Викинг. Книга 1. Бахмут

Вячеслав Киселев

Викинг. Книга 1. Бахмут

ПРОЛОГ

Российская Конфедерация, Республика Новороссия, Бахмут – Соледар

Шел тринадцатый месяц непрерывных, тяжелейших боев штурмовых отрядов ЧВК «Камертон» в ходе Второй черноморской войны. Подходили к завершению штурм Бахмута и вся операция по перемалыванию резервов Уркаинского вермахта под названием «Бахмутская мясорубка». В середине мая разведывательно-штурмовую группу Викинга из состава Первого штурмового отряда Ратибора вывели из Бахмута в окрестности Соледара для восстановления боеспособности.

Группу Викинга в составе двадцати бойцов перебросили на Донбасс из Мали в конце мая две тысячи двадцать шестого. В июне последовало доукомплектование группы заключенными, подписавшими контракты с компанией, ускоренная индивидуальная боевая подготовка для пополнения, боевое слаживание, ознакомление с театром боевых действий, и с началом июля их так втянуло в водоворот непрерывных боев, что май следующего года наступил так, словно промелькнул один длинный-предлинный день. К этому времени за плечами группы Викинга оказались штурм Углегорской ТЭС, бои на Светлодарской дуге, штурмы Соледара и Бахмута.

С момента боев за Углегорскую ТЭС, когда группа Викинга насчитывала сорок бойцов, безвозвратные потери составили шестнадцать человек, практически вся группа была по нескольку раз ранена, поэтому временную передышку все восприняли с внутренней, плохо скрываемой радостью. Как честно заработанный выходной после хорошо выполненной работы. Вымотанные до предела бойцы предвкушали хорошую баню и спокойный сон в достаточно комфортных условиях.

Город Соледар имеет уникальную систему подземных выработок соли, где действующие шахты смыкаются с закрытыми и даже с подземными санаториями, в которых лечили проблемы с дыханием. При этом, отступая из города, «укропы» постарались уничтожить входы в шахты, но реализовать свой замысел в полном объеме, конечно же, не смогли. Поэтому, для пункта временной дислокации штурмового отряда выбрали уже зачищенный первый подземный уровень одного из подземных комплексов предприятия «Артемсоль», в котором тоннели на нижние уровни оказались взорваны.

Командир группы старший лейтенант запаса Гусаров Иван Николаевич, выпускник Новосибирского ВВКУ по специальности «глубинная разведка» с позывным «Викинг», сидел в задумчивости на кровати и не мог определиться, чего же он хочет больше – поспать или пойти в баню. Все же накал боев за Бахмут в последнюю неделю достиг наивысшего напряжения, поэтому, раздав первоочередные указания и оказавшись в давно забытой тишине, Иван ощутил звенящую пустоту в голове. Но судьба не дала Ивану долго мучиться выбором: в баню или спать. Минут через пять зашипела радиостанция, стоящая на тумбочке.

– Викинг – Полигону!

Первым желанием Ивана было ответить «никого нет дома» или «аппарат абонента находится вне зоны действия сети», но мелькнувшее на задворках сознания игривое желание быстро уступило место деловой сосредоточенности. Рука сама потянулась к зеленому параллепипеду трофейной штатовской портативки и вскоре прозвучал ответ:

– На приеме!

– Подойди на ЗэКэПэ (запасной командный пункт), есть пустяковое дело по твоему профилю! – прошипела радиостанция.

– Принял! – ответил Иван и начал натягивать на ноги LOWы.

Глава 1 Пещера Алладина

Заместитель командира штурмового отряда с позывным «Полигон» встретил меня на ЗКП, склонившись над столом, на котором лежала схема каких-то коммуникаций размером не меньше ватмана А-один. Рядом с Полигоном стоял командир инженерно-саперной группы с позывным «Крот» и что-то показывал ему на схеме.

– Привет! – протянул руку Крот.

– Привет! – ответил я на рукопожатие Крота и кивнул Полигону, с ним по прибытии в Соледар мы уже виделись.

