Записки оптимиста

Виктор тряхнул головой, и видение исчезло. Откуда все это? Вдруг мелькнула мысль: здесь живет художник. «Не зайти ли?» – подумал Виктор и тихонько постучал в калитку, не надеясь, что его услышат. Однако дверь дома быстро открылась, и на пороге появился мужчина с воображаемой картины. Только чуть помоложе, но действительно в махровом халате.

– Здравствуйте! Проходите, – не дожидаясь приветствия, слегка и довольно приятно картавя, произнес мужчина, приглашая Виктора в дом.

– Простите, я тут прогуливался… Залюбовался вашим домом и решил познакомиться. Мы ведь почти соседи теперь, – оправдывался Виктор.

– Да вы заходите, не стесняйтесь! У меня тут, правда, беспорядок: везде картины, краски и прочая чепуха. Я – художник. Меня зовут Михаил, Михаил Зойкин, – продолжал радушный хозяин.

– Виктор, – пожимая протянутую руку, произнес Виктор Антонович. Знакомясь с соседями, он никогда не называл отчество. Так было проще начать разговор.

– Знаете, я уже несколько дней не писал. Нет вдохновения, – сразу же посетовал Михаил, приглашая Виктора к столу.

Как сразу подметил Виктор, несмотря на бодрое приветствие, от художника действительно веяло грустью, он казался подавленным и напоминал ребенка, которого мама оставила дома одного. Хотелось выслушать его и пожалеть.

За чашкой чая и рюмкой водки Михаил рассказал о себе. Он родился в небольшом старинном русском городке с красивым названием Устюжна. Отец умер, когда ему было всего семь лет. Мать любила и баловала единственного сына. Михаил с детства обожал рисовать и после школы поступил в художественное училище. Проучился два года и бросил, увлекшись пением. Однако певец из него не получился, и он вернулся к рисованию. Сейчас ему тридцать два. За прошедшие годы он создал собственный стиль и считал себя профессиональным художником.

С личной жизнью все непросто. Михаил несколько раз влюблялся и даже был женат, но недолго. Жена не разглядела в нем талант, а главное – не оправдались ее ожидания быстро получить много денег от продажи картин. Поэтому после года супружеской жизни она сбежала с любовником. Других попыток создать семью Михаил не предпринимал. Правда, два раза в неделю к нему приходила женщина – убираться и помогать по хозяйству. С этой женщиной, которую зовут Елена и которая старше его на девять лет, они, мирно беседуя, коротали длинные вечера.

Вскоре пришла сама Елена и, с подозрением взглянув на Виктора, молча стала убирать дом. Всем своим видом она давала понять, что ему пора уходить.

Так состоялось это знакомство, и хотя встреча с Еленой была мимолетной, женщина Виктору не понравилась – по ее поведению было заметно, что она имеет влияние на Михаила.

После второй встречи подозрения окрепли.

Михаил пригласил Виктора посмотреть картины. С первой встречи они перешли на «ты» и называли друг друга по имени.

– От твоего мнения, Виктор, зависит моя судьба, – полушутя-полусерьезно сказал Михаил, театральным жестом подняв вверх руку и показывая на картины. Картины были разные. Среди нескольких десятков три картины поразили Виктора уникальностью, живостью и профессиональностью исполнения. Да, Михаил был по-настоящему талантлив! Но его талант проявлялся как-то необычно. Он мог месяцами, а то и годами писать абсолютно невыразительные картины, а потом за несколько дней создать шедевр. Его по-детски наивный и в то же время импульсивный характер был подвержен внешнему влиянию.

При первом знакомстве и две следующие недели на лице Михаила читались депрессия, грусть и даже безысходность. Вероятно, причиной этого была недавняя смерть матери; может, что-то еще. К тому же закончились краски, холст и не было денег. Картины Михаил не продавал по принципиальным соображениям. Считал, что они должны стоить дорого, и редких потенциальных покупателей, которые иногда к нему заглядывали и хотели приобрести задешево, он отшивал. Основным источником его дохода была плата за аренду городской квартиры. Но последний арендатор сбежал, не заплатив ни копейки, а новый пока не появился.

