скачать книгу бесплатно
– Именно, Дживс. Я попал в дурацкое, отчаянное, безвыходное положение, как тот многострадальный персонаж… как его звали?
– Иов, сэр.
– Да, Дживс, я могу сравнить себя только с Иовом. Во-первых, оказалось, что мылом и водой ваксу не смоешь.
– Это верно, сэр, мне надо было вас предупредить, что тут необходимо масло.
– И только я хотел спуститься взять его, как в дом вломился Бринкли – это мой лакей, вы знаете, – и спалил дом.
– Какая досада, сэр.
– Какая досада, Дживс, в данном случае слишком деликатное выражение. Я получил удар под дых. И пришел сюда. Хотел связаться с вами, но из-за этой судомойки все сорвалось.
– Очень впечатлительная девица, сэр. И по несчастному стечению обстоятельств они с поварихой в момент вашего появления как раз занимались спиритизмом и, насколько я могу судить, добились весьма интересного эффекта. Она считает, что вы материализовавшийся дух.
Меня передернуло.
– Занимались бы поварихи своими ростбифами и котлетами, – сказал я довольно строго, – и не убивали время на оккультные сеансы, тогда всем было бы жить гораздо легче.
– Совершенно справедливо, сэр.
– Ну, и потом я столкнулся с Чаффи. Он категорически отказался одолжить мне масла.
– Неужели, сэр?
– Был настроен очень злобно.
– В настоящее время, сэр, его светлость испытывает сильнейшие душевные страдания.
– Я это понял. Он, по сути, предложил мне погулять по окрестностям. Сейчас, ночью!
– Общепризнано, сэр, что физические упражнения облегчают душевную боль.
– Ладно, не стоит мне так уж сердиться на Чаффи. Никогда не забуду, как он гнал пинками Бринкли. Просто сердце радовалось. А теперь вот и вы появились, все встало на свои места. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Совершенно верно, сэр. Буду рад принести вам сливочного масла.
– Я ведь еще успею на этот поезд в 22.21?
– Боюсь, что нет, сэр. Но я узнал, что есть поезд позднее, в 23.50.
– Тогда все отлично.
– Да, сэр.
Я перевел дух. С души просто глыба свалилась.
– А может быть, Дживс, вы завернете мне несколько бутербродов с собой в дорогу?
– Разумеется, сэр.
– И чего-нибудь живительного?
– Вне всякого сомнения, сэр.
– А уж если у вас с собой есть такая замечательная вещь, как сигареты, то больше человеку и желать нечего.
– Турецкие или виргинские, сэр?
– Давайте и тех и других.
Ничто так не успокаивает, как с чувством, с толком выкуренная сигарета. Я с наслаждением вдыхал дым, и нервы, которые выскочили из моего тела дюйма на два и закрутились на концах спиралями, потихоньку расправились и улеглись на свои места. Я снова ожил, почувствовал прилив сил, и мне захотелось поболтать.
– Дживс, а что там был за крик?
– Прошу прощения, сэр?
– Как раз перед тем, как мне встретиться с Чаффи, в доме раздавались нечеловеческие вопли. Мне показалось, это орал Сибери.
– Да, сэр, это был юный мистер Сибери. Он нынче вечером немного не в настроении.
– А что ему пришлось не по нраву?
– Он ужасно расстроился, сэр, что не был на этом негритянском представлении на яхте.
– Сам виноват, глупый мальчишка. Если хотел пойти на день рождения к Дуайту, зачем было с ним ссориться.
– Вы совершенно правы, сэр.
– Надо быть круглым идиотом, чтобы требовать у человека выкуп в один шиллинг и шесть пенсов накануне дня рождения и праздника.
– Более чем справедливо, сэр.
– И как удалось его угомонить? Он вроде бы перестал орать. Усыпили хлороформом?
– Нет, сэр. Как я понимаю, были предприняты меры с целью организовать для юного джентльмена некое альтернативное развлечение.
– О чем вы, Дживс? Позвали сюда негров?
– Нет, сэр. Высокая стоимость подобного мероприятия исключила возможность его практического осуществления. Однако ее светлость побудила сэра Родерика Глоссопа предложить свои услуги.
Я совершенно запутался.
– Старикашку Глоссопа?
– Да, сэр.
– Но что он умеет делать?
– Как выяснилось, сэр, у него приятный баритон, и в дни молодости, то есть когда он был студентом, он часто развлекал песнями публику на небольших концертах, где разрешается курить, а также в мужских клубах и прочих собраниях.
– Это старикашка-то Глоссоп?
– Да, сэр. Я лично слышал, как он рассказывал об этом ее светлости.
– Вот уж никогда бы не подумал.
– Я согласен, сэр, судя по его нынешней манере, трудно заподозрить что-либо подобное. Tempora mutantur, et nos mutamur in illis[4 - Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (лат.).].
– Вы хотите сказать, что он намерен услаждать этого недоросля Сибери песнями?
