«Свет и Тени» французских маршалов и… адмиралов (!) эпохи «корсиканского выскочки» Наполеоне ди Буонапарте (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Массена до Удино

И как результат – лучший кавалерист наполеоновской армии, герой многих сражений, отважный и решительный на полях битв военачальник, с возложенной на него задачей не справился и, более того, показал свою полную несостоятельность как главнокомандующий армией.

За те полтора месяца, пока Мюрат возглавлял остатки Великой армии, управление ими было полностью потеряно, все пущено на самотек, а сам главнокомандующий, на все махнув рукой, полностью самоустранился от всех дел и не предпринимал никаких попыток, чтобы навести в войсках хотя бы подобие какого-то порядка. Каждый был предоставлен самому себе и спасался как мог.

Задержать наступление русской армии на Висле, как того требовал Наполеон, Мюрату не удалось.

В Познани он самовольно оставил армию, передав командование Э. де Богарне, и уехал в Неаполь (17 января 1813 г.). Причина такого непредсказуемого поступка неаполитанского короля точно неизвестна. Полагают, что поводом к нему явились придворные козни или же угроза высадки англичан в Калабрии. Наполеон был возмущен таким своевольным поступком своего зятя и не замедлил выразить ему свое неудовольствие. У него даже возникла мысль арестовать и предать военному суду «для примера другим» злостного нарушителя воинской дисциплины, на что-то помешало императору реализовать ее.

Возвратившись в Неаполь, Мюрат вступил в тайные переговоры с Австрией, чтобы заручиться ее поддержкой в случае падения Наполеона и сохранить свой трон. Но после сражения под Бауценом (май 1813 г.) Наполеон снова вызвал Мюрата в армию и вновь поручил ему командование резервной кавалерией. Во главе ее маршал Мюрат с прежней доблестью сражался при Дрездене [14—15 (26—27) августа 1813 г.], где командовал правым крылом французской армии. Возглавляемые им войска отрезали часть сил Большой (Главной) армии союзников и нанесли им тяжелое поражение. В «битве народов» под Лейпцигом [4—7 (16—19) октября 1813 г.] Мюрат в последний раз водил свои эскадроны в лихие атаки под императорскими штандартами и показал себя достойным своей славы.

Правда, через четыре дня после Лейпцигского сражения он вновь покинул армию под предлогом набора новых войск для Наполеона. А когда через некоторое время военный министр Франции потребовал от него прислать хотя бы часть этих войск, то Мюрат предложил ему принять 5 тыс. выпущенных им из тюрем уголовников. Взбешенный такой беспардонностью неаполитанского короля Наполеон приказал своему военному министру отписать ему, что императору «не нужны ни галерники, ни другие субъекты, выпущенные из тюрем, ни, тем более, неаполитанские войска» (всем было хорошо известно, что хуже неаполитанских во всей Европе войск нет). На самом же деле Мюрат покинул Наполеона, имея цель подготовиться к отделению от него и переходу на сторону Шестой антифранцузской коалиции.

В Неаполе он оказался в окружении лиц, ненавидевших Наполеона и настаивавших на выступлении против него. Под их влиянием Мюрат вступил в тайные переговоры с врагами Франции, которые завершились заключением 11 января 1814 г. его договора с Австрией и Англией против Наполеона. За измену Наполеону эти державы гарантировали Мюрату сохранение за ним неаполитанского престола.

В соответствии с подписанным договором 30-тысячная армия Мюрата заняла всю центральную часть Италии и нанесла удар в тыл войскам Э. де Богарне, сражавшимся против австрийцев в Северной Италии. Богарне был вынужден направить значительные силы против Мюрата.

Когда Наполеон 6 февраля 1814 г. получил донесение из Италии об измене Мюрата и его выступлении против Франции на стороне ее врагов, то он просто отказывался в это поверить. «Нет, нет, – кричал он, – не может этого быть! Мюрат, кому я отдал свою сестру! Мюрат, кому я дал трон! Эжен ошибается! Не может Мюрат выступить против меня!» Но уже через несколько дней наступило горькое прозрение. Новые сведения, поступившие из Италии, сомнений не вызывали.

После падения империи Наполеона (апрель 1814 г.) державы-победительницы первое время не трогали Мюрата, и он продолжал спокойно царствовать в своем королевстве. Однако это продолжалось недолго, до тех пор, пока на Венском конгрессе, решавшем вопросы послевоенного устройства Европы, не выступил с пространным заявлением представитель Франции князь Талейран. «О каком это неаполитанском короле идет речь? Мы совершенно не знаем человека, о котором здесь говорят», – цинично говорил перед европейскими монархами этот представитель Бурбонов. По его мнению, такой «монарх» для Европы просто не существует. Европейские монархи, немало натерпевшиеся в свое время от Наполеона и его маршалов, с удовлетворением восприняли речь французского представителя, которого Наполеон, подозревая в предательстве, как-то назвал «дерьмом в шелковых чулках» и угрожал повесить на решетке Тюильрийского сада. После такого демарша Талейрана положение Мюрата стало незавидным; все его политические расчеты, еще вчера казавшиеся многообещающими, в одно мгновение рассыпались и превратились в фикцию. Его судьба была предрешена. Уяснив, что обстановка на конгрессе складывается не в его пользу, Мюрат покинул австрийскую столицу и поспешил в Неаполь, где срочно приступил к укреплению своей армии.

Возвращение Наполеона с о-ва Эльба и его первые успехи на французской земле подтолкнули неаполитанского короля к решительным действиям. Он объявляет себя сторонником императора и 15 марта 1815 г. начинает военные действия против Австрии. Стремясь привлечь на свою сторону итальянцев, Мюрат провозглашает себя освободителем итальянского народа от австрийского ига и обещает ему конституцию. Поскольку силы австрийцев в Италии были незначительны, Мюрату на первых порах удалось добиться значительных успехов.

К концу марта его войска (до 80 тыс. чел.) заняли Папскую область и Тоскану, отбросили отряды австрийцев к Модене. Итальянцы повсюду встречали войска Мюрата с восторгом. Бывший якобинец вспомнил революционную риторику более чем 20-летней давности и умело использовал ее в своих интересах. 4 апреля Мюрат овладел Моденой. Но к этому времени австрийцы уже довели численность своих войск в Италии до 100 тыс. чел. (генерал И. Фримон). У берегов Неаполитанского королевства появился английский флот. 8 апреля Мюрат взял Феррару, но штурм цитадели этого города окончился неудачей. Ничего не дал и повторный штурм, и Феррару пришлось оставить. Также неудачей закончилась и попытка неаполитанцев овладеть переправой через реку По у Оккиобелло (8—9 апреля 1815 г.).

10 апреля австрийская армия в Италии перешла в контрнаступление, нанеся главный удар по левому флангу армии Мюрата у Крапи. Два крупных отряда неаполитанцев были разбиты близ Пистои (35 км северо-западнее Флоренции) и в беспорядке отступили на юг. К 12 апреля был разбит и правый фланг неаполитанской армии, после чего Мюрат отступил к Болонье, а затем вынужден был оставить и Флоренцию.

После всех этих неудач неаполитанская армия заняла сильную позицию на реке Ронко, но обойденная с фланга корпусом генерала Нейперга (будущего любовника, а затем и морганатического супруга жены Бонапарта – Марии-Луизы) и атакованная с фронта главными силами австрийской армии не смогла отразить противника, несмотря на отчаянную кавалерийскую атаку, которую возглавил лично Мюрат.

После непродолжительной обороны Римини и Савиньяно войско Мюрата обратилось в беспорядочное бегство. Предложение Мюрата о заключении перемирия было отклонено австрийским командованием. Остатки армии Мюрата поспешно отступили к Анконе, но ее блокировал с моря английский флот, что заставило Мюрата продолжить отступление дальше на юг.

В Фолиньо ему удалось собрать до 25 тыс. чел., с которыми он попытался остановить наступление преследующего его по пятам противника. В результате 2—3 мая при Толентино произошло решающее сражение между войсками Мюрата и австрийским корпусом генерала Бианки. Мюрат сражался с отчаянной храбростью и первоначально имел некоторый успех. Но подход на помощь Бианки корпуса генерала Нейперга решил исход сражения. Неаполитанская армия была окончательно разгромлена и начала поспешное отступление, которое вскоре превратилось в беспорядочное бегство. В ходе его большая часть неаполитанских солдат разбежалась, дезертировав из армии.

