Верховный правитель. Часть 1

После этого случая Соломон Аркадьевич вызвал Васю к себе в кабинет и поговорил с глазу на глаз.

– Я ведь помню, Василий, как ты учился. (Так как врачей в городе не хватало, Соломон Аркадьевич по совместительству преподавал в училище.) Я ведь тебе на экзаменах натянул троечку, надеясь, что ты на практике будешь ума набираться. Но ты и здесь ленишься. Из-за этого ты сегодня чуть не погубил человека. И с таким отношением к делу можешь ещё бог знает что натворить. Поэтому предупреждаю: если за ум не возьмёшься, в целях безопасности людей выгоню тебя к чёртовой матери.

О безопасности пациентов Соломон Аркадьевич подумал, а о своей – нет. Вася же призыв «взяться за ум» воспринял по-своему. Он стал усиленно думать, как избавиться от Соломона Аркадьевича.

И тут он вспомнил зимний разговор своего начальника с хозяином дома, когда ездили на вызов к больному. Тут же в НКВД был отправлен донос, в котором говорилось, что врач Виленский в разговорах хвалит бывший царский режим и осуждает советскую власть. Этого было достаточно, чтобы данный врач исчез навсегда. В городе у него остались жена с маленьким сыном. Высылать их никуда не стали, ведь Урал тогда и так слыл захолустной провинцией. Но они считались семьёй врага народа со всеми вытекающими последствиями.

Город до войны был сравнительно небольшой. Люди в нём жили многими поколениями. Семья Виленского тоже много десятилетий жила в городе. В девятнадцатом веке один из предков Соломона Аркадьевича работал в одно время с будущим дедушкой «вождя мировой революции»: господин Бланк служил тогда в этом городе. А семью Виленского знали все, многие у них лечились не одно поколение. И когда в этот дом пришла беда, нашлись добрые люди и в органах и намекнули, кто сочинил донос на Соломона Аркадьевича.

А Васе такой метод работы понравился. Он ещё не раз им пользовался, устраняя своих противников и конкурентов. Так постепенно он занял должность начальника Станции скорой помощи и проработал в ней много лет.

* * *

– А ты, Аркадий, откуда всё это знаешь? – удивились друзья.

– От своего любимого дядюшки, земля ему пухом. Он ведь во время войны сумел вырваться из-под бомбёжек на Украине и проработал здесь врачом большую часть своей жизни. Его тоже знали, поскольку он лечил многих. Неоднократно ему приходилось лечить и вдову Соломона Аркадьевича. Да и сынишка рос болезненным. Много лишений пришлось на долю этой семьи. Там дядюшке и поведали эту трагическую историю и молили Бога, чтобы он покарал доносчика. А исполнить в какой-то мере эту мольбу, по стечению обстоятельств, выпало моему дяде. Дело в том, что, когда началось «дело врачей», Василий Пинчук начал собирать материалы на моего дядю. И добрые люди дяде об этом шепнули. Надо было принимать срочные контрмеры. Но какие? Не мог же дядя пользоваться теми же методами и писать донос на Пинчука… Надо было сделать всё тоньше и самому в этом деле не фигурировать.

И выход был найден.

Дело в том, что у Пинчука была одна слабость. Он был жаден. Ему было жалко тратить деньги даже на еду. Да и жена его не любила готовить. Но кушать же хотелось всем, и Василий Пинчук нашёл метод бесплатного питания. Каждый день в городе кого-нибудь хоронили и устраивали поминки. А поскольку родственников и знакомых у каждой семьи было много, то поминки устраивали обычно в столовых. Пинчука тоже в городе знали многие и посещение им поминок почитали за честь.

Каждое утро по дороге на работу Василий покупал свежую городскую газету. Другие печатные издания его мало интересовали. У себя в кабинете он первым делом открывал последнюю страницу и смотрел колонку о похоронах. Поскольку часто объявлений было несколько, приходилось ещё выбирать, к кому пойти. О своём выборе он сообщал по телефону жене, и та вместе с маленьким Ванькой в назначенное время была на месте. Василий подъезжал прямо с работы. Таким образом, вся семья была ежедневно обеспечена сытным обедом с хорошей выпивкой.

Подобный метод питания осуществлялся на протяжении многих лет. Об этой слабости Пинчука к пиршеству на похоронах было известно и моему дядюшке. Можно было нанести упреждающий удар. Своей информацией дядя поделился с заместителем редактора городской газеты. Тот сам до войны служил в органах НКВД, был высокоидейным коммунистом и боролся за чистоту рядов партии.

Через несколько дней в газете появился разгромный фельетон. Надо было принимать меры. Пинчука исключили из партии и выгнали на пенсию. Заодно можно было отчитаться в принятых мерах по «делу врачей». Кто там будет разбираться, что Василий Пинчук не еврей?..

А у Пинчука началась совсем другая жизнь. Жена за все эти годы совсем разучилась готовить, да и по части лени не уступала мужу. К тому же на пенсию здорово не расшикуешься. Экономить надо, что-то выкраивать. Жена в этом ничего не понимала. А Василий за многие годы привык к ежедневной выпивке за обедом, и отказаться от этого удовольствия уже не мог. От безделья он окончательно спился и долго не протянул. А сын его Ванька, видишь, местными коммунистами теперь управляет и воспитывает достойную смену.

В разговоре наступила пауза. В тишине была слышна лившаяся из приёмника Сергея песня в исполнении группы «Лесоповал».

– Теперь, Серёжа, – обратился к нему Юрий Сергеевич, – когда ты узнал историю своей семьи, можешь подумать и решить, действительно ли в советское время было лучше. Ты вот сейчас слышал песню на слова поэта Михаила Танича. А ведь и у него судьба сложилась трагически. В 1947 году как-то в разговоре тот похвалил немецкие дороги. Он, боевой офицер, прошёл войну и имел возможность сравнивать немецкие дороги с нашими. Этот разговор стоил ему шести лет лагерей. Вот ты сейчас ходишь, подписи собираешь за референдум, и никто тебя не трогает. А в советское время ты не успел бы и пару домов обойти, как оказался бы уже за решёткой.

Сергей сидел, опустив голову. По щеке скатилась слеза. Потом он поднялся, как-то виновато глянул на всех:

– Пойду я, пожалуй.

Он медленно пошёл к калитке. Друзья молча смотрели ему вслед.

Ещё некоторое время все молчали. Первым тишину нарушил Дмитрич:

– Жалко парня, запутался совсем. И как это коммунистам опять удаётся одурманивать молодёжь?

– Ложью и удаётся. Коммунисты всегда были мастерами пропаганды. Несколько поколений одурманивали. И сейчас издаётся масса книг, где история опять искажена. Сталин там представлен хорошим менеджером, а массовые репрессии преуменьшаются и объясняются необходимостью борьбы с врагом.

– Действует и ещё один фактор. Люди недовольны нынешним состоянием экономики, политики и так далее. То есть все недовольны действиями властей. Коммунисты существующую власть критикуют. И тут действует принцип: «Враг моего врага – мой друг». А старики ещё подливают масла в огонь своим ворчанием, что при советской власти всё было дёшево. Они уже забыли, что хоть и было дёшево, но купить было негде. Всё это и сбивает с толку молодёжь.

Глава 4

Делиться надо!

Если бы Гоголь писал «Ревизора» в наше время, то чиновники давали бы взятки Хлестакову борзыми «Мерседесами».

Из школьного сочинения

Утром друзья уехали на работу, а Аркадий решил побродить по городу, в котором прожил столько десятков лет и который стал для него родным.

Город очень изменился за эти годы. Аркадий шёл по улицам, удивлялся этим переменам, но ощущал какое-то внутреннее беспокойство.

Первым делом поражал объём современной торговли. На центральных улицах почти везде первые этажи домов превратились в магазины. Купить можно было всё, что угодно, были бы деньги. Но, судя по количеству покупателей, деньги есть далеко не у всех. Аркадию невольно вспомнились советские времена. Тогда ситуация была обратная. Деньги кое-какие у людей были, но купить в условиях планового хозяйства было нечего. Вспомнилось, как по знакомству в своё время доставал стиральную машину, холодильник. А теперь вот, пожалуйста, – выбирай что хочешь.

Аркадий прошёлся по рядам с бытовой техникой и обратил внимание, что вся предлагаемая продукция импортная. А где же отечественная? Аркадий внимательно осмотрел всю эту технику и не нашёл ни одной отечественной марки. Куда всё это подевалось? Ведь только в нашей области два предприятия выпускали стиральные машины и два – домашние холодильники. Причём один из них находится в родном городе…

Прошёл Аркадий до завода и не увидел там никакого оживления. Предприятие было закрыто. Подумать только! Выпускали столько нужной прежде стране продукции. Там работало свыше десяти тысяч человек. А теперь стоят мёртвые корпуса.

И тут он понял причину своего беспокойства. Непривычным было то, что в городе не дымили заводские трубы. Даже над металлургическим районом было абсолютно чистое небо. Для экологов это радость, а для города – трагедия.

Аркадия всё это так потрясло, что ему расхотелось продолжать осмотр города.

Вечером, когда снова собрались на даче у Юрия Сергеевича, Аркадий изливал друзьям душу

– Вы только подумайте! Завод работал двести пятьдесят лет, и его продукция всегда пользовалась спросом. А продукцию металлургического завода считали за счастье получить снабженцы всех отраслей промышленности. Теперь же эта продукция никому не нужна.

– С переходом на рыночную экономику, – заметил Юрий Сергеевич, – со службами работающих ещё предприятий произошла интересная метаморфоза. Вы вспомните, в советское время у сотрудников отдела снабжения была самая проклятущая работа. Надо было постоянно выбивать фонды, потом эти фонды отоварить, то и дело посылать толкачей. А смежники без конца подводили, потому что у них были свои заморочки. В результате предприятия часто оказывались на грани остановки из-за несвоевременной поставки материалов и комплектующих. И руководство заводов постоянно ругало снабженцев.

А отдел сбыта жил спокойно. На всю выпускаемую продукцию были наряды. За воротами завода уже стояли получатели с соответствующими бумагами. Когда была возможность что-то отгрузить сверх плана, то работники отдела сбыта могли и себе в карман положить лишнюю копейку. При рыночной экономике условия работы этих отделов диаметрально изменились. Теперь снабженцы сидят как короли, а их осаждают отряды поставщиков. И работники отдела снабжения могут получить «откат» за то, что примут продукцию именно этого поставщика. А работники отдела сбыта мечутся в поисках покупателей. Да только на отечественную продукцию нет особого спроса.

Вы посмотрите в магазинах. Разве может наша отечественная продукция конкурировать с образцами иностранных фирм? То-то. В результате и производство сокращается. Вы только представьте себе, что такой гигант, как ЗИЛ, за 2010 год выпустил всего 1258 грузовых автомобилей и пять автобусов. В результате такой нерентабельности предприятия наши и закрываются. А потом их уже не восстановить. Оборудование приходит в негодность, хороших специалистов не найти. Сейчас ведь почти не обучают рабочим профессиям. Да опыт надо ещё приобретать…

– Да что там промышленная продукция, – усмехнулся Дмитрич, – когда и сельхозпродукцию уже сами делать не можем. Морковку из Израиля привозят, картофель – из Канады и других стран. Куда уже дальше падать? Вон по данным Росстата с 1995 по 2006 годы в России перестали работать 26 процентов сельхозпредприятий и половина фермерских хозяйств. А оставшиеся хозяйства просто ведут борьбу за существование. Солярка и бензин дорожают, на удобрения денег нет. Тракторов, по сравнению с началом 90‑х годов, стало в три раза меньше, комбайнов – в четыре. И даже когда выдаётся хороший урожай, деревенским хозяйственникам это большой пользы не приносит. С зарубежным наше зерно не может конкурировать из-за отсутствия удобрений. Перекупщики ждут, когда фермеры вынуждены будут продавать зерно за бесценок. Потому что крестьянин не может попридержать зерно до лучших времён: хранить негде. За элеватор платить дорого, а в амбарах неизвестно, как сохранится.

– Интересно, а как же до революции зерно хранили, когда ещё элеваторов в помине не было?

– Тогда у крестьян и амбары были соответствующие. А за годы советской власти всё это пришло в негодность. Ведь всё зерно государству отдавали.

– Ну и дела…

– А сейчас ведь не только зерно, но и молоко, и мясо перекупщики тоже берут у крестьян по низкой цене, а продают потом в несколько раз дороже. А молодёжь и вовсе стремится в город, к цивилизации. Вот потому даже многие большие сёла становятся заброшенными. За последние шестнадцать лет в России исчезло восемнадцать тысяч сёл и деревень. Теперь и приходится даже сельхозпродукцию завозить из-за рубежа.

– Чтобы снизить себестоимость своей продукции, некоторые предприниматели используют в полном смысле труд рабов. Кто бомжей отлавливает, кто эксплуатирует мигрантов, а кто и пользуется услугами фирм, специализирующихся на поставке рабов внаём. К нашему стыду, Россия сегодня занимает в работорговле одно из лидирующих мест. Получается, что по сравнению с США Россия откатилась на пару веков назад. Доходы от работорговли у нас в стране приближаются к миллиарду долларов в год. В 2003 году в Уголовный кодекс была введена специальная статья «Торговля людьми». Однако за всё время к уголовной ответственности было привлечено всего 73 человека, хотя такие преступления исчисляются тысячами. А людей, находящихся в условиях, «близких к трудовому рабству», насчитается до миллиона.

– Жуть. И к этим проблемам надо прибавить ещё и природные сюрпризы. У нас ведь то заморозки, то засуха, то дожди, то фитофтора, то жук колорадский.

– Вот и устремляются люди в города в поисках лучшей жизни. Согласно прогнозам экспертов ООН, к 2025 году 96 процентов россиян будет жить в городах.

– Только кто их очень ждёт в городах? Раз многие предприятия стоят, то и работы нет. Если где и нужны, так классные специалисты. А на подсобных и прочих неквалифицированных работах часто нелегальные мигранты трудятся. В Москве, по словам мэра Собянина, «есть районы, где доля нерусскоговорящего населения достигает 25 процентов». Он сообщил также, что власти Москвы намерены легализовать всех мигрантов, чтобы знать, кто и где живет, чтобы их работодатели платили налоги, обеспечивали их жильём и медицинской страховкой; тогда, возможно, им не будет выгодно привлекать таких работников, и они будут задействовать граждан России. «Нам нужно не сокращать квоты на мигрантов, а их увеличивать, чтобы всех зарегистрировать».

– Хочу сказать, что в этом вопросе он не открыл Америки. По японскому законодательству предприниматель должен платить иностранному работнику больше, чем гражданину Японии. Поэтому там выгодно приглашать только высококвалифицированных специалистов-иностранцев, которых трудно найти у себя в стране.

– О зарплате вообще отдельный разговор. Теперь ведь нет, как в советское время, общегосударственных расценок труда. Узаконивается только минимальный размер оплаты. Сейчас каждый работодатель предлагает работнику свою цену за его труд. И разброс в ценах огромный. Клерк какой-нибудь фирмы получает гораздо больше, чем рабочий у станка. Но мы в своё время учили, что реальная цена рабочей силы представляет сумму средств, необходимых работнику и его семье для воспроизводства способности к труду. И здесь должны учитываться затраты на питание, одежду, содержание жилища, образование, отдых и так далее. Однако цена рабсилы, которую предлагает работодатель, зачастую не покрывает этих затрат. Такая семья обречена на нищенское существование.

– Размер минимальной оплаты труда рассчитывается из стоимости потребительской корзины, состоящей из определённого набора продуктов. Журналисты решили проверить, что может купить на такую зарплату среднестатистический россиянин. Оказалось, что рацион такого россиянина хуже, чем паёк пленных немецких солдат в 1941 году. Вот вам, как говорится: за что боролись, за что воевали?..

– В стране сейчас огромный разброс в системе оплаты труда. И никакие профсоюзы не защищают низкооплачиваемых работников. Да и вообще поди найди сейчас члена профсоюза. Сейчас и рабочего класса как такового тоже нет. В колледжах, где обучают рабочим профессиям и ещё платят стипендию, нет конкурса. Не хочет молодёжь идти на завод. Непрестижно это и неденежно.

– А вот в Израиле никакие труд и профессия не считаются зазорными. К примеру, в России самой непрестижной и низкооплачиваемой всегда считалась работа уборщицы. В Израиле же люди, занимающиеся уборкой помещений, зачастую получают больше, чем те, кто трудится на производстве. И везде «требуются, требуются…»

– Я с ужасом думаю о том, что будет с нашей, можно сказать, самой огромной страной, имеющей гигантские природные ресурсы, когда упадут цены на нефть или начнут истощаться источники сырья. Олигархи, нахапавшие всё, что можно, слиняют за бугор. А что будет с Россией? Ведь без реального современного производства экономику не поднять. Для этого нужны квалифицированные работники. А где их взять?

– Ты прав, Дмитрич. Но проблемы страну ждут не только в будущем. У нас сейчас цены растут ужасными темпами. Только за один 2009 год рост цен у нас превысил в десять раз удорожание продовольствия в странах Евросоюза. Всё это увеличивает численность малоимущих слоёв. Эта проблема уже коснулась и армии. Проведённое в своё время социологическое исследование в Министерстве обороны показало, что 34 процента офицеров, даже с учётом введённых надбавок, живут за чертой бедности. Дошло до того, что водитель московского троллейбуса получает в полтора-два раза больше лейтенанта, которому в любой момент придётся отправляться на защиту страны. Недавно читал о том, как даже генералу пришлось воровать картошку, чтобы не умереть с голоду. Положение малоимущих слоёв населения уже таково, что ведутся разговоры о введении для них специальных продовольственных карточек.

– И ты думаешь, эта система у нас будет работать? Допустим, введут эти карточки. Из центра выделят деньги, которые поступят в региональные бюджеты. А чиновники на местах начнут распределять эти средства по магазинам. Но ведь российский чиновник не может работать с деньгами так, чтобы что-то себе не урвать. Значит, часть средств до магазинов не дойдёт. Но если магазины не получат денег, то перестанут принимать карточки. Кто и когда эти деньги будет искать? А люди пока что не будут получать питание. В России ведь ни один проект, финансируемый государством, не обходится без воровства.

– Подумать только! Россия всю жизнь, до самой революции, торговала зерном. И целину не распахивала. Ей и так зерна хватало. А за последние почти сто лет, когда всё взяло на себя государство, страна уже несколько раз вынуждена была жить по карточкам. Первый раз карточки на хлеб и другие продовольственные продукты были введены в марте 1917 года. Продолжалось это до лета 1920‑го. Тогда страну спас НЭП. Но наших «мудрых вождей» это ничему не научило. Когда занялись коллективизацией и начался массовый голод, снова на период с февраля 1929 года по 1 января 1935‑го пришлось вводить карточную систему. Когда началась война, естественно, снова ввели карточки. Эта система действовала с 18 июля 1941 года по декабрь 1947‑го. Дальше. Мы с вами помним, что когда в мае 1982 года была предложена Продовольственная программа, в ряде регионов сразу ввели продуктовые карточки.

– Отсюда напрашивается вывод: если за какую-то проблему берётся государство, её решение будет окончательно загублено.

– Тут надо внести поправку, что речь идёт именно о российском государстве. Во многих государствах правительство действуют иначе. Они создают такие условия, чтобы люди сами могли решить эти проблемы.

– Ливийский лидер Каддафи, например, заявил, что победит бедность в стране, распределив доходы от продажи нефти между гражданами Ливии поровну. Каждая семья сможет получать свыше четырёх тысяч долларов в месяц. Эти деньги можно будет использовать для удовлетворения потребностей граждан и на создание бизнеса.

– А вы в курсе, что в Израиле на большой глубине морского шельфа найдены богатые месторождения газа? Так вот, газ ещё не начал поступать, а кнессет уже принял Закон об изменениях налогообложения компаний, добывающих полезные ископаемые. Согласно этому Закону доходы от газовых поступлений должны будут перечисляться в специальный фонд для финансирования долгосрочных проектов. И в первую очередь – в социальной сфере. А финансовая комиссия кнессета собирается в законодательном порядке ограничить зарплату высокопоставленных сотрудников добывающих компаний 50‑ю минимальными зарплатами.

– Вот чего могут добиться депутаты, если они действительно хоть немного думают о народе, который их избрал…

– Это не про наших депутатов. Им главное – это попасть на хорошее место в партийном списке. При нынешней системе выборов они всё равно станут депутатами. Да и заняты они больше глобальными проблемами. Вот объявили несколько лет назад о программе «Развитие транспортной системы России».

– А что? Проблема действительно очень важная, особенно при нашей разбросанности населённых пунктов. Дошли до того, что по протяжённости дорог с твёрдым покрытием на единицу площади наша страна отстаёт от Китая в 2,7 раза, от США в 10 раз, от Франции в 26 раз. И то, что есть, построено ещё в советские годы и нуждается в серьёзном ремонте.

– Это всё так, но есть одно препятствие. Мы тут говорили о возможном воровстве чиновников на продовольственных карточках. Так вот, самой коррупционной отраслью в России является строительство дорог. Километр российской дороги стоит государству в три раза дороже европейской. При этом проектный срок службы европейской дороги составляет от тридцати до шестидесяти лет, а российской – только три-четыре года. Если бы дороги строили по всем правилам, с учётом мирового опыта, то они служили бы вечно.

Но в том-то и беда, что не могут наши чиновники с подрядчиками строить по правилам. Не могут не поддаться искушению и не отхватить от государственного «пирога». На асфальтобетонных заводах нарушают технологию путём «недовложения» материалов. Строители за соответствующую мзду закрывают на это глаза. И сами усугубляют положение халтурным выполнением работ. В результате дорога быстро приходит в негодность, и те же строители получают подряд на её ремонт. Эта кормушка может быть бесконечной.

Наша страна является абсолютным рекордсменом по ремонту дорог. На это в России тратится средств в пять-шесть раз больше, чем на прокладку новых дорог. На программу, о которой ты, Дмитрич, говоришь, было запланировано 4,7 триллиона рублей. Колоссальные вроде бы деньги, если с умом расходовать. Но вот теперь говорят, что не хватает. И на программу строительства дорог 2010–2015 годов требуется от 13 до 21 триллионов. Представляете себе объём воровства?!

– Но кто-нибудь делает что-то, чтобы прекратить эти безобразия? – поинтересовался Аркадий.

– Проводились забастовки по поводу повышения зарплаты и задержки её выплаты. Бастовали рабочие автозаводов, металлурги, докеры, журналисты, даже спортсмены. Но в большинстве случаев забастовки заканчивались ничем.

– Потому что профсоюзы слабые. Вот в Израиле забастовки организовываются профсоюзами. Их представители ведут переговоры с министерством финансов и, как правило, находят приемлемые решения.

– Однако ты, Аркадий, не договариваешь, что в твоём примере речь идёт о государственных предприятиях. Но я что-то никогда не слышал о забастовке в Израиле на частных производствах. А в России уже почти все приватизировано. И не всякий предприниматель будет терпеть профсоюз в своей компании. Он сделает всё, чтобы его развалить.

– Да простым людям не всегда известно, кто является истинным владельцем того или иного предприятия. К примеру, когда случилась авария на угольной шахте «Распадская», о ней узнал весь мир. Эта шахта является самой крупной в России и даёт 10 процентов общей добычи коксующегося угля. Так вот, оказалось, что совладельцами этой шахты являются кипрские компании Corder Enterpreis Ltd и Adroliv Investments Ltd, зарегистрированная в Люксембурге Evraz Group S. A., а также российская компания «Евразхолдинг». И ещё есть компания «Мир Инвест», получившая в доверительное управление государственный пакет акций «Кузбассразрезуголь». А, обратите внимание – получателем денег «Мир Инвеста» является швейцарская компания MIR Trade AG. Именно эта компания, получая по дешёвке кузбасский уголь, продаёт его в двадцать стран мира по мировым ценам. Это к вопросу о собственниках.

Что же касается активности рабочих, то о ней тоже можно судить на примере той же шахты «Распадская». Когда там случилась авария, унёсшая жизни нескольких десятков человек, рабочие шахтёрских городов собирались выйти на акцию протеста. Однако митинги не состоялись. В Новокузнецке на городской площади собралось триста человек, а в самом Междуреченске к мэрии вышло не больше десятка шахтёров. Люди были запуганы. И как тут не испугаться, когда прибыл ОМОН, по городу ездили милицейские машины, вооружённые милиционеры постоянно ходили группами. Кроме того, люди боялись потерять работу. Ведь в городе заработать можно только на шахте.