Соседи – 2. Сплетение судеб

Еще немного поговорив, лейтенант отдал трубку смартфона мне, я приложил ее к уху, но Николай уже сбросил. Как-то невежливо, но в данной ситуации обижаться на это было бы глупо.

– Ну что, Игорь-двоедушник, рассказывай, как дело было на набережной, – резко сменив тон, вновь превратившись в доброго дедушку, продолжил полицейский.

Я от такого резкого перехода немного растерялся. Но, придя в себя, рассказал, что видел. И, как просил Камнев, – в мельчайших подробностях. И про когти, и про то, как ведьма в труп несвежий, если можно про людей такое говорить, превратилась.

– Странно, – буркнул себе под нос оперативник. Посмотрев в пол, немного подумал, потом развернулся и продолжил медленно идти.

– Вот и Егор сказал так же. Я никогда мертвых ведьм не видел, так что не особо понимаю, о чем вы, лейтенант Камнев. Может, поясните? – решил я утолить свой интерес, пристроившись рядом.

Я, конечно же, мог спросить у Егора, и он бы мне рассказал про то, как в Москве и Московской области мертвые ведьмы выглядят. Но здесь не Москва, вспомнить хотя бы Димида. Так что было бы полезно узнать, как тут дела обстоят.

– Ведьмы, конечно, долгожители. Но когда умирают, то оставляют пусть и страшный, старый, но неразложившийся труп, а тут все странно, – задумчиво так ответил Камнев.

– А у меня еще вопрос, товарищ лейтенант. Зачем вы ввели в заблуждение вашего коллегу? Как-то это нехорошо.

– Зови меня Захар Петрович, и ты вообще о чем? – Он остановился и серьезно так посмотрел на меня.

– Когда вы ему номер своего подразделения назвали, он меня спросил про Краснодар. Вывод: вы его обманули, – я сначала сказал, а после понял, что зря. И сделал шаг назад.

«Вот ты дурень!», – услышал я, как в подтверждение, голос Егора.

– Наш головной отдел, он же «9-Н», находится в Краснодаре, а по районным городам прикомандированы в обычные следственные отделы по два сотрудника, – с пугающим спокойствием пояснил Захар Петрович. – А ты если впредь будешь так со мной разговаривать, я на твои знакомства не посмотрю. Ты меня понял?! – последние слова он произнес еще тише и оттого страшнее.

– Понял. – Я сделал еще шаг назад.

– Я все, что хотел, узнал. Дай мне свой номер, если понадобишься, я тебе позвоню, – сказал лейтенант и, достав свой телефон, стал ждать, когда я продиктую номер.

Я сообщил ему свой контакт. Как только последняя цифра была записана, полицейский, ничего не говоря, развернулся и не спеша пошел дальше.

– И вам хорошего дня, – буркнул я себе под нос и, развернувшись, побрел обратно в гостиницу.

Мне совсем этот старичок не понравился. Какой-то он резкий, злой и, если что не так, как я понял, решает проблемы кинжалом. Сначала я подумал, что он вроде как на тетю Пашу из отдела «15-К» похож. Но после такого общения увидел разницу. Тетя Паша, как я понял после одной встречи, она больше как детектив: анализирует, делает выводы, сводит концы с концами. А Захар Петрович, как говорится, человек дела, но в другом смысле. Увидел, признал врага и устранил, невзирая на потери. По крайней мере, со мной именно так и случилось; он подумал, что Егор предатель, и, несмотря на то, что он в моем теле, уже хотел всех нас порешить. Про Зину я и не говорю, потому как ему, похоже, чем меньше нечисти, тем лучше.

Зайдя в номер, я увидел полный порядок, даже моя одежда была сложена в аккуратную стопку на кровати, и что-то мне подсказывало, что на ней не было ни капли крови. Ну а на стуле, как и Кузьма Гордеич, забавно качая ножками, сидел Лука Фомич.

– Вот думал, вернешься ты или нет, – начал разговор домовой. – В ожидании даже прибраться успел. Ну, рассказывай, зачем пожаловал судный дьяк? И не подумай, это не праздное любопытство, я о доме этом забочусь. А если ты Захара заинтересовал, то жди беды – мужик он резкий, вспыльчивый.

– Это я уже заметил, он меня чуть не прирезал прямо на улице, – пожаловался я.

– Ну да, он мужик импульсивный. Я как-то фильм смотрел, так там фразу сказали как раз про него: «Сначала стреляет, а уж потом вопросы задает». А ты мне скажи, он на тебя кинулся за дело? – все-таки уточнил Лука Фомич.

Как-то странно было слышать от персонажа фольклора такие слова как «импульсивный», но с другой стороны, а почему бы и нет. Они так же, как мы, и телевизор смотрят, возможно, и в сети что-то ищут. Я даже не удивлюсь тому, что у каждого из домовых смартфоны есть. Приобретет симку без регистрации, и вот тебе еще один пользователь. А говорить и через wi-fi хозяйский можно. Тот же Кузьма Гордеич, как мне помнится, смог ведь ответить на звонок в ту ночь, когда мы с сотрудниками отдела духа ловили.

– Нет, конечно. Он просто не так меня понял, вот и сделал неправильные выводы, – ответил я. – Надеюсь, его напарник не такой вспыльчивый. Я бы не хотел дела с Захаром этим иметь.

– Не вспыльчивый, даже тихий его напарник был, – ответил мне домовой.

– А что случилось? – спросил я и понял, что зря спросил. Этого парня в живых точно уже нет.

– А это, раз так тебе это интересно, спроси у Захара, – оборвал мои расспросы Лука Фомич. – Ты мне так и не ответил, почему дьяк тобой заинтересовался.

Поняв, что домовой мне ничего больше не скажет, тем более по нему было видно, что сболтнул он лишнего, я решил, что дальнейшие расспросы тоже будут лишними. И решил успокоить его, рассказав о дневном приключении, или злоключении – тут как посмотреть. Выслушав меня, домовой покачал головой и, попрощавшись со мной, исчез, по обыкновению, под кроватью. А я, сев на кровать, задумался обо всем, что произошло днем.

«Ух, и резкий мужик этот Захар», – видимо, почувствовав мои переживания, сказал Егор.

«Это да. Боюсь, с таким характером он нам проблемы разные создавать будет. Может, поедем отсюда?», – ответил я.

«Куда бы мы ни поехали, пока он все для себя на места не поставит, он от нас не отстанет. Да и не отпустит он нас отсюда. Как-никак, мы свидетелями по делу проходим», – совершенно не успокоил меня Егор.

Я почувствовал какое-то облегчение. И поначалу удивился, но потом, услышав Зину, понял, откуда это чувство.

«Может, поможем ему? Ты же, Егор, вроде как сыскарь, так что можешь быть полезен».

«Так и ты можешь быть полезна, разве нет?», – со смешком ответил ей оборотень.

«Ну, я помогу, конечно, чем смогу», – расстроено сказала Зина.

«Ну, все с вами понятно, – ответил я. – И обоих я понимаю: один хочет помочь следствию, а у второй ночной друг на уме. Но я-то отдохнуть хотел, на море покупаться, вина попить. А тут вот как получилось. В первую неделю отдыха такое», – меня начала злить эта ситуация.

Во-первых, я ни капли не отдохнул с этими тренировками. Во-вторых, в первые же дни вляпался в какую-то дурно пахнущую историю, а в-третьих, я тут вообще один и, похоже, против всех. В Москве хоть знакомые были, а тут только хозяева гостиницы, с которыми и поговорить-то на эту тему нельзя, да Лука Фомич, который мне особо-то ничего не скажет. И ведь понятно становится одно – проблемы только начинались.

