Трагический эксперимент. Книга 4

Это было встречное движение. Изначально у них были разные взгляды на революционный процесс в России. После раскола РСДРП в 1903 году Троцкий сначала примкнул к меньшевикам, потом отошёл от них и занял внефракционную позицию, а во время событий 1905–1907 годов сформулировал свою теорию перманентной (непрерывной) революции. Он полагал, что буржуазно-демократическая революция в России неизбежно должна перерасти в революцию социалистическую с установлением диктатуры пролетариата, а потом и в мировую.

Ленин тогда резко критиковал Троцкого, обвиняя его в ультралевизне и полуанархизме. Он считал, что Россия с её малочисленным рабочим классом и незавершённой модернизацией ещё не готова к социализму и только начало социалистической революции в развитых странах Запада может открыть для России социалистическую перспективу.

Этой позиции Ленин придерживался вплоть до апреля 1917 года, когда, к изумлению многих своих соратников по партии, он выдвинул радикальные идеи, схожие с теми, которые Троцкий отстаивал ещё десять лет назад. Но и Троцкий, ранее обвинявший Ленина и его партию в «сектантстве», встал на его сторону. Он больше не пытался примирить большевиков с меньшевиками и другими левыми социалистами, а принялся отстаивать курс на захват власти исключительно силами партии Ленина. Так в 1917 году Троцкий и Ленин стали ближайшими политическими союзниками.

Но у них была длинная и непростая история личных взаимоотношений… Будучи в эмиграции, Ленин и Троцкий поносили друг друга последними словами. Но в 1917 году они смогли забыть личные обиды и преодолеть прежние конфликты ради общего политического интереса. Собственно, в этом умении и заключается талант настоящих политиков.

Было ли между ними соперничество? Довольствовался ли амбициозный и честолюбивый Троцкий ролью второго человека в партии? У них было определённое разделение ролей в революционном движении 1917 года. Троцкий был яркий митинговый оратор, который мог выступать перед огромной людской массой по нескольку часов подряд. Это был непревзойдённый пропагандист и агитатор, который мог зажечь и завоевать любую аудиторию. Что касается Ленина, то он был выдающимся стратегом и партийным организатором. Он сплачивал партию, вырабатывал общую политическую линию и тактику борьбы за власть.

Конечно, широким массам больше был известен Троцкий, а в партии непререкаемым авторитетом был именно Ленин. Но Троцкий не претендовал на верховное лидерство в большевистской партии вместо Ленина.

Американский историк Ричард Пайпс писал, что, пока Ленин скрывался в Финляндии, именно Троцкий возглавил подготовку к вооружённому восстанию. И возникает вопрос, чья роль в организации захвата власти в октябре 1917 года была более существенной – Ленина или Троцкого?

Эпоха Февраля была слишком недолгой, чтобы демократические традиции укоренились. Для этого требуются не месяцы, а десятилетия. К октябрю семнадцатого все были подавлены, измучены, истощены. Страна не выдержала испытание свободой.

За несколько дней до Октябрьской революции Леонид Красин обрисовал ситуацию в столице:

«Питер поражает грязью и какой-то отрешённостью, запустением. Улицы и тротуары залиты жидкой грязью. Питер имеет вид города если не оставленного жителями, то, во всяком случае, населённого пришельцами, настолько мало заинтересованными в каком-либо благоустройстве, что они не считают нужным делать самого элементарного ремонта.

По погоде настроение у толпы более кислое и злое, чем летом, да и в политике идёт какая-то новая анархистско-погромная волна. Испуганные обыватели с трепетом ждут выступления большевиков, но преобладает мнение, что у них ничего не выйдет».

31 октября (по новому стилю) 1917 года член ЦК партии большевиков Лев Каменев опубликовал в газете «Новая жизнь», издававшейся Максимом Горьким, заметку, в которой говорилось: «Взять на себя инициативу вооружённого восстания в настоящий момент, при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для дела революции и пролетариата шагом».

