скачать книгу бесплатно
– Да. Он своё имя не любит. Не подросток, чтоб никнеймами пользоваться, вот все и зовут его просто Палий. А имя из-за матери не сменил, боится расстроить.
Инженер за прошедшие годы совсем ссутулился, стал похож на затравленного медведя и так и не полюбил находиться в компании. Сергей покосился в окно на его сгорбленную спину в бесформенной куртке, выцветшей из чёрного в буроватый и понял, что дружить с Палием он немного стесняется. Ну правда же, странный субъект. Пахнет от него заварной лапшой и нестиранной одеждой. А ещё к ребятам его везти…
Впрочем, Полина и Ник привередами вовсе не были и о высокомерии ничего не знали. Любуясь сквозь лобовое стекло на белоснежную твердыню Ярославля, Сергей решил рассказать о них задремавшим пассажирам.
– Я с ребятами в байдарочном походе познакомился. Отчаянные такие, сильные. До похода дружили, потом стали встречаться. Вроде даже к свадьбе дело идёт. Не знаю, куда спешат, лучше б денег подкопили. Потратили на что-нибудь нужное.
Проезжать через такой город мельком не хотелось и было решено выйти размяться. В ближайшем супермаркете накупили еды и алкоголя, места в машине едва оставалось на ещё пару тел и рюкзаков.
Когда Ярославль остался позади, Палий уже спать не мог, как бы ни убаюкивала дорога. Он пытался вспомнить всё о Грязовце и окрестностях. Что оттуда рукой подать до Вологды – это в его голове отложилось прочно, но глубже на север и запад от трассы он ещё не забирался. «Почему не сменили название этому городу? Грязовец – неблагозвучно как-то. Да и не подходит ему это имя. Хорошее место, совсем не мрачное, благоустроенное более-менее», – рассеянно думал он, пытаясь погасить нарастающее волнение.
И, действительно, Грязовец встретил их колоритным уютом. Деревянные кварталы вполне естественно соседствовали с обшарпанными постройками советских времен и дореволюционными каменными особняками. Последние развалюхами отнюдь не выглядели, наоборот производили впечатление некой незыблемости. Про такие обычно и говорят «строили на века». С двух сторон почти одновременно бросились проблесками в глаза маленькая площадь с памятниками и яркая вывеска пиццерии.
А вот нужный им дом оказался вполне современной пятиэтажкой с кучей подъездов.
– Эх, на крылечке не посидим вечерком… – с сожалением протянул Толик.
– Насидимся ещё на крылечках, как до нужных мест доберемся, – голосом отца-командира ответил Сергей, – я пошел домофон терзать. А вы пока спальники из машины тяните, трёх свободных кроватей у ребят нет.
Полину инженер сначала не признал. Ну совсем другая девушка, не та, что на фотках. Без накладных ресниц казалось, что у неё, как у хорька, тёмные блестящие глазки-бусинки. И судя по всему, волосы свои она старательно выпрямляла, потому что теперь они из высокого хвоста вытекали фонтаном крупных волн. Полина вылетела в коридор и, неразборчиво визжа, повисла на Сергее, который от неожиданности замер и просто подождал, пока та созреет и отпадёт сама. Палий заметил, как скромный Ник поздоровался строго по старшинству: сначала с ним, потом с Сергеем и Толиком.
«Военный что ли?»
На солдата парень совсем был не похож: борода клинышком, тёмные волосы прикрывали уши, по предплечьям вились цветные татуировки.
– Вы проходите там, проходите, – бормотал он, – руки мойте и за стол.
Первые майские дни всегда отдают каким-то безвременьем. Искусственно-солнечные после разгона облаков, они бывают ещё холодными и сырыми. Бьющий в окно свет, беспечный смех Полины, сухой скрежет отвинчиваемой Сергеем водочной пробки, домашние салаты в пластиковых тазиках – всё вдруг показалось Палию мультяшным, ненастоящим. Пока на столе не разложили карту, он не смог успокоиться.
Ник подвинул рюмки и развернул бумажный прямоугольник. Вытертые сгибы белой сеткой расчерчивали тёмно-зелёную Вологодчину.
– Так проще. Карта девяностых годов, на таких раньше помечали нежилые деревни. Смотрите сами, в какую лучше.
Инженер перегнулся через стол и сощурился, шаря взглядом по курсиву имён, сплошь вепсских. Заимки не годились, никогда он не находил на их месте ничего дельного. Нищие люди денег не теряли и не копили добра, для них пропажа медного пятака была событием серьёзным. Слишком близко к большим дорогам мелькать тоже не хотелось.
