Грязные игры. Часть первая. В Москве полночь

– Не надо так хорошо думать о родном управлении, – поморщился сухопарый. – Везде люди работают, не волшебники. Люди! А люди иногда и мне помогают – по-людски. Мы все просчитали, пасли вас несколько дней.

– Ладно, – сдался Толмачев. – Дам вам интервью.

Иван Иванович отвернулся к шкафчику, достал диктофон. А когда вновь повернулся, в дверях стояла пара давешних алкашей и с брезгливым интересом разглядывала хозяина дачи.

– А где ребята? – спросил у них Толмачев. – Обходительные такие, просто удивительно…

– Спят ребята, – сказал один из алкашей, подходя с наручниками к Ивану Ивановичу. – Очень крепко спят.

Они отъехали от дачи довольно далеко, когда сквозь дождливую мглу сзади полыхнуло зарево.

– Хорошо горит, – сказал алкаш на заднем сидении. – Дерево, что вы хотите…

– Слушайте, мужики, – вздохнул Иван Иванович. – А вам не противно ходить в вонючем рванье? Меня бы стошнило.

– Противно, – сказал водитель. – Больше под такой крышей работать не соглашусь. Но тебе, чучело, лучше заткнуться с вопросами, пока по рогам не получил при попытке к бегству.

11

Из пещеры можно было убежать, но только вместе со снарядным ящиком, к которому приторочили связанные руки Седлецкого. Сидел он на ящике, как на лошади, уронив ладони между колен. Напротив в такой же позе пребывал генерал Федосеев. Саид подергал за веревки и сказал:

– Сыды харашо. Баловась не нада. Мине хадыт нада. Кушит делат. Мяса лубишь? Бараным резат нада.

– Идите, идите, уважаемый Саид, – сказал Седлецкий, – Мы с товарищем не убежим.

– Не убежим, – согласился Саид. – Горам кругом. Тырудно.

Когда Саид ушел, Федосеев спросил:

– Интересно, где они тут баранов держат?

– Вам это действительно интересно, Роман Ильич? – засмеялся Седлецкий. – Мне другое интересно: как скоро вернется наш бородатый хозяин. Имея хотя бы час в запасе, далеко уйдем. Не хочу изображать тут Жилина с Костылиным.

– А кто это?

– Потом… Сейчас надо уходить.

– С этим гробом? – постучал по ящику генерал.

– Без него, Роман Ильич, без него…

Седлецкий сильно упер правый каблук в землю и резко повернул стопу. Из носка армейского ботинка выскочило узкое стальное жало. Он дотянулся до своих веревок и через минуту поднялся с ящика.

– Однако… – пробормотал генерал, с интересом наблюдавший за Седлецким.

– Быстро идти сможете? – спросил Седлецкий. – Учтите, уходить надо быстро.

– Я не такая старая говядина, как выгляжу, – буркнул генерал, отряхивая путы. – Бегом не смогу. Но и под ручки тащить не надо.

– Зовите Саида. Громче зовите, Роман Ильич.

И встал у плащ-палатки.

– А-а! – заревел с удовольствием Федосеев. – Ой-ой-ой!

Палатка распахнулась, Саид споткнулся о ногу Седлецкого и полетел на землю. Папаха свалилась, обнажив шишковатую бритую голову. Они крепко связали недавнего стража и посадили на ящик.

– Ну, что ж, – сказал генерал, озирая поле брани. – Теперь вижу, Алексей Дмитриевич, деньги на вас не напрасно расходуют, не напрасно. А где мой пистолет?

– Можете дождаться хозяев и спросить…

В соседней пещере они увидели калаши – совсем новенькие, в промасленной бумаге, автоматы валялись на оружейном ящике.

– Непристрелянный, – сказал Федосеев, брезгливо вытирая автомат подобранной тряпкой. – А гранат у них нет?

– Обойдемся, – поторопил его Седлецкий.

На выходе из пещеры споткнулись о полуразделанную тушу мелкого барана.

– Жалко, – сказал Федосеев. – Мясо пропадет…

Минут через пять из лабиринта каменных глыб они выбрались на простор, на свет. Седлецкий быстро нацарапал обломком камня на ложе автомата два створа – по приметным скалам и кривой пихте, поставил в центре крестик.