Надо отдать должное Елене, она покупала Михаилу продукты и готовила еду, не требуя денег. То есть практически заменила ему мать. В доме она чувствовала себя хозяйкой и ревниво оберегала Михаила от влияния друзей, знакомых и непрошеных гостей. Виктора она тоже недолюбливала.

Видя состояние Михаила, Виктор предложил свою помощь.

Прежде всего они поехали в магазин «Художник» и закупили полугодовой запас красок, кисти, холсты и т. п. Уже в магазине на лице Михаила отразились первые положительные эмоции. Он тщательно отбирал все необходимое для работы: как заправский купец щелкал пальцем по холсту, проверяя его качество, перебирал кисти, выбирая лучшие.

После «Художника» отправились в продовольственный магазин и закупили такое количество продуктов и выпивки, что хватило бы накормить целую роту солдат. Вечером закатили пир на весь мир, беседовали почти до утра. Елена и не думала уходить, а под утро ушла спать на второй этаж. Там находилась спальня Михаила.

Две следующие недели Михаил ТВОРИЛ. Появились картины «Три сестры», «Поэтический дворик», «Детишки запускают змея». Он явно был в ударе.

Через месяц Виктор организовал выставку его картин. Успех, признание! Михаила стали приглашать на светские тусовки, предложили издать альбом. Картины начали потихоньку продаваться. В общем, жизнь забила ключом, а депрессии и след простыл.

Осенью Виктор уехал в длительную командировку. Созванивались с Михаилом редко. Спустя месяц трубку начала снимать Елена и на просьбу позвать Михаила отвечала просто – мол, занят и подойти не может. Через три месяца, по возвращении, Виктор заглянул к Михаилу в гости.

На пороге его встретила Елена и сказала, что Михаил болен, просил не тревожить. Пролетел еще один месяц, наступила зима. Новый визит и опять – Елена. По фигуре было видно, что она ждет ребенка.

– Вам лучше больше не приходить, – заявила Елена прямо в дверях. – У нас семья, теперь Михаилу не до друзей.

– Но он же художник, ему надо развивать талант, а без общения он не сможет творить. Без творчества он не сможет. И семья, если уж вы поженились, должна в этом помочь ему, – пытался объяснить Виктор.

– Извини, Виктор, – вступил в разговор появившийся Михаил. – Видишь, я женился и должен строить семейный очаг.

– Так ведь одно другому не мешает, – не сдавался Виктор.

Однако вмешалась Елена:

– Все, разговор окончен! Не лезьте в нашу семейную жизнь!

«Да и не думаю я вмешиваться в их семейную жизнь, я просто хочу помочь ему, – думал Виктор, медленно шагая к дому. – Елена не даст ему развиваться. С самого начала она втерлась к нему в доверие и про себя решила, что если он станет знаменитым, не будет с ней жить, и установила ему планку, выше которой он, на ее взгляд, не должен подниматься. А наивный Михаил после смерти матери доверился ей, считал ее самым близким человеком…»

Прошло пять лет. Занимаясь бизнесом, Виктор параллельно продолжал интересоваться творчеством, помогал художникам и даже сам пробовал писать. Кстати, получалось неплохо.

Начали готовить альбом картин русских художников, и Виктор вспомнил о трех картинах Михаила, которые тот создал в первые недели их знакомства. Позвонил Михаилу. Трубку сняла Елена. Поинтересовавшись здоровьем сынишки и делами Михаила, Виктор объяснил, что хочет поместить три его полотна в альбом. Немного подумав, Елена заявила, что в принципе не возражает, но при одном условии – если за каждую картину будет выплачено по двадцать тысяч долларов.

Такого Виктор не ожидал! Обычно художники радуются такому предложению, а иногда и сами платят, чтобы попасть в альбом. А тут… Да, Елена установила для Михаила железобетонную планку, не перепрыгнешь и не сломаешь.

«И решать, как развиваться таланту Михаила, будет только она, – подумал Виктор. – Ну, нет так нет».

«Не вмешивайся в нашу семейную жизнь», – вспомнил он слова Елены. В итоге альбом вышел без работ Михаила.

Кстати, цены на опубликованные в альбоме картины сразу же выросли в три-четыре раза…

Однажды в офисе привычно зазвонил телефон. Сняв трубку, Виктор услышал голос Михаила:

– Виктор, дорогой, выручай! У меня – страшная депрессия. Я не могу ничего делать, даже написать картинки для детского утренника. Вспоминаю наши встречи, беседы, вдохновение… Те картины, которые я тогда написал. Не верится, что это я делал. Но ведь мог же! Помоги, сделай что-нибудь!

Речь Михаила была не просто взволнованной. Чувствовалось, что он находился на грани нервного срыва.

– Жди меня, сейчас буду, – ответил Виктор и положил трубку.

Прихватив бутылку коньяка и коробку конфет из офисных запасов, он отправился к Михаилу.

Его было не узнать: заросший, небритый, неопределенного возраста мужчина с осунувшимся лицом. Елены с сыном дома не оказалось. Когда выпили по паре рюмок коньяка, Михаил начал рассказывать о своей семейной жизни. Творчеством и не пахло. «Надо что-то делать», – подумал Виктор, и решение пришло само собой.

– Поедем с нами в путешествие по христианским святыням Святой Земли Израиля и Палестины. Сейчас как раз группа собирается. Встряхнешься, приложишься к православным святыням, посмотришь мир, с людьми пообщаешься. Окунешься в воды реки Иордан. Отъезд – через три дня. И приведи себя в порядок – в таком виде неприлично. Ну а Елене ты уж сам объясняй…

Михаил ожил и сразу согласился.

Следует сказать, что в течение последних десяти лет Виктор Антонович активно помогал восстанавливать Горненский православный монастырь и был хорошо знаком с настоятельницей этого монастыря матушкой Георгией, добрейшей, высокой души женщиной, всю жизнь посвятившей служению Богу.

Сколько добрых дел она сделала, сколько заблудших душ спасла! Когда Виктор Антонович посылал к матушке группу рабочих (а случалось, что в группу попадали люди всякие: и любители выпить, и курящие, и не всегда ладящие в семье), по возвращении это были совершенно другие люди – добрые, непьющие, любящие семью и верующие в Бога и в те заповеди, которые проповедует Православная церковь. Их жены были благодарны Виктору Антоновичу. И всегда говорили спасибо.

Через три дня группа прибыла на Святую Землю в Горненский монастырь, расположенный недалеко от Иерусалима. Поселились в небольшой гостинице при монастыре. Для Михаила все было необычно и интересно. Ведь он впервые выехал за рубеж. Да и группа подобралась интересная – писатель, артист, музейный работник, сенатор, бизнесмен, простые рабочие. Всех их объединяла православная вера и жажда новых познаний, стремление побывать в исторических святых местах.

Посетили много святынь: Вифлеем и базилику Рождества, Назарет, монастырь Святой Екатерины на горе Синай и гору Тавор… Паломничество и купание в реке Иордан. Голгофа и Храм Гроба Господня. Встречи с монахами, долгие беседы о смысле жизни… И доброта и гостеприимство матушки Георгии.

Михаил был восхищен, потрясен и воодушевлен. После возвращения он вновь стал писать картины. Краски ложились легко и быстро, лицо художника сияло. Опять – выставка, каталог, светские встречи и снова признание. Виктор радовался за друга.

Но Елена, коварная Елена! Она тут же напомнила о планке, выше которой Михаилу подниматься не дозволялось. На кону, как она считала, ее семейное благополучие, сохранение семейного очага. И она приложила все усилия, чтобы дружеские встречи, беседы и творчество Михаила постепенно сошли на нет. Михаил вновь погрузился в депрессию. Попытки Виктора вырвать его из заколдованного круга наталкивались на яростное сопротивление Елены.

– Не подходи к нашему дому, ты плохо влияешь на Михаила! – заявила она неожиданно Виктору, когда тот в очередной раз попытался навестить друга.

«Да-а, вот так и гибнет талант, не успев до конца раскрыться», – с грустью думал Виктор, возвращаясь домой и вспоминая картины, написанные Михаилом в первые месяцы их знакомства. Но потом, встряхнувшись и как бы оправдываясь, добавил вслух:

– Но ведь каждый САМ творит свою судьбу! Он же взрослый мужчина!..

Обида

Артем готовил к печати альбом с картинами современных русских художников. Это было второе издание, и ошибки первого он учел, можно сказать, в полном объеме.