В феврале 1917 года численность партии большевиков составляла всего 24 тысячи человек – в стране со 150 миллионным населением. К апрелю увеличилась до 150 тысяч. К ноябрю – до 240 тысяч. Несмотря на бурный – в десять раз! – рост, всё равно это была крайне малочисленная партия.

Вот почему два влиятельных большевика Григорий Евсеевич Зиновьев и Лев Борисович Каменев на заседании ЦК в октябре проголосовали против захвата власти. Остальные члены ЦК их не поддержали.

На следующий день после заседания Зиновьев и Каменев оповестили ЦК, что поскольку они остались в меньшинстве при голосовании, то считают своим долгом обратиться с письмом к московскому, петроградскому комитетам и областному финскому комитету партии с развёрнутой аргументацией, почему нельзя идти на вооружённое восстание.

Возник вопрос об исключении Зиновьева и Каменева из состава центрального комитета партии. Кстати, Сталин был против! В протокол занесли его слова: «Исключение из партии не рецепт, нужно сохранить единство партии; предлагает обязать этих двух товарищей подчиниться, но оставить их в ЦК».

Он вступился за людей, которых потом сладострастно унизит и уничтожит. Этот эпизод, сталинская примирительная позиция в октябре семнадцатого, свидетельствует о том, что палачами не рождаются, а становятся, когда создаются условия для беззакония.

А ведь Зиновьев и Каменев были, пожалуй, недалеки от истины, когда в своём знаменитом заявлении писали: «Говорят: 1) за нас уже большинство народа в России и 2) за нас большинство международного пролетариата. Увы! – ни то, ни другое неверно. <…> В России за нас большинство рабочих и значительная часть солдат. Но всё остальное под вопросом. Мы все уверены, например, что если дело теперь дойдёт до выборов в Учредительное собрание, то крестьяне будут голосовать в большинстве за эсеров».

Они считали, что надо постепенно завоёвывать массы на свою сторону и отстаивать правоту своих идей в Учредительном собрании, которое будет представлять интересы всего народа России.

Но Ленин не хотел ждать созыва Учредительного собрания! Понимал: на выборах большинство депутатских мандатов достанется другим партиям. Потому и требовал взять власть до начала работы Учредительного собрания.

Осенью семнадцатого года многие считали, что большевики – меньшинство! – не имеют права единолично управлять страной. Им следует вступить в коалицию с другими социалистическими партиями, чтобы опираться на большинство населения. Но Ленин не желал делиться властью и идти на компромисс с другими партиями.

Сталинские историки назвали потом Зиновьева и Каменева предателями, уверяли, будто они выдали план октябрьского восстания и едва не погубили революцию. Так это обвинение и осталось в истории…

На самом деле большевики готовились взять власть и открыто об этом говорили. За десять дней до взятия Зимнего дворца, 15 октября, «Петроградский листок» писал: «Вчера в цирке „Модерн“ при полной, как говорится, аудитории прекрасная Коллонтай читала лекцию. „Что будет 20 октября?“ – спросил кто-то из публики, и Коллонтай ответила: „Будет выступление. Будет свергнуто Временное Правительство. Будет вся власть передана Советам“, – то есть большевикам».

За день до Октябрьской революции глава Временного правительства Александр Керенский выступал в Мариинском дворце перед Советом республики – это был так называемый предпарламент, образованный представителями различных партий и общественных организаций. Совет республики должен был действовать до созыва избираемого всем народом Учредительного собрания.

Большевики открыто готовились совершить государственный переворот и взять власть. Керенский назвал действия партии Ленина предательством и изменой государству. Он сказал, что распорядился начать судебное следствие и провести аресты. Поздно!

– Я вообще предпочитаю, чтобы власть действовала более медленно, но зато более верно, – объяснил свою тактику глава Временного правительства, – а в нужный момент – более решительно.

Но он не мог преодолеть себя и залить страну кровью ради удержания власти. А его противники могли.