Короче, уснул я в скверном настроении. Зато у Зины все было иначе. Она, как только я уснул, сразу поспешила к своему уступу, который для нее так любезно укрыл и украсил ветвями с розовыми цветочками Димид.

Прибежав в обличии кошки, она, по обыкновению, легла на уступ, положив голову на лапы, и стала наслаждаться закатом. Я чувствовал ее нетерпение, ожидание наступления ночи для того, чтобы вновь увидеть сатира. Вообще было странно такое наблюдать. Зина, которая к себе не всякого подпустит, после всего одной встречи уже спешила на встречу с незнакомым парнем. Хотя, может, все девушки такие, но все этих переживаний не видят так, как я. Солнце, по своему обыкновению, опустилось за горизонт, окрасив небо в алые тона. А Димида все не было и не было. Зина оглянулась и от неожиданности аж подпрыгнула. Сатир сидел чуть позади и смотрел на нее.

– Извини, извини, я вовсе не хотел тебя напугать. Именно поэтому не стал шуметь, подходя, а потом не знал, что делать, так как любое мое движение тебя бы напугало – вот такой замкнутый круг, – подпрыгнув, сказал сатир.

Зина, как уже повелось, быстро глянув по сторонам и убедившись, что ее никто не видит, перекинулась в девушку. Ей даже в голову не пришло, что сам факт нахождения рядом с ней сатира говорил о том, что никого в округе нет.

– Привет. Ничего, я не сильно напугалась, – успокоила она его.

– Красивый сегодня закат, алый, – с легкой улыбкой сказал сатир.

– Завтра будет ветер, – глянув в сторону моря, ответила Зина. – Так бабка Дарья говорила, а она никогда не ошибалась, недаром природная была. Хотя почему была, возможно, и сейчас есть.

– Совсем забываю, что ты ведьма.

– Уже нет, – резко погрустнев, ответила Зина. И, немного помолчав, добавила: – Я сейчас сама не знаю, кто я.

– Извини, я не хотел обидеть, – в тон ей сказал Димид.

– Давай немного посидим в тишине, – почти шепотом сказала Зина. И, как всегда в таких моментах, обернулась в кошку.

Немного посидев в тишине, глядя в небо, Димиду что-то пришло в голову, и он повернулся к кошке.

– А ты почему постоянно облик меняешь? Тебе удобнее в кошке?

Та повернула на него голову и, обернувшись девушкой, ответила:

– Просто у меня не так много силы долго держать облик этой девушки. А в животных мне легче. И в кошке мне не удобнее, мне просто в ней больше всех нравится.

– А почему ты сказала «этой девушки», разве это не твой облик? – удивился Димид.

– Нет, я, сколько ни пыталась, не могу в себя обернуться. Получилось представить только вот такую девушку. – И она указала на себя.

– Так вот в чем дело, – как-то даже обрадовался сатир. – Дело в том, что твоей душе приходится тратить много сил на поддержание незнакомой формы. Животные – они меньше размерами, поэтому на них много энергии не нужно. А вот если ты вспомнишь, какая ты была, тогда все будет легче, душа вернется в свою родную форму.

– Я же только что сказала, что не могу обернуться в себя, – немного раздраженно ответила на поучения Зина. – Ты думаешь, я не пыталась? Целый год провела у зеркала и ничего.

– Ты не подумай, я не хочу тебя обидеть, просто хочу помочь, – оправдывался Димид. – Ты немного неправильно делала: ты хотела внешне себя изменить, но это никогда не получится, потому как мы привыкаем к своему облику и уже не замечаем деталей, да и сзади ты себя вряд ли помнишь. А тебе нужно почувствовать себя изнутри такой, какой ты была сама, а не твоя внешность.

– Не поняла, а как это сделать? – заинтересовалась Зина. Эта тебя ей была далеко не безразлична. Она в свое время Егора доставала вопросами про оборотничество, да так, что они даже поссорились на какое-то время.

