скачать книгу бесплатно
– Ты вспомнил про существование сайта знакомств? – с иронией спросил Сергей.
– Можно и так сказать.
– И как её зовут?
– Не её…
Глаза Сергея округлились. Я всеми силами держал спокойное лицо, хотя это было непросто.
– …его? – с самым искренним недоверием спросил он.
Я покачал головой и объявил:
– Их. The Low Go Guys. Великолепный канал. Такие весёлые видео…
– Тьфу ты, Женя, – Сергей расслабился и отпил чая. – Ты как обычно.
Я засмеялся, не удержав нотку горечи.
– Что поделаешь… Все самые интересные события моей жизни происходят за этим столом.
– Не все, – серьёзно возразил Сергей.
Было нетрудно понять, о чём он. Я удивился, как легко пришли воспоминания. Два года дают о себе знать.
– Да… было одно исключение, – согласился я. – Но я бы предпочёл умалчивать о том, что оно произошло на мусорке.
– Зато какое было событие! Мне до сих пор кажется, что кто-то над тобой решил посмеялся.
– Очень смешно.
Мне не было смешно. Но Сергей продолжал злодейским голосом:
– «Только попробуй, Женя, хоть капельку изменить свою жизнь… Я тебе такое приключение придумаю!»
Он посмотрел в окно.
– И спрятался Женя после своего приключения за высоченную ограду. И больше из неё не выходит.
– Выхожу, – тихо возразил я. – Раз в день, пять дней в неделю. Возвращаюсь домой в романтической темноте. Как и в тот раз, к слову.
– Но ты идёшь по одной и той же дороге. А в тот раз ты шёл домой по совсем другому пути.
– Я всегда могу изменить свой путь, – пробурчал я.
– Прошло два года. Могу поспорить, что ты его так и не изменил. Ну, воля твоя, – с улыбкой он примирительно поднял ладони.
– Мне и так хорошо. Внутри этой ограды, кстати, мир не менее интересен. Хотя… ограда действительно высокая, – признался я.
– Видимо, прошлому хозяину было что прятать.
– Такую уж страшную тайну составляют кролики, гуси и свиньи! – развёл руками я. – Дядя скорее боялся, что они убегут через низкий забор. Но в итоге раньше убежало его желание возиться со всем этим.
– Дядя? – удивился Сергей. – У тебя же нет дяди…
– Он двоюродный. Или троюродный, не помню, – отмахнулся я, и Сергей кивнул, припоминая. – После переезда я для простоты стал называть его «дурачок». Дядя-дурачок, который за пять лет жизни здесь не пришёл ни к чему, кроме пустых клеток и поля сорняков. Очень легко запомнить. Неудивительно, что покупать эту землю и дом никто не хотел.
На душе стало мрачно. Я мог прочесть вопрос на лице Сергея: «А разве ты спустя столько времени не остался с сорняками и одной-единственной клеткой?» Мне не хотелось на него отвечать. Я и себе-то на него до сих пор не ответил. Я знал только одно: возиться с сорняками – не моё.
Но Сергей вдруг сказал совсем другое:
– Может быть, он не был дурачком. Может быть, его всё это время интересовало что-то совсем другое. И спустя пять лет он это понял.
– Возможно… – вздохнул я. – Тогда мне повезло, что он понял это два года назад.
Я представил себе этот момент осознания дяди. Как он сидит, смотрит в окно на свой зоопарк в окружении зелёных лесов и понимает: «Мне это надоело». Убивает остатки живности и съедает в виде шашлыка. Ищет, кому бы всё продать побыстрее. Странная картина, казалось бы…
– Знаешь, если так посмотреть, то я его понимаю. Только мне пяти лет не понадобилось. Мне было достаточно вернуться в квартиру на час, чтобы понять, что там я больше жить не могу. Куда бежать, мне было не важно.
Сергей с понимающим лицом кивнул и спросил:
– Не знаешь, кто сейчас в твоей старой квартире живёт?
Я покачал головой.
– Не у кого спрашивать. Да и не хочется. Теперь это в прошлом. Кроме него, – я усмехнулся и хлопнул рукой по дивану.
Старая синенькая обивка, несмотря на толщу тяжёлых воспоминаний, всё ещё вызывала у меня искреннюю любовь. Что тогда я не побрезговал забрать его с рук, что сейчас я выложился на все сто, чтобы перевезти его сюда со своей старой квартиры. На нём лежало три таких же синих и тугих подушек, одну из которых Сергей использовал как подставку для рук. Четвёртой не доставало – и только мне было известно, почему и из-за кого.
