скачать книгу бесплатно
– Значит, с тобой говорят животные и растения, так? Добрая Ноша, Нор.
Нор поняла, что хотела сказать бабушка: она в безопасности. Если только она не пожелает шагнуть за пределы своего безобидного дара, можно не бояться, что она станет такой же, как мать.
Поэтому Джадд давно уже ушла обратно спать, а одиннадцатилетняя Нор все смотрела, как луна сливается с рассветным небом, и пыталась убедить себя, что Ноша, о которой она рассказала бабушке, была единственной.
Солидный кусок Анафемы оставался практически необитаемым, а более населенная часть острова состояла из фермерских домиков, пляжных коттеджей, исторических зданий и парочки приманок для туристов. Большая часть магазинов и салонов расположилась вдоль главной улицы – Извилистой, названной так, потому что она действительно петляла и вилась вдоль юго-западного побережья острова.
Лавка «Ведьмин час» располагалась над пекарней «Сладости и пряности». Поднимаясь по ступенькам ко входу в здание, Нор заметила, что дверь пекарни широко распахнута, и ее окутали ароматы свежевыпеченного хлеба – запах корицы, пумперникеля и закваски. С улицы было видно Блисс Суини с пятнышками муки на обеих румяных щеках, пьющую утреннюю чашку кофе с Виторией Оливейра, владелицей спа-салона «Молоко и мед» дальше по улице. Увидев Нор, обе помахали ей.
– Вы ведь не против разложить у себя наши листовки? – спросила Нор. Она достала из рюкзака две пачки флаеров и вручила женщинам. – Я обещала, что они будут лежать на стойке каждого салона на улице.
– Да уж, в этот Хэллоуин Мэдж развернулась по полной, – задумчиво протянула Блисс, изучая листовку. – Полуночная экскурсия на кладбище при свете фонариков. Спиритический сеанс, хиромантия… Быть может, ей удастся зазвать на празднество самую нашу юную Блэкберн?
– Только через мой труп, – улыбнулась Нор.
– Но что, если в этом году придет Рона Блэкберн? – поддразнила ее Витория Оливейра. – Мэдж уже много лет обещает…
– Лишний повод остаться дома, – ответила Нор. – Я собираюсь выключить свет и съесть все сладости, которые Апофия купит для детей.
Блисс рассмеялась.
– Совсем не горишь желанием встречаться с печально знаменитой прародительницей?
– Ни капли.
Хотя Нор носила фамилию Блэкберн, никто на всей Анафеме никогда не относился к ней как-нибудь по-особому. Странные личности были неотъемлемой частью жизни острова. В конце концов, здесь даже названия улиц как будто вышли из волшебных сказок: улица Красных Маков, переулок Звезд в Глазах… Здесь коротали годы пенсии художники, на досуге создавая скульптуры из поломанной электроники и рисуя огромные, реалистичные обнаженные портреты друг друга, которые потом с гордостью демонстрировались на еженедельной уличной ярмарке. Здесь Харпер Форгетт – строго говоря, шестиюродная сестра Нор – и ее девушка Калима разводили альпака в фамильных угодьях Форгеттов. Клиенты Витории Оливейра любили ее лавандовый джем не меньше лавандового педикюра, а Тео Доусон, единственный на острове механик, частенько работал за крок-месье.
А вот Хеккель Абернати, владелец Уиллоубаркской продуктовой лавки, напротив, рассказывал всем, кто его слушал, что семья Блэкберн очень необычна. Для него она была живым талисманом или оберегом, приносящим удачу, и гарантом хорошей судьбы острова. Его убеждения можно было понять. Связь дочерей рода Блэкберн с островом была так сильна, что Нор часто представлялось, будто вены под ее кожей и корни под ногами несут одну и ту же кровь.