Артем – настоящий профессионал и творческий человек. В издательстве «Рассвет» он был директором, редактором и фотографом в одном лице. К своей работе относился трепетно, поэтому те немногочисленные книги, которые выходили благодаря его усилиям, были настоящими произведениями искусства. Правда, для этого Артему и его помощникам приходилось до хрипоты спорить с художниками, оформителями, сотрудниками типографий и иными «бюрократами», на уме у которых, по мнению Артема, была одна только корысть.

Артем, наверное, уже в сотый раз просматривал списки картин и биографии художников, выбирая самых достойных. Он тщательно изучал знакомые фотографии и делил их на две части: левая стопка – с потенциальными участниками альбома, правая – для тех, кому еще предстоит дожидаться своего звездного часа. Была на столе и третья стопка бумаг, которая наводила Артема на размышления. В ней лежали фотографии талантливых и перспективных художников – его личных знакомых, отношения с которыми по тем или иным причинам не сложились.

Например, Михаил Зойкин. Талантливый, но абсолютно не раскрученный художник, затворник: ни выставок, ни рекламы. Перебивается с хлеба на воду, иногда даже холст и краски купить не на что. Тогда он натягивает на самодельную рамку старые покрывала, выпрашивает у маляров белила и хоть какие-нибудь краски и создает великолепные произведения. А затем прячет их в старой кладовке. Если же вдруг – что редко, но случается – кто-то хочет купить его картину, Михаил гордо заявляет: «Мои картины не продаются!» Или заламывает такую цену, что все покупатели разбегаются. И все же он действительно талантлив, и у Артема чешутся руки поместить в будущий альбом пару его картин. Но тут вмешивается жена Михаила – зануда, на девять лет старше мужа – и выставляет такие дурацкие условия, что не лезут ни в какие ворота: требует двадцать тысяч долларов за право публикации. Это при том, что обычно художники платят за возможность попасть в альбом.

«Все! Зойкина в альбоме не будет. Пусть сначала с женой разберется», – решил, наконец, Артем и уверенно отправил папку Зойкина в правую стопку «отказников».

Вторая спорная папка содержала список картин кисти художника Кочнова. На своих картинах он изображал собак. И хотя полотна были так себе, они задели тонкие душевные струны Артема и его жены Насти. Страстные собачники, они держали дома четырех чудесных разнопородных псов и безумно любили каждого. Все собаки были полноправными членами семьи. Поэтому все, что хоть как-то было связано с собаками, воспринималось на ура. Артем мог позволить себе маленькую слабость, и «творческое дело» Кочнова аккуратно легло в левую стопку – в альбом.

Третий фигурант – Бураков. Чертовски талантлив! Но Артем не мог простить ему старую обиду… На одной из тусовок Анатолий поведал Артему, какое прекрасное пиво делает его знакомый в поселке, где они живут. Все было рассказано очень эмоционально и живо, а на дворе в это время стоял жаркий июль. И Артему страсть как захотелось попробовать этот замечательный пенный холодный напиток. Анатолий тут же пообещал на следующей неделе привезти дюжину бутылок самого свежего и прохладного пива. Позже, всякий раз приезжая в город, он звонил Артему, извинялся и говорил, что забыл прихватить подарочек. Заканчивалось все одним и тем же обещанием: «В следующий раз – непременно!»

И так несколько недель подряд.

Однажды, уже в конце августа, Анатолий снова позвонил и радостно сообщил, что едет в электричке в обнимку с пятью бутылками холодненького пивка: «Скоро буду!»

Предвкушая ни с чем не сравнимое удовольствие, Артем спустился вниз, прикупил у местных торговцев вяленую воблу и стал ждать. Вдруг опять раздался телефонный звонок:

– Тем! – иногда Анатолий так называл Артема. – Ты еще ждешь? Извини, брат! Ехал в электричке, было жарко, и все пиво выпил… Ты уж извини меня, вот в следующий раз…

Такую обиду даже очень талантливому художнику Артем не мог простить. И папка с фамилией Бураков уверенно полетела в правую стопку – мимо альбома!..

Поздняя любовь

– Виктор Антонович, к вам посетитель, – прощебетала по селектору секретарь Татьяна. – Говорит, ваш старый знакомый. Фамилия – Кленов, Анатолий Кленов.

Хотя друзей с такой фамилией у Виктора Антоновича не было, он сказал:

– Пусть заходит. Проводи ко мне.

– Виктор, дорогой! Ты совсем не изменился. Сколько лет прошло, сколько зим! Точно более десяти, – прямо с порога заговорил седовласый среднего роста худощавый мужчина, на вид лет шестидесяти пяти.

«Кленов, Кленов…» – пытался вспомнить Виктор Антонович и, присмотревшись, узнал.

– Анатолий, ты ли это?! И почему Кленов? Ты же всегда был Веселовым… Да, ты изменился: весь седой, и морщин прибавилось. Но, по правде сказать, выглядишь молодцом. Да и глаза вон как блестят! Влюбился, наверное? – пошутил Виктор и жестом пригласил в другую комнату. – Проходи! У меня здесь комната отдыха, чайку попьем. Можно и коньячку – рабочий день заканчивается. Вспомним старые времена, расскажешь, как поживаешь, как Кленовым стал.

– Чайку – с удовольствием! И поговорить тоже. А вот насчет спиртного – ни-ни! – отказался Анатолий. – Ни капли в рот не беру уже больше двенадцати лет.

– Невероятно! – удивился Виктор. Он хорошо помнил о пристрастии друга к алкоголю.

Они были знакомы с юношеских лет, вместе коротали дни в общежитии. Несмотря на то, что Анатолий был старше Виктора на десять лет, они, можно сказать, дружили. В двухкомнатной квартире тогда размещалось пять человек. Самый младший – двадцатилетний Виктор, старший – Александр тридцати двух лет. Анатолию тогда исполнилось тридцать. Разница в возрасте не мешала: общий котел, готовка по очереди, широкий круг интересов и добрые шутки. Анатолий был душой компании – играл на саксофоне, хорошо пел, знал много анекдотов и умел их рассказывать так, что все просто валились со смеху. Одно слово – ОБЩЕЖИТИЕ.

Потом у каждого началась своя жизнь. Первое время созванивались и обменивались новостями, изредка встречались. Но, увы, встречи становились все реже и реже.

Судьба Александра, старшего из друзей, оказалась самой незавидной.

Когда студент Виктор влюбился и решил создать семью, опытный Александр всячески отговаривал его от этого шага, убеждая, что жениться в двадцать лет – чистое безумие. Более того, заявил, что в свои тридцать два запросто возьмет в жены восемнадцатилетнюю и будет с ней счастлив. И действительно, в один прекрасный день Александр уехал в отпуск на Украину, а через две недели вернулся с пухленькой чернобровой красавицей Тамарой, которой еще и восемнадцати не исполнилось. Спустя три месяца сыграли свадьбу. Но ни любви, ни добрых отношений не получилось.

Молодая девушка вышла замуж только потому, что просто грезила днем и ночью мечтой о том, как однажды вырвется из маленькой украинской станицы в приличный город. И вот подвернулся случай – из Ленинграда приезжает мужик и предлагает выйти за него замуж. Это же удача! Мало ли что старше почти вдвое, главное – уехать, а там и развестись можно. Быстро «оперилась» и начала устраивать скандалы. Мужа иначе, как «старпер», не называла. И это при всем честном народе!

Получив квартиру, чему способствовало славное строительное прошлое Александра на восстановительных работах в Ташкенте после землетрясения, Тамара подала на развод. А чтобы сохранить за собой жилплощадь, она решила отправить мужа в тюрьму. С подругой целый план разработали.

Однажды вечером пригласила в гости подругу что-то отметить. После нескольких выпитых рюмок подруга как бы случайно уединилась с Александром, а затем стала орать, что ее насилуют. На крики выбежали соседи, которые потом свидетельствовали в суде. Благодаря смекалке жены и актерскому таланту ее подруги, Александр попал в тюрьму на четыре года по статье за попытку изнасилования. Тамара тут же оформила развод, получила желанную квартиру и через две недели после суда выписала оттуда уже бывшего мужа.

Забегая вперед, надо сказать, что счастливой жизни у нее не получилось: семью так и не создала, работать не хотела, но веселилась от души. Три года назад Виктор Антонович случайно увидел ее с подругой. Это были две спившиеся неопрятного вида старухи с опухшими лицами, трясущимися руками и одним желанием в помутневших глазах – найти денег на выпивку.

Но вернемся к Анатолию. История Александра сильно его потрясла. Он заявил, что никогда не женится, и строго следовал этому сценарию. Однако холостяцкая жизнь имеет свои отрицательные стороны – Анатолий стал часто прикладываться к бутылочке. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не случай. О нем Анатолий и рассказал Виктору за чашкой чая:

– Так вот, Виктор… Когда Тамара посадила Сашу, я решил остаться холостяком. В моей жизни встречались разные женщины – красивые и добрые, готовые в любой момент выйти за меня замуж, но ни с одной из них не было настоящей любви. Ночь, две, максимум – месяц, и я понимал – не та! И все время вспоминал о Саше. Кстати, я встретил его после тюрьмы. Он снова живет в общежитии, выглядит ужасно.

А меня холостяцкая жизнь довела до настоящих запоев. Я понимал, что это неправильно и нужно что-то делать. Сколько наших друзей уже сгубил алкоголь! Но трясина затягивала все глубже, и я ничего не мог сделать. Силы воли не хватало, а главное – стимула: кому я нужен был? Не было близкого мне человека рядом. Чем бы все это закончилось, если бы не случай…

Одним августовским вечером после трех дней запоя я возвращался домой на электричке почти в беспамятстве. Ничего не помню! Спал как убитый. На конечной станции меня нашел бригадир проводников: вытащил из вагона, с «отеческой» предусмотрительностью дотащил до ближайшего мусорного контейнера и выбросил. Проклясть бы его за это надо, а я до сих пор благодарю! И ты скоро поймешь, почему.

Произошло все на забытой Богом станции Худово. (До сих пор не выяснил, почему она так называется.) В то утро жительница поселка, добрейшая женщина по имени Ульяна, выносила мусор и увидела валявшегося около помойки мужика. Проверила пульс – живой. И что, ты думаешь, было потом? Она закинула меня на свое крепкое женское плечо и принесла домой. Раздела, уложила в ванну отмокать. И лишь старательно намыв тело шампунем и душистым мылом, спросила:

– Ты кто?

– Веселов, – заплетающимся языком выдавил я.

– А у тебя паспорт есть? – поинтересовалась женщина.

– Там где-то, посмотрите в костюме… – пробормотал я.

Через минуту она вернулась с паспортом, показала его мне и сказала:

– Видишь его в последний раз. С сегодняшнего дня ты – Кленов. – И, разорвав паспорт на моих глазах, выбросила обрывки в урну. Я не понимал, где нахожусь и что происходит, но теплая ванна и добрый взгляд женщины убаюкивали. Ощущения – как под гипнозом.

– Понимаю, тебе тяжело, – произнесла Ульяна. – Я постараюсь помочь. Вот полотенце и чистое белье. Одевайся – и к столу.

Стол был накрыт просто, но достойно: зелень и овощи, свежепросольные огурчики, домашние котлеты с молодой вареной картошкой, посыпанной укропчиком, и четвертинка домашнего самогона.

Конечно, мой взгляд сразу уперся в эту четвертинку.

– Значит, так, – сурово и в то же время ласково продолжила Ульяна. – Алкоголь ты пьешь в последний раз. Бери стопку и закусывай огурчиком. Еще съешь тарелочку куриного супчика и на боковую. Проспишься – поговорим.

Через четыре часа я проснулся нормальным человеком. Чистые простыни, одеяло и мягкие подушки; сидящая напротив женщина в домашнем халате. Ее ясные голубые глаза и еле заметная улыбка излучали душевный покой и напомнили мне глаза матери.

– Я тебя, Анатолий, нашла на помойке. Но это ни о чем не говорит. Можешь забыть все мои слова, склеить паспорт и уйти хоть сегодня. Но я предлагаю тебе пожить здесь недельку-другую. В квартире две комнаты, мы можем спокойно общаться. Немного отдохнешь и заодно поможешь мне с огородом да с крышей – давно нужно подлатать. Если не понравится, уйдешь.

В ее голосе чувствовалась какая-то необъяснимая тоска и в то же время теплота и душевность. В общем, я по уши в нее влюбился и уже через неделю не мог представить, как раньше жил без моей Ульяны. В загсе я взял фамилию жены и стал Кленовым. И с тех пор не дружу с алкоголем. Ни капли!