– Да, сэр. А ее светлость будет аккомпанировать ему на фортепьяно.
Я углядел в плане слабое место:
– Ничего не получится, Дживс. Раскиньте мозгами.
– Почему, сэр?
– Сами посудите: мальчишка мечтал попасть на представление негров-менестрелей. Захочет он слушать доктора из психбольницы с белой физиономией, да еще собственную маменьку за роялем?
– Физиономия у него будет не белая, сэр.
– Как – не белая?
– В том-то и дело, сэр. Этот вопрос обсуждался, и ее светлость высказала настоятельное мнение, что представление должно носить негритянский колорит. В подобном настроении юный джентльмен не соглашается ни на малейшие уступки.
От ярости я задохнулся дымом.
– Неужто старик Глоссоп пошел красить свою физиономию в черный цвет?
– Да, сэр.
– Дживс, опомнитесь. Это невозможно, это неправда. Он что, в самом деле раскрашивает себя?
– Да, сэр.
– Не может быть.
– В настоящее время, сэр, как вы, вероятно, помните, сэр Родерик с большой готовностью принимает все предложения, исходящие из уст ее светлости.
– Вы хотите сказать, он влюблен?
– Да, сэр.
– И любовь готова на все?
– Да, сэр.
– Хм, предположим… Если бы вы были влюблены, Дживс, стали бы вы краситься в черный цвет, чтобы ублажить отпрыска вашей дамы сердца?
– Нет, сэр. Но ведь все люди разные.
– Что верно, то верно.
– Сэр Родерик пытался было возражать, но ее светлость и слушать не стала. И знаете, сэр, я думаю, это и к лучшему, что не стала, учитывая нынешнюю расстановку сил. Великодушный жест сэра Родерика поможет сгладить остроту конфликта между ним и юным мистером Сибери. Мне известно, что юный джентльмен не преуспел в своем предприятии выманить у сэра Родерика откупные деньги и очень болезненно переживал неудачу.
– Он и к старику хотел залезть в бумажник?
– Да, сэр. Десять шиллингов требовал. Эти сведения сообщил мне сам юный джентльмен.
– Эка, Дживс, все доверяют вам свои тайны.
– Да, сэр.
– Стало быть, Глоссоп отказался сделать пожертвование?
– Отказался, сэр. Да еще прочел ему что-то вроде лекции. Юный джентльмен сказал, что все мухи на расстоянии мили сдохли от скуки. И еще мне известно, что он затаил на сэра Глоссопа злобу и обиду. Да такую сильную, что замышляет акт мести, так мне кажется.
– Неужто у него хватит нахальства подстроить какую-нибудь пакость своему будущему отчиму, как вы считаете?
– Юные джентльмены склонны проявлять своеволие, сэр.
– Это уж да. Как тут не вспомнить сынка тети Агаты, Тоса. Что он тогда вытворял с членом кабинета министров!
– Ваша правда, сэр.
– Разозлился и угнал лодку, оставил его одного на острове посреди озера, где жил лебедь.
– Разве такое забудешь, сэр.
– Кстати, каковы в здешних краях возможности по части лебедей? Признаюсь, я не прочь полюбоваться, как старый хрыч Глоссоп карабкается по отвесной стене, а разъярившаяся птица пытается его ущипнуть.
– Мне представляется, сэр, юного мистера Сибери скорее привлекают мины-сюрпризы.
– Ну еще бы. У малявки никакого воображения, никакого полета фантазии. Его внутренний мир так убог, он такой… подскажите слово, Дживс.
– Приземленный, сэр?
– Именно. В его распоряжении огромный загородный дом со всеми его безграничными возможностями, а он только и додумался, что поставить на дверь пакет с сажей и ведро воды, такое в пригородном коттедже легче легкого сделать. Всегда был невысокого мнения о Сибери и сейчас в очередной раз убедился, до какой степени я прав.
– Нет, сэр, ни сажу, ни воду не предполагается использовать. На уме у юного джентльмена, как я мог заключить, сэр, старая испытанная каверза – он решил намазать пол маслом. Он осведомлялся у меня вчера, где хранится масло, и вскользь упомянул, что подобный эпизод был показан в юмористическом фильме, который он смотрел недавно в Бристоле.
Я был вне себя от возмущения. Клянусь, любая гадость, причиненная такому отвратительному субъекту, как сэр Родерик Глоссоп, вызовет в душе Бертрама Вустера глубочайшее сочувствие, но намазать пол маслом… это уж крайняя степень падения. Примитивнейшие азы в искусстве мин-сюрпризов, просто детский лепет. У нас в «Трутнях» никто бы до такого не опустился.
Я было презрительно засмеялся, но тут же опомнился. Слово «масло» напомнило мне, что жизнь полна трудностей и сурова, а время летит быстро.
– Масло, Дживс! Мы тут с вами стоим праздно и рассуждаем о масле, а вам бы уже давно пора сбегать в кладовую и принести мне кусок.