– Давай я помогу, может, и получится. – Он протянул к ней свои руки. – Возьмись и закрой глаза.

Зина взяла его руки и, доверившись, закрыла глаза.

– А теперь почувствуй мои руки, вспомни, как ты чувствовала раньше, слушай меня и вспоминай, как слышала.

Зина стала гладить руки сатира, стала трогать его пальцы, сжала их и вспомнила, как она так же делала при жизни.

В памяти пробежали воспоминания: когда куда-то спеша, схватил ее за руку тот, ради кого она умерла, как он крепко сжал запястье. Она взяла в свои руки руку Димида и, положив ее на свое запястье, прижала. Сатир все понял и сжал пальцы. Зина надавила на его руку, давая понять, что сжать нужно сильнее. Сатир выполнил желаемое. Вдруг Зина вспомнила, как было больно руке в тот момент и как радостно от того, что ее возлюбленный не отпускает ее. По телу пробежала мелкая дрожь. Она вспомнила тот вечер, когда они бежали по лесу, как хрустели под ногами ветки, как шуршали листья; почувствовала, как ветки били ее по рукам и ногам. От таких воспоминаний ей стало легко, и она улыбнулась, не открывая глаз. И тут она почувствовала себя по-другому, не плохо, не хорошо – просто по-другому. Она медленно открыла глаза и увидела широко распахнутые глаза Димида напротив. Его лицо было очень взволнованным, он даже приоткрыл рот.

– Что?.. – прошептала ведьма. – Получилось? – И, посмотрев на себя, ахнула.

Подскочив, она увидела все немного другим, таким знакомым взглядом. Она смотрела на свои руки, и это были именно ее, Зины, настоящей Зины, руки. Она была одета в то самое платье, в котором она когда-то убегала по лесу вместе со своим возлюбленным. Радости ее не было предела. Она пробежала по траве, покружилась, глядя на развевающееся платье, и, упав на траву, засмеялась. Вместе со смехом из глаз брызнули слезы.

Димид медленно подошел к ней.

– Почему ты плачешь?

– Я счастлива! – прокричала она, не обращая внимания на то, что их могут заметить. – Это я, понимаешь, это я! – И она опять засмеялась.

– Ты прекрасна, – очень тихо сказал сатир и сразу добавил: – Я очень рад за тебя. Скажи, как чувствуешь себя, много тратится сил?

Зина, приподнявшись на руках, села и сделав задумчивое лицо, прислушалась к своим ощущениям. Чуть так посидев, она стала улыбаться, а после вновь засмеялась.

– Димид, я полна сил, я почти ничего не делаю, я просто есть. – Она посмотрела на сатира и, резко подскочив к нему, взяла в ладони его лицо и, приблизившись, поцеловала его. – Спасибо, Димид, огромное спасибо! – Зина резко развернулась и вновь продолжила кружиться, глядя в небо. – Спасибо, спасибо, спасибо!

На лице Димида тоже появилась улыбка.

– Пожалуйста. На самом деле, это было несложно, да и сделала все ты сама. – Он сел на траву и стал смотреть на то, как совершенно другая, нежели та, которую он видел прошлые дни, плясала, кружилась, падала на траву, снова вставала и снова кружилась. Все это она проделывала смеясь.

Через некоторое время Зина остановилась и, пройдя мимо Димида, вновь присела, свесив ноги с обрыва на уступ. Через мгновение сатир присоединился к ней, скрестив ноги в позе лотоса. Они некоторое время посидели, молча улыбаясь и любуясь отблесками луны в волнах.

– Ты меня сегодня сделал счастливой, спасибо тебе, Димид, – повернувшись, очень серьезно сказала она.

– Я очень рад тебя видеть счастливой, – ответил сатир.