– Смотри, – Полигон взмахом руки подозвал меня к схеме, – здесь парни Крота нарыли незаблокированный вход в наш подземный комплекс. Вот, смотри, с обратной стороны разрушенного административного здания. Крыша при обрушении съехала набок, почти целая, она из металлического профиля, и перекрыла вход. Возможно, «укропы» не смогли туда пролезть и подорвать вход, но от Крота же не скроешься, он везде пролезет. Но есть вероятность обратной ситуации, что их там привалило и они пока там «затихарились», а судя по другим шахтам, «ништяков» там может быть на полгода проживания. Так что бери свою группу и зачисти минимум первый уровень, дальше – по обстановке. Группа Крота обеспечит расчистку прохода и при необходимости блокировку проходов в глубину. Задача ясна?

– Сделаем, – ответил я и, повернувшись к Кроту, сказал: – через тридцать минут у основного входа, время 16:32!

Крот кивнул, посмотрев на свои часы, и пошел на выход.

– Тогда вперед! На, возьми схему коммуникаций на А-три, только тут ни хрена не разберешь, на месте разберетесь! – завершил постановку задачи Полигон и снова склонился над схемой.

***

На зачистку я взял с собой двадцать бойцов, поскольку троих по прибытии в Соледар уже определили в лазарет. Учитывая специализацию группы – «ночные разведывательно-штурмовые действия», проблем с экипировкой и подготовкой к выходу не было. Мы, конечно, не «тоннельные крысы», но и соляные шахты, в которых местами можно было ездить на КамАЗе, не тоннели в джунглях, так что обстановка в целом знакомая. Вся группа обеспечена нашлемными очками ночного видения и ночными прицелами на «стрелковку». Из оружия взяли по максимуму «Валы», чьи тяжелые девятимиллиметровые дозвуковые пули идеально подходили для боя в замкнутом пространстве из-за отсутствия рикошетов, либо калаши с «банками», и только Добрый, как всегда, с пулеметом.

С Добрым, в миру Михаилом Михайловичем Аникиным, мы вместе воюем уже восьмой год. Добрый служил «срочку» пулеметчиком в бригаде спецназа в Ростовской области и после дембеля в две тысячи десятом решил остаться на контракт. В этом же году, по выпуску из училища, меня, лейтенанта Гусарова, распределили заместителем командира разведгруппы в эту же бригаду. Так мы и познакомились. Через год вместе прошли отбор в подразделение Сил специальных операций, и с этого момента покой нам только снился.

Война в Ливийской джамахирии, Азаваде и Сирийской Арабской республике, там мы и познакомились с Ратибором и его штурмовым отрядом. Там же, в начале две тысячи тринадцатого года, во время работы в «белой» пустыне, вдоль дороги Пальмира – Эс-Сухне – Дейр-эз-Зор, по наведению нашей авиации на кочующие группы «Черного джихада», пытающиеся перехватить линию снабжения войск, деблокирующих Дейр-эз-Зор, при отходе с точки наш трофейный «Хайлюкс» подорвался на случайном одиночном фугасе. У меня тяжелая контузия и осколок в руку, у Доброго – легкая контузия и множественные осколочные ног.

По излечении в Бурденко, военно-врачебная комиссия признает нас ограниченно годными к военной службе, и командование предложит продолжить службу на инструкторских должностях в Центре специальной подготовки. Мы себя по молодости лет считали абсолютно здоровыми и не желали сидеть на пятой точке ровно, поэтому написали рапорта на увольнение, созвонились с Ратибором и оказались в «Оркестре». Здесь маховик боевых командировок завертелся с новой силой: Центрально-Африканская Республика, Мали и, наконец, Донбасс.

Добрый – настоящий былинный богатырь: рост больше двух метров, гнет подковы и всё, что попадётся под руку. Как и у всех больших людей, движения у него степенные, с чувством внутреннего достоинства, а лицо прямо-таки светится душевностью, но это не для всех – в бою он превращается в машину смерти. Любимое оружие Доброго 7,62-миллиметровый пулемет «Печенег» с системой бесперебойной подачи ленты «Скорпион» на пятьсот пятьдесят патронов, которая позволяет ему в скоротечных огневых контактах просто подавить противника огневым валом. Но и любым другим оружием, как огнестрельным, так и холодным, Добрый виртуозно отправляет различных «бармалеев» в их «бармалейский» ад.

Вся моя группа экипирована в штурмовые «Архангелы», отличные бронежилеты новосибирской компании, доставшиеся нам в виде гуманитарной помощи вместе с бойцами из пополнения, прибывшими из одного из сибирских исправительных учреждений, но только Добрый всегда носит полный штурмовой комплект с горжетом, наплечниками, набедренниками и наколенниками. При этом, даже в полном снаряжении Добрый по подвижности не уступает самым ловким бойцам группы.