– Воистину никакая сила не заставит мужчину расстаться с его диваном.
Повисла пауза, в которую заползли старые воспоминания и навевали уныние. Я понял, что моя жизнь незаслуженно долго висит в фокусе. Надо перевести тему.
– Хватит обо мне. Лучше расскажи о себе, Серёг. Что за проект, благодаря которому ты сейчас пьёшь мой чай? Как вообще дела?
Сергей явно увлёкся чаем, потому что кружка опустела уже наполовину – при этом будучи пол-литровой. Он поставил её на столик, дабы она не мешала, и потянулся:
– Да-а-а на самом деле по работе не о чем говорить – мы всё продолжаем развивать наш школьный балаган.
– Ты про школьные конкурсы по… – я покрутил рукой, прося подсказки.
– Там много дисциплин. Электроника, робототехника… Всё техническое.
– И что можешь сказать о нынешнем поколении?
Сергей пожал плечами.
– Много интересных штук делают. Я же напрямую с ними не общаюсь, в моей компетенции важные дядечки. Знаю только, что государству инициатива понравилась – и вот я здесь, организовываю новый филиал нашего центра.
– Значит, чаще тебя буду видеть?
– Вполне возможно. По крайней мере, в ближайший месяц я собираюсь быть тут, кататься от человека к человеку.
– Здорово, – искренне ответил я. Общения мне сильно не хватало.
– А так жизнь очень неплохая. Катаюсь по миру по работе и просто, начал увлекаться страйкболом. Я ещё после увольнения в него попробовал играть со знакомыми, но вот сейчас прям-таки проникся.
У кого-то жизнь интересная, а у кого-то жизнь – чай… Я ухмыльнулся слову «увольнение». Значит, теперь это так называется.
– «Работодатель» после «увольнения» с тобой ещё не связался? – я нарочито выделял слова, изобразив пальцами кавычки.
Сергей усмехнулся.
– Я, конечно, ушёл из ФСБ, хлопнув дверью с огоньком, но заявление на увольнение всё-таки написал до этого.
Он говорил удивительно спокойно и громко, тогда как я, думая о теме разговора, чувствовал подступавшую тревожность. Я знал, что вряд ли кто-то нас подслушивает, но всё-таки приложил кружку поближе к губам – чтобы никто не смог прочесть слова по ним.
– Ты бы потише говорил на всякий случай…
Сергей исподлобья взглянул на меня.
– Женя, расслабься. Сто раз ведь уже говорил, что продумал всё до мелочей.
Про «сто раз» он, конечно, нисколько не преувеличивает.
– Тебе легко говорить.
Сергей не стал спорить. Что ни говори, но он хотя бы понимает меня, когда надо.
– Ладно, давай я повторю, и тебе тоже будет легко, лады? – не дожидаясь моего ответа, он начал, разгибая пальцы. – Во-первых, им было бы крайне сложно доказать, что это сделал я, ибо следов я почти не оставил. Во-вторых, мы так и не доказали, что это как-то связано с безопасностью, так что твоё дело было мало кому важно. В-третьих, дело твоё было к тому моменту закрыто и лежало в архиве. Когда там всё сгорело, там только свободно вздохнули. В-четвёртых, – он демонстративно показал мне руку. – Прошло уже два года, и что? Тишь да гладь.
Его слова звучали убедительно, и я немного успокоился. Но тревога уже запустила воспоминания, которые я старательно удерживал в памяти. Блин.
Два года… Эти простые слова мой мозг воспринимал неправильно. Да, действительно прошло два года. Два года с тех пор прошло в конце апреля, месяц назад. Так говорят мне календарь и простая математика. Теперь и Сергей. Но для меня время остановилось давно. Два года назад. Я всё ещё там.
– Если бы эта твоя группа действительно смогла что-то сделать, я бы ей сам сдался прямо сейчас.
От этих слов на сердце стало только больнее. Сергей вздохнул.
– Ты всё ещё об этом думаешь? – мягко спросил он.
– Да.
Бодрость и жизнерадостность, пришедшие ко мне с прибытием Сергея, сгорали, словно бумага, от распалявшегося внутреннего огня, который последние недели тихонько тлел. Из мира, в котором всё хорошо и что-то можно изменить, меня медленно возвращало в мой обычный мир сожалений, застрявший в одной точке времени, мыслей и чувств, словно произведение искусства. Я так иногда и представлял себя, лежащего в доме на диване с окаменевшим от мыслей лицом, на полотне какого-нибудь художника. С каким-нибудь невесёлым двусмысленным названием.