Зине очень сильно захотелось его поцеловать. Не просто чмокнуть, а именно поцеловать сильно, страстно. В глазах появилась приятная дымка. Димид подвинулся и стал тянуться к Зине, она на это ответила взаимностью. И в тот момент, когда их губы должны были соприкоснуться, я открыл глаза.

«Зина? Ты тут?».

В ответ тишина.

«Что случилось?», – услышал чуть позже голос Егора.

«Зина пропала, с ней что-то сатир сделал!», – ответил я.

Сердце стало биться в грудную клетку, адреналин в крови зашкаливал.

– Нужно бежать к ней! – чуть ли не крикнул я.

«Так, успокойся! Даже если к ней добежим, то что ты делать будешь? Ничего. Тебе нужно успокоиться и попытаться уснуть», – чуть ли не приказал волкодлак.

– Да как же я теперь усну? – Я встал и стал ходить по комнате.

«Есть идея. Возьми из холодильника во дворе свое недопитое вино и осуши бутылку».

Немного подумав, я выбежал во двор и, открыв холодильник, схватил бутылку. Открыв ее, я тут же принялся пить. Из-за спешки я давился раз пять, но, не останавливаясь, пил. По телу пробежало тепло, бутылка наконец-то была пуста. Зачем-то, вновь сунув ее в холодильник, я убежал в номер.

«Отжимайся!», – теперь уже точно приказал мне Егор.

Я без лишних слов упал на пол и принялся отжиматься, после бегал на месте. И когда я уже начал спотыкаться, Егор скомандовал: «Ложись в кровать!».

Я мешком упал на кровать и, немного поворочавшись, упал в объятья Морфея. Первое, что я услышал, были слова Димида:

– Прости, прости, прости! – причитал он. – Что же теперь делать?

К Зине вернулось сознание, и она, увидев рядом сатира, отшатнулась от него.

– Не подходи! – вытянув вперед руки, предупредила она Димида. – Что ты со мной сделал?

– У меня такое бывает, я это не специально. У меня пока не получается это контролировать… – замерев на месте, начал быстро объяснять он.

– Что. Ты. Сделал?! – уже поднимаясь, выделяя каждое слово, спросила ведьма.

– Я не знаю. Я просто… когда мне кто-то нравится, оно приходит, но такого не было ни разу, я думал, я покалечил тебя. Извини, – со страхом и каким-то отчаянием на лице тараторил Димид.

– Что это?! – Нервы Зины были на исходе. Она уже была в полушаге от того, чтобы порвать сатира. Ногти на руках стали медленно удлиняться.

– Не ругайся и не злись на него, он хоть и прожил на свете больше всякого, но является совершенно неопытным сатиром, – раздался какой-то уставший голос сзади.

Зина моментально отпрыгнула в сторону так, чтобы в поле обзора оставался сатир и появился тот, чей голос она сейчас услышала.

Это оказался маленький старичок в старой, уже выцветшей и местами прохудившейся майке, в кепке, чей козырек держался на честном слове, в шортах, которые когда-то были классическими брюками, и босиком. Борода, свисающая до его колен, говорила о том, что перед ней стоял далеко не молодой парень, а дедушка, и выглядел он довольно-таки жалко. Да и выражение его лица, уставшее и обессиленное, только подчеркивало его внешний вид.

– Лесной хозяин? – не поверив своим глазам, спросила Зина.

– Да какой там лесной. Видела, что от моего леса оставили? Его даже рощей не назовешь теперь, – с грустью сказал он, повернувшись на свои владения.

– Меня Зина зовут, а к вам как обращаться? – все также держа в поле зрения сатира, представилась она.

– Зинаида, стало быть. Ермолаем зови меня, – сделал вывод и представился он. – Ты когти-то убери, не причинит тебе вреда Димидка. По неопытности он на тебя чары навел. – После посмотрел внимательно на Зину. – Странная ты. В общем, не о чем тут рассуждать. Ты иди отсюда, ведьма, и к Димиду больше не приближайся. Знаю я ваше поганое племя, вы только о себе думать умеете. А еще раз здесь увижу…

– Нет, она хорошая, я чувствую. И это я не прав в этой ситуации – нарушил покров, не спросив ее, – перебил лесного хозяина сатир.