Полина принесла планшет с загруженной спутниковой картой. Палий рассеянно подвигал изображение. Рулить предоставлялось Сергею, а значит и принимать конечное решение.
Через пару минут разглядывания бумажной карты он чем-то заинтересовался.
– Так. Вот это точно нежилое? Может, уже заново заселили? Как-никак двадцать лет прошло. Под сотню дворов посёлок был.
Палий пошарил по цифровой картинке и нашёл сероватую проплешину с востока от шоссе.
– Интересно. На реке деревня. И тут чё-то рядом с ней… посмотри, не пойму.
– Ух ты, – буркнул математик, откусив от солёного огурца, – постройка наверно. Церковь.
– Раз деревня, то не церковь.
– Ну, а что ещё? Я бы слазил.
– Да у нас церквей этих брошенных навалом, – махнул рукой Ник.
– Садовое товарищество под боком. Небось дачники давно растащили всё что только можно.
– Не факт. Короче, я бы сгонял. Или вы против? – поднял глаза Сергей.
Именно в этот момент Толик, пробиравшийся покурить, распахнул настежь балконную дверь, и с улицы в комнату ворвался дружный рев моторов.
– Нифига себе, сколько хрустов! – не сдержал удивления сосед Сергея, – В таком маленьком городишке, и такая прорва!..
– Байкеры, – пояснил Ник, вставая. – У нас в это время обычно из Вологды как раз команда приезжает, к местным в гости. Вас-то вряд ли этим удивишь, в мегаполисах их своих полно, а мы, пожалуй, вылезем глянуть… да, Поль?
Полина уже протискивалась на балкон, выставив чуть вперед руку с телефоном.
Математик, хоть и вылез со всеми, вплотную к окну не рвался, так что Палию досталось место в первом ряду. Мотоциклисты, человек семь, пестрой кучкой стояли напротив дома Полины и Ника – там удачно располагался одноэтажный магазин с заколоченными окнами и пустующей стоянкой. Сверху было видно, что один из них говорит по телефону – не через гарнитуру, прижав мобильник к уху.
– О, вот сейчас будет сюрприз! – кивнула вниз Полина, когда байкер убрал телефон в карман и направился к одному из мотоциклов, махнув остальным.
– Сюрприз в том, что они поедут? – не сдержал иронии Сергей, – Так вроде бы…
Моторы взревели, почти заглушив его слова – но не на стоянке, а где-то за домом. Полина навела телефон, высунувшись в открытое окно. На площадку въезжали ещё четверо: нашивки на спинах одинаковые, похоже, а вот байки разные, один вообще казался совсем маленьким по сравнению с остальным. Да и седок был какой-то низкорослый, видно было даже издалека.
– Это же тёлочки! Блин, реально сюрприз! И прикинуты не хуже наших столичных! – Толика совсем прорвало, – Тут у вас асфальт-то нормальный не везде, а банда байкерш есть, офигеть! Где и нарыли себе чего, бабла же лом на это нужен! У мелкой вон аж бахрома на рукавах, как в кино, блин!
– Они вологодские как раз, наша только одна. А ваш комментарий, Анатолий, в видео не попадет, придётся повозиться с обработкой, – Полина говорила уже на ходу, ей явно не терпелось пересмотреть в комнате отснятое, – Серёжа, открой мне дверь, пли-из, раз всё равно рядом стоишь…
Толик глубоко вдохнул, явно собираясь ляпнуть ещё что-нибудь, но его оборвал Ник – негромко, тоном чуть злым и смущённым одновременно:
– Ты выражения выбирай, ладно? У нас, может, и глухомань с плохим асфальтом, но тёлочек не водится, да и хрустов тоже. Люди все основательные, никто по-дурному на своих колесах не гоняет, и бабло их считать не надо. Пришел в гости – не огорчай хозяйку, она давно хотела девчонок заснять именно сверху, всех четверых, как они командой едут. И с той, которая местная, мы знакомы.
– Да я просто… – начал было Толик.
– Просто фильтруй базар, – скопировал его интонацию Ник, – Так понятнее?
– Ладно, окей, – прозвучало это уже примирительно. Скорее всего, Толик действительно не хотел портить вечер всей компании, а высказался про байкерш в силу скудости ума. Палию, по крайней мере, показалось именно так.
