banner banner banner
Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров

скачать книгу бесплатно

– В таком случае отдайте мою пижаму и попросите ее войти, – сказал я.

Если честно, я никогда не видел, как люди скрежещут зубами, поэтому не решусь с уверенностью утверждать, что произведенное Дж. Уошберном действие следует назвать зубовным скрежетом. Может быть, это был скрежет, а может, и нет. Но я ясно видел, как надулись желваки у него на скулах и челюсть заходила ходуном, будто он жует чуингам. Малоприятное зрелище, но благодаря живительной смеси, в которую я плеснул гораздо больше виски, чем содовой, чтобы поскорей заснуть, я вынес его бестрепетно и равнодушно.

– Она в этом доме! – крикнул он, продолжая скрежетать зубами, если я правильно определяю зубовный скрежет.

– С чего вы взяли?

– Сейчас объясню. Полчаса назад я зашел к ней в каюту, а каюта оказалась пуста.

– Но почему вы, черт возьми, решили, что она пришла ко мне?

– Потому что она безумно в вас влюблена, и я это знаю.

– Ничего подобного. Она относится ко мне как к брату.

– Я должен обыскать ваш дом.

– Валяйте.

Он ринулся наверх, а я снова обратился за помощью к виски. Это был уже второй стакан, пришлось еще раз налить, но я чувствовал, что в сложившихся обстоятельствах имею на это право. Вскорости мой гость, убегавший наверх, аки лев, вернулся смирный, как овечка. Подозреваю, что родитель, который вломился глухой ночью в дом почти незнакомого человека в поисках пропавшей дочери, чувствует себя более или менее идиотом. Я бы, например, чувствовал себя именно так, да и Стоукер, судя по всему, тоже, потому что он стал переминаться с ноги на ногу, и вообще было видно, что он подрастерял кураж и выдохся.

– Мистер Вустер, я должен принести вам свои извинения.

– Помилуйте, пустяки.

– Когда я обнаружил, что Полина исчезла, я был уверен…

– Выкиньте эту историю из головы. С кем не бывает. Мы оба погорячились. Надеюсь, выпьете на дорожку?

Я рассудил, что стоит задержать родителя у себя как можно дольше, пусть Полина спокойно вернется к себе на судно. Но он не поддался искушению. Видно, слишком был встревожен, не до выпивки.

– Ума не приложу, куда она могла деться, – сказал он, и вы не поверите, сколько мягкости и даже человеческой теплоты было в его голосе. Словно Бертрам его старый мудрый друг, к которому он пришел со своими бедами. Старикан был буквально сломлен. Передо мной был просто малый ребенок.

Надо бы его приободрить, успокоить.

– Думаю, ей захотелось поплавать.

– Это в такое-то время?

– Девушки странные создания, разве их поймешь?

– Куда там, а уж ее тем более. Взять хотя бы это ее патологическое влечение к вам.

Это замечание показалось мне бестактным, я нахмурился, однако вовремя вспомнил, что хочу рассеять его заблуждение, будто это влечение вообще имеет место.

– Вы совершенно напрасно считаете, будто мисс Стоукер пала жертвой моих роковых чар, – стал я убеждать его. – Да она при виде меня помирает со смеху.

– Сегодня днем у меня не сложилось такого впечатления.

– А, вот вы о чем. Чисто братский поцелуй. Больше такого не повторится.

– Да уж, не советую, – сказал он с такой угрозой, что мне вспомнилась его первоначальная манера. – Ну ладно, мистер Вустер, не буду вас больше задерживать. Я вел себя как последний дурак, еще раз прошу извинить меня.

Я не похлопал его по плечу, но рука сделала некое движение в воздухе.

– Ну что вы, стоит ли говорить. Вот бы мне платили по фунту всякий раз, как я веду себя как последний дурак.

И на этой сердечной ноте мы расстались. Он пошел по дорожке сада, а я выждал еще минут десять – вдруг кто-нибудь пожалует со светским визитом, – допил свой стакан – и в постель.

Что-то из задуманного мне сегодня удалось, что-то не удалось, но я честно заслужил ночной отдых, во всяком случае, насколько это возможно в деревне, кишмя кишащей старыми хрычами Стоукерами, Полинами, сержантами Ваулзами, Чаффи и Добсонами. Усталые веки довольно скоро смежились, я заснул.

