Трагический эксперимент. Книга 3

Внутрь России черкесов никто не депортировал, хотя за уголовные преступления и неповиновение властям туда ссылали целые семьи. Но при этом само мухаджирство было насильственным изгнанием с родины, поскольку его главной причиной был сгон с гор на равнину в конце Кавказской войны и после неё. Военные власти северо-западной части Кавказской линии видели в черкесах вредные для российской власти элементы и подталкивали их к эмиграции.

Во время российского завоевания, продолжавшегося с конца XVIII века до середины 1860-х годов, место жительства черкесов и других коренных жителей Северо-Западного и Центрального Кавказа не раз менялось. Военные действия заставляли их искать убежища в горах, откуда их в свою очередь выселяли российские власти, образуя из черкесов большие поселения на равнине и в предгорьях в пределах Кавказской линии.

Первые массовые переселения происходили во время Кавказской войны, но они ограничивались Северным Кавказом и Предкавказьем. Российские военные власти целыми деревнями переселяли замирённых горцев в пределы Кавказской линии. Похожую политику вели имамы Дагестана и Чечни, создавая в горах посёлки своих сторонников с равнины и переселяя непокорные селения. Исход горцев за пределы Кавказа, в Османскую империю, начался в конце войны и шёл до падения царского режима, в основном во второй трети XIX века. Особенно сильно он затронул Северо-Западный Кавказ, подавляющее большинство коренного населения которого выехало в Турцию. Толчком к мухаджирству стали насильственные переселения с гор на равнину, в окружение казачьих станиц.

Среди мухаджиров были также чеченцы и дагестанцы. Об этом есть много документов. Но подавляющая масса эмигрантов была из Черкесии. Это связано с разногласиями в военной администрации региона. Сторонники выселения горцев на равнину и далее, в Османскую империю, преобладали в Кубанской области, созданной в 1861 году на территории нынешнего Краснодарского края. Начальство Дагестанской области выступало против переселения горцев в Турцию. У начальников подразделений Кавказской линии, преобразованных после войны в области, были широкие полномочия. Сторонники выселения черкесов смогли убедить в своей правоте Кавказского наместника в Тифлисе.

В конце XIX века к власти здесь пришли противники мухаджирства, считавшие его нецелесообразным. Но к этому времени большинство горцев Северо-Западного Кавказа уже уехали в Османскую империю, а их земли заняли казаки и колонисты из России. Похожие перемены в политике колонизации можно найти и у других европейских держав, в частности, Франции в Алжире.

Сколько черкесов погибло при переселении в Турцию, точно никто не считал. Историки из черкесской диаспоры говорят об истреблении целых народов. Такая точка зрения появилась ещё у современников мухаджирства. Крылатым стало выражение дореволюционного кавказоведа Адольфа Берже о том, что «черкесы… уложены на кладбище народов». Но не все с этим согласны, и размеры эмиграции оценивают по-разному. Известный турецкий исследователь Кемаль Карпат насчитывает до двух миллионов мухаджиров, а российские историки говорят о нескольких сотнях тысяч эмигрантов.

Такая разница в цифрах существует потому, что на Северном Кавказе до его российского завоевания не велось статистики. Османская сторона фиксировала только легальных переселенцев, но было ещё множество «нелегалов». Тех, кто погиб в пути от горных аулов до побережья или на кораблях, никто толком не считал. А ещё мухаджиры умирали в портах Османской империи во время карантина.

К тому же Россия и Османская империя не сразу смогли договориться о совместных действиях по организации переселения. Когда же мухаджирство отошло в историю, изучение его в СССР до позднего советского времени находилось под негласным запретом. В годы холодной войны сотрудничество турецких и советских историков в этой области было практически невозможным. Серьёзное изучение мухаджирства на Северном Кавказе началось только в конце XX века.

22 октября 1784 года экспедиция под началом иркутского купца Григория Шелихова основала первое постоянное поселение на острове Кадьяк у берегов Аляски. Тогда и возникла Русская Америка. Корабли «Три святителя», «Св. Симеон» и «Св. Михаил» достигли Аляски 14 августа. Примерно два месяца ушли на выбор подходящего места и подготовительные работы. Через четыре года посёлок пострадал от цунами и был перенесён на другую оконечность острова, получив название Павловской гавани.