Спать легли позднее, чем хотелось бы. Палий обнаружил, что крепко перебрал. Хорошо хоть сообразил уступить кровать водителю, а сам лёг в спальнике на пол. За провалом в беспамятство на пару часов последовало пробуждение и бессонница. И когда до общей побудки остался час, когда инженер, измученный головокружением, смог снова задремать, кто-то стал шарить по оглушительно хрустящим пакетам.
Упаковка из-под чипсов. «Маечка» из сетевого магазина. Маленький фасовочный пакетик. Снова чипсы. Чьи-то пятки прогрохотали по полу возле уха.
Открыв глаза, Палий обнаружил, что место, уступленное Сергею, занимал Толик, который теперь полез за остатками провизии. Пока Палий сооружал в уме многоуровневую матерную конструкцию, пришло время подниматься.
Заносчивый от недосыпа математик полтора часа рычал и цокал, дожидаясь, что Ник с Полиной упакуются. Наконец, девушка повесила на шею фотоаппарат с чудовищным телеобъективом и провозгласила:
– Мы готовы!
– Так вы с нами? – сообразил, наконец, Палий, – Я думал…
Ник ему выразительно кивнул.
– Ну, а чего дома-то сидеть? Всё задолбало.
Как-то не вязались с ними рассказы Сергея о байдарочном походе. Инженер был из тех, кто не расставался всё детство с палаткой, ночуя бок о бок с отцом геологом, хмурыми заросшими бардами и молодёжью, обалдевшей от коммуналок, после которых природа казалась фантастическим потусторонним миром.
Ребята раздражали Палия своей бодростью, новизной импортных шмоток, а главное – тем, что в поездку они ринулись от скуки. От пресыщенности. И собирались там, видимо, увлечённо гонять балду.
Глава II
«Поверните направо», – любезно проговорил навигатор.
Нива послушно свернула на гравийную дорогу. В нескольких метрах от лохматых обочин, где торчали остовы прошлогодних кустов золотарника, потянулись металлические заборы. Торчавшие из-за них дома выглядели совсем разными: одни капитальные, со спутниковыми тарелками на окнах и наклейками от охранных фирм на толстых стальных дверях, другие когда-то построили и бросили, даже не покрасив.
– И там никто не живёт? – удивилась Полина.
– Нормальное дело, – Сергей подавил зевок и расправил лежавшую на руле ладонь, – Хозяин поднял бабок в девяностые, потом бабки кончились. Или его убили. Всё, дача брошена. Такие хибары только под снос, весь каркас почернел.
Коттеджи, сколоченные из сучковатой вагонки и тонкого бруса, рассохшиеся и тёмно-серые, с разбитыми окнами, вызывали у математика смесь любопытства с опаской. Опыт подсказывал, что там пусто. Даже с улицы было видно: мебели внутри нет. Но почему-то ему нестерпимо захотелось пройти по бороздам, оставшимся от огорода, оглядеть одичавший палисадник и немного привыкнуть к запустению. Ведь люди ещё не покинули эти дачи, а дальше ждёт настоящая старая деревня, в которой в первые часы будет не по себе.
Если, конечно, она и правда мёртвая. Если, конечно, жилища ещё не рассыпались в прах.
Найдя дом, стоявший на отшибе, Сергей заехал между заборов и заглушил двигатель.
– Полазим здесь. Просто посмотрим для разогрева. Не шуметь!
Возле коттеджа когда-то залили бетонную площадку. Возле неё в цветнике оплывала альпийская горка, устроенная на нескольких валунах. Мелкие зелёные суккуленты вцепились в клочки грунта между камней. Они были последними, кто остался в живых из высаженных растений.
Палий задрал голову, рассматривая двухэтажный дом с асимметричной листовой крышей. Ласточки разодрали почерневшую паклю, она свисала колтунами из-под каждого венца бруса, на окнах когда-то стояли решётки, но их, конечно, спилили.
Дверь была открыта настежь, и, поднявшись по крепкому ещё крыльцу, все пятеро мародёров ввалились в тамбур, а оттуда в подобие гостиной. В ней было странно много вещей, даже остались обгоревшие клочки клетчатых занавесок на окнах. Палию они резанули глаз. Этот дом не просто бросили, не достроив, здесь вдоволь пожили. Что же случилось?
Под ногами хрустнули осколки керамической вазы или колбы. По гофрированному шлангу, валявшемуся рядом, инженер догадался, что когда-то это был кальян. Сергей его тоже заметил, но ничего не сказал. Он подошёл к импровизированному столу из кухонной тумбы, на котором среди пивных крышек стояла заполненная с горкой пепельница из алюминиевой банки.
– Здесь молодёжь бухает видимо. А что, комфортно.
– Ребя-я-я-ят! – пропела Полина, – Красота какая!
Она разглядывала закопчёный камин из розоватого кирпича.
– Это, вообще, так странно! – хохотнул вдруг Ник, – Камин, кальян… Вот выезжал человек летом из своей квартиры и хотел себя почувствовать крутым, роскошью окружить. Во дворе умывальник советский, сортир покосившийся, но вот камин есть и кресло-качалка.
Толик явно чувствовал себя как дома. Пока остальные осматривались, он успел обследовать второй этаж, но ничего интересного там не нашёл, меланхолично рухнул в кресло-качалку и стал наблюдать за тем, как Полина двумя пальчиками выдвигает ящики стола, украдкой в них заглядывая.
Болтать она при этом не переставала:
– По ходу, тут пенсионерка жила.
Ширк-ширк.
– … Вон всякие фотки детей. Фенечки из бисера, я такие же делала.
Ширк-ширк.
– Тут кнопки для сеток оконных.
Ширк.
– Твою мать! Фу-у-у! – взвизгнула она.
– Чего, Полин? – подбежал Ник.
– Тут волосы человеческие! Смотри, сколько их! Целый клубок! Блин, откуда? Фу, я рукой их задела! – девушка нервно закрутилась по гостиной.
– Бабки волосы часто хранят, – отозвался Толик, – Снимут с расчёсок и кладут куда-нибудь. Типа выкинешь – голова болеть будет. У меня бабка даже свои камни желчные в коробочке берегла.
– Гадость какая, – скривился Сергей, разглядывая тёмный комок в ящике, – сраные суеверия.
Полина добралась до влажных салфеток у себя в кармане и потратила несколько штук, вытирая руки. Использованные салфетки она выкидывала в камин.
– Ребят, пойдёмте отсюда. Мне тут уже плохо.
Палий уединился в одной из комнат наверху, чтобы переодеться в захваченную из дома «горку», ведь приключение, вроде как, началось. Посмотрел на себя в разбитое зеркало в исцарапанных наклейках, покрутился и даже захотелось расправить плечи.
«Интересно, я сильно старше своих лет выгляжу?», – подумал он, оживая. Поездка бодрила, немного пугала и теперь он вдруг понял, что команда радует его всё меньше. Был бы кто поопытнее него, поинтереснее, вот тогда закрутились бы весёлые разговоры, и он бы точно знал, на кого можно положиться.
Собираясь уходить, Палий обернулся к двери и увидел, что на шкафу с отслоившимся шпоном гвоздями «распят» за рукава и горло грязный белый женский свитер. Зрелище хоть и не содержало ничего биологически гадкого, было неприятным. Под рёбрами скукожился трусливый желудок. Какой идиот и ради чего наваял эту конструкцию, а главное – где он сейчас? Инженер уставился на стену перед собой. За ней была другая комната. Никаких звуков из неё не доносилось.
– Не, нахрен, – сказал он сам себе и пошёл к остальным, не поворачиваясь спиной к приоткрытой двери.
– Ты где там застрял? – Сергей заинтересованно сощурился.
– Я это… переодевался.
Математик окинул друга взглядом и солидарно закивал.
– Горка? Хвалю!
Когда все пятеро двинулись к машине, Палий уже издалека уловил подозрительные звуки: то ли ворчание, то ли скулёж. Он списал это на шаги, шорох курток, потому что вокруг не было ни души, но вскоре об этом крепко пожалел. Ник, который шагал впереди, будто наткнулся на невидимую стену.
– Назад! – крикнул он.
Под днищем машины корчилось какое-то животное, больше похожее на плешивую и линялую детскую игрушку. Когда оно замерло и уставилось на подошедших, Палий понял, что это лиса-огнёвка. Точнее, всё, что осталось от прежнего, здорового зверя.
Ник подхватил с обочины длинный сосновый сук и попробовал выгнать лису. На тычки она не реагировала, только стала грызть колесо, замирая время от времени с распахнутой пастью. Изрезанный длинный язык кровоточил, пачкая морду. Видимо она не первый час грызла и облизывала всё подряд, умирающие в пламени бешенства мозг и нервы больше не реагировали на боль.
Полина силилась заснять на телефон тщетную борьбу Ника с агонизирующим животным и Палий рассудил, что её страсть к постоянному документированию – вовсе и не грех. Как иначе они смогут потом вернуться в этот дурацкий момент уже без страха?
– Да она не кинется, смелее тыкай, – сказал математик Нику.