– Зачем это вам? – кивнул Федосеев на царапины.

– Чтобы вернуться. Теперь не заблужусь…

Обратный путь показался короче, потому что спускались с горы. Вечное солнце все так же светило над речной долиной, все так же дробилась и шумела на камнях вода.

– Хорошо тут, – огляделся генерал. – В отпуск бы сюда.

– Хорошо, – согласился Седлецкий.

В долине реки на каменных отмелях намыло грунт, и за него цеплялись крохотные елки и кривые березки. Чуть выше, на террасах, деревья были мощнее и гуще, переплетенные понизу лохматым и цепким кустарником, сквозь который белели головы борщевика. Синее и чистое небо с еле приметными облаками обнимало реку, горы и лес. После кислой угарной атмосферы партизанской ухоронки воздух над рекой казался медовым.

Но разглядывать красоты природы было некогда. Война жила в этих вечных горах и вечных лесах, война. Она косила пихты и рододендроны, прогоняла выше к снежным вершинам зверей и птиц. Беглецы набили обоймы патронами и вошли в знобкую быструю воду, держа курс на приметную зеленую лощинку в желтой проплешине противоположного берега.

– О чем у вас допытывались, Роман Ильич? – спросил Седлецкий, когда перешли реку.

– О грузе, – сказал генерал. – Чтобы отвязались, я сказал: ящики, мол, привезли. А что в них, не знаю. Там ведь были ящики?

Были, подумал Седлецкий. Запчасти, оружие… А бородатый теперь уверен, что в самолете прибыли снаряды с химическими боеголовками. Добрались по лощине до дороги, огляделись. Погони не было. Автобус с пробитыми шинами и волгу с трассы убрали.

– Что врать будем? – спросил Седлецкий.

– А зачем врать? – удивился генерал.

– Кто же поверит, что бандиты пригласили нас на допрос о каких-то паршивых ящиках!

– Не поверят – плевать! – ощерился Федосеев. – Я ни перед кем отчитываться не собираюсь. Пусть передо мной отчитаются: почему у них всякая сволота генералов ворует?

– Как хотите, – пожал плечами Седлецкий. – Вы уверены, что не выдали ценную информацию? А что, если в ящиках, о которых нас так настойчиво расспрашивали… Оружие какое-нибудь новое для вашего друга Карима!

– Голубчик… – отмахнулся генерал. – Если бы такое оружие со мной переправляли… Чай, шепнули бы на ушко! Я же не мешок с картошкой, а генерал-лейтенант. Кроме того, никакого нового оружия у нас нет. Военная наука тоже денежки любит. А пока ее, эту науку, делят, как цыган сало, никаких денег не хватит.

Они уже поднялись из лощины. и двинулись к мосту. Вдалеке, в крохотных раскрывшихся воротах военного городка, сверкнули под солнцем стекла.

– Машину послали, – сказал Федосеев. – Можно посидеть…

– Почти уверен, – настойчиво сказал Седлецкий, присаживаясь рядом в кювете, – что в ящиках нечто очень важное. Лучше вообще не касаться этой темы. Нас выкрали, привезли в пещеру, связали и бросили. А мы освободились и удрали.

Через минуту на бешеной скорости подлетела открытая машина, набитая солдатами. Из кабины выпрыгнул полковник Лопатин:

– Не ранены?

– Нет, – скучно сказал Федосеев, с кряхтением поднимаясь. – А почему ты, полковник, сам во все дыры лезешь? Дивизию вот бросил… Давно пистон не получал?

Лопатин покатал желваки на скулах, но сдержался:

– Все нормально, товарищ генерал-лейтенант? Не били?