Остров кишел напоминаниями о наследии рода Блэкберн. Перед каждым домом, построенным Астрид Блэкберн, пятой дочерью, стояла плита, на которой было написано, что это историческое наследие. Перед библиотекой, книги которой спасла от пожара, бушевавшего на острове в 1928 году, мать Астрид, Скарлет, стояла ее статуя. Кладбище острова могло похвастаться надгробными камнями всех пяти почивших дочерей рода Блэкберн и даже самой Роны. Жители верили, что если оставить на гробнице Мары, третьей дочери, белую лилию, то их ушедшие близкие найдут на том свете покой.
И хотя по острову бродило множество историй о том, как именно все эти невероятно одаренные женщины получили свои невероятные дары, к счастью для Нор, те, кто искренне верил, что они ведьмы, встречались довольно редко.
Нор вышла из пекарни и поднялась выше, стараясь не поскользнуться на усыпавшем ступеньки ковре оранжевых и красных листьев. Вход на второй этаж был по сезону украшен початками кукурузы и горшочками с физалисом. Вручную расписанная вывеска на окне гласила:
«Пешие экскурсии по легендарным местам ведьминской славы острова Анафема. Туры трижды в день. Расписание и цены уточняйте внутри».
Нор вытерла мокрые ботинки и под хрустальный звон колокольчиков вошла в магазин, в густую дымку благовоний. Каждый раз, входя в «Ведьмин час», Нор ощущала, как будто соприкасается с тайной. Темно-лиловые стены и бархатные шторы создавали в комнате мистическую атмосферу. На деревянном полу красовалась черная пентаграмма. На подоконниках неверно горели короткие толстые свечки. Со стен смотрели устрашающие морды горгулий и посмертные маски, а меж них висели сушеные травы и полки с аптечными пузырьками, наполненными самым разным подозрительным содержимым: кладбищенской землей, сушеными скорпионами, кровью летучих мышей. Здесь можно было найти метлы, слабо пахнущие корицей, и высокие заостренные ведьминские шляпы от местного шляпника. У магазина имелся даже свой фамильяр – игривая черная кошка по имени Кикимора.
Какая жалость: будь хоть одна дочь рода Блэкберн способна плести чары, в «Ведьмином часу» нашлось бы все необходимое. Но, похоже, искусство колдовства ушло в могилу вместе с Роной. «И скатертью дорожка», – думала Нор.
Пока Нор вешала куртку, в комнату вбежала женщина, которую она знала только как Душицу; за ее плечами развевался черный плащ.
– Тоника? – пискнула она, предлагая Нор кружку. – Только с утра сварила.
Нор взяла кружку, стараясь не смотреть в глаза женщине, нетерпеливо ждавшей, пока Нор сделает глоток. Когда та отпила, Душица радостно захлопала в ладоши и вприпрыжку ускакала в смежную комнату. Нор отставила кружку. Напиток был слишком омерзителен, чтобы пить.
Нор заняла свое место за стойкой, как раз когда в лавочку потек плотный поток участников утренней экскурсии в дождевиках и с мокрыми зонтами. Из задней двери показалась Мэдж Симидзу, владелица «Ведьмина часа».
– Ты кое-что забыла, – поддразнила она Нор, нахлобучивая ей на голову высокую черную заостренную шляпу. Нор скорчила рожу, и Мэдж рассмеялась. – Если найдется минутка, в подсобке надо разгрузить несколько коробок.
С этими словами она натянула капюшон черного плаща себе на голову и поприветствовала кучку экскурсантов. Как только они с Душицей увели туристов под дождь, Нор стащила шляпу с головы и бросила на пол.
Нор ушла из школы после одиннадцатого класса, несмотря на все старания добросовестного специалиста по профориентации. На их последней обязательной встрече та сказала Нор, что ей не хватает, дословно, «внутренней мотивации сделать в этой жизни что-либо важное или значимое».
Не то чтобы это стало удивительным откровением. Учителя отзывались о Нор примерно теми же словами, сколько она себя помнила. Ее табели всегда пестрели заметками в духе: «неинициативна» и «легко отвлекается». По настоянию бабушки она сдала экзамены и получила диплом об общем среднем образовании; потом выяснилось, что это на самом деле не диплом, а сертификат, который Нор должна сама распечатать из интернета.