Тем временем австрийский генерал Нюжан занял Рим и двинулся на Неаполь. Мюрат еще раз с остатками своей армии (свыше 15 тыс. чел.) попытался остановить противника, но был наголову разбит австрийцами при Сен-Джермано. При Ланзиано противник разгромил последние еще сохранившие боеспособность части неаполитанской армии и захватил всю артиллерию Мюрата. На реке Волтурно к австрийцам присоединился крупный отряд сицилийских войск.

Передав командование уже несуществующей армией генералу Караскозе, Мюрат поспешил в Неаполь, где попытался воодушевить народ на продолжение борьбы и даже провозгласил конституцию. Но все его усилия оказались тщетными. Английская эскадра бросила якорь в гавани Неаполя, угрожая бомбардировкой. Основная масса неаполитанцев не желала проливать кровь за своего короля Джоакино (так они называли Йоахима Мюрата) и предпочла капитулировать. Генерал Колетти заключил перемирие с австрийцами, в соответствии с условиями которого они занимали все основные города Неаполитанского королевства, в том числе и Неаполь.

19 мая Мюрат покинул Неаполь и направился в Гаэту, где находилась его семья. Однако английский военный корабль не допустил его судно пристать к берегу, и король Джоакино направился в Ишию, а оттуда взял курс на Францию (21 мая).

Королева Каролина с детьми нашла убежище на английском корабле. С мужем ей больше не суждено было увидеться.

Высадившись в Канне, Мюрат предложил свою шпагу Наполеону, надеясь снова встать под его знамена. Но император не пожелал простить изменника. Если бы он и захотел помириться со своим родственником и принять его на службу, это неминуемо бы вызвало возмущение в армии. Поэтому решиться на такой шаг Наполеон просто не мог. Кроме того, он не мог этого сделать и по внешнеполитическим соображениям. Дело в том, что в этот период Наполеон как никогда нуждался в мире. Поэтому он не мог принять услуги человека, предпринявшего попытку развязать войну в Европе. Союзные державы сразу же истолковали бы такой шаг как потворство нарушителю мира и спокойствия в Европе и не замедлили бы использовать его как повод для объявления войны Наполеону.

В ответ на обращение Мюрата к императору ему было сообщено: ждать решения императора и не покидать Францию. Впоследствии, уже находясь на о-ве Св. Елены, Наполеон сказал, что он в любом случае отказал бы Мюрату, ибо французская армия была настолько преисполнена в то время патриотизма, что едва ли согласилась бы принять в свои ряды человека, запятнавшего себя в трудный для родины час предательством. «Ему не следовало рассчитывать ни на что с моей стороны, кроме суровости, и я проявил редкую силу духа, не выказав к нему ненависти», – пояснил свою мысль император.

Правда, при этом он добавил, что присутствие Мюрата на поле битвы при Ватерлоо, по всей вероятности, могло бы принести французам победу, поскольку исход сражения решил бы мощный и стремительный удар кавалерии, возглавить который мог только один Мюрат.

В ожидании решения императора Мюрат находился на юге Франции на положении частного лица.

После катастрофы при Ватерлоо и Второго отречения Наполеона его положение сделалось опасным. С возвращением Бурбонов в Париж во Франции, и особенно в ее южных районах, начал свирепствовать «белый террор». Один из вдохновителей его племянник короля Людовика XVIII Шарль Фердинанд Бурбон (герцог Беррийский) прямо заявил тогда: «Нам нужно начать охоту на маршалов. Стоит отстрелять 7 или 8 из них». Вне всякого сомнения, будь этот список принят, в него вошел бы и Мюрат.

Тем более, что министр полиции короля Людовика XVIII Фуше, чья репутация «цареубийцы» и известного мастера грязных дел не внушала ему особо радужных надежд на будущее при Бурбонах, решил выслужиться перед новыми правителями и заслужить их особое доверие. С этой целью он составил т. н. проскрипционные списки наиболее опасных, по его мнению, противников нового режима и 24 августа 1815 г. представил их королю. В них в основном фигурировали лица, наиболее верно служившие Наполеону в период «Ста дней». Из занесенных Фуше в эти списки около 60 человек 19 он предлагал немедленно предать суду военного трибунала (что практически обрекало их на верную смерть), а остальных отдать под надзор полиции до решения вопроса о мере их ответственности.

Военный министр маршал Гувион Сен-Сир согласился с предложением министра полиции (большинство в списках составляли военные) и санкционировал проскрипционные списки своей подписью. Список военных «преступников» возглавлял бригадный генерал Ш. Лабедуайер, который в марте 1815 г. первым перешел со своим 7-м линейным полком на сторону Наполеона. Он был расстрелян 4 августа на Гренельском поле.

С каждым днем белый террор набирал силу. Расправы над сторонниками прежнего режима следовали одна за другой, и конца им не было видно.

Мюрат метался по югу Франции, не зная, на что решиться. Почти ежедневно он подвергался опасности попасть в руки роялистов или бесчинствующих в тех краях многочисленных бандитских шаек. От данного ему совета сдаться австрийцам экс-король отказался. Но вскоре он все же вынужден был обратиться к покровительству Англии и Австрии. Англичане уклонились от ответа. Австрийцы согласились предоставить ему гарантии безопасности, но при условии отказа от всяких прав на неаполитанский престол. Мюрат принял их условия.

Узнав, что тулонская полиция назначила награду за его голову и за ним уже идет настоящая охота, Мюрат на утлом челноке бежит на Корсику, куда прибывает 25 августа. Здесь местное население принимает его как короля. Власть Бурбонов на острове еще не утвердилась, и ничто не могло помешать Мюрату оставаться там более месяца. В период пребывания его на Корсике туда прибывает австрийский представитель с паспортами и гарантированным обещанием спокойного и безопасного проживания бывшего короля в австрийских владениях.

Но к этому времени Мюрат под влиянием оказанного ему на Корсике приема уже изменил свои намерения. Неукротимая жажда власти и славы вновь вскружила голову гасконцу, и он, забыв о своей договоренности с австрийскими властями, решил вернуть себе Неаполь. Эта сумасбродная идея пришла ему в голову неожиданно, когда он получил письма от якобы своих сторонников в Неаполе, которые настойчиво звали его к себе. Они уверяли Мюрата, что стоит только их «любимому королю Джоакино» высадиться в Италии, как Неаполитанское королевство сразу же падет к его ногам. Легкомысленный гасконец настолько уверовал в подлинность этих писем, что остановить его было уже невозможно.

На самом же деле эти письма, как выяснилось впоследствии, были написаны вовсе не мифическими сторонниками Мюрата, каковых как организованной силы не существовало вообще (неаполитанцы уже успели позабыть своего «любимого короля Джоакино»), а агентами неаполитанской полиции, во главе которой стоял министр Медичи. Он поставил перед собой цель выманить Мюрата с Корсики, чтобы схватить его и передать в руки Бурбонов. С этой целью и была затеяна провокация. Она полностью удалась. Политически наивный экс-король сам прыгнул в уготованную ему ловушку, решив устроить свое «возвращение с острова Эльбы». Его уверенность в успехе подкреплялась слухами о якобы начавшемся восстании против Бурбонов в Калабрии. Эти слухи были пущены и усиленно муссировались агентами Медичи.

Заложив свои драгоценности, Мюрат нанимает 200 солдат-корсиканцев и 6 небольших судов, чтобы произвести высадку на юге Италии. 28 сентября флотилия Мюрата покидает порт Аяччо и выходит в море, взяв курс к берегам Италии. Абсурдность этой затеи была очевидна с самого начала: завоевать с двумя сотнями не вполне надежных наемников оккупированное 200-тысячной австрийской армией Неаполитанское королевство было безумием. Мюрат не имел никакого представления об истинном положении дел на юге Апеннинского полуострова, не была проведена даже самая элементарная разведка, экс-король действовал наобум. Его наивный расчет на народное восстание, даже если бы таковое и в самом деле произошло, был не более чем игрой пылкого воображения гасконца, не любившего, как уже выше отмечалось, думать и тем более считаться с реальностью. Противостоять регулярным и закаленным в боях австрийским войскам слабо организованные, необученные и плохо вооруженные отряды повстанцев вряд ли бы долго смогли. Восстание было бы подавлено в самом начале.

