Литературный оверлок. Выпуск №2 /2021

Вернувшись в родное болото (читай – alma mater) в очередной раз, Витя проявил инициативу. Одним из ее побочных эффектов и стала «встреча». Меня эта затея настораживала. У нас выпускники разбегаются из вуза, как с тонущего корабля, в надежде скорого и случайного заработка. Потом расстраиваются и к тридцати становятся обывателями. В своей школе я не был с выпускного ни разу. Лет семь назад встретил одноклассника. Веселый был парень, читал вслух Маяковского, что-то там про презервативы. Теперь – посеревшее лицо, глаза отводит. Говорили минуты три. Двое детей, работа на заводе (как вы поняли, я не против детей и заводов). Живет недалеко от школы. Там осталась одна наша учительница. Большинство педагогов еще при нас подбирались к пенсии, молодые скоро ушли сами. Витя в своей инициативе пошел в обход – мол, встретимся со своими, ребятами. В присланной программе значились два пункта. Что-то вроде концерта и чаепитие. На всё я надеялся потратить часа два-три, плюс дорога.

В магазине я потянулся за бутылкой виски. Все-таки долго не видел ребят. Весь персонал из Азии. Когда я утром выхожу из дома, они же моют полы в подъезде, метут дворы, возятся с мусорными контейнерами. Тихие такие. Но порой мне кажется, когда-нибудь они устроят нам вендетту. Или как у них там это называется. Криво могу сформулировать – за что. Из чувства справедливости, что ли.

Вернувшись пораньше, я успел забрать Ванюшку из садика, и мы немного погуляли. Дома он вытащил из завала игрушек в углу мячик в виде земного шара. Я взял мяч и рассказал, что есть планета Земля, где есть пять океанов и шесть материков, и что повсюду живут люди. Он глядел удивленно, ничего не понимая. Это было неважно, мне хотелось успеть сегодня рассказать ему об этом. А вот здесь, я повернул мяч и ткнул в середину материка, живем мы.

Июнь – август 2020

Наталья Флоч

Флоч Наталья, Москва. Окончила Литературный институт имени А. М. Горького, семинар П. В. Басинского. Имею публикации в сборниках и альманахах, также есть опубликованная книга по названием «Когда наступит утро». Литература и кино – две мои верные и любимые подруги. Мне с ними всегда интересно и увлекательно. Главная мечта – увидеть своих литературных героев на большом экране.

Вихрь, или Тетя Роза

Вот уже десять минут ветер хозяйничал на улицах маленького прибрежного городка, с визгом проносясь между домами и прихлопывая двери. Столбы пыли поднимались вверх, подхватывая на лету бумажки и всякую прочую мелочь. Все это кружилось, вертелось, неслось и перекатывалось. Огромные волны, недовольные ветром, злились, с бранью выбрасывая на пустынный берег надоевшие водоросли и огромное количество морского шампуня в виде пены. Так продолжалось недолго, а потом все успокоилось, затихло, посветлело. Выглянуло солнце.

Тетя Роза, наблюдавшая это природное безобразие недалеко от подоконника в своей комнате, дождавшись окончания, со знанием дела, высунула половину торса из окна, огляделась и также лихо прибрала его обратно.

Уже через минуту она стояла посреди двора, скрестив руки на своей безразмерной груди.

– Это шо такое делается? – завопила тетя Роза. – Пять минут бесяга покрутился и таки подоставал все, шо я так ласково с утра по углам разложила.

Услышав знакомый голос, соседи потихоньку начали открывать окна, боясь при этом выглянуть наружу. Тетю Розу побаивались и, следовательно, уважали. А женщина она была наидостойнейшая со всех сторон: румяная, черноволосая, с пухлыми губами, увеличенными красной губной помадой. Один ее пышный бюст чего стоил. На таком можно и чаю попить, и деньги надежно спрятать, ну и душу, если ты мужского полу отвести, конечно. Я уж не говорю о других признаках в виде роста, где-то около ста восьмидесяти сантиметров, и веса, минус сто от роста и плюс девяносто, итого: сто семьдесят килограмм женской привлекательности плюс пятьдесят лет мудрости. А если еще эту красоту приукрасить красными бусами и цветастой цыганской юбкой с двумя засаленными карманами, так вообще рисуется картина. Мужчины обожали тетю Розу, ибо находили в ней все то, что глубоко прятали в себе, но любили ее недолго, иногда, в те моменты, когда их совсем не любили жены. Оттого и тетя Роза счастливой себя не считала, а страдал от этого весь двор.