Зная, как бурно протекает ночная жизнь в Чаффнел-Риджисе, вы не поверите, что на сей раз меня разбудили не барышни, выскакивающие из-под кровати, не их жаждущие крови папаши, которые врываются в дом, не сержанты полиции, отбивающие на моем крыльце регтайм дверным молотком, а птицы, представляете себе – птицы, которые возвещали за окном наступление нового дня.

Это я, конечно, фигурально говорю – про наступление нового дня, на самом деле было уже половина одиннадцатого, стояло прекрасное летнее утро, солнце лилось в окно, приглашая меня встать и поскорее приняться за яйцо и жареную ветчину и запить все добрым кофейником любимого кофе.

Я быстро умылся, побрился и побежал в кухню, распираемый радостью жизни.

Глава XI

Злодейская западня на яхте

И только после того, как я позавтракал и уселся со своим банджо в саду перед домом, укоризненный голос прошептал мне на ухо, что я не имею права так весело чирикать после такого, в сущности, похмельного краха. Ведь ночью совершилось преступление, трагедия вошла в дом. Каких-нибудь десять часов назад на моих глазах разыгралась сцена, после которой, будь я тонкой натурой, – а мне нравится считать себя тонкой натурой, – солнце для меня погасло бы навсегда. Два любящих сердца, с одним из которых я учился в начальной школе, а потом в Оксфорде, схлестнулись в моем присутствии в борцовском поединке и, нанеся друг другу тяжкие побои и укусы, в злобе расстались, и, судя по нынешнему раскладу, расстались навсегда. А я, беспечный и толстокожий, наигрываю себе на банджо разудалую песенку.

Нет, так нельзя. Я заиграл «Слезы сердца», и меня охватила возвышающая душу грусть.

Надо что-то делать, это ясно. Обдумывать планы, исследовать возможности.

Однако положение сложное, тут я не обманывался. Если исходить из моего опыта, то когда кто-то из моих приятелей рвет дипломатические отношения с дамой сердца или, наоборот, она рвет отношения с ним, обычно это происходит в загородном доме, где они оба гостят, или хотя бы и он, и она живут в Лондоне, так что устроить их встречу и соединить руки, одаривая благосклонной улыбкой, не составляет никакого труда. Но с Чаффи и Полиной Стоукер этот номер не пройдет. Судите сами: она на яхте, по сути, в кандалах. Он в замке на берегу, в трех милях от нее. И если кто-то хочет соединить их руки, требуется куда более мобильный отряд челночной дипломатии, чем я. Правда, за прошедшую ночь старикашка Стоукер стал относиться ко мне немного лучше, однако он не проявил никакого желания пригласить меня совершить прогулку на его яхте. А у меня нет ни малейшей надежды связаться с Полиной и попытаться ее образумить, положение такое, будто она и не выезжала из Америки.

Н-да, задача не из легких, я пытался подойти к ней и так, и эдак и вдруг услышал, что садовая калитка отворилась – по дорожке шел Дживс.

– А, Дживс, – бросил я.

Возможно, мой тон показался ему несколько небрежным, но я, черт возьми, этого и хотел. Меня задели за живое его необдуманные и безответственные высказывания относительно моих умственных способностей, которые передала мне Полина. Он уже не в первый раз позволяет себе подобную дерзость, но нельзя же безнаказанно оскорблять людей.

Впрочем, если Дживс и почувствовал мое осуждение, то притворился, будто ничего не заметил. Он был, по обыкновению, спокоен и невозмутим.

– Доброе утро, сэр.

– Вы сейчас с яхты?

– Да, сэр.

– Мисс Стоукер была там?

– Да, сэр. Она вышла к завтраку. Я несколько удивился, когда увидел ее. Она как будто бы планировала остаться на берегу и встретиться с его светлостью.

Я насмешливо хмыкнул:

– Они и встретились, не сомневайтесь.

– Простите, сэр?

Я отложил банджо и смерил его суровым взглядом.

– В хорошую передрягу вы втянули нас всех нынешней ночью! – сказал я.

– Простите, сэр?

– Заладили как попугай «простите» да «простите». Извольте лучше объяснить, почему вы вчера вечером не отговорили мисс Стоукер плыть на берег?

– С моей стороны, сэр, было бы непозволительной дерзостью помешать молодой леди в осуществлении плана, на который она возлагала такие большие надежды.

– Она говорит, вы поддерживали ее и словом, и делом.

– Нет, сэр. Я просто выразил понимание, когда она сