Хроники Моокрогга. Изнанка Тьмы. Том 2

– Ничего, я сама виновата, не извиняйся, – Кевлара, не услышав или не придав значения моему сарказму, доброжелательно улыбнулась. – И Захар прав, это было смешно! Кому рассказать – живот надорвет! Не бойся, Агрос, я ж не только на битюге вроде Гивьера ездила. Была у нас в деревне одна шальная кобылка, вот та и скинуть могла, если зазеваешься. А камень этот – тьфу! Даже за ногу не укусит.

– Хвала всем силам, что хоть это не пришло кое-кому в голову, – буркнул наемник, пряча оружие в ножны.

Я дернулся огрызнуться, но смолчал, наткнувшись на предостерегающий взгляд вампира. Агрос вздохнул, протянул мне руку:

– Извини, что полез. Не ожидал. Для меня бешеные камни в диковинку. Мир?

– Мир, – я ответил на рукопожатие, добавил уже без сарказма: – И ты извини. Увлекся. Даже не услышал истошных воплей нашего чемпиона по выездке.

– Ничего не истошных! – возмутилась Кевлара.

– Ладно, раз уж мы здесь застряли, предлагаю разбить лагерь, – квэн потер двумя пальцами лоб, поморщился. – Не знаю, насчет вас, а меня как будто мешком по голове огрели с тех пор, как лес закончился.

– Обычное дело в Северных горах, – успокоил его Захар. – Нужно просто немного времени, чтобы привыкнуть, после привала станет легче.

– Я ничего не чувствую, – сдвинула брови Кевлара. – А раньше тут не бывала. А ты, выходит, бывал, Захар?

– Нет, но я родился на Восточной Гряде. Среди людей встречаются те, кто одинаково хорошо себя ощущают и на равнине, и в горах, наверное, тебе просто повезло.

Девушка улыбнулась:

– Удачно вышло. И что ж теперь, все приезжие так и добираются до столицы? От привала к привалу?

– Если подниматься по обжитому склону, разница в давлении почти не ощущается. Видимо, на Орм Тэкре все немного иначе.

– А ты хорошо двигаешься, северный, – внезапно похвалил меня Агрос. – Не каждый человек сумеет увернуться от «ножниц». Да еще и развалить комбинацию.

– Повезло, – я свистнул, подзывая Скьяффирда.

Захар многозначительно хмыкнул, но смолчал, занявшись вещами. Я тоже не стал развивать тему. Да, мы оба знаем, что рефлексы урожденного не чета рефлексам обычного человека. И да, я догадываюсь о причинах такого преимущества. Но пусть дело будет в везении. Хотя бы сейчас. Ведь людям зачастую так сложно расставаться с иллюзиями…

– Звор, а откуда берутся способности к магии? – воительница, обхватив руками колени, рассеянно разглядывала расплывчатые силуэты деревьев вдалеке.

Девушка, желая сбить неприятный осадок от случившегося, увязалась за мной. Вообще-то отвлекать мага при исполнении не рекомендуется, но я сделал скидку невинной жертве моего произвола и покладисто отвечал на ее вопросы.

– Понятия не имею. Дайны уверены, что от тесных сношений с демонами.

– Ф-фу…

– Не настолько тесных. Хотя…

– Я поняла! – торопливо замахала руками Кевлара, отнюдь не лишенная воображения. – Просто ни в одной книжке не читала о том, откуда всё это берется.

Я не мог не заинтересоваться новым источником просвещения масс в вопросах практической магии:

– И где именно ты об этом не читала?

– Некоторые рыцари интересуются магией. Но читают… не очень хорошо, потому меня часто просили помочь, – воительница заметила мою скептическую ухмылку и тут же вскинулась: – Это были хорошие книжки! Правильные! Из самого Гитска!

– Правильные? Это-то ты как определила, позволь спросить?

– Очень даже просто! На каждой из них печать стояла, с номером и с названием библиотеки! Или скажешь, в библиотеках Гитска ерунда какая-то лежит?

На самом деле в любой библиотеке хватало сомнительной литературы на разные темы, это я мог заявить с полной уверенностью после того, как сам какое-то время подрабатывал в хувнтонской. Но спорить с Кевларой не хотелось – в конце концов, кто я такой, чтобы разрушать чужие представления о том, как работает этот мир? Интереснее другое.

– Помнишь хоть одно название?

– Нет, – видя, что я не собираюсь ее переубеждать или высмеивать, девушка успокоилась. – Мудреные больно, не запомнила. Да и лучше на то, что внутри смотреть, чем на обложку.