В 1793 году на Кадьяк прибыли пять монахов из Валаамского монастыря во главе с вновь назначенным епископом Кадьякским Иоасафом, которые принялись обращать алеутов в православие и возвели их силами храм.

В 1795 году началась колонизация континентальной Аляски, спустя ещё четыре года была заложена будущая столица Русской Америки – Ситка, где вскоре жили двести русских и тысяча алеутов.

Главным видом экономической деятельности на протяжении всей истории Русской Аляски являлась добыча соболей, лисиц, бобров и каланов. Меха пользовались огромным спросом не только в России, но и в Европе, где климат был намного суровее теперешнего.

Параллельно с Шелиховым территорию пытались осваивать люди купца Лебедева-Ласточкина, но в 1798 году он разорился. Шелихов же умер в 1795 году сказочно богатым человеком. Лишь за первые три года работы он сумел приумножить первоначально вложенный капитал в двадцать раз.

В 1799 году его зять, граф и камергер Николай Резанов, основал Российско-Американскую компанию, в состав акционеров которой вошли члены императорской фамилии. Российско-Американская компания создавалась по образу и подобию британской Ост-Индской компании. Указом Павла I частному предприятию были даны полномочия управлять Аляской, присвоен флаг, разрешено иметь вооружённые формирования и корабли.

Фактическим правителем края на 20 лет стал сподвижник Шелихова Александр Баранов, такой же талантливый предприниматель и эффективный менеджер, как его предшественник. В 1808 году он основал новую столицу – Ново-Архангельск. В 1824 году Россия и Британия заключили соглашение, установившее границу между Русской Америкой и Канадой.

Индейцы рассказывали русским, что в стародавние времена на Аляске жили рослые, светлокожие и бородатые люди, поклонявшиеся иконам. Некоторые историки полагают, что это могли быть новгородские ушкуйники, бежавшие от террора Ивана Грозного, но доказательств нет.

Открыл Аляску в 1648 году казак Семён Дежнев. Выйдя на семи кочах из устья Колымы, он прошёл «из Студёного моря в Тёплое» и завершил путь в Анадыре. Имя Дежнева носит мыс на Чукотке – это крайняя северо-восточная оконечность Евразии.

Пётр I не вполне доверял информации Дежнева и организовал экспедицию Витуса Беринга и Алексея Чирикова, чтобы окончательно удостовериться, соединена Азия с Америкой или нет.

Корабли Беринга и Чирикова отправились в плавание уже после смерти царя-реформатора, 8 июня 1728 года, и прошли с юга на север проливом, названным в честь Беринга, но американского берега не увидели из-за тумана.

В 1732 году моряки бота «Св. Гавриил» под началом Михаила Гвоздева впервые высадились на Аляске. В 1741 году вторая экспедиция Беринга и Чирикова подробно обследовала и нанесла на карту побережье Аляски и Алеутские острова.

Из западных европейцев первым побывал на Аляске Джеймс Кук в 1778 году. Спустя несколько месяцев испанская экспедиция Гонсало де Аро посетила Кадьяк, где была гостеприимно встречена русскими.

По мнению исследователей, колонизация Сибири оказалась одним из самых удачных проектов в истории России, потому что при поддержке и поощрении со стороны государства опиралась, прежде всего, на частную инициативу.

На Аляске поселенцы жили в соответствии со словами Николая Некрасова – «землю да волю им дали». Шелихов прославился фразой: «Купецкое происхождение не есть подлое».

Один из колонистов на вопрос Баранова, собирается ли он когда-нибудь вернуться в центральную Россию, ответил отрицательно, пояснив: «В Америке бар нету!»

Участь коренного населения была не столь радужной. Аборигенов заставляли платить дань мехами, непокорных забивали в колодки и секли розгами. По-разному сложились отношения между русскими и двумя основными группами местных обитателей.