Леонид Красин (соратник Ленина и будущий нарком) писал жене, остававшейся за границей: «Временное правительство и Совет республики за последние недели проявили какой-то такой паралич всякой деятельности и воли, что у меня уже возникал вопрос: да не политика ли это и не собирается ли Керенский и компания дать большевикам, так сказать, зарваться и затем одним ударом с ними покончить?»

«Александра Фёдоровича я увидел, когда он был Верховным главнокомандующим российскими армиями и хозяином наших судеб, – вспоминал писатель Исаак Бабель. – Митинг был назначен в Народном доме. Александр Фёдорович произнёс речь о России – матери и жене. <…> Вслед за ним на трибуну взошёл Троцкий и сказал голосом, не оставлявшим никакой надежды:

– Товарищи и братья…»

Вся подготовка к вооружённому восстанию в Петрограде шла без Ленина. Он скрывался, по-прежнему опасаясь ареста. Но именно он вёл большевиков к власти. Ещё летом он задавался вопросом:

– А не попробовать ли нам сейчас взять власть?

И сам ответил:

– Нет. Это невозможно. Ни провинция, ни фронт не поддержат. Фронтовик придёт и перережет питерских рабочих.

В его отсутствие Троцкий как председатель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов оказался на главных ролях.

«После июльского бегства личное влияние Ленина падает по отвесной линии, – вспоминал полковник Борис Никитин, начальник контрразведки Петроградского военного округа. – Чернь подымается. Революция даёт ей своего вождя – Троцкого. Троцкий родился для революции…

Октябрь Троцкого надвигается, планомерно им подготовленный и технически разработанный. Троцкий – председатель Петроградского совета с 25 сентября – бойкотирует предпарламент Керенского. Троцкий – председатель Военно-революционного комитета – составляет план, руководит восстанием и проводит большевистскую революцию. Троцкий постепенно, один за другим, переводит полки на свою сторону, последовательно, день за днём, захватывает арсеналы, административные учреждения, склады, вокзалы, телефонную станцию».

21 октября петроградский гарнизон признал власть Совета рабочих и солдатских депутатов. С этого дня столица больше не принадлежала Временному правительству. На стороне правительства оставалась только Петропавловская крепость. Туда поехал Троцкий. Он выступил на собрании, и солдаты приняли решение поддержать Советы.

«В Смольном, где заседал Петроградский совет, всё находилось в движении, куда-то неслось, куда-то рвалось, – вспоминал философ Фёдор Степун. – Воля, чувство и мысли массовой души находились здесь в раскалённом состоянии. Особенно блестящ, надменен и горяч был в те дни Троцкий. Унижало чувство бессильной злобы и чёрной зависти к тому стихийно-великолепному мужеству, с которым большевики открыто издевались над правительством, раздавали винтовки рабочим и подчиняли себе полки».

Конечно, главным организатором Октябрьского переворота был именно Троцкий, возглавлявший с сентября 1917 года Петроградский совет. Вся практическая подготовка захвата власти шла под его непосредственным руководством. Кстати, год спустя в своей статье в «Правде» на это совершенно справедливо указывал Сталин: «Умелой постановкой работы Военно-революционного комитета и привлечением Петроградского гарнизона на сторону революции мы обязаны прежде всего и главным образом товарищу Троцкому».

Правда, через несколько лет, в разгар внутрипартийной борьбы, Сталин уже напишет, что Троцкий никакой роли в подготовке восстания не играл, поскольку был новичком в партии. На что Троцкий тут же предъявил сталинскую статью 1918 года и ехидно поинтересовался, в которой из них написана правда.

Сталин не зря акцентировал внимание на привлечении столичного гарнизона на сторону большевиков. Октябрьский переворот прошёл так гладко и легко благодаря тому, что к 25 октября у Временного правительства уже, по сути, не осталось верных ему войск, за исключением юнкерских училищ, школы прапорщиков и женского батальона ударниц.