– Ну-ну… И много насмотрела?

– Много. Вот, например, что урожденный Севера черпает свою силу в чужой крови.

– Брехня, – тряхнул головой я. – Подпитка урожденного – чужие боль и страх. Чем сильнее и продолжительней – тем мощнее энергетическая отдача.

– А ты… тоже умеешь? Хотя нет, не надо, не отвечай! – вырвалось у Кевлары, но я только невразумительно хмыкнул, даже не думая обижаться.

Урожденные некроманты Севера в истории Моокрогга встречались нечасто, и об их происхождении и способностях ходило много слухов. Частью – искаженная правда, частью – обычный человеческий страх, облеченный в выспренние слова.

– Извини, Звор.

– Ерунда. Меня сложно обидеть. И, несмотря на расхожие домыслы, не все темные маги готовы в ответ на оскорбление превратить собеседника в жабу или червя. Собственно, я и среди светлых таких не встречал, преобразование материи доступно разве что адептам, да и то не всем.

– А кто вообще определяет, какому магу быть светлым, а какому – темным? Совет вашей гильдии? Или испытания какие?

– Родство со Стороной приходит само, инстинктивно. Просто к какой-то легче обращаться.

– И ни от чего не зависит?

– Считается, что нет, но косвенно влияет место рождения. Чем больше вокруг искажений пространства или магических аномалий – тем выше вероятность, что маг будет темным. Северяне в большинстве своем выбирают Сторону Тьмы, хотя есть и исключения. Но это не система и влиять на выбор невозможно.

– А какая вообще разница между всеми магами?

– Очевидная. Светлый маг – благодетель, а темный – злодей. Это тебе скажет любой землепашец.

Кевлара засмеялась и беззаботно толкнула меня локтем под ребро, сбив пасс:

– А ты как считаешь?

Я только неслышно вздохнул, быстро перехватив заклинание другой рукой, пока не развеялось:

– Считаю, что разница не такая и большая, разве что с технической точки зрения. Остальное – стереотипы, которые будут существовать до тех пор, пока кому-то их существование выгодно.

– А чем некромант отличается от других темных магов?

– Тем, что с меньшими затратами энергии манипулирует свойствами неживой материи. Это истинно и для таких, как я, и для классиков, которые специализируются на поднятии мертвых и контакте с их духами.

– Выходит, что урожденный с духами не умеет?

– Умеет, но обычно такой мелочью не занимается. На это есть классики.

– Получается, классический некромант – не боевой практик? – неподдельно изумилась девушка.

– За редким исключением – нет. Он связующая нить между этим и Сопредельным миром, Голос Смерти. Конечно, это не значит, что тот же артэ Даксар позволит схарчить себя без соли: он классик, притом больше занимающийся теоретической магией, но при этом знает немало неприятных арканов и может испортить жизнь любому противнику. А то и посмертие. Но если кому-то понадобится разогнать стаю гулей или надрать хвост выверне – наймут скорее меня, чем его. А вот для допроса невовремя почившего свидетеля суд первым делом позовет классика.

– Я думала, все маги боевые, – покачала головой Кевлара.

– Особенно целители, – поддакнул я.

Девушка смущенно потеребила русую косу и хихикнула, очевидно, представив Раллею, пучком лебеды отбивающуюся от упырей.

– В совете есть пример классического некроманта и при этом великолепного боевого практика – магистр Ксниил, – я сменил жест, отчаявшись заполучить отзыв при помощи канонического заклятия. – Но он то самое исключение, да и вообще с долей нечеловеческой крови, а это дарит немного другие возможности. У него потрясающая техника фехтования, хотя за меч берется редко.

– Ха! А я же его помню, он на ристалище в Ингероле был! И на арене, и в судьях сидел. А ты откуда знаешь?

– Он преподает в хувнтонской Школе Магии, я там учился.

– Пошел туда, потому что хотел стать таким, как он?

– Ну нет, – хмыкнул я. – Никогда не стремился стать чьим-то отражением. Пошел, потому что послушался дурацкого совета будущего сокурсника.

– Дурацкого?!

– Конечно, дурацкого. Если бы не засранец Сидхар, я бы уже давно подгреб под себя хувнтонские выселки и почивал на лаврах в окружении вина и женщин, а не торчал тут на радость всем упырям Северной Границы.

– Но…

– Все, кыш отсюда. Хватит делать мою жизнь еще паскуднее, чем она есть.