Одним словом, предпринятая Мюратом акция являлась чистейшей авантюрой, не имеющей под собой никакой основы. Создается впечатление, что организовывал ее не крупный военачальник, опытный воин, в конце концов маршал (!), а какой-то авантюрист мелкого пошиба, полный профан в вопросах военного дела.

Более того, ее провал был предрешен еще и предательством.

Флотилией Мюрата командовал бывший пират Барбара, подкупленный Медичи. По пути в Италию она была рассеяна сильной бурей. Находившиеся в сговоре с Барбарой капитаны судов воспользовались этим, чтобы увести свои корабли в разные порты и не допустить соединения флотилии. Фелука же, на которой находился сам Мюрат с 30 солдатами, 8 октября была приведена Барбарой в Пиццо, небольшой городок на побережье Калабрии, где все уже было готово к встрече «бунтовщика». Высадившись на берег, отряд двинулся в находившийся поблизости город. Возглавлял его сам Мюрат, облаченный в расшитый золотом мундир и увешанный с ног до головы оружием. Но едва отряд наемников с криками «Да здравствует король Иоахим!» приблизился к Пиццо, как подвергся нападению большой толпы вооруженных горожан. При первых же выстрелах воинство Мюрата обратилось в бегство и быстро рассеялось. Сам экс-король был настигнут преследователями на берегу и после отчаянного сопротивления схвачен. При этом он был сильно избит, а его роскошный мундир превратился в лохмотья.

…Кстати, верноподданным жителям городка Пиццо за поимку «бунтовщика» король Фернандо даровал свое монаршее благоволение и освободил от соляной пошлины…

Подоспевший с небольшим отрядом солдат капитан Трентакапилли едва отбил Мюрата у разъяренной толпы, арестовал его и как обычного уголовника провел под конвоем через весь город в тюрьму. Высыпавший на улицы народ с любопытством глядел на «короля Джоакино» и, как обычно…, безмолвствовал.

Судьба «бунтовщика» была предрешена.

Тем не менее правительство неаполитанских Бурбонов решило придать запланированному убийству законную форму. Наспех был создан военный суд. Во время его Мюрат держал себя с большим достоинством. Считая унизительным для себя оправдываться перед мелкими военными чиновниками, входившими в состав суда, он запретил делать это и своему адвокату, заявив: «Это не мои судьи, а мои подданные. Они не имеют права судить своего монарха, и я вам запрещаю что-либо говорить в мою защиту».

13 октября военный суд вынес обвиняемому смертный приговор как нарушителю народного спокойствия и опасному государственному преступнику. Суд также постановил, что приговор должен быть приведен в исполнение немедленно. Между прочим, суд над Мюратом действовал в полном соответствии с Уголовным кодексом, введенным в свое время самим же королем Иоахимом и предусматривавшим именно такого рода наказание за попытку свержения законной власти.

В последний день своей жизни Мюрат написал трогательное письмо жене, в котором простился со своей «дорогой Каролиной» и детьми (двое сыновей и две дочери), выразил сожаление, что приходится умирать вдали от них. Письмо завершалось фразой, что он «умирает добрым христианином».

…Кстати, оставшись вдовой в 33 года, Каролина Мюрат, как это часто бывает, скоро утешилась. В 1817 г. проживавшая в Триесте бывшая королева Неаполитанская вышла замуж за одного из своих бывших любовников – генерала Ф. Макдональда (не путать с маршлом Макдональдом), бывшего военного министра Мюрата. Закончила она свой жизненный путь много позже своего безбашенного муженька – лишь в 1839 г. – в возрасте 57 лет…

Свой приговор Мюрат выслушал с презрительным спокойствием. Он умер как настоящий солдат. Во время казни он не позволил завязать себе глаза и с улыбкой отверг предложение командовавшего расстрелом офицера повернуться спиной к палачам. Затем, распахнув на груди одежду, Мюрат твердым голосом обратился к взводу солдат, выстроенному для приведения приговора в исполнение: «Солдаты, исполните свой долг, стреляйте в сердце, но пощадите лицо!» – и сам подал команду «Пли!» Грянул залп – и экс-король, он же маршал Империи, замертво рухнул наземь. Он пал, сраженный вражескими пулями, с той же рыцарской доблестью, которой был отмечен на протяжении всей своей жизни. Смерть настигла его на 49-м году жизни. «Какая отвага!» – не скрывая своего восхищения, промолвил присутствовавший на казни посланец неаполитанского короля Фердинанда IV. Тело бывшего короля положили в простой гроб и захоронили в общей могиле на местном кладбище.