Так случилось потому, что по инициативе Троцкого 12 октября при исполкоме Совета сформировали Военно-революционный комитет (ВРК), который фактически стал штабом по подготовке восстания. Во все части Петроградского гарнизона от ВРК назначили комиссаров, без санкции которых ни один приказ офицеров не мог быть исполнен. То есть гарнизон был под контролем большевиков, которые объясняли эти меры необходимостью борьбы с контрреволюцией, с опасностью второй «корниловщины».

Большевики утверждали, что правые силы готовят сдачу Петрограда немцам, чтобы их руками задушить революцию. Официальной целью создания ВРК большевики называли защиту II Всероссийского съезда Советов, назначенного на 25 октября, от второй «корниловщины» и возможного предательства контрреволюционного офицерства, готового впустить в столицу немцев. Как впоследствии признавался Троцкий, это была хитрая операция по отвлечению внимания Временного правительства от основной задачи ВРК – подготовки захвата власти.

В известной статье «Уроки Октября» Троцкий писал, что переворот прошёл в два этапа. Сначала в середине октября большевики установили контроль над Петроградским гарнизоном – после этого они фактически были обречены на успех. Второй этап – непосредственный захват власти 25 октября (7 ноября) – лишь оформил то, что было сделано на первом этапе.

Ленин предлагал начать восстание ещё в сентябре 1917 года, во время проведения Всероссийского демократического совещания. Но соратники по партии его тогда не поддержали.

В руководстве большевистской партии было три позиции. Ленин настаивал на скорейшем захвате власти путём вооружённого восстания. Противоположное мнение имела влиятельная группа умеренных большевиков: Каменева, Рыкова, Ногина и Зиновьева. Они возражали против силовых методов политической борьбы, раскалывающих лагерь «революционной демократии», и склонялись к компромиссу с другими социалистическими партиями. Умеренные большевики предсказывали, что захват власти одной партией ничего хорошего стране не даст: сначала установится диктатура, которая будет держаться лишь на терроре, что неизбежно приведёт к гражданской войне и последующей гибели революции.

И, наконец, был Троцкий, признававший необходимость вооружённого восстания, которое нужно прикрыть легальными формами. То есть, по его мнению, захват власти нужно было приурочить к открытию II Всероссийского съезда Советов. В итоге сначала Ленин, а потом и большинство из руководства партии согласились с Троцким. Когда съезд начал работу, его делегатов поставили перед фактом свержения Временного правительства. Впоследствии Ленин признал, что эта линия была в тот момент верной и эффективной.

«Не будь меня в 1917 году в Петербурге, – записывал Лев Троцкий в дневнике, – Октябрьская революция произошла бы – при условии наличности и руководства Ленина. А вот если бы в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции: руководство большевистской партии помешало бы ей совершиться. В этом для меня нет ни малейшего сомнения».

И это действительно так: роль Ленина была ключевой. Он добился взятия курса на вооружённое восстание и сумел навязать свою волю руководству партии, подавив сопротивление умеренных большевиков. Но роль Троцкого тоже была существенной. Во-первых, он поддержал радикальную позицию Ленина, а во-вторых, руководил организацией захвата власти. Без них обоих Октябрьский переворот вряд ли был возможен.

С другой стороны, неслучайно Ленин и Троцкий оказались в то время и в том месте. Они оба в 1917 году выдвинулись на первый план не только в силу своих выдающихся личных качеств, но и в результате закономерного развития революционных событий. Иными словами, их просто вынесло на гребне революционной волны. Однако если рассуждать объективно, победа большевиков в октябре 1917 года не была фатально запрограммирована.

То есть если бы в ту пору в Петрограде не было бы ни Ленина, ни Троцкого (скажем, не смогли бы они в военную пору вовремя вернуться из эмиграции), Октябрьский переворот вовсе бы не произошёл. История России пошла бы иным путём.

Например, вполне реалистично было создание однородного социалистического правительства – коалиции всех левых партий, представленных в Советах. Причём сразу после Октябрьского переворота об этом шли интенсивные переговоры с другими партиями, и значительная часть большевистского руководства выступала в поддержку такого компромисса. Но именно Ленин и Троцкий своей непримиримой радикальной позицией уничтожили эту вполне реальную альтернативу.