– Хорошо, командир! Есть не паскудить вам еще больше! – Кевлара отсалютовала мне арбалетом, хихикнула и унеслась к остальным.

Последняя дождевая туча уже давно скрылась за горизонтом, а трое сорванцов всё играли в «лягушек», прыгая из лужи в лужу. Потому и незнакомую девушку верхом на лосихе заметили первыми, бросились со всех ног в поле, звать взрослых. Охотница проводила ребятишек внимательным взглядом, что-то шепнула на ухо животному, спрыгнула на землю и, не спеша, направилась к воротам села, уже в одиночестве. Там и встретилась с ватагой косарей, торопящихся следом за детьми.

– Тьфуй-то, головы бедовые! – замахнулся один, попытался отвесить подзатыльник прячущемуся за его спиной мальчишке. – Ну, где ж тут страховидло, а?

– Было! – пискнул тот и шустро перепрятался за более миролюбивую спину. – Убёгло!

– Убёгло, – передразнил отец, сплюнул под ноги, оперся на косовище. – Доброго дня, госпожа. Помочь чем?

– Я ищу господина Вилларика и госпожу Альдару, их дочь передала письмо…

– Ларка? – из толпы протолкался невысокий мужчина с длинными вислыми усами цвета спелой пшеницы. Следом пробиралась и женщина, на ходу поправляя сбившуюся набок белую косынку. – Письмо?

Мара доброжелательно улыбнулась и кивнула, запустив руку в широкий вырез на груди. Из толпы встречающих послышались сдавленные вздохи, сплошь мужские. Охотница протянула бумагу:

– Вот, пожалуйста.

Вилларик потянулся было взять, но почти сразу отдернул руку:

– Я-то в грамоте не разумею, госпожа, вот, жене отдайте. Она и прочитает.

Мара беззаботно пожала плечами, передала письмо женщине. Та крепко сжала бумагу обеими руками, зашевелила губами, быстро разбирая прыгающие вверх-вниз строчки. Подняла на Мару глаза, ярко-голубые, как омытое дождем небо:

– Это правда, госпожа? Про особенное поручение, с которым Ларку на Запад отправили?

– На Запад? – оживился и супруг. – А куда ж? Не в Белую ли бухту? Служил я там по молодости, ух и красота…

Мара осторожно улыбнулась. Содержания письма Кевлары она не знала, но инстинктивно почувствовала, что лучше согласиться:

– Так и есть. Она вернется, как только выполнит свое поручение.

– Славно, – улыбнулась женщина, и низко, в пояс поклонилась Охотнице. – Спасибо за весточку, госпожа. Да хранят вас боги.

– Ха! – мужчина звонко шлепнул ладонями по коленям и горделиво оглядел односельчан. – А говорили, в люди не выбьется! Особенные поручения кому попадя не дают-с! Так вот-с!

– Ну, ну, – добродушно усмехнулся староста, перехватил поудобнее косу. – Чего надулся как жаба перед дождем? Вот выполнит – тогда и поговорим.

– А и поговорим!

– А и поговорим. А вы, госпожа вестница, может отобедаете с нами?

– Спасибо, но нет, – покачала головой Мара. К воротам прошелестел легкий бриз разочарованных вздохов. Сплошь мужских. – Мне нужно спешить.

– Нужно так нужно. Заезжайте, если еще случитесь в наших краях, тут вам завсегда рады. Особливо с хорошими вестями.

Охотница весело улыбнулась людям и заторопилась к видневшемуся неподалеку лесу. Селяне обсуждали неожиданные новости, не спеша расходиться, и только затаившийся у плетня сынишка старосты видел, как незнакомка ловко вспрыгнула на спину выбежавшей из зарослей лосихе и скрылась в чаще.

«Страховидло оно страховидло и есть», – мальчишка сощурил черно-карие глаза и вытер нос рукавом. Рассказывать об увиденном он на этот раз никому не собирался.

Сидя на неуютном камушке, я припомнил все известные мне орочьи ругательства, не обошел вниманием диалект Южной Границы и уже подобрался к лексикону троллей, когда свободная энергия наконец-то отыскалась. Накопитель кольнул кожу, я осторожно впустил тонкую струйку в собственный резерв, критически прислушался к ощущениям. Ну, не эталон, конечно, но сойдет.

