдал за ним. Это привело его в исступление. Он перевел взгляд на револьвер и заметил, как крепко его руки сжимают оружие. Белые, онемевшие пальцы буквально вцепились в гладкое коричневое дерево.
И в этот самый миг он услышал позади шорох.
То, что Дэниел сделал в следующий момент, он сделал не раздумывая, импульсивно. Вскинул револьвер, развернулся и, не целясь, выстрелил. Тишину разорвал визг раненого зверя.
В кустах что-то дернулось. Хвост. Хвост Джека. Дэниел медленно приблизился к зарослям и раздвинул ветви.
Джек лежал на боку. Глаза у него были закрыты, но, когда хозяин наклонился над ним, он приподнял веки, силясь взглянуть вверх, и чуть шевельнул хвостом. Шерсть на спине у Джека промокла и потемнела от крови. В ответ на эту ласку пёс тихонько зарычал. Но рычание прозвучало чуть слышно и сейчас же оборвалось. Веки Джека дрогнули и закрылись, всё тело как-то сразу обмякло, и он вытянулся на земле.
Дэниел взял пса на руки и побежал к дому. Толкнув плечом дверь, вбежал в гостиную и положил его на диван. Затем, сняв с крючка в прихожей керосиновую лампу, поджег фитиль и поставил на середину стола. В слабом свете он, наконец, смог как следует рассмотреть кровоточащую рану на животе собаки. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что с минуты на минуту все будет кончено. Дэниел был совершенно бессилен чем-нибудь помочь.
Я должен что-то делать, подумал он, иначе сойду с ума.
Было где-то четверть восьмого, когда Дэниел добрался до города. Он поднялся по истертым каменным ступенькам на террасу полуразрушенного здания, вынул из трехколесной тачки лопату и принялся копать. Он трудился до самого вечера. Несколько раз ему казалось, что его кто-то преследует. Однако, когда он оглядывался и пытался увидеть преследующего, перед ним была только пустая дорога.
Его рубашка от пота прилипла к спине, на ладонях саднили мозоли, когда он наткнулся на мумифицированное тело: кожа потрескалась и порвалась на стыках костей сморщенного и изможденного лица мученика, сухие сухожилия были перекручены как проволока. Дэниел отбросил лопату в сторону и осторожно положил мертвеца в тачку. Всем телом налегая на нее, он потащил ее вверх по склону. Несколько раз тележка застревала, и тогда он, одной рукой таща ее за собой и размахивая для равновесия другой, прокладывал дорогу в другом направлении. Время от времени он опирался на тележку, чтобы отдышаться.
Скоро потянуло холодом. Дэниел ускорил шаг и через пару миль вышел к берегу реки. В воздухе висела пелена серой водяной пыли. Молочная пена накатывала на гальку. Не останавливаясь, он затащил тележку в воду.
Расчет Дэниела был безжалостно прост: у него нет времени, что копать могилы, и вода поможет ему схоронить безымянные кости. Когда люди вернутся в город, им не придется столкнуться с этим кошмаром. Им будет легче, чем мне – так размышлял он поначалу, пока верил, что жители города вернутся.
Дэниел выбрался на берег и устало опустился на гальку. Совсем скоро, подумал он, я принесу сюда своего единственного друга. Он хотел подняться и двинуться в обратный путь, но остался сидеть на месте. Джек умер, теперь поздно, он прекрасно понимал это. В душе его поселилось гнетущее отчаяние.
Он оказался трусом. Не смог наблюдать, как его собака умирает, не смог заставить себя прикоснуться к ее телу. Вероятно, он даже никогда не вернется в свой дом, и придется все начинать сначала.
Ты трус, трус, трус.
Грубо, но верно. Ему хотелось сейчас поделиться с кем-нибудь переживаниями, но единственным собеседником была река.
Дэниел снял ботинки и вытянул ноги. Холодные волны омыли ступни. Он вздрогнул от холода.
Сколько Дэниел себя помнил, его всегда боялся воды. Боялся оказаться на глубине, не имея под ногами твердой почвы. Зеркальная гладь воспринималась им как нечто вызывающее опасения, и в голову лезли мысли о том, что под ней вскрывается нечто необъяснимо ужасное и смертельно опасное.