Еще с вечера предстоящий день был безнадежно испорчен. Сара Абрамовна, которая была соседкой тети Розы по общей стене, куда приставлены были с обеих сторон металлические кровати с пружинными матрацами, и ее муж вернулись поздно вечером, почти ночью, от Абрамовичей. Тетя Роза не могла уснуть до их прихода, так как хотела знать, что подавали на ужин в том старом доме с почетной фамилией, и вообще послушать последние новости, но вместо этого дождалась только скрипа старого матраца, сопения плешивого Мони и ржач Сары Абрамовны, от всего этого у тети Розы разболелась голова, и она была вынуждена накапать корвалолу, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Она и не ожидала от этого пузатого, рыжего и вечно потного фармацевта в поломанных очках и коричневом костюме с брюками по щиколотку такой эротической прыти и дико разозлилась на Сару, которую давно недолюбливала. Сон, не начавшись, окончился с первыми лучами солнца. Но окончился он также и для других обитателей двора, которых разбудил неприятный звук.

Тетя Роза с остервенением мела двор, наступая на хвосты невинно дремавшим еврейско-хохлятским кошкам и громко бурчала себе под нос. Спать было невозможно, но все молчали. И только Моня, насладившись Сарой, похрапывал, слышимость позволяла ему завидовать. Когда утро полноценно вступило в свои права и двор начал оживать, тетя Роза окончила балет и поспешила на Привоз, которому преданно служила вот уже тридцать лет. Он находился в ста метрах от набережной. Грузное встревоженное тело обдувал морской бриз. Он дул прямо на лицо и грудь, унося с собой неприятнейшие воспоминания.

Обычно тетя Роза скупала весь улов у моряка по имени Григорий. Какого он был роду-племени – не определить, но поговаривали, что цыган, на это указывали выстроенные в ряд золотые зубы и подтанцовывающие конечности. По виду ему было лет сорок-сорок пять, но точнее не знал никто. Его черные озорные глаза быстро пробегали по телу тети Розы, что доставляло ей особое удовольствие.

– Здрасьте! Как у вас сегодня красиво подбит затылочек! – игриво говорил он. И она, закатив глаза, смеялась, а вместе с ней смеялась и каждая клеточка тела, колыхаясь от удовольствия. Потом стыдливо опускала руку в огромный бюстгальтер, доставала теплые и влажные бумажки, которые еще несли запах тела, и протягивала Григорию. Он с улыбкой брал их и непременно подносил к носу, вдыхая сладостный аромат. Тетя Роза особенно наслаждалась этим действием, ибо думала, что Григорий от нее без ума, а на самом деле он ничего и не чувствовал, так как руки его еще с детства пахли рыбой и другого запаха он не знал.

Тетя Роза еще издали напрягла глаза. Но сколько она ни смотрела, лодки Григория, как, впрочем, и других рыбаков – не было. Сердце отчаянно билось в груди.

Тетя Роза сделала крутой поворот направо и направилась на Привоз. На ее любимом месте, с чудесной барабулькой от Григория, стояла рыжеволосая Софа Шульман тридцати пяти лет от роду, одетая по последней моде из секонд-хенда, и громко кричала, будто ее и так никто не слышит. По наглым, вытаращенным глазам с черными стрелками почти до ушей было понятно, что Григорий подарил ей улов в знак глубочайшего уважения к груди первого размера. Увидев тетю Розу, Софа поняла, что скандал на подходе, и перешла в наступление, которое можно было бы правильнее охарактеризовать как отступление.

– Не мните лицо, тетя Роза, и не делайте мне нервы.

– Шоб те пусто было, курва крашеная, – растерянно возмутилась тетя Роза.

– А у вас вид на море и обратно, – аккуратно съязвила Софа. Но, оглянувшись по сторонам, быстро смела весь товар в корзину и бросилась наутек. Для продолжения скандала не хватало зрителей. Весовые категории были неравны.

Тетя Роза не нашлась что ответить и молча проводила беглянку неутешительным взглядом. Так невежливо с ней еще никто не обходился. Руки поджимали бока.

Ее неудачи отразились и на природе. Погода закапризничала.