Троцкий в 1917 году выступил в двух ипостасях. С одной стороны, умелым пропагандистом и агитатором, который воспламенял народные массы своей кипучей энергией и привлекал их на сторону большевиков. С другой стороны, блестящим организатором революционных сил, который вёл непосредственную работу по подготовке и организации восстания.

Но у Троцкого было и слабое место. Его организаторские способности хорошо проявлялись в рамках публичной политики, но он был плохим партийным организатором. Во внутрипартийной фракционной и аппаратной борьбе он никогда не достигал успехов. Это помогает понять, почему до 1917 года Троцкий был в политическом одиночестве, а в 1920-е годы проиграл противостояние со Сталиным.

В советские времена при изучении Октябрьского переворота указывалось, что Ленин упорно настаивал на дате 25 октября и цитировалась его фраза «завтра будет поздно». При этом причины этих намерений не объяснялось. А причины были.

К осени 1917 года армия Австро-Венгрии катастрофически теряла боеспособность, так как в значительной мере состояла из славян – чехов, словаков, хорватов, не желавших воевать с демократической Россией. Австрийские власти через Стокгольм тайно обратились к Временному правительству с предложением провести переговоры о выходе из войны. Переговоры наметили на 26 октября. Следом выходила из войны Болгария. Однако об этих планах узнала немецкая разведка. А следом об этой секретной информации стало известно и Ленину.

Два члена политбюро – Зиновьев и Каменев – говорили о том, что партия меньшинства не вправе управлять огромной страной. Член ЦК партии большевиков Лев Каменев, как уже было сказано, опубликовал в газете «Новая жизнь», издававшейся Максимом Горьким, соответствующую заметку. Несмотря на бурный – в десять раз! – рост, всё равно это была крайне малочисленная партия.

Вот почему два влиятельных большевика Григорий Евсеевич Зиновьев и Лев Борисович Каменев на заседании ЦК в октябре проголосовали против захвата власти. Остальные члены ЦК их не поддержали.

Стремясь избежать поражения Германии отряд красных в последний момент 25 октября (7 ноября по н. с.) смог ворваться в Зимний дворец и арестовать министров.

А ведь Временное правительство создавалось не под давлением улицы, не под давлением Петроградского совета, как это считается, а как раз исходя из политико-юридических соображений и представлений о форме переходного правления, которое разрабатывалось в кадетских кругах, в частности, начиная с 1906 года.

За время работы правительства с марта по ноябрь 1917 года сменилось четыре его состава. В первый состав вошли два октябриста, восемь кадетов и примыкающих к ним, один трудовик, с марта ставший эсером. Возглавлял правительство кадет, князь Георгий Львов.

Георгий Львов, 55 лет, председатель Всероссийского Союза земств и городов (возраст и положение персонажей даны на момент Февральской революции):

Тульский помещик, князь-Рюрикович, превосходивший знатностью Романовых. Выпускник юридического факультета Московского университета. Председатель Тульской губернской земской управы. Добрый знакомый Льва Толстого.

Превратил доставшееся ему по наследству имение в образцовое хозяйство, наладил там выпуск популярной яблочной пастилы.

Известный филантроп. Занимался помощью крестьянам, переселявшимся в Сибирь в рамках столыпинской реформы. В 1909-м году изучал опыт адаптации иммигрантов в США и Канаде.

С началом войны возглавляемый Львовым Земгор ежегодно привлекал порядка 600 миллионов рублей общественных денег на нужды армии, поставлял одежду, обувь и продовольствие, содержал 75 санитарных поездов и 3 тысячи лазаретов, в которых получили медицинскую помощь около 2,5 миллионов раненых.

Критики обвиняли Земгор в неэффективности и коррумпированности. Особое раздражение вызывало то, что его функционеры, прозванные в народе «земгусарами», получили право носить офицерскую форму без знаков различия и не подлежали призыву в армию.