– Не успели, – проворчал Федосеев, по-хозяйски забираясь в кабину. – Поехали, поехали! А то стоим, как это самое…

В военный городок в прошлые наезды Седлецкий не попадал – тут служил надежный Мирзоев. Теперь он с любопытством вглядывался в растущие на глазах постройки. Городок за мостом уютно стоял в седловине между двух невысоких хребтов. С гор бежал, впадая в реку, мелкий ручей, деля территорию военного городка почти на равные части. По берегам ручья был разбит пихтовый парк с беговыми дорожками, плацем и спортивной площадкой. С одной стороны парка подковой, повторяя изгиб хребта, стояли ладные двухэтажные домики для офицерских семей, с другой – поднимались казармы, бетонный куб штаба дивизии и технические ангары. Дорожки с побеленным бордюром, клумбы в плетеных оградах, подрезанные деревья у штаба – все выдавало аккуратность, хозяйственность здешних начальников. Солдаты, выпрыгнув из машины, не разбрелись, как стадо, а построились и ушли четкой шеренгой, в такт отмахивая загорелыми кулаками.

В офицерской столовой Федосеева и Седлецкого угостили овсяной кашей, заправленной крохотными порциями подсолнечного масла. Открыли банку говяжьей тушенки. Пообедали бывшие пленники и беглецы с аппетитом, не отказавшись от стакашков с разбавленным спиртом.

Если гости и разглядывали стены, увешанные картинами на батальные сюжеты. Солдаты в старой форме штурмуют перевал… Всадник, похожий на Лермонтова, скачет в дым боя. Казаки в папахах переправляются на лошадях через кипящую горную реку… Не все в картинах удовлетворило бы взыскательный вкус – и перспектива пошаливала, и с анатомией у автора были разногласия. Но зато горы, свет речных долин, фактура камня были переданы мастерски.

– Дембель один оставил, – сказал Лопатин. – Я как узнал, чем он в свободное время занимается… Освободил от нарядов и караулов, послал в город за красками. И сказал: сиди, парень, рисуй. Это твоя главная служба. Так он два года и рисовал. В клубе панно заделал – не хуже Кукрыниксов! В художественное училище поступил. До сих пор письма пишет…

– Выходит, ты меценат, Лопатин? – сыто отдуваясь, спросил Федосеев. – Вот из-за таких меценатов одному в армии лафа, не служба, а другому – через день на ремень.

– Может, оно и правильно, – задумчиво сказал Седлецкий. – Не можешь рисовать – ходи через день на ремень. Таланты, Роман Ильич, беречь надо. Их у нас и так достаточно передушили.

Федосеев, кажется, обиделся, потому что довольно резко встал, скомкал салфетку и позвал начальника штаба дивизии, угрюмого болезненного подполковника:

– Пойдем, хозяйство покажешь… Поглядим, какие вы тут еще художества развели!

Седлецкий не спеша допил компот, подмигнул Лопатину:

– А мы чем займемся, Константин Иванович?

– О моральной обстановке в части я и говорить не хочу… Пустое дело, Алексей Дмитриевич! Скажите там, в Москве, что нам не комиссаров присылать надо, а людей и технику. Жратву!

– Скажу, – пообещал Седлецкий. – Пойдемте, все-таки, посмотрим поближе на ваших воинов…

В казармах окна наполовину были заложены мешками с песком. Из таких же мешков были устроены на крыльцах брустверы.

– Зачем? – кивнул Седлецкий на мешки.

– На всякий случай, – неохотно сказал Лопатин. – Есть-пить не просит, пусть лежит.

Оружия в пирамидах не было. Лопатин коротко пояснил: все на руках.

– Боитесь налета, Константин Иванович? – спросил Седлецкий.

– Боюсь, – буркнул Лопатин. – Не хочу, чтобы нас тут… за попу голыми руками!

В мастерской солдаты под руководством пожилого прапорщика собирали странные конструкции из толстой проволоки. Ежики какие-то, подумал Седлецкий, вертя колючую загогулину.

– У забора бросаем, – сказал прапорщик. – Если кто перелезет, значит… Далеко не побежит.

В медсанчасти щуплый майор кричал на красного и злого генерала Федосеева:

– Зимой угля не давали, котельную топили еле-еле, лишь бы трубы не разморозить! Это как, товарищ генерал? Ангины, бронхиты, фурункулез! Сейчас гастрит пошел. Это как, а? У меня валерьянка в таблетках и стрептоцид! И все!

Горячую речь начальника медсанчасти угрюмо слушали еще два санитара-сверхсрочника и дневальный – поносник с прозрачным лицом и синими губами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.