Со временем она затерялась…

Франция увековечила память своего знаменитого маршала, переименовав его родной город в Лабастид-Мюра. Такой чести из всех наполеоновских маршалов, кроме него, удостоился лишь Сульт. Именем Мюрата также назван один из бульваров, окружающих французскую столицу и носящих имена наполеоновских маршалов – героев великой эпохи Первой империи.

* * *

Мюрат вошел в историю как один из самых знаменитых наполеоновских маршалов. Он участвовал в большинстве кампаний, проведенных Наполеоном, и, возглавляя французскую кавалерию, снискал громкую боевую славу и большую популярность во Франции.

Когда началась Французская революция, Мюрату было всего 22 г. и он только что начал военную службу рядовым солдатом-кавалеристом королевской армии. Буйные ветры революции, разметавшие до основания старые феодальные порядки, открыли перед такими, как он, молодыми и честолюбивыми выходцами из народа, невиданные ранее перспективы. Вопрос стоял лишь об их реализации. И Мюрат с этим справился успешно.

Реализации его устремлений в решающей степени способствовали начавшиеся в апреле 1792 г. Революционные войны Франции против Первой коалиции европейских монархических государств, вознамерившихся силой оружия подавить революцию во Франции, восстановить в ней прежние порядки, не дать распространиться пожару революции на соседние страны. В число защитников революционных завоеваний французского народа одним из первых встал и молодой сержант конных егерей Иоахим Мюрат. Проявив выдающуюся храбрость, мужество и военную смекалку в первых же боях за свободу и независимость своей Родины, Мюрат уже через полгода получает офицерские эполеты, о которых до революции не мог даже и мечтать. Незаурядные военные способности способствуют его быстрому продвижению по службе. Через три с небольшим года после получения первого офицерского чина он уже полковник. Проходит еще три месяца – и Мюрат становится генералом республиканской армии. Было ему в ту пору всего 29 лет. А в 32 года он получает чин дивизионного генерала – высшее воинское звание в армии республиканской Франции.

Таким образом, за 7 лет Мюрат проходит путь от рядового солдата до дивизионного генерала.

Но и это еще не предел в его блистательной военной карьере – в 37 лет он становится маршалом, еще через два года – великим герцогом, а в 41 год – королем.

Взлет феноменальный!

Такие случаются только во времена эпохальных потрясений.

Выдающиеся заслуги на полях сражений в годы войн Французской республики и Наполеоновских войн принесли Мюрату громкую боевую славу и широкую известность. Он становится одним из ближайших боевых соратников Наполеона, спутником его боевой славы. За доблестную службу Наполеон щедро осыпает своего сподвижника всевозможными милостями и наградами. Мюрат становится одним из богатейших людей Франции.

В годы своего наивысшего могущества и славы щедрость Наполеона по отношению к боевым соратникам была безмерной. Император искренне считал, что осыпанные его милостями и наградами, сколотив огромные состояния, они должны быть всем довольны. Наполеон считал, что за те блага, которыми он облагодетельствовал своих соратников, они будут служить ему верой и правдой, драться как за интересы созданной им империи, так и за свои собственные, до конца. Но он жестоко просчитался. Да, они до определенного момента служили ему не за страх, а за совесть.

Но как только удача отвернулась от их любимца и возникла реальная угроза своему благополучию, они начинают искать нового хозяина, который бы гарантировал им сохранение всего приобретенного на службе у императора. Отсюда и истоки предательства, с которым пришлось столкнуться Наполеону на завершающем этапе своей военной и политической карьеры. Считал себя обиженным и зять Мюрат, недовольный тем, что Наполеон в свое время не дал ему трон польского короля, который ему очень хотелось заполучить.