За эти годы что только он не делал, к кому только не обращался, чтобы избавиться от этой изнуряющей болезни. Но, в лучшем случае, отпускало только на некоторое время. А тут – сам вылечился. И чем? Войной.
Дэниел не заметил, как уснул прямо на земле. Ему приснился сон: он стоял перед неподвижной толпой, от которой его отделяла пропасть, и беззвучно кричал.
Спустя некоторое время его разбудил какой-то звук. Дэниел взглянул на часы. Половина третьего. Встревоженный, он долго вглядывался в темноту, но звук больше не повторился. Да и был ли он вообще?
– Кто здесь? – на всякий случай окликнул он, и звук собственного голоса испугал его. Дэниел принялся искать на поясе револьвер, обливаясь холодным потом при мысли, что не найдет его. Почувствовав рукой холодную металлическую рукоятку, он мигом взвел курок.
– Кто здесь?
В кармане у него был фонарик, но он не решался воспользоваться им. Почему?.. А хочет ли он на самом деле видеть, кто там?
И он просто лежал, еле двигаясь вслушиваясь в тишину и ожидая, пока разбудивший его звук повторится снова, но вскоре задремал.
Звук повторился. Внезапно, вздрогнув, Дэниел широко раскрыл глаза, чувствуя, как похолодели его конечности. Ох, если бы небо не было затянуто облаками, луна, почти полная, осветила бы ему…
Нет, он не хочет ничего видеть. Он совершенно не хочет ничего видеть. Не двигаясь с места и затаив дыхание, Дэниел услышал совсем рядом с собой легкие шаги.
Он догадался, что скрывает тьма. В душе всколыхнулась прежняя злость. Не открывая глаз, он сказал:
– Это вы во всем виноваты. Убирайтесь.
На правом запястье у Дэниела были часы. Он слышах их размеренное тиканье. И – больше ничего. Никто не посмел к нему подойти; не нарушил его границ; не потревожил его.
Потом тиканье заглушил дождь, со всхлипами, со стонами забарабанивший в рамы. Дождь? Десять лет земля сохла; хранила память об усопших. Только пепел сыпал из темных мрачных туч.
Дэниел подошел к левому окошку, уткнулся лбом в холодное мутное стекло. Ветер гнал пыль по дороге, и в сумерках она напоминала полупрозрачный занавес, за которым город превратился в сероватый город-призрак. С каждой секундой он забирал всё сильней, и скоро завывание его перекрыло все прочие звуки. В стекло застучали крупные серые мушки.
Нет, не дождь омывал землю. Начиналась буря. Темный грозовой фронт занянул все небо. К верхушке фронт расширялся, сужаясь к основанию. Зрелище это напоминало воронку, не касающуюся основанием пыли. Внутри воронки что-то безудержно пульсировало, выплескивая к небу все новые клубы черных туч.
В миле от аптеки виднелось здание – длинное здание синего цвета с металлической крышей. Здание задрожало и завибрировало. Дэниел увидел только, как ужасный смерч взвился в небо, будто втягивая в себя это здание, и затем крыша раскололась надвое. Одна половина упала на землю, другая, подхваченная порывом ветра, устремилась в небеса.
Дэниел испугался. Нет, это была не обычная буря, к которым он привык. Надвигалось торнадо. И, судя по черноте, которая расплескалась всего в паре миль от него – он в самом эпицентре. Он отшатнулся от окна и в панике огляделся. Единсвенным укрытием было складское подвальное помещение.
Сбегая вниз по ступенькам вниз, в подвал, он ощутил вдруг странную, тревожную вибрацию. То, что он ощущал сейчас, было почти звучащим. Будто в центре его мозга раздался громкий вопль. Потом, он увидел то, что невозможно забыть до конца своих дней: аптека под натиском стихии затрещала, крыша взмыла в небо, и в помещении закрутился черный смерч-торнадо в миниатюре, и от вибрации закладывало в ушах. Вибрация под ногами Дэниела усилилась; казалось, даже воздух вокруг его лица начал дрожать и колебаться.
Позже он не мог поверить своим часам, говорящим, что он провел в подвале каких-то пятнадцать минут, – хотя логика, безусловно, подсказывала, что раз часы идут, значит, они не врут. Никогда прежде Дэниел не ощущал так остро субъективность, пластичность времени. Казалось, он провели в темноте час, два, три… Внезапно Дэниел начал осознавать, что он в подвале не один. Здесь были еще трупы. «Может быть, какой-то бедняга додумался спряться здесь, – подумал Дэниел, – но умер от ран…» Потом Дэниел почувствовал, что дело не в трупах. В подвале был еще кто-то, кто-то живой, и Дэниел всем своим существом понял вдруг, кто это.
Тени людей, преследовавшие его много лет; люди, чьи образы мерещились ему во тьме.
Откуда-то… из левого или правого угла… они наблюдали за ним. И ждали. В нужный момент они коснутся его и… что? Он сойдет с ума от страха. Именно так. Они видят его. Дэниел был уверен, что они видят его. Их глаза могут видеть в темноте не хуже кошачьих – или глаз вампиров и оборотней, как в этих дурацкий фильмах.
Сперва Дэниел различал, где фантазия, а где реальность, но время шло, и ему все больше казалось, что фантазия и есть реальность. Ему чудилось, что они дышат ему в спину. Страх сжал его сердце. Нет, это невыносимо, и лучше так, чем…
Дэниел сделал шаг вперед и распахнул дверь. Подвал залил поток белого света, такого яркого, что Дэниел инстинктивно прикрыл глаза рукой. Постепенно глаза его привыкали к свету.
Дэниелу показалось, что, когда он спускался, свет был не таким ярким, и он сразу понял, почему. Вместо унесенной крыши над его головой зияло небо. Ничем не покрытые стены аптеки напоминали скелет ископаемого животного, внутри которого он стоял.
Сначала он быстро поднимался по ступеням, потом замедлил ход и обернулся. Там, из-под ступенек, выглядывала какая-то тень, имевшая руки. Эти руки вытянутыми указательными пальцами указывали на кучку крысиных костей в углу.
Дэниел подумал о том, что незнакомца следует похоронить, осталось только найти тележку, и, оторвав, наконец, взгляд от подвала, он выбрался на поверхность, огляделся – и его сердце в груди вдруг отчаянно забилось.
На противоположной стороне улицы стоял Джек.
Лапы пса дрожали от напряжения, с розового языка капала зеленоватая слюна.
Дэниел вскрикнул, в ответ Джек завыл.
– Это по-настоящему, – уверил себя Дэниел.
Он приказал себе не плакать. Он ненавидел плачущих мужчин. Дэниел, все еще не веря своим глазам, подошел к нему и поднял его на руки. Джек лизнул его в щеку.
Пока Дэниел нес его домой, он продолжал тихо говорить. Никто не причинит ему зла. Никто не ударит его. Никто не бросит его. Пёс затих, глядя в небо.
Он положил собаку на кровать и лег рядом, все поглаживая ее по загривку, и пролежал так около часа. Его преследовали самые разнообразные мысли и догадки. Но не осталось людей, с которыми он мог бы их обсудить.
Противоположная стена комнаты от пола до потолка заставленной полками, книгами, журналами, его дневниками и открытками, которые Дэниел нашел в чудом уцелевшей книжной лавке. Выбрав одну из них, он прошел к столу и, покопавшись в ящике стола, достал карандаш. На обратной стороне открытки он написал: «Дорогая Анни…».
Он попытался вычленить мысль – а что именно он ей напишет сегодня? На протяжении последних десяти лет он оставлял для нее послания, которые аккуратно складывал на полку, и теперь он мог вытащить из длинного ряда стоящих на полках открыток тот самый и вновь пережить памятный день. Хотя он ни разу этого не сделал. Странно, отчего-то у него никогда не хватает времени, или кажется, что не хватает на то, чтобы перелистать хоть что-то из написанного за долгие годы. Написанного для нее на открытках, которые никогда не попадут в руки адресату.
В конце концов, Дэниел открыл глаза и написал: «Я считал, что потерял своего друга, но Джек жив». Затем он вернул открытку на полку, встал и подошел к окну. Звук шагов отдавался в помещении глухим эхом. Он взглянул на часы и увидел, что уже за полночь. Облака разошлись, и ночь стояла тихая, лунная. Впрочем, здесь всегда будет спокойно, подумал он. Обитатели планеты в порыве войны пустили в ход свое чудовищное оружие. Оно отравило воду и почву, небо затянуло радиоактивными осадками, который падает, падает на землю, и уже не видно этому конца. Так говорили по радио, пока не пропал сигнал.
Посмотрев на часы, Дэниел понял, что звезда вот-вот появится на горизонте. И он почувствовал в себе смутное, неосознанное стремление что-то делать – мерить дом шагами, словно зверь в клетке, кричать, или… Или…
Он протянул руку и взял со стола револьвер. Торопливо выдвинул ящик, где хранились патроны, вытащил коробку и положил в карман. Надел пальто и направился к двери. Джек тут же вскочил и затрусил за ним. Он прекрасно знал, по какому пути последует хозяин и побежал в сторону зарослей, но, не услышав позади шагов, развернулся и потрусил обратно. А Дэниел, постояв с секунду, точно в нерешительности, сел на крыльцо. Он еще раз посмотрел на часы: ровно два. Тогда он встал, достал револьвер, патроны из кармана и бросил на землю.
Затем отвел Джека в сарай, закрыл дверь, а сам вернулся в дом. Сердце его отчаянно колотилось в груди: оно как будто чего-то ждало и с каждым толчком отсчитывало время до события, которое должно вот-вот случиться. Он с удивлением почувствовал, как потеплело у него на душе, словно что-то до сих пор было не так, а теперь все встало на свои места; словно он искал что-то давно потерянное и вдруг нашел.
А все-таки – какое мальчишество!
Дэниел тихо рассмеялся. Но тут до его слуха донесся какой-то звук.
Дэниел с ужасом понял, что в дверь стучат.
2
2
Тем временем, в трех тысячах миль от города, вдоль южной границы мертвой страны, днем раньше мчал на всех порах двухприцепный грузовик компании «Даймлер экспресс». Он мчал без остановок около четырех дней, и на пятый остановился на северной окраине Нэтфорта на парковке кафе «Каса-Браге». Лэджеру это местечко нравилось гораздо больше, чем все остальные, где он останавливался в продолжительных рейсах. Нравилось потому, что все здесь относились к нему с уважением.
Как всегда, вечером здесь было полно завсегдатаев. За стойкой сидел Норман Брют, в прошлом работавший на кондитерской фабрике. За столиком ели спагетти Генри Кармишель и Стью Редмен. Они до сих пор работали на лодочном заводе, но были теперь заняты не более тридцати часов в неделю. Рядом тянул пиво автомеханик Виктор Коберрон в серой рубашке и ковбойской шляпе. Он был еще одним членом этой компании.
Все эти люди были давними знакомыми Лэджера. Он знал, что сейчас им приходится непросто. Всего пять лет назад в городе было два промышленных предприятия – кондитерская фабрика и завод, производящий моторы для прогулочных лодок. Теперь кондитерская фабрика была закрыта, завод ожидала та же участь. Это были тяжелые времена для Нэтфорта.
– Привет, Лэдж. – поздоровался Норман. – Ты как всегда минута в минуту. Ехал всю ночь?
– Да, – ответил он. – Ехал и ни о чем не думал. Лучшего занятия человек еще не придумал.
– Никак, не пустой?
– Со мной по-другому не бывает, – Лэджер повел рукой в сторону стоянки, на которой стоял грузовик. – Рон на месте?
– Он пока занят, но я могу позвонить.
– Я подожду.
Лэджер взял в баре-автомате базелкогольное пиво и подсел к Виктору Коберрон – по всеобщему мнению самому спокойному человеку в Нэтфорте. Было заметно, что Виктор задумчив и рассеян. Одной рукой он разглаживал скатерть. Другой крепко сжимал стеклянный бокал.
– Давно не виделись, – произнес Лэджер, пожимая крепкую широкую ладонь. – Как поживаешь?
– Да как всегда, – ответил Виктор. – С голоду не пухну, жена счастлива, детишки подрастают. Чего еще желать?
– То-то глаз у тебя весел, – подметил приятель.
Виктор пожал плечами.
– У всех бывает. Накатит иногда – и все тут.
Руки его опять начали беспокойно разглаживать складки на старенькой скатерти. Наконец, он с трудом оторвал взгляд от стола.