Воинственные колоши (тлинкиты), быстро научившиеся обращаться с огнестрельным оружием, отчаянно сопротивлялись колонизации. Миролюбивые алеуты, издавна страдавшие от притеснений со стороны колошей, охотно нанимались на работу к новым хозяевам. Алеуты стали жить в деревянных избах и одеваться в русскую одежду. Очень скоро возникли смешанные браки. Практически все они крестились, а священник Иоанн Венеаминов, прозванный «апостолом Аляски», изучил алеутский язык и перевёл на него Библию. Часть алеутов исповедует православие и сегодня. При этом из-за алкоголизма и европейских болезней численность алеутов сократилась с примерно 20 тысяч до 2247 человек в 1834 году.

Одним из главных препятствий на пути активной колонизации Аляски стал кровавый и ожесточённый конфликт русских поселенцев с воинственным индейским племенем тлинкитов в начале XIX века. Это противостояние в дальнейшем имело серьёзные последствия: из-за него на долгие годы остановилось проникновение русских вглубь американского материка. К тому же после этого Россия была вынуждена отказаться от амбициозных планов овладеть ещё и тихоокеанским побережьем к юго-востоку от Аляски вплоть до острова Ванкувер (в настоящее время – территория канадской провинции Британская Колумбия).

Стычки русских с тлинкитами (наши колонисты их называли колошами или колюжами) регулярно происходили ещё в конце XVIII века, но полномасштабная война вспыхнула в 1802 году с внезапного нападения индейцев на крепость Михаила Архангела на острове Ситка (сейчас – остров Баранова). Современные исследователи называют несколько её причин. Во-первых, в составе промысловых партий русские привели на землю тлинкитов их давних злейших врагов – эскимосов-чугачей. Во-вторых, отношение пришельцев к аборигенам не всегда было, мягко говоря, почтительным. По свидетельству лейтенанта русского флота Гавриила Давыдова, «обхождение русских в Ситке не могло подать колюжам доброго о них мнения, ибо промышленные стали отнимать у них девок и делать им другие оскорбления». Тлинкиты были недовольны ещё и тем, что русские во время промысла в проливах архипелага Александра нередко присваивали индейские кормовые припасы.

Но главная причина неприязни тлинкитов к русским промышленникам была в другом. Изначально наши «конкистадоры» пришли на побережье Аляски ради добычи каланов (морских бобров) и продажи их меха в Китай. Как пишет современный российский историк Александр Зорин, «хищнический промысел морского зверя, который развернула Российско-Американская компания, подрывал основу экономического благосостояния тлинкитов, лишая их главного товара в выгодной торговле с англо-американскими морскими торговцами, чьи подстрекательские действия послужили своеобразным катализатором, ускорившим развязывание назревавшего военного конфликта. Необдуманные и грубые поступки русских послужили толчком к объединению тлинкитов в борьбе за изгнание РАК со своих территорий. Борьба эта вылилась в открытую войну против русских поселений и промысловых партий, которую тлинкиты вели как в составе обширных союзов, так и силами отдельных кланов».

И действительно, в развернувшейся жестокой конкуренции за морской промысел у северо-западного побережья Северной Америки местные индейцы видели своими главными врагами именно русских, которые пришли сюда всерьёз и надолго. Англичане и американцы лишь изредка наведывались сюда на кораблях, поэтому представляли для аборигенов гораздо меньшую угрозу. К тому же они взаимовыгодно выменивали у индейцев ценный мех на европейские товары, в том числе огнестрельное оружие. А русские на Аляске сами добывали мех и мало чего могли предложить тлинкитам взамен. К тому же сами они отчаянно нуждались в европейских товарах.

Историки до сих пор спорят о роли американцев (в России их тогда называли бостонцами) в провоцировании индейского восстания против России в 1802 году. Академик Николай Болховитинов не отрицает роль этого фактора, но считает, что «происки бостонцев» были намеренно преувеличены руководством Российско-Американской компании, а на самом деле «большинство английских и американских капитанов занимали нейтральную позицию либо благожелательно относились к русским». Тем не менее одним из непосредственных поводов к выступлению тлинкитов стали действия капитана американского судна «Глоуб» Уильяма Каннингема. Он пригрозил индейцам полным прекращением с ними всяческой торговли, если они не избавятся от русского присутствия на их земле.