***

При встрече с саперами мои бойцы, как положено, позубоскалили, что из-за некоторых, не в меру ретивых, «землеройных организмов» нормальным пацанам нет возможности помыться в честно заслуженной бане, но только начав движение по развалинам в сторону шахты, группа превратилась в единый боевой организм.

Саперы парой направленных взрывов оперативно убрали с дороги упавшую крышу, и началась наша работа. Пока ребята Крота занимались входом, я, положив на капот сгоревшей «десятки» схему коммуникаций, быстро провел постановку задач. Работа знакомая, бойцы хотели побыстрее начать заслуженный отдых, поэтому вопросов у них не было, и боевые двойки растеклись по коридорам, как щупальца спрута. Периодически сверяясь со схемой, я двигался в центре боевого порядка и, получая от двоек доклад «Чисто», направлял их дальше. Меня, как всегда, прикрывал Добрый.

Зачистка шахты шла рутинно, не было ни засад, ни хитроумных мин-ловушек, и через тридцать две минуты с начала движения в «ухе» раздался голос Гюрзы, командира первого отделения:

– Викинг, Гюрзе!

– На приеме! – отреагировал я.

– Командир, нашли пещеру Аладдина, правый коридор до конца! – доложил Гюрза.

– Крот, – окликнул я командира саперов, – давай своих парней к Гюрзе, пусть там все проверят аккуратненько!

Через двадцать семь минут Крот доложил, что первоначальный осмотр завершили и можно подходить. Оставив в центральном коридоре группу прикрытия, я с десятком бойцов двинулся в правый коридор, в конце которого обнаружился довольно большой зал, похожий на какое-то хранилище, типа винного склада. Здесь саперы уже подвесили пару светодиодных фонарей, организовав вполне сносное освещение, достаточное для беглого осмотра.

Надо сказать, что запасы различного «убивающего» железа, складированные в этом зале, впечатляли. Тут были «Джавелины» и NLAWы, «Стингеры» и «Иглы», противотанковые и противопехотные мины, гранаты и взрывчатка, не говоря уже о стрелковом оружии и патронах как советского, так и западного производства. Мы с Добрым прошли до конца зала и увидели там Гнома, разведчика из отделения Гюрзы. Гном стоял и завороженно смотрел на стену зала. Подойдя ближе, мы поняли, на что смотрел Гном.

На стену зала будто навели видеопроектор и показывали Северное сияние. Сияние казалось объемным и притягивало к себе. Мы тоже остановились возле Гнома и уставились на стену как «бараны на новые ворота». Тишина и умиротворенность обстановки обволакивали, словно покрывало.

Вдруг моя интуиция, не раз выручавшая меня в бою, взвыла, как сирена пожарного автомобиля. Я начал поворачиваться, но воздух словно превратился в кисель, и движение выходило будто при замедленном воспроизведении в кино. В этот момент где-то в центре зала вспыхнуло солнце и ударом взрывной волны меня бросило на стену, прямо в сети «северного сияния»…

Глава 2 Пара хороших новостей

Полная темнота и тишина. Тело сковало до полной неподвижности, не было возможности сделать даже вдох-выдох.

Мысли лихорадочно метались в тщетной попытке объяснить произошедшее, в голову накатила тяжесть и дурнота, но через десяток ударов сердца скованность пропала, и я, едва не упав от неожиданности, закашлялся.

Рядом раздался голос Гнома, который был в своем репертуаре, задавая сразу несколько вопросов:

– Кто здесь. Что за хрень творится?

– Это Викинг, Гном ты в норме? – спросил я.

– Если не считать, что я охреневший от этой непонятки, то в норме!

– Добрый, ты здесь? – снова спросил я, внутренне напрягшись в ожидании ответа.

– Норма, Командир! – ответил Добрый, и у меня словно от души отлегло. Учитывая, что я сирота, Добрый был единственным близким мне человеком на свете, и я относился к нему, как к младшему брату.

– Никому не шевелиться, сейчас будет свет, – сказал я, доставая из разгрузки фонарь. Фонарь не включился.

– Облом, фонарь сдох, Гном у тебя фонарь живой? – спросил я.

– Тоже облом, командир. Сейчас зажигалку запалю! – ответил Гном.