Тетя Роза достала из бюстгальтера носовой платок и громко высморкалась. Потом подобрала подол и решительным шагом направилась домой… Ей было обидно. Обутые в резиновые сандалии без пят подпухшие ноги с красным педикюром шлепали по мостовой. На цыгана Гришку зла она, конечно, не держала. Разве променяет он ее ароматные бумажечки на эту непорядочную Софу с тремя детьми, которые за один присест съедают больше рыбы, чем он ловит за три дня! Ей не давала покоя Сара. Эта старая высушенная на солнце вобла, которая к пятидесяти годам так и не научилась фаршировать рыбу, а только и имела диплом гинеколога. А две ее заученные фразы: «Вы не рожали, а что же вы хотели?» или «Вы же рожали, чему удивляться?» – знали все женщины города, однако не переставали перекладывать честно заработанные деньги в карман этой аферистке, веря в то, что грязь, которую Сара настоятельно рекомендовывала в качестве лечения и которую из-под полы с улыбкой на лице продавал в соседней аптеке ее муж, якобы привезена с Мертвого моря, где живет двоюродный брат Сары Абрамовны и оттуда нелегально присылает. Однако же, сколько этой грязи было продано, так уж и Мертвого моря давно бы не существовало, а авиакомпании только бы и делали, что возили грязь для Сары.

А этот плешивый муж ее, Моня, всю жизнь только и делал, как ходил обжирать ее, тетю Розу, и хоть раз намекнул бы на благодарность в виде той, что он вытворил сегодня ночью.

Тетю Розу бросало то в жар, то в холод. Давление стучало в виски, но очень вовремя, она как раз подходила к дому. Начинался вихрь!

Дмитрий Игнатов

Дмитрий Алексеевич Игнатов родился 15 января 1986 года в Ярославле. Проходил обучение в ЯГТУ по специальности «инженер-педагог машиностроения». Автор сценариев для короткометражного фестивального кино. В этом качестве участвовал в кинофестивалях «КиноШок» и «Метрополис». В настоящее время – дизайнер и веб-разработчик, пишет сценарии для кино, ТВ и рекламы. Публиковался в изданиях «Знание – Сила», «Знание – Сила: Фантастика», «Дни Литературы», «Новый журнал» (США). Автор романа в рассказах «Великий Аттрактор» и сатирического справочника «Это ваше FIDO».

Damnatio memoriae

В детективных книжках нам часто в качестве героя преподносят сыщика. Эркюль Пуаро, Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ… Помните ли вы имена всех злодеев, которых они изловили? Разве что профессор Мориарти. Остальных вряд ли… Интересно, почему в реальности всё происходит наоборот? В истории остаются имена психопатов, насильников, серийных убийц, но не тех, кто остановил их.

Именно поэтому сенатом и был принят закон, который исторически называется «damnatio memoriae» по-латыни «проклятие памяти», но мы называем это просто процедурой. После физической казни следует вторая – ментальная, информационная казнь. Вместе с преступником уничтожаются и все следы его присутствия в этом мире. Как и не бывало! Это успокаивает общество, это останавливает многочисленных подражателей и вообще выбивает почву из-под ног любителей заполучить славу Герострата. Торжество римского права.

Как только справедливое возмездие свершилось, и преступник зажарился на электрическом стуле, его бренное тело, как и вся его материальная жизнь полностью передаётся в руки нашей службы. И тогда в дело вступаем мы – «магистраты забвения». Именно так «magistratus oblivionis» и написано на моём жетоне…

I

Тюремный морг. Всё начинается здесь. Я открываю конверт и узнаю имя моего клиента, которого мне придётся сопровождать. Патологоанатом делает последние приготовления, ничего не отмечая в своём регистрационном журнале. Работники заворачивают тело в стандартный пакет и грузят в машину. Я забираю все документы и личные вещи клиента. С этого момента он отправляется в полное небытие.

Мы едем по ночному городу. Дождь барабанит в крышу и окна автомобиля. В растекающейся по лобовому стеклу воде, размазываются силуэты домов и светящиеся пятна фонарей и фар. Водитель спокоен. Кажется, что я его знаю, но не помню имени. Путь между тюрьмой и крематорием он проезжает со мной не в первый раз. Чувствуется, что его работа давно превратилась в рутину. Впрочем, как и моя. Сейчас этим вряд ли

кого-то удивишь.

– Закурю? – спрашиваю я водителя. Он молча кивает. Я слегка опускаю окно, чтобы дождь не заливал салон, и закуриваю. Терпкий табачный дым наполняет носоглотку. Сигареты дешёвые и слишком крепкие, но, по крайней мере, так я не ощущаю неприятное раздражение где-то чуть выше нёба. Кажется, я заболеваю. Выдыхаю дым в дождь, наблюдая, как снаружи мелькает и мечется ночной пейзаж. И, забывшись, погружаюсь в свои мысли.

– Приехали, – толкает меня в бок водитель. Я выхожу и спешу скрыться от дождя в тепле чёрного здания, не дожидаясь, пока работники крематория вытащат труп. Внутри всё происходит быстро. Я видел, как эта процедура происходит в других обстоятельствах, поэтому точно знаю, что значок «магистрата забвения» всё существенно ускоряет. Я сжигал своего отца. Даже если не учитывать церемонию прощания со всеми родственниками, которых в его случае было не густо, бюрократии хватало. Теперь я регулярно сжигаю людей и могу делать это быстро. Без лишней писанины.

Работник морга распахивает створки печи, куда некоторое время назад отправилось тело, чтобы я мог зафиксировать факт его полного сгорания. Все присутствующие в ожидании смотрят на меня. Я киваю, и пепел начинают бесцеремонно сгребать в очередной стандартный пластиковый пакет. Намного меньше, чем предыдущий. Без наклеек и отметок.

II

Иронично, но тело – это самое незначительное, что оставляет человек после себя. Информация – вот самый обильный продукт человеческой жизнедеятельности, поэтому на стирание её наша служба тратит большую часть своих сил. Тело клиента ещё не начало гореть в печи крематория, а наши IT-спецы уже «жгли» сотни его упоминаний в сотнях баз данных. Банковские счета, кредитная история, автомобильные штрафы, оплата жилья, история покупок в онлайн-магазинах, странички в социальных сетях… Всё бит за битом улетало в цифровую топку. Параллельно устанавливались различные связи, воссоздавалась история, весь путь с момента рождения и до гробовой доски.

Даже в наш век информационных технологий, многие организации всё ещё дублируют, а некоторые и полностью ведут, дела на бумаге. Обычно мне присылают список таких организаций, где клиент, так или иначе, появлялся. Но, чаще всего, я уже знаю его наперёд. Все материалы мне необходимо изъять, проанализировать возможные «хвосты» и уничтожить. Справки, выписки, листы регистрации, фото… Всё в огонь. Важно ничего не пропустить. Мы называем это бумажной работой.

По протоколу вести работу с документами необходимо в конторе. Но на трезвую голову это делать сложно, поэтому я нарушаю протокол. По дороге из крематория я прошу водителя выкинуть меня на углу. Он рад закончить смену пораньше и с удовольствием делает это. Я выхожу из автомобиля прямо под дождь, поднимаю ворот плаща, надвигаю шляпу. Сегодня я точно заболею. Несколько торопливых шагов по лужам и я оказываюсь в моём любимом заведении под непритязательным названием «Место».

«Место» работает до глубокой ночи, но чаще всего здесь немноголюдно, и за это я его люблю. Обойдя стороной бар, где подолгу заседают ночные выпивохи с их длинными и муторными разговорами ни о чём, я делаю заказ в терминале. Две порции коньяка, три кофе с сахаром, солёные орешки. Ровно столько мне хватит на остаток ночи до закрытия. Я прохожу в дальний угол зала, где уютно расположена группа столиков с мягкими креслами и устраиваюсь там. Здесь тихо. Разговоры, ведущиеся за барной стойкой, сливаются с негромкой музыкой и практически не различимы. Я дожидаюсь, когда официантка, одаривая меня усталым взглядом, принесёт мой заказ и уйдёт, и раскладываю бумаги.

Надо сказать, мой сегодняшний клиент был первосортным ублюдком. В прошлом году он вошёл в церковь прямо посреди рождественской мессы и открыл стрельбу. Сначала он стрелял по толпе прихожан из автоматического дробовика, превращая людей в фарш. Потом, когда патроны закончились, сбросил ствол, взял две «беретты» и вышел на улицу, чтобы устроить тир по прохожим. Он остановился, только когда разрядил все обоймы из обоих пистолетов. Так его и взяли. Он стоял посреди площади перед церковью. Смотрел в небо, раскинув руки в стороны, словно распятый Иисус. Вокруг трупы. Подонок хотел славы, но мы сразу перекрыли всё, что можно было. Телевизионщики показывали только здание с обратной стороны. Имя преступника в прессу тоже не просочилось. Он надеялся на публичный суд, но такого у него тоже не было. Никаких журналистов, никаких присяжных, никакого пафосного зачитывания манифестов со скамьи подсудимых. Он не получил ни одной минуты славы, кроме той, что провёл на электрическом стуле. А теперь я превращу всю его жизнь в ничто. Он не оставит никакого следа в истории человечества.

Чёрт, как же я не люблю копаться в этом дерьме. Иногда я ощущаю смрад гнилых человеческих душ, идущий со страниц. И тогда я выпиваю коньяк и крепкий ароматный кофе. Это помогает. Я просматриваю страницу за страницей и делаю небольшие пометки в свой блокнот. Завтра нужно будет заехать в несколько мест, чтобы собрать оставшиеся бумаги.

III

– Доктор ждёт Вас в своём кабинете, – улыбнувшись, говорит мне медсестра на ресепшене. Этакая русская красавица с красивыми волосами соломенного цвета и округлыми формами под белым халатом. Глядя на её припухлые губки невольно задаёшься вопросом, как хорошо она делает минет. Но я не люблю отвлекаться от работы. Я иду в направлении кабинета главного врача по до блеска натёртому полу между напольных ваз с какими-то растениями, упираюсь в белую дверь с золотой табличкой и, без стука открыв её, вхожу в кабинет.

Доктор сидит за своим рабочим столом в широком кожаном кресле. Я устраиваюсь напротив на стуле для посетителей. Представляться мне не нужно, мы хорошо знаем друг друга, и друг другу не нравимся. Я выжидающе смотрю прямо в глаза главному врачу, и он решает прервать молчание первым.

– Запрос из вашей организации к нам пришёл ещё вчера. Все документы были подготовлены. Вот они, – он открывает ящик стола и выкладывает передо мной толстую пачку бумаг в картонных папках.

– Хорошо, – визуально оценив объём документов, отвечаю я и машинально достаю сигареты.

– Тут не курят, – останавливает меня врач.

– Простите, – прячу я сигареты, – Но кроме этого меня интересует… Словом, нет ли чего-то не отражённого в бумагах?

– Мы ведём свои записи очень аккуратно. Всё отражено здесь, – с нескрываемым раздражением отвечает доктор, – Если вас интересует моё профессиональное мнение, то я его выскажу: это был очень больной и несчастный человек. Его нужно было лечить, а не казнить.

– Я не веду расследование «post mortem», чтобы пересмотреть решение суда, доктор. Это не моё дело. Мне просто нужна информация, чтобы выполнить свою работу.

– Вашу работу… – сквозь зубы цедит врач, – Всё, что нужно для вашей работы, находится в этих папках. Если у вас есть сомнения в их полноте, вы можете прислать свою архивную службу.

– Не вижу в этом необходимости, – спокойно отвечаю я, – Хочу только напомнить Вам о протоколе неразглашения…

– У нас это называется врачебной тайной. Ваши бумаги я тоже подписал.

– Хорошо. Благодарим Вас за сотрудничество.

Я собираю документы и выхожу из кабинета. Мне часто приходится встречаться с идеалистами вроде этого доктора, которые не понимают нашу работу, или даже считают её вредной. Это их право. Объяснять что-то таким людям абсолютно бесполезно. Впрочем, как и всем остальным. Тем не менее, и я, и все мои коллеги, работаем для того, чтобы создать новый, более светлый и чистый мир. Битва за будущее ведётся в прошлом.

IV

Книжный клуб. Оказывается, ублюдок любил чтение. По крайней мере, в его бумажнике была членская карточка. Что он там читал? «Майн Кампф» Гитлера или ещё какую-нибудь дрянь? Скоро я это узнаю. В любом случае, необходимо посетить эту библиотеку. Интересно, там наливают? Хотя бы кофе.

Темнеет рано. Город погружается в сумерки, как в чёрную липкую смолу, от которой не отмыться. Хорошо, что сегодня нет дождя, но тянущий холодом ветер всё равно пробирает до костей. Я подхожу к стеклянным дверям, из-за которых струится тёплый жёлтый свет и захожу внутрь. Холл, устланный коврами и обрамлённый кадками с пальмообразными цветами, раскрывается в зал, заполненный книжными стеллажами. Книги в середине, книги по краям, справа и слева, по стенам. Я невольно поднимаю глаза к потолку, но там нависают только старомодные хрустальные светильники.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Метафора из стихотворения Дж. Д. Моррисона.