Как же не думать о друге, которого однажды навсегда потерял?
Я осмотрел мой диван с его приятной глазу синей обивкой. От того времени у меня остался только он. На несколько секунд мой дом вокруг исчез, и вместо него возникла гостиная типичной хрущёвки без балкона: прямо был проход в спальню и краешек книжного шкафа, слева – окно на двор, справа – стенка, занятная платяным шкафом древне-бордового цвета, правее которого – выход в узкую прихожую. За моей спиной находится частично разобранная стена и кухня за ней. Обычные обои, которые я так и не переклеил. На месте Сергея обычно сижу я.
А на моём месте сидит милая фиолетовая единорожка по имени Твайлайт Спаркл.
Она читает одну из моих книг, либо над чем-то думает, либо что-то у меня спрашивает. Её большие увлечённые глаза горели энергией любознательности. Даже возвращение памяти не поменяло этого. Её умной голове хотелось задач, и она решала и решала их беспрестанно. И решила самую сложную… К несчастью для меня.
– Хочешь высказаться?
Я уважал Сергея, но иногда он меня раздражал, как сейчас. Потому что он был прав – мне хотелось высказаться. Каждый раз, когда он приезжает, я словно собака, выбравшаяся из трясины с кучей водорослей на спине. Жду, когда с меня соберут грязь, чтобы я ощутил хоть чуточку свободы от груза. Видимо, ничего не поделаешь…
Но ирония в том, что мне всегда трудно начать. Такое вот проклятье у затворника – ты не привык открываться людям. Ты ведёшь одинокую жизнь, но когда тебе жизненно необходимо общение, ты в ловушке. И ты словно истукан, словно оловянный солдатик, когда пытаешься выглядеть живым.
Впрочем, сегодня я готов побыть оловянным.
– Нет. Ничего нового я не скажу. Как и ты. Всё будет так же, как и полгода назад. Легче мне от этого не станет.
Сергей кивнул, смотря тяжёлым сочувственным взглядом.
– Хорошо. В любом случае я понимаю твою боль, Жень…
– У тебя есть жена? – вдруг спросил я. – Девушка? Дочь? Сестра?
– Девушка, – скупо сказал он.
– А у меня было всё это. И всё пропало. Вообрази это – и тогда можешь сказать, что ты меня понимаешь.
Повисла тишина. Сергей думал, слегка переминая губы. Мне было очень плохо от этих слов. От того, что их вызвало и что они делают. И к чему приведут. Я ушёл в свои мысли, которые хоть немного сейчас успокаивали. Сергей выдернул меня из них:
– Знаешь что? Ты прав, что я не скажу ничего нового. Мой диагноз и лечение за полгода не изменились.
– «Общаться»?
– Да, Жень. Болезнь не уйдёт, если её не лечить. Вот тебе ещё лекарство – начни ходить на свидания с девушками.
Эти слова вызвали во мне всплеск эмоций, какой я не ожидал от себя. Я? Девушка? Зачем? Это надо общаться, это надо искать человека… Это надо признавать кого-то рядом с собой. Нет, я не вижу рядом с собой девушки. Может быть, только в том смысле, какой можно понять из истории браузера моего ноутбука, но мне уже далеко не 16, чтобы о таком мечтать.
– Я не хочу.
– Так и думал, что ты это скажешь. Друг с тобой согласен?
– Его мнения не спрашивали.
– Жень, вот в этом твоя проблема. Тебе ещё нет тридцати, а ты уже строишь из себя невесть что. Болтаешься в мыслях, поддерживая свой образ, из раза в раз повторяешь свою историю, чтобы не забыть. Год прошло, два прошло – ничего не поменялось. А время тикает. Тебе не это надо. Тебе надо, чтоб вот на этом самом диване было с кем посидеть. А лучше – полежать. А в идеале разложить диван и прикрыть шторки. Вот какой курс лечения тебе надо пройти, каждый день и каждую ночь, лет пять, десять, да хоть до старости. Нужно двигаться вперёд, навстречу жизни, пока ещё есть время. А потом играй в кого угодно.
Я промолчал. Сергей вздохнул.
– Я прекрасно знаю таких, как ты. Вам не повезло по жизни, вам сложно. Но если за шкирку себя не взять, будет только хуже.
Сергей встал и прошёлся по комнате. Он вспомнил про кружку и стоя отпил пару глотков. Потом сел.
– Если хочешь, я могу помочь. Познакомить там, совет дать, даже ситуацию обеспечить… Ну или дать номера…