– Подожди, – сказал я. – Давай ночники проверим.

ПээНВэ и ночные прицелы не работали, как и гарнитура. Вся электроника сдохла. Плохой симптом. После проверки Гном зажег зажигалку, и неровный свет от нее выхватил кусок стены, не то пещеры, не то шахты, и вопросов от этого меньше не стало.

– Так, спокойно! – сказал я, беря себя в руки, понимая, чего от меня ждут мои бойцы, и спокойным голосом начал отдавать указания: – С места не сходить. Гном, сделай факел из шомпола и ИПэПэ.

Когда вокруг нас немного посветлело, я продолжил:

– Осмотреться вокруг ног на предмет растяжек и другого взрывоопасного дерьма. Осмотреть себя на предмет ранений. Доклад!

– Гном – чисто, цел!

– Добрый – чисто, норма!

Осмотревшись по сторонам, я понял, что находимся мы совершенно точно не в том месте, в котором произошел взрыв. Это была старая пещера, не имеющая ничего общего с огромным залом подземного комплекса, в котором мы осматривали трофеи.

У тупиковой стены пещеры лежала вповалку гора ящиков и различной укупорки от оружия и боеприпасов, похожих на те, что мы осматривали, но место точно было не то.

– Командир, я, кажется, повторяюсь, но можно спрошу еще раз, что за хрень здесь творится? – вновь раздался голос Гнома.

Даа, хорошо бойцу, когда рядом есть командир, который все знает либо с умным видом скажет – «Так надо!» В этот момент мне отчаянно захотелось на место Гнома, и чтобы рядом был командир, который быстренько все разложит по полочкам и скажет, что так задумано и через полчаса обед, а потом личное время.

– Так, отставить очковать. Во всей этой херне точно есть пара положительных моментов, во-первых, мы живы и вроде здоровы! – начал я.

– Ага, – перебил меня Гном. – или лежим в коллективной коме и друг другу снимся. Добрый, ты у нас любитель литературы на эзотерические темы, что скажешь, бывает такая коллективная кома?

– Может и бывает, только сдается мне, что это не наш случай, – ответил Добрый и спросил ко мне, – Командир, а какой второй положительный момент?

– Надо выбираться отсюда, но дорогу выбирать не надо, типа стоят три богатыря, а перед ними камешек со словами: «Направо пойдешь, и так далее…», в таких случаях богатыри всегда в полную жопу попадают, – ответил я, автоматически отметив время на часах, и сделал первый шаг в неизвестность, – Я первым, Добрый замыкает, режим тишины, с Богом!

***

Движение в полной тишине при неровно пляшущем огоньке импровизированного факела продолжалось уже двадцать две минуты. На факелы уже истратили три ИПП, и их запас подходил к концу. На протяжении всего пути пещера практически не менялась, видимого уклона, наскальных рисунков, следов человеческой деятельности, сырости, вообще ничего, за что мог зацепиться взгляд, не наблюдалось.

Еще через три минуты я различил впереди шум, непонятной пока природы, подал сигнал «Стоп» для остальных, а сам продолжил медленно продвигаться по освещенному участку коридора. Пройдя метров двадцать, почти до границы света от факела Гнома, я стал отчетливей различать звуки, идущие спереди. Сделав еще пару шагов и выйдя за границу светового круга, я закрыл глаза, привыкая к темноте. Открыв глаза и внимательно посмотрев вперед, я с облегчением различил микроскопический источник света. Все-таки для обычного человека нахождение в темноте и в замкнутом подземном пространстве противоестественно, и никакая потенциальная опасность впереди не перевесит его желания выйти на свет божий.

Аккуратно вернувшись назад, я обрисовал парням ситуацию, и мы, потушив факел, начали движение вдоль стен пещеры в полной темноте. Очень скоро глаза адаптировались, и того света, что виднелся впереди, было уже достаточно, чтобы спокойно двигаться вперед. К этому времени я уже спокойно различал человеческие голоса, звучащие впереди, и метров через семьдесят обнаружил завал из камней, не доходящий до потолка пещеры сантиметров тридцать. Достигнув его, мы остановились и начали слушать. Прослушивание пяти минут разговора начало ввергать меня в ступор – говорят вроде по-русски, но половина слов непонятна.