Нор так и не собралась с духом признаться кому-нибудь, что она больше всего на свете хотела оставить в мире как можно меньше следов, что она всеми силами старается доказать себе, что совсем не похожа на мать, и на остальное их просто не остается. Именно поэтому неоткрытая ссылка на сертификат о среднем образовании так и лежала у нее на почте, а сама она по-прежнему подрабатывала на благословенно скучной должности в «Ведьмином часу»: раскладывала по шатким шкафам магазинчика карты таро и наборы чародея, продавала туристам поддельные приворотные зелья и пыталась не заснуть посреди дня, если торговля шла не слишком бойко.
За несколько часов Нор разобрала половину новых поступлений, разобрала аптечные полки с корнем мандрагоры и ягодой сумаха и положила на главную стойку еще стопку фирменных наклеек на бампер «Ведьмина часа» с надписью: «Предпочитаю метлу», – и тут в магазин вошла Савви. В руках у нее было два больших стакана с кофейной смесью из «Сладостей и пряностей». Нор уставилась на стаканы жадным взглядом.
Савви, лучшая подруга Нор, была похожа на маленький лучик солнца в потертых берцах и рваных кружевных легинсах. Она была этакой Поллианной от панк-рока, милой и искренней, а еще, по мнению Нор, очень красивой: у нее были огромные карие глаза, кожа цвета охры и волосы диких цветов.
– Ну что, как школа? – поддразнила ее Нор, с благодарностью принимая стакан кофе.
Нор не завидовала ни огромной стопке книг, угадывавшейся внутри ядовито-розового рюкзака подруги, ни количеству часов, которые она в выходные просидит за домашней работой.
– С тех пор как ты ушла, от нее осталась лишь пустая оболочка, – начала Савви. – Все твердят, что никто во всей истории школы не внес в нее столько вклада, сколько ты.
– Ага, я же не вступила ни в один клуб и прогуляла кучу уроков.
– Не пошла ни на одну дискотеку, ни разу не сфотографировалась для альбома… – Савви покачала головой. – Никогда не видела, чтобы кто-то так старался быть незаметным.
– Я не говорила тебе, что у меня нет страниц ни в одной соцсети?
– Ой, даже не напоминай. – Савви встала на цыпочки и погладила свисающие с потолка ловцы снов ручной работы. – Я попыталась написать тебе насчет сегодняшнего вечера, а потом вспомнила, что с тобой можно связаться только через почтового голубя.
– Или, скажем, отправить эсэмэс.
– Не цепляйся к словам.
– А что будет сегодня вечером? – спросила Нор и почувствовала, как что-то трется о ее ногу. Она опустила взгляд. Кикимора беззвучно мяукала, пока Нор не подняла ее и не поставила на стойку.
– Кучка наших решили сплавать к острову Алкион, – сказала Савви.
Несколько островов архипелага были такими маленькими, что находились в частной собственности. Одним из таких островов был Безмятежный, или Алкион, названный по фамилии богатой семьи, купившей его в сороковых годах прошлого века. К следующему поколению новые ощущения от владения собственным островом в море Селиш поизносились, и остров Алкион был продан. С тех пор он много раз переходил из рук в руки, и последние владельцы – славная пара с материка – сделали из фамильного поместья Алкионов гостиницу. Несколько лет назад она закрылась, и с тех пор остров пустовал.
Нор скорчила рожу.
– Не понимаю, почему вам нравится там шататься. У меня от одной мысли мурашки.
– Я думала, нам нравится, когда у нас мурашки? – удивилась Савви.
– Мурашки нам нравятся, – ответила Нор. – А это место – нет. Савви, там нашли труп.
– Его же уже убрали! – возразила подруга. – И вообще, мы живем на острове. Что тут, блин, еще делать?