Аномалия Скальнарго, поминаемая в проклятиях не только северянами, подмешивала в столь желанную энергию что-то явно ненормальное – сердце колотилось рывками на вдохе. Надеюсь, до повреждений собственного энергетического поля не дойдет… Ах ты ж, зараза! Я зло фыркнул, пытаясь восстановить дыхание. Ну что с тебя, гадины, убудет?! Скопидомка проклятая! Аномалия внезапно затихла, будто знатная дама, получившая в собственном саду пинок под зад от нищего побирушки. Накопитель сыто щелкнул, я глумливо хихикнул, почувствовав слабый перекат силы вокруг – знатная дама, колыхнув юбками, величественно уплыла в дом, прекрасно зная, что рано или поздно обидчик приползет к ее порогу снова просить «медьку на редьку». Конечно, аномалия Скальнарго – это не разумное существо, а просто сеть искажений, но и договориться с ней невозможно. Только научиться жить бок о бок. Ладно, попробуем в следующий раз обойтись без «пинков под зад».

Глава 3

– А деревья там и правда золотые, как в сказках говорят?

– Нет, но красота не меряется золотом. В Светлолиственном Лесу не бывает зимы – только весна, лето и осень. Туда можно приехать на час, а остаться навсегда. Время там замирает. Ты даже представить не можешь, какое это блаженство – стоять по колено в листве и знать, что даже опавшая, она продолжает жить.

– Как чудесно…

Возглавляющие отряд Кевлара и Агрос скрашивали путь тихой беседой. Квэн с теплотой и нежностью коренного эльфа Запада повествовал ей об Эльсвирилле и окрестностях. Я поднял воротник куртки и сгорбился, пытаясь спрятаться от не по-осеннему холодного ветра, колющего щеки крошечными снежинками. Дорога сузилась до торной тропы в нагромождении скальных отломков. Начинало смеркаться, кони заметно погрустнели (за исключением невозмутимо прущего в гору Скьяффирда). Серый вампира изредка чутко прислушивался к шороху осыпей, гнедой Кевлары то и дело спотыкался, отрывисто фыркая. Я уже начал подремывать, когда привычные звуки разогнал громкий щелчок металла о камни. Кевлара придержала коня, Агрос, шагавший рядом с ее стременем, рысцой устремился вперед и словно растворился в воздухе – темно-синий плащ квэна сливался с наступающими сумерками.

– Впереди какая-то башня, – сообщил вновь материализовавшийся у стремени наемник. – Может быть…

– Ложись! – рявкнул я, следуя своему же совету, насколько это возможно сидя в седле. Над головой противно свистнула стрела. Нас заметили.

– Хэй-я-а! – внезапно завопила Кевлара.

Боевой клич, отраженный скалами, взметнулся к небесам. Испуганно ржанул чей-то конь, Агрос подскочил на вершок, вживе продемонстрировав подъем боевого духа. Противники тоже оценили, пальнув дуплетом.

Я прищурился в обманчивом полумраке и различил смазанное движение. Торжественно взмахнув рукой, послал по адресу пульсар и пустил Скьяффирда галопом следом за гнедым Кевлары. Слева мелькнуло что-то массивное, темное, иззубренное, неровным краем вгрызающееся в небо. Та самая башня? Захар предупреждающе крикнул, но я уже разглядел впереди террасу и свернул вправо, подальше от полуразрушенной каменной стены. Подвижный клубок теней вырос как из-под земли, поймал в грудь огненный шар пульсара и взорвался. Я поспешно пригнулся, уклоняясь от свистнувшей над головой кисти руки, до сих пор цепко сжимающей короткий меч. М-да, переборщил малость… Справа пронеслась Кевлара, соскочила с коня и, укрывшись за валуном, принялась высматривать цель. Я машинально отразил летящую в голову стрелу Щитом. Агрос оттянул на себя двоих умертвий с алебардами и теперь резвым козликом скакал между ними. Захар опасно свесился влево, плеть холодно свистнула, отсекая ближайшему копейщику руку.

Хлестнула дугу толстая крученая тетива арбалета. Мимо. Кевлара лихорадочно закрутила ворот, оттягивая тетиву, прицелилась тщательнее и вывела из строя одного из стрелков, всадив болт аккурат промеж глаз – инерция выстрела заставила мерзавца потерять равновесие и с ласкающим мой слух хрустом приземлиться на скальную площадку головой вниз. Остальные трое равнодушно продолжили свое черное дело. Встречный ветер их тоже не расстроил, стрелы летели к цели как по нитке. Кевлара судорожно перезарядила оружие и снова прищурилась на порожистую скалу с засевшими там супостатами. Скьяффирд взметнулся на дыбы, саданул подкравшегося мечника тяжелыми копытами по шлему. Шлем развалился. Как и голова. Благодарно похлопав коня по шее, я переместился правее, и, после нескольких не совсем удачных экспериментов, наконец-то рассчитал нужную мощность пульсара – теперь шустрые покойники хотя бы не разлетались кусками по всей округе.

Кевлара из укрытия сбила со скалы второго стрелка, квэн в красивом пируэте свалил двоих мечников, зацепив правого по лицу, а левому добавив ногой по горлу. Захар, поймавший еще одну стрелу в комплект к уже имеющимся четырем, опасно кренился вправо, но продолжал сужающимися кругами гонять противников, крест-накрест полосуя воздух плетью. Бросив Скьяффирда в галоп, я врезался в толпу обрадованных умертвий и, презрев правила честной дуэли, ударил с двух рук. Ближайшие красочно заполыхали, остальные шустро рассредоточились. Четверо. И один стрелок. Я в последний момент отразил очередную стрелу и заорал:

– Кевлара, сними этого злыдня, наконец!

– Ты с ним поговори, может сам спрыгнет… – прохрипел вампир, грудью навалившись на шею коня.

– Плохо? – я дернул серого за повод и вырвался из сужающегося кольца противников. Те, ничуть не обидевшись, устремились в погоню.

– Терпимо, – проворчал Захар.

Кевлара издала победный вопль, а следом – ожесточенный визг, улепетывая от прыткого мечника, единственного утяжеленного подобием доспеха-бригантины. Мечник пробежал пару шагов и рухнул, окончательно упокоенный моим ударом. Агрос догнал наших преследователей и, наплевав на благородство, уложил первого со спины, вторым ударом отрубив голову уже падающему телу. Придав жеребцу вампира ускорение, я развернул Скьяффирда. Вороной взвился на дыбы и опустил копыта на подоспевшего мечника. Не заботясь о его трагической судьбине, я долбанул с двух рук подбежавших приятелей павшего. Последнего Агрос поймал на правый клинок и откинул в сторону. Я не удержался и, эффектно раскрутив тело в воздухе, шваркнул его о скалу.

Сбледнувшая Кевлара подвела к нам грустного Гивьера. Квэн внимательно осматривал поле недавнего боя, я пытался после оного отдышаться, Захар мужественно болтался на спине коня, хрипло кашляя кровью. Мадьяру досталось серьезнее, чем нам троим вместе взятым, несмотря на откровенную косорукость стрелков.

Оставив вампира на попечение более опытного в таких делах наемника, я подошел к Кевларе. Закусив губу, девушка разглядывала нависающую над террасой скалу, не так давно скрывавшую вражеских лучников, и мелко подрагивающими руками переплетала растрепавшуюся косу. Разряженный арбалет лежал на земле. Вот бы еще знать, что говорят в таких ситуациях…

– Это из-за меня, – безжизненно выдавила Кевлара. – Если бы я лучше стреляла, Захара бы не ранили.

– Ты тут совершенно ни при чем, – я поколебался, но все же положил девушке руку на плечо. Плечо заметно вздрогнуло.

– А кто тогда?

– Судьба. Случай. И какой-то сволочной маг, который бросил здесь эту чересчур активную падаль.

– Мне надо было в них стрелять, а не трястись за камнем! – вскинулась воительница.

О, Тьма, вот только истерики нам и не хватает… А из меня дипломат, как из орка монашка. Я с надеждой оглянулся на Агроса, но квэн сосредоточенно выковыривал из мадьяра стрелы и вряд ли согласился бы поменяться со мной местами даже за деньги. Расстроенная Кевлара действовала на него удручающе, пробуждая не только сочувствие, но и солидарность в самобичевании.

– Кевлара, ты зря паникуешь. Регенерация у мадьяров на несколько порядков лучше, чем у людей.

– Но они же не бессмертны!

– Нет, но и убить их непросто.

Девушка всхлипнула, потерла глаза:

– А вдруг у них стрелы отравленные?

Сердце глухо стукнуло в висках. Не отравленные, а заговоренные… И заговоренные именно на Захара, иначе бы мадьяр с его скоростью реакции увернулся от четверых дохлых стрелков, толком не знающих куда целиться!

– Кевлара, возможно, ты только что спасла ему жизнь.