Жестом дав команду двинуться обратно, я начал движение назад и отойдя метров на тридцать решил остановиться и обсудить услышанное. Как всегда, первым говорил самый молодой из группы – Гном:

– Командир, с языком какая-то лажа, похож одновременно на старославянский и как будто гопота базар трет!

Гном у нас человек-парадокс. Рост метр с кепкой, чернявый, с немного восточными чертами лица, что логично, так как в миру он – Ким Ростислав Альбертович. Балабол, не пропускающий, на словах, ни одной юбки, прирожденный математик и инженер, бывший студент факультета ракетной техники «Бауманки». На пятом курсе хотел открыть какой-то космический стартап, а для накопления первоначального капитала с приятелем запустил лохотрон среди студентов, за что и получил трешку за мошенничество. Отсидев два года, с началом войны подписал контракт с «Оркестром», попал в мою группу и воевал отлично.

Нахватавшись блатных закидонов, Гном пребывал в бою в двух ипостасях, идеального тактического и баллистического компьютера, когда в интересах выполнения боевой задачи группы решал расчетные задачи, и отморозка-штурмовика, первым лезущего с криком «Порву как тузик грелку!» в каждую жопу, ну и в обычном разговоре иногда проскакивали отголоски фени.

– Согласен, Командир! – как всегда, кратко резюмировал Добрый.

– Ладно, раз ни хрена непонятно, продолжаем разведку. Гном, скидывай снарягу и наверх на цыпочках, мы внизу! – закончил я.

Гном скользнул по камням наверх, а нам оставалось только ждать. Через двадцать пять минут он спустился с завала с докладом:

– Короче так, посреди зала горит костер, вокруг костра девять человек, выглядят как слет сумасшедших реконструкторов эпохи феодализма. Восемь однотипных, заросших, базарят как ушкуйники из фильма про Стеньку Разина. Девятый другой, чистый, бритый, одет прилично, разговаривает, как образованный. У «Чистого» какие-то терки с этими гопниками, спорили походу по вопросу оплаты за выполненную работу. Заказал он им завалить какого-то купца. Гопники его прикопали, а этот хрен что-то с баблом мутит. Потом «Чистый» свалил, обещал завтра прийти и порешать все вопросы, а гопники стали жрать и бухать!

Несмотря на весьма обширную и интересную информацию, вопросов все равно оставалось больше, чем ответов.

– Ладно, пороть горячку не будем. То, что они бухают, это отлично, спать будут крепко. Значит слушаем и ждем, когда утихомирятся, – махнул я рукой, – сами пока передохнем, Гном первый на фишке, Добрый за ним, по полчаса! – сказал я и с облегчением присел к стене пещеры.

Все-таки накопившаяся за последнее время усталость, чертовщина, произошедшая с нами, и неизвестность, маячившая впереди, сделали свое дело, и мозг резко потребовал перезагрузки. Я закрыл глаза, расслабился и через мгновение меня тронул за плечо Добрый.

– Командир, подъем, смена, вроде утихомирились минут десять назад! – доложил он.

– Хорошо, давай отдыхай, выждем еще полчаса для верности! – отреагировал я.

Добрый привалился к стене и мгновенно вырубился. Гениальный человек, может спать в любом положении, засыпает и просыпается за мгновения, будто и не спал. Прямо как умная колонка «Алиса». Вроде не работает, а понадобилась, только позови – «Добрый, завали вон тех “бармалеев”», а он тебе – «Пожалуйста», «Готово, Командир».

Через полчаса отдых закончился, мы ещё раз убедились, что все гопники дрыхнут без задних ног, и проговорили порядок действий. Гном пролазит через дыру, по одному их пеленает, если кто проснется, работает ножом наглушняк, я страхую с Валом через дыру, а Добрый «отдыхает».

Не смотря на свой несерьезный вид, Гном в рукопашной схватке противник серьезный, у него хоть и нет спецподготовки и огромного опыта умерщвления подобных себе различными способами, как у нас с Добрым. Зато у него за плечами увлечение восточными единоборствами и жесткая школа «мест не столь отдаленных», помноженные на природную наглость и недооценку со стороны противника, о которой он обычно даже не успевает пожалеть.

– Ну с богом, поехали! – махнул я рукой и полез по камням вслед за Гномом.

Гном, налегке, без разгрузки и броника, протек между валунов, как пятнистая ящерица, не потревожив ни один камешек. Я двигался медленнее и осторожнее, остерегаясь поднять шум, столкнув вниз какой-нибудь камень – все-таки разница в весе у нас существенная, но все прошло тихо. Гном, еще раз осмотрел пещеру и удостоверившись, что клиенты спят, скользнул в дыру.

Вслед за ним я пристроил ствол «Вала» на предплечье правой руки и осмотрел зал через целик. Костер почти прогорел, но остатки исходившего от него его свечения еще позволяли уверенно работать по целям.

Гном отработал восьмерых гопников за пять с половиной минут. Зажать рот с одновременным ударом рукояткой ножа по голове, пластиковую стяжку на руки за спиной, кляп в рот. Учитывая количество различного тряпья вокруг них, с кляпами проблем не было.

Ну что, начало хорошее, будем продолжать, подумал я про себя и подозвал Доброго, чтобы передать ему «Вал, и полез в дыру. Там, где Гном проскочил не замедляясь, я еле пролез, выдохнув из себя весь воздух и вспоминая, как Винни-Пух застрял в норе у кролика. Но всё обошлось. Добрый передал нам через дыру броники с разгрузками, два «Вала» и шлемы и остался один по ту сторону завала в ожидании его разбора. Экипировавшись и проверив еще раз пленников, мы пошли зачищать оставшуюся часть пещеры.

Зачистка прошла без эксцессов, больше в пещере никого не было, света оказалось достаточно, а метров через пятьдесят обнаружился выход, заросший кустарником, который, видимо, хорошо маскировал вход в пещеру от посторонних. Осмотрев, насколько это возможно, через кустарник окрестности и никого не обнаружив, мы пошли назад. Ладно, первый этап прошел успешно, сделал я обнадёживающий вывод, теперь нужно освободить Доброго, допросить пленников и наконец разобраться во всей этой хрени.

– Гном, подкинь дров в костер, контроль пленных! – распорядился я и ещё раз осмотрелся.

Увидев на стене воткнутый в трещину кривой факел, поджег его и полез по камням к Доброму. По дороге, подняв голову к потолку, обнаружил, что при обвале в потолке пещеры образовалось небольшое отверстие, через которое, видимо, и выходил дым от костра.

– Добрый, ты как, не соскучился, давай выбираться! – окликнул я товарища и посветил в дыру.

– Ну вот, только решил отдохнуть, а тут опять работать, – притворно проворчал он, – ладно, давай выбираться!

Учитывая, что шума можно было уже не опасаться, мы с Добрым быстро скинули вниз десяток каменюк и освободили проход, способный пропустить даже такого гиганта и даже с его любимым пулеметом.

Отправив Доброго контролировать вход в пещеру, я махнул Гному:

– Буди первого!

Похлестав ближнего к себе пленника по щекам, Гном потянул его за шкирку и поставил на колени. Худой, заросший и одет, словно собрался на сбор реконструкторов деревенского быта крестьян в России времен Екатерины Второй – непонятного цвета длинная рубаха, подпоясанная веревкой, широкие штаны и лапти с обмотками.

Вскоре мужик начал приходить в себя и вращать глазами. Увидев меня в полной экипировке, в шлеме с откинутыми наверх очками ночного видения, он затрясся, замычал и попытался вырваться из цепких рук Гнома.

Поняв, что пленника сейчас хватит «кондратий», я снял шлем и успокаивающе сказал:

– Мужик, тихо, не дергайся, и все будет хорошо. Ты меня понимаешь, если да, то кивни один раз!

Пленник кивнул, и я продолжил.

– Сейчас тебе освободят рот, только ты не ори, а то мы тут в пещере оглохнем. Будешь орать, я тебе язык отрежу. Мне тут есть еще с кем поговорить, если понял, кивни один раз!

Пленник кивнул еще раз, и я дал знак Гному вынуть кляп.

Надо сказать, что с кляпом Гном не мелочился и засунул мужику в рот, наверное, половину непонятного покроя шапки из грубой холстины.

Дав мужику продышаться, я вновь обратился к нему:

– Я буду спрашивать, ты отвечать. Один вопрос, один ответ. Понял?

Мужик вновь молча кивнул.

– Уже можно говорить, как тебя зовут – фамилия, имя, отчество?

– Так это, Архип я, Петров сын!

– Где мы находимся?

– Так, эээ, под уездным городом Бахмут!