– Не покров, а Покон. И да, ты его нарушил и теперь должен мне, – поймала за язык Димида Зина.

– Трижды отдам! – как-то даже обрадовавшись, выпалил Димид.

– Молчи! – выкрикнул лесной хозяин, надеясь остановить сатира.

– Услышано! – вместе с Ермолаем сказала ведьма.

– Вот кто тебя за язык тянет? – покачал головой лесной хозяин.

– Дядя Ермолай, я виноват и готов понести ответственность, – как-то даже подобрался сатир. – Да и не ребенок я уже, чтобы безвылазно сидеть под твоим крылом.

– Да я разве что говорю. Ты сам под это крыло залез, а теперь брыкаешься. Кому другому бы обещание дал, я б слова не сказал, но ведьме… Она же теперь с тебя живого не слезет. Все соки выпьет, – очень серьезно сказал хозяин леса. И, обратившись к Зине, добавил: – Может, не будешь его трогать, а с меня его долг возьмешь? Клянусь луной, что выполню все, что скажешь.

– Вижу, дорог он тебе, – серьезно сказала Зина. – Но его долг с него и возьму. И трижды, как он сам сказал. Сказал же он, что хочет в мир выйти, вот пусть жизнь и почувствует. – И, резко развернувшись к сатиру, повторила вопрос: – Что ты сделал со мной?

Глава 4.

– У меня есть способность, ну даже не знаю, как объяснить. В общем, влюбляю в себя того, на кого смотрю. И не совсем еще я умею ей управлять, – опустив голову, сказал Димид. – Ты просто очень красивая, вот способность и сработала. А потом ты как неживая стала, просто медленно куда-то пошла. Мне ни на что не отвечала, взгляд еще такой безразличный. Я жуть как испугался. – В запале сатир сделал шаг вперед, но Зина вытянула руку, на которой мгновенно выросли когти, и жестом остановила его.

– А почему я такой стала, почему пропала связь с моим телом? – медленно переведя взгляд с сатира на Ермолая, продолжила она допрос.

– Чего на меня вылупилась, ведьма, у него спрашивай. Меня его срамные способности не интересуют, – сплюнув, сказал хозяин леса.

– Возможно, я своей способностью переключаю все внимание на себя, и ты забыла про свои, но это только теория, – как бы извиняясь, сказал Димид.

Зина некоторое время постояла, а после, развернувшись к лесному хозяину, сказала:

– Я всегда с лесными хозяевами почтительна была. Слова тебе плохого не сказала, хотя могла, и не только сказать. Может, раньше ты и грозен был, но то раньше, а сейчас сил-то у тебя, дедушка, хрен да маленько осталось. Но все равно ни словом, ни делом плохого ни твоему лесу, ни тебе не сделаю, клянусь луной. – Потом перевела взгляд на Димида. – А ты больше меня не ищи, сама приду и долг взыщу.

После развернулась и, обернувшись в птицу, улетела.

Когда Зина появилась в номере, я проснулся.

«Зина, с тобой все хорошо? – первым делом задал я беспокоивший меня вопрос. – Чувствуешь себя как?».

«Да все нормально!», – довольно-таки резко ответила ведьма.

«Я спрашиваю о твоем, если можно так сказать, физическом состоянии. Сатир ничего с тобой не сделал?», – настаивал я.

«Все нормально!», – уже срывающимся голосом чуть ли не крикнула она.

«Зин…», – начал было я, но меня перебил Егор

«Оставь ее. Все хорошо с ней в физическом плане. Дай ей остыть».