Воительница ошарашенно хлопнула глазами и припустила следом за мной. Агрос, управившись с нелегким делом, оттирал руки от крови какой-то подозрительной ветошью. Я присел на корточки перед Захаром:

– Не желаете ли произнести предсмертную речь, граф?

Мадьяр хрипло закашлялся.

– Это мы уже слышали.

– Не порть мне патетику, северный.

– Я тебе еще и жизнь испорчу, – я наугад ткнул вампира пальцем в бок. В ответном кашле прозвучали возмущенные нотки, кольцо Вилл-Орма скупо отреагировало на чужую энергию. – Незаинтересованные стороны могут заняться чем-нибудь полезным.

– Мы заинтересованные! – тут же заявила Кевлара, но Агрос мягко потянул девушку за локоть, поняв меня с полуслова.

Конечно, Захар – не один из Древних, но тяжелое ранение может свести на нет все усилия по дипломатии и самоконтролю у любого вампира. Не стоит лишний раз рисковать.

– Ничего необычного не чувствуешь? – я провел левой рукой над грудью мадьяра, пытаясь зацепить отзыв от заклятия.

– Из меня только что вытащили ровно пять кусков железа… Это достаточно необычно?

– Уточню – пять кусков заговоренного железа.

– А, что б их… Теперь понятно, что за сила засовывала их в меня по диагонали, да еще и против ветра, – карие глаза вампира взволнованно сверкнули. – Надеюсь, это не очередное проклятие?

– Не знаю, не могу поймать отзыв.

– Как ты вообще догадался?

– Кевлара навела, – признался я, зло сжал зубы. – Цваард… Захар, извини, у меня просто чудовищно мало опыта.

– Я тоже не с мечом родился… кхе-кхе… Но и умру не от него, что радует.

– Все так плохо?

– Чувствую себя человеком.

– И в чем проявляется очеловечивание?

– Не могу сосредоточиться на регенерации.

– Вроде бы у вампиров она бессознательная.

– Даже сознательно ничего не получается.

Я снова медленно провел ладонью над грудью мадьяра. Где-то стоит блок, заговор не ограничился выбором цели и точностью попадания в нее. Еще раз, справа-налево. Слева-направо. Зараза, как в Бездне ищу! А кровопотеря только увеличивается…

– Надеюсь, восточный, ты себя контролируешь?

– Вполне. У меня большой… – Захар с присвистом втянул воздух: – Опыт.

– Он настолько увеличился со времен погони за Раллеей?

– Два срыва за двадцать лет можно и простить.

– То есть, мне надо будет бояться тебя лет через десять?

– Лет через десять уже я буду тебя бояться, урожденный Севера.

– Это еще почему?

– Вырастешь – узнаешь.

– А ты-то откуда знаешь?

– Мне открылась истина на пороге смерти…

– Захар, Бездна тебя возьми!

– В наших летописях о Пятой войне есть много любопытных… кхе-кхе… наблюдений.

– Это вам со страху привиделось, – ехидно подковырнул «умирающего» я.

– Лет через десять узнаем. Если доживем. Оба.

– Меня хоронить рано.

– С такими талантами ты не дотянешь и до Престола.

– Ну, ты мне еще тут покаркай, провидец доморощенный.

– Давай работай, некромант хренов.

– В мертвых я разбираюсь лучше, чем в живых.

– Уже заметил, – Захар облизнул губы, надсадно закашлялся.

Внутри царапнули острые коготочки страха. Зашелестела осыпь, стронутая чьим-то неосторожным движением. Бледного до синевы мадьяра пробирал озноб, дыхание с присвистом вырывалось сквозь подлязгивающие зубы. Я нервно мотнул головой, отбрасывая за плечи волосы.

Чтобы снять блок – нужно знать принцип его установки. Но я никогда не сталкивался с такой разновидностью. Способности к регенерации – это же не орган, работу которого можно нарушить! Точнее, нарушить-то можно, вот оно, пока еще живое подтверждение. Но что для этого нужно «перекрыть»?

Я вздрогнул от внезапной догадки. Для того, чтобы заставить вампира лишиться врожденных способностей, нужно заставить его забыть о том, что он вампир. Захар со своим «очеловечиванием» попал в цель, даже не видя ее.

Заговор построен по формуле ментальной атаки.

Что ж, это мы уже проходили, разве что теперь придется иметь дело не с охотником, а с жертвой. Я на секунду прикрыл глаза, просчитывая свои силы.

– Захар, мне понадобится твоя помощь. Провернем тот же трюк, что и у Раллеи.