– Можешь пойти поработать, – в шутку предложила Нор. – Разве не пора открывать Общество?
Много лет жители острова стаскивали в сарай за мастерской механика Тео Доусона ненужные вещи и все то, от чего хотели избавиться. Хотя там никогда не доставали денег – Общество Защиты Бездомных Вещей, как с любовью называла его Савви, работало скорее по принципу «бери что нужно, остальное оставь», – Савви большую часть свободного времени проводила за его стойкой. Она называла себя Хранителем ненужных вещей.
– Я могу совершить множество великих дел, но кто сказал, что я их совершу? – ответила она Нор.
Та рассмеялась, отпихнула в сторону Кикимору и взгромоздила на стойку очередную тяжелую коробку. Большую часть книг и антикварных штуковин, которые Мэдж заказывала для лавки, присылали компании с названиями вроде «Прозрачные волны» и «Просвещенный колдун». Особенно возмутило Нор издательство под названием «Книги карги»: оно избрало своим логотипом силуэт типичной ведьмы с длинным острым носом и бородавкой на подбородке.
На этой коробке, однако, не было вообще никаких названий. В обратном адресе стоял какой-то богом забытый городишко штата Мэн, о котором Нор никогда раньше не слышала. Она открыла коробку. Савви сунула туда нос и вытащила одну из лежащих внутри книг.
– «Каталог оккультных услуг», – прочла она вслух. – Интригующее название. – Она перевернула книгу. – «Сборник чар и волошбы, передававшихся от поколения к поколению. Впервые в истории – просто и доступно всем!» Слушай, тут даже «волошба» с двумя «о»!
– Да, тогда уж точно не подделка, – саркастически заметила Нор. В большинстве так называемых книг заклинаний все заклинания походили скорее на рецепты, причем большую их часть, по непонятным Нор причинам, следовало накладывать обнаженными при полной луне. Она сильно сомневалась, что эта книга будет чем-то отличаться.
– Постой, – протянула Савви, листая страницы, – это на самом деле не книга заклинаний.
– А что тогда?
– Именно то, что сказано в названии. Каталог. С расценками, как на луковицы тюльпанов по весне. Ты присылаешь им заказ и деньги, а они… ну, видимо, накладывают чары за тебя.
– Какое щедрое предложение!
– Еще какое! Видимо, творить волошбу-через-две-о куда легче и веселее, если кто-то за нее платит.
– Типичные американские методы.
– Ага. А в начале есть бесплатное заклинание, которое ты можешь наложить сама. Якобы улучшает память. Что скажешь? Не чувствуешь себя рассеянной? – Тут улыбка Савви померкла. – Так, погоди, тут написано, что «не практикующие заговоров» – тут правда так и написано – должны сначала принести кровавую жертву. Какой же бред!
– Дай посмотреть. – Нор вытащила книгу из цепких пальцев подруги и прочла бесплатное заклинание, машинально теребя пластырь на пальце.
Это действительно было заклинание. Настоящее.
Ребенком Нор проводила каждое зимнее солнцестояние, полнолуние и весеннее равноденствие с Мэдж и ее самопровозглашенным ковеном ведьм. Они собирались на поляне возле Небесного озера, пели песни, танцевали вокруг костра с цветами в волосах и читали «заклинания» – цепочки бессмысленных слов, нанизанных друг на друга скорее ради рифмы, чем ради чудодейственной силы.
Но это заклинание было совсем не похоже на них. Это было заклинание ведьм Блэкберн, из тех, что могла наложить только сама Рона. Так какого же черта оно делало здесь? Нор открыла книгу. И вдруг увидела ее лицо: эти пронзительные зеленые глаза, этот вызывающий взгляд; заостренные ногти, покрытые алым лаком, и не менее алые губы; бледная, будто фарфоровая кожа. Ее прическа изменилась: теперь ее волосы были оранжево-красными и пострижены как у старлетки сороковых годов. Воплощенное кокетство и скулы. После стольких лет она снова появилась перед глазами Нор.