В результате в июне 1802 года тлинкиты в количестве полутора тысяч неожиданно атаковали и сожгли крепость Михаила Архангела на острове Ситка, уничтожив её немногочисленный гарнизон. Любопытно, что и в обороне русского поселения, и в нападении на него участвовало несколько американских матросов, причём некоторые из них дезертировали с американского судна «Дженни», которым командовал капитан Джон Крокер. На следующий день, также воспользовавшись фактором внезапности, индейцы перебили возвращавшуюся в крепость промысловую партию, а взятых в плен полукровок-креолов Василия Кочесова и Алексея Евглевского до смерти замучили пытками. Через несколько дней тлинкиты уничтожили 168 человек из Ситхинской партии Ивана Урбанова. Уцелевших русских, кадьякцев и алеутов, в том числе вызволенных из плена женщин и детей, взяли на борт оказавшиеся поблизости британский бриг «Юникорн» и два американских судна – «Алерт» и небезызвестный «Глоуб». Как горько замечает Болховитинов, его капитан Уильям Каннингем захотел «по-видимому, полюбоваться результатами своей антирусской агитации».

Потеря Ситки стала тяжёлым ударом для главного правителя русских колоний в Северной Америке Александра Баранова. Он с трудом удержался от немедленной мести и решил накопить силы для ответного удара по тлинкитам. Собрав внушительную флотилию из трёх кораблей и 400 туземных байдарок, в апреле 1804 года Баранов отправился в карательную экспедицию против тлинкитов. Он намеренно выстроил свой маршрут не по кратчайшему пути, а по огромной дуге, чтобы наглядно убедить местных индейцев в русском могуществе и неизбежности наказания за разорение Ситки. Это ему удалось – при приближении русской эскадры тлинкиты в панике покидали свои селения и прятались в лесах. Вскоре к Баранову присоединился военный шлюп «Нева», совершавший под командованием знаменитого капитана Юрия Лисянского кругосветное путешествие. Итог сражения был предопределён – тлинкиты были разгромлены, а вместо уничтоженной ими крепости Михаила Архангела Баранов основал поселение Ново-Архангельск, ставшее столицей Русской Америки (теперь это город Ситка).

Однако на этом противостояние Российско-Американской компании с индейцами не закончилось – в августе 1805 года тлинкиты уничтожили русскую крепость Якутат, вырезав там всех русских и алеутов, невзирая на возраст и пол. Известие об этом вызвало брожение среди коренных обитателей Аляски. Так тяжело восстановленный среди них авторитет России снова оказался под угрозой. По мнению Болховитинова, за время войны 1802–1805 годов погибло около полусотни русских «и с ними ещё много островитян», то есть союзных им аборигенов. Сколько людей потеряли тлинкиты, естественно, никто не считал.

В одном из музеев Аляски хранятся захваченные ими трофеи: медная пушка и шпага коменданта Якутата Ларионова. Сын Ларионова провёл в плену у тлинкитов пятнадцать лет. Когда русские осадили Ситку, колоши ночью ускользнули из неё, предварительно умертвив своих детей и стариков, а также собак, чтобы не выдали их лаем.

Завоеватели тоже расправлялись с противниками, но детей всё-таки не трогали. Колоши понимали это по-своему. Один из пленников заявил Баранову: «Я тебя не боюсь, это вы боитесь даже младенцев!» Одного православного миссионера колоши съели, заявив, что в духе христианского учения причастились плотью и кровью.

Тут следует ответить на закономерный вопрос – почему владения огромной и могущественной Российской империи оказались так уязвимы перед нападениями сравнительно небольшого племени диких индейцев? Тому было две причины, тесно связанные между собой. Во-первых, собственно русское население Аляски тогда составляло несколько сотен человек. Ни правительство, ни Российско-Американская компания не озаботились заселением и хозяйственным освоением этой огромной территории. Для сравнения: за четверть века до этого только в Канаду с юга переселилось свыше 50 тысяч лоялистов – британских колонистов, сохранивших верность английскому королю и не признавших независимость США. Во-вторых, у русских поселенцев катастрофически не хватало снаряжения и современного вооружения, в то время как противостоящих им тлинкитов англичане и американцы регулярно снабжали ружьями и даже пушками. Посетивший с инспекционной поездкой Аляску в 1805 году русский дипломат Николай Резанов отмечал, что у индейцев «ружья английские, а у нас охотские, которые никогда никуда за негодностию их не употребляются».

Находясь на Аляске, Резанов в сентябре 1805 года купил у зашедшего в Ново-Архангельск американского капитана Джона Д’Вулфа трёхмачтовую бригантину «Юнона», а весной следующего года со стапелей местной верфи торжественно спустили на воду восьмипушечный тендер «Авось». На этих кораблях в 1806 году Резанов отправился из Ново-Архангельска в испанский форт Сан-Франциско. Он рассчитывал договориться с испанцами, владевшими тогда Калифорнией, о торговых поставках продовольствия для Русской Америки. Нам вся эта история известна по популярной рок-опере «Юнона и Авось», романтический сюжет которой основан на реальных событиях.

Заключённое в 1805 году перемирие между Барановым и верховным вождём тлинкитского клана киксади Катлианом зафиксировало хрупкий статус-кво в регионе. Индейцам не удалось изгнать русских со своей территории, но они сумели отстоять свободу. В свою очередь Российско-Американская компания хоть и вынуждена была считаться с тлинкитами, но смогла сохранить свой морской промысел на их землях. Вооружённые стычки между индейцами и русскими промышленниками неоднократно случались на протяжении всей последующей истории Русской Америки, но всякий раз администрации РАК удавалось их локализовать, не доводя ситуацию до крупномасштабной войны, как в 1802–1805 годах.

18 марта 1867 года русские владения в Америке общей площадью 580107 квадратных километров были проданы США за 7,2 млн долларов – вопреки распространённому в России мифу, именно проданы, а не переданы в аренду на 99 лет.

Договор подписали в Вашингтоне госсекретарь Уильям Сьюард и российский посланник барон Эдуард Стекль. 23 марта о случившемся сообщили петербургские газеты. Последние русские (309 человек) покинули Ново-Архангельск 30 ноября 1868 года. Объяснить свои действия обществу царское правительство не потрудилось. Многие восприняли продажу Аляски с возмущением. «Санкт-Петербургские ведомости» описывали, как в день официальной передачи территории российский флаг «не хотел спускаться», так что пришлось послать матроса влезть на флагшток и отвязать его.

Дополнительную политическую остроту вопросу придало то, что инициатива продажи Аляски всецело приписывалась брату императора великому князю Константину Николаевичу, главному придворному либералу. За продажу Аляски выступал не только Константин Николаевич, но и такие несомненные патриоты, как канцлер Горчаков и генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьёв-Амурский. И резоны у них были.

250 лет Россия неизменно стремилась быть ключевым геополитическим игроком, что с неизбежностью вело к вражде с державой, больше других претендующей на то же самое. В XIX веке таковой являлась Британия. В ходе Крымской войны возникли опасения, что Аляску могут захватить британцы, а противопоставить этому будет нечего, так лучше уж передать её дружественному государству.

Судя по официальному отчёту Министерства финансов, «за уступленные Североамериканским Штатам российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов» почти 11 363 млн рублей, из которых 10 973 млн рублей были израсходованы за границей на покупку принадлежностей для трёх железных дорог: Московско-Рязанской, Рязанско-Козловской и Курско-Киевской, а остальные 390 тысяч рублей поступили наличными деньгами. Однако, как установил современный историк И. Б. Миронов, автор специального исследования «Роковая сделка: как продавали Аляску» (2007), американцы надули русское правительство, поскольку просрочили платёж на целых три месяца, и с учётом утерянных банковских процентов недостача составила 341 838 рублей (213 648 долларов), а означенные деньги поступили не на счёт Государственного казначейства, а на личный счёт главного лоббиста этой сделки барона Э. А. Стекля. Вместе с тем историк установил крайне любопытный факт: главными акционерами тех самых железных дорог являлись сам великий князь Константин Николаевич, его старый «подельник» министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн и князь Михаил Михайлович Долгоруков, приходившийся родным братом небезызвестной княгине Екатерине Михайловне Долгоруковой (светлейшей княгине Юрьевской), которая была тайной супругой государя-императора Александра II.

В США сделку тоже встретили без энтузиазма. Пресса бичевала «глупость Сьюарда», который «купил у русских сундук со льдом». А в конце XIX века на Аляске открыли золото. Геолог Владимир Обручев утверждал, что только в период до русской революции американцы добыли там драгоценного металла на 200 миллионов долларов.

Переход Аляски под юрисдикцию Соединённых Штатов тлинкиты встретили с возмущением. Они считали, что русские не имели права продавать их земли. Когда потом в конфликты с индейцами вступали американцы, они всегда действовали в свойственной им манере: на любые попытки сопротивления немедленно отвечали карательными рейдами. Тлинкиты очень обрадовались, когда в 1877 году США временно вывели свой воинский контингент с Аляски для борьбы с индейцами племени не-персе в Айдахо. Они простодушно решили, что американцы покинули их земли навсегда. Оставшись без вооружённой защиты, американская администрация Ситки (так теперь назывался Ново-Архангельск) спешно собрала ополчение из местных жителей, главным образом русского происхождения. Только благодаря этому удалось избежать повторения резни 75-летней давности.

Любопытно, что история русско-тлинкитского противостояния не закончилась с продажей Аляски американцам. Формальное перемирие 1805 года между Барановым и Катлианом аборигены не признавали, поскольку оно было заключено без соблюдения соответствующих индейских обрядов. И лишь в октябре 2004 года по инициативе старейшин клана киксади и американских властей на священной поляне тлинкитов состоялась символическая церемония примирения России с индейцами. Россию в ней представляла Ирина Афросина – прапраправнучка первого главного правителя русских колоний в Северной Америке Александра Баранова.

24 апреля 1877 года началась очередная русско-турецкая война. Россия объявила войну Турции. Петербург надеялся на быструю войну, чтобы избежать вмешательства великих европейских держав, опасавшихся усиления России на Балканском полуострове, на Кавказе и захвата русскими проливов Босфор и Дарданеллы, Константинополя-Стамбула. Однако из-за стратегических ошибок русского верховного командования война приняла затяжной характер, и Россия не смогла решить основные стратегические задачи на Балканах и в зоне проливов.

Война была вызвана двумя основными предпосылками. Во-первых, это историческое противостояние России и Турции в трёх регионах – на Кавказе, в Причерноморье (включая зону проливов) и на Балканском полуострове. При этом русская цивилизация решала стратегические задачи по созданию устойчивых естественных границ на Кавказе и Дунае, обеспечению безопасности на южном направлении. А для этого необходимо было занять проливы Босфор и Дарданеллы, чтобы закрыть Чёрное (Русское) море для враждебных держав. У России уже был печальный опыт Восточной войны 1853–1856 гг., когда флоты Англии и Франции блокировали более слабый русский флот и высадили экспедиционную армию в Крыму. Деградация вооружённых сил, экономики, внутренняя нестабильность Османской империи облегчали эту задачу.

С другой стороны, Турция надеялась при поддержке западных держав взять реванш за прежние поражения, удержать за собой владения на Балканах. Османскую империю поддерживали Англия, Австрии и Франция, которые боялись экспансии России на Балканах и на Кавказе, выхода русских к южным морям. Поэтому британцы и французы пытались стравить Россию и Турцию.

Во-вторых, в середине XIX в. Османская империя находилась в состоянии затяжного социально-экономического, национального и политического кризиса. Прежние реформы и попытка модернизировать страну по западному пути не смогли остановить разложение основ турецкого феодального государства и его распад. Некогда могущественная военная держава представляла собой экономически отсталую аграрную страну, экономика и финансы которой были подчинены западным государствам.