При этом личную честность и порядочность Львова никто под сомнение не ставил.

Ведущую роль в правительстве играли лидер партии кадетов Павел Милюков и лидер октябристов Александр Гучков.

Павел Милюков, 58 лет, лидер Конституционно-демократической партии и кадетской фракции в Государственной Думе:

Выходец из старого дворянского рода, восходящего к участнику Куликовской битвы Семёну Милюку. Видный историк, ученик Василия Ключевского, в 27 лет приват-доцент Московского университета. В научных трудах обосновывал неизбежность европейского пути развития России.

Студентом исключался из университета на год за участие в сходке, в 1895 году был лишён права преподавать за усмотренные в его лекциях «намёки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия». В 1897 году получил кафедру в Софийском университете, но уволен и оттуда по настоянию российского посла.

В начале 1901 года был арестован за участие в политическом собрании в петербургском Горном институте и провёл в заключении четыре месяца.

Несколько лет жил в эмиграции, читал лекции в американских университетах, благодаря публикациям в эмигрантской прессе сделался виднейшим идеологом русского либерализма.

Вернулся после Кровавого воскресенья, возглавил сначала Союз союзов (оппозиционное объединение профессиональных союзов лиц умственного труда), затем созданную на его основе Конституционно-демократическую партию (Партию народной свободы), завоевавшую большинство в I Думе.

Выступал за конфискацию помещичьих земель. Принципиально отказывался осудить революционное насилие, одновременно обосновывая право демократически избранной власти жёстко подавлять экстремизм: «ставить гильотины на площадях и беспощадно расправляться со всеми, кто ведёт борьбу против опирающегося на народное доверие правительства».

С началом Первой мировой войны сделался одним из активнейших сторонников борьбы до победного конца, заслужив прозвище «Милюков-Дарданелльский». Полагал, что война в союзе с западными демократиями против «реакционных» Германии и Австрии поможет либерализации России.

1 (14 ноября) 1916 года произнёс в Думе знаменитую речь, в которой перечислял провалы и ошибки в ведении войны, заканчивая каждый пассаж рефреном: «Что это – глупость или измена?»

В дни переворота Милюков никак себя не проявил. Более того: 25 февраля, на третий день массовых беспорядков, назвал движение «бесформенным и беспредметным» и утверждал, что никакого бунта нет.

2 марта он занял во вновь созданном Временном правительстве ключевой пост министра иностранных дел.

В тот же день, обращаясь в Таврическом дворце к толпе солдат и матросов, заявил: «Я слышу, меня спрашивают: кто вас выбрал? Нас никто не выбирал. Нас выбрала русская революция».

3 марта страстно убеждал великого князя Михаила Александровича не отказываться от престола, заявив: «Без монарха Россия теряет свою ось».

После Октябрьского переворота уехал сначала на Дон, а в мае 1918 года в Киев, где вступил в переговоры с германским командованием о совместной борьбе с большевиками. Поскольку ЦК партии кадетов и руководство Белого движения отвергли его позицию, сложил с себя полномочия лидера партии и в ноябре 1918 года уехал сначала в Англию, а затем во Францию.

Редактировал влиятельную эмигрантскую газету «Последние новости», в которой публиковались Бунин, Алданов, Ходасевич, Саша Чёрный, Зинаида Гиппиус, Марина Цветаева. Возглавлял Союз российских писателей и журналистов в Париже, занимался наукой.

Оставаясь противником большевиков, отвергал вооружённую борьбу и ставку на иностранное вмешательство, надеясь на внутреннюю эволюцию режима.

28 марта 1922 года в Берлине его пытались убить двое радикальных монархистов. Промахнувшись по Милюкову, они застрелили находившегося рядом видного кадета Владимира Набокова, отца знаменитого писателя.

После нападения СССР на Финляндию Милюков заявил: «Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию». Говорил, что «в случае войны эмиграция должна быть безоговорочно на стороне своей родины». Горячо приветствовал победу под Сталинградом.