В голову ударил каскад воспоминаний: горящее пожаром ночное небо, черная обугленная кожа, лужи крови. Шрамы на запястьях и предплечьях начали предвкушающе зудеть. Пальцы так и чесались взять что-нибудь острое.
– Что такое? – дрожащим от беспокойства голосом спросила Савви. – Нор, что случилось?
Заполошное сердце Нор стучало так громко, что она не услышала вовремя, как из-за их спин вышла Мэдж. Та выхватила у девочки книгу и впилась взглядом в фотографию. Потом, прижимая книгу к груди, Мэдж испустила полузадушенный стон, как будто часть ее души ссохлась и отмерла.
– Это моя мать, – прошептала Нор.
2
Заклинание успокоения
Желающий душевного покоя желает душевного безразличия.
Рона Блэкберн
После работы Нор отправилась на пробежку вглубь острова: вокруг Небесного озера, мимо водопада и к утесам, усыпавшим западное побережье. Там она остановилась, чтобы утереть пот со лба, восстановить дыхание и насладиться видом. Красота этого места никогда ей не надоедала: неспокойные серые воды, серые небеса и никого, кроме, может, парочки горбатых китов, вокруг, насколько хватало глаз.
По ветке ближайшей сосны прыгали два воробушка, назло дождю распушив перья и ласково чирикая. Нор знала, что животные дают друг другу собственные имена. Они обычно переводились примерно как Обаяшка, Упорный или Ханжа. Один из этих воробьев называл себя Зоркий Глаз, а другой – Чепушило.
На глубине изящно плыл сквозь волны косяк косаток. Сквозь моросящий дождь можно было различить только грязно-черные пятна их спинных плавников. Их мысли текли плавно и размеренно, и Нор почувствовала, как ее омывает тишина подводного мира. Она закрыла глаза и представила, что плывет вместе с ними, скользя сквозь холодные воды. Ленточки бурых водорослей, тянущиеся с океанского дна, щекотали ей брюхо. Маленькие рыбки то показывались, то пропадали из виду. Нор открыла глаза и вздохнула.
Для Роны и ее прародительниц способность общаться с живой природой означала умение отклонять надвигающийся шторм, вызывать на иссохшие земли дождь и приходить на помощь морским китам, небесным птицам и земным тварям. Нор в лучшие дни могла худо-бедно предсказать погоду. Это нельзя было сравнить с умениями ее бабушки, и Нор сделала все, что могла, чтобы так все и оставалось. Возможность управлять движением идущей мимо грозы интересовала ее не больше, чем возможность управлять постоянными переменами цвета волос Савви.
Ей нравилась простота ее Ноши. Нравилось знать, что розовые кусты умеют влюбляться, а опадающие листья поют – ритмично вздыхают в такт своему медленному падению на землю. А еще большинство деревьев умело видеть сны; чтобы убедиться в этом, Нор достаточно было в сумерках понаблюдать за лесом.
Под песнь осенних листьев Нор бежала домой длинной дорогой – не по Извилистой улице, а по вившейся вокруг озера тропинке. Дождь закончился, и воздух в легких был свежим и холодным. Работая согнутыми в локте руками, Нор пыталась выкинуть из головы застрявшее там лицо Мэдж. Нор пугало то, как та осела на пол, едва завладев книгой, мгновенно превращаясь в хрупкую выцветшую пустую оболочку самой себя, в которую ее много лет назад превратил уход Ферн. Чего может достигнуть ее мать, если у нее будет толпа таких почитателей, как Мэдж? Если все они будут готовы на что угодно, лишь бы Ферн была довольна?
Добежав до озера, Нор остановилась, чтобы сделать растяжку, и с удивлением обнаружила, что она не одна. Неподалеку от проторенной тропы она увидела темноволосого парня, который пытался пустить камень по озеру блинчиком. С каждой неудачей его лицо становилось все угрюмее. Он был низкого роста – пожалуй, сантиметров на пять-семь ниже Нор, – но жилистым и крепким. Нор почувствовала, как сердце уходит в пятки: она узнала его. Это был Гейдж Колдуотер.
Семья Колдуотеров, как правило, держалась особняком, однако Нор всегда чувствовала некую их враждебность в свой адрес – особенно со стороны Гейджа, который учился с ней в одном классе. Савви считала, что у Нор просто богатое воображение, но она не видела, какой скандал Гейдж Колдуотер закатил в седьмом классе, когда им с Нор выпало делать проект по биологии вдвоем. Он даже выбежал из класса – за что получил неделю отработок, – когда учитель отказался менять пары. Сказать, что это было унизительно, – значит ничего не сказать.
Вроде бы Колдуотеры жили здесь, хотя Нор понятия не имела, где конкретно и с каких пор. Она всегда видела тут только тсугу, кусты снежноягодника и пробегающих по тропе чернохвостых оленей. Она ни разу не замечала здесь ни единого дома, а тем более домов.
Гейдж был не один. Рядом с ним на мокрой земле сидела девочка с такими же темными, как у него, волосами. Она жевала губу в глубоком раздумье. Перед ней на куске черной ткани было разложено что-то похожее на карты таро. Нор не особо разбиралась в таро, но впечатлилась: не знай она того, что знала, ей могло бы показаться, что девочка действительно знает, что делает.
– Ты ведь в курсе, что земля мокрая? – спросил у девочки Гейдж, пуская в озеро еще камень. Тот громко плюхнул по воде. Гейдж скорчил недовольную гримасу.
Девочка – Нор вдруг вспомнила, что кузину Гейджа зовут Чарли, – подняла на него взгляд и закатила глаза.
– Блин, помолчи уже минутку, а? – попросила она. – Я пытаюсь кое-что понять.
– Ты представляешь, что Дофина бы с тобой сделала, если бы узнала, чем ты занимаешься? – фыркнул он. Чарли подскочила и больно стукнула его по руке. – Эй, спокойно, ты же знаешь, что я ей не скажу! – сморщился от боли он. – Эта женщина и так уже хочет нас убить.
– Хочет убить тебя, – поправила Чарли, снова садясь. – Я ей нравлюсь. Правда, она считает, что я связалась с дурной компанией. – Она посмотрела на Гейджа. – Не знаешь, о ком это она?
– Понятия не имею. – Он поднял и зашвырнул в озеро очередной камень. – Могла бы хоть подождать, пока выйдет солнце.
Девочка, прищурившись, посмотрела на карты.
– Нет, не могла бы, – сказала она. – Это нужно сделать прямо сейчас, и я не понимаю, как толковать этот расклад. Помнишь, на той неделе на Алкионе нашли труп?
– И что с трупом?
– Не знаю. Просто что-то здесь… не так.
Гейдж заглянул ей через плечо и сделал вид, что внимательно вглядывается в карты.
– Не знаю, поможет ли это, но, по-моему, вон та карта значит, что ты несешь чушь. – Он рассмеялся. – Расслабься! Это заброшенный остров на краю света. Наверное, этот труп просто подумал: о, вот он, мой шанс спокойно сдохнуть. Что здесь такого? Знаешь, я даже завидую этому человеку.
Чарли проигнорировала его реплику. Она заглянула в лежащую на ее коленях раскрытую книгу, а потом снова уставилась на карты.
– Вот в том-то и дело, что это заброшенный остров на краю света. У меня такое чувство, что… – Она запнулась посреди предложения, со стуком захлопнула книгу и ладонью перемешала карты. Она заметила Нор, а скоро ее заметил и Гейдж.
– Ты-то какого черта здесь делаешь? – набросился он на нее. Чарли поспешно собрала свои вещи и завернула колоду в черную ткань. Пробегая мимо Нор, она не заметила, как одна из карт выпала и спланировала на мокрую землю.