Я порой не понимал Зину. Она ведьма и вроде как должна быть коварной и хитрой. Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию. Она приобрела способность превращаться в саму себя, чего очень давно хотела. Плюс к этому она заполучила в должники сатира, причем трижды. Понятное дело, она была в опасности, хотя и опасности-то никакой и не было. И вроде как она получила прибыли триста процентов от сегодняшней ночи, но все равно недовольна. Мне как-то объясняли, что душа – это некий фильтр, который отделяет зло от добра, если упростить. Так что я пришел к выводу, что в ведьмах есть некое зерно добра, где-то в глубине их души. А так как Зина – это сплошная бестелесная душа, то, возможно, в ней гораздо больше доброты, нежели в то время, когда она имела тело. Но с другой стороны, ее тело теперь я, так что… Короче, я совсем запутался, и чтобы наверняка узнать, что да как, мне нужно поднять эту тему с более опытными жителями мира под луной. Но это все тогда, когда я разберусь с насущными проблемами. Возможно, необходимо пообщаться с Викторией из московского отдела.

Так и не придя к однозначному выводу, я глянул на время. Было еще полчетвертого, глубокая ночь. После сегодняшнего приключения мне совершенно не хотелось спать. Зину трогать я не решился, а Егора спрашивать о дальнейших действиях я не хотел, так как знал результат – тренировки. Алкоголь уже покинул мое тело, а похмелья еще не было, может, оно и вовсе не придет. Так что я решил просто прогуляться. Нужно же и мне когда-нибудь отдыхать.

«Может…», – начал было прощупывать обстановку Егор.

«Нет, я хочу прогуляться. Просто отдохнуть, без приключений, без необходимости думать о чем-то, без напряжения мышц», – не дал я довести его мысль до конца.

«Понял, молчу», – поняв мое настроение, не закончил начатое волкодлак.

«Я просто хочу отдохнуть, потому как, возможно, совсем скоро у меня такой возможности не будет», – продолжал я.

«Я же сказал, все, молчу», – с улыбкой в голосе ответил Егор.

Я попытался успокоиться и просто прогуливался по городу. Вышел на набережную, спустился к пляжу, походил в прибрежной зоне, попинал волны. Встретил рассвет. И все было бы хорошо, если бы не одно «но». У меня из головы так и не выходили события последнего дня. Как я ни пытался их отогнать, ничего не получалось. Может, я зря отказал Егору: во время тренировок особо думать не успеваешь. Мысли все лезли и лезли в голову. И состояли они только из «почему?» и «для чего?». Почему ведьма напала на прохожего средь белого дня? Для чего сатиру нужна Зина?

Кстати, насчет сатира.

Я не верю, чтобы он, прожив столько лет, – я думаю, он еще и античную Грецию застал, – таким простаком был. И ведь сейчас так просто не спросишь, Зина вмиг отреагирует агрессией. А мы еще в Москве заключили соглашение, что разбираемся в проблемах только с общего согласия и всегда вместе. Просто если будет иначе, то я точно с ума сойду. Мне и сейчас плохело от одной мысли, что в моей голове будут постоянные ссоры и крик. Так что с этим вопросом подождем, как Зина успокоится, тогда и обсудим. А насчет этого нападения вообще ничего не понятно, но, думаю, Захар Петрович мне в ближайшее время все объяснит, хочу я этого или нет.

За этими мыслями я и сам не заметил, как пришел к тому месту, где вчера произошло нападение.

– Да, блин, – расстроился я, понимая, куда привели меня ноги. Кстати, от происшествия с лужей крови и следа не осталось.

– Это ты так рад нашей встрече? – услышал я голос Захара Петровича.

Он сидел на лавочке с очень довольным видом.

– Доброй ночи, я так и думал, что ты сюда придешь рано или поздно, – улыбаясь, поприветствовал меня оперативник. Похоже, что он был на дежурстве, так как находился хоть и без формы, но табельное оружие в кобуре было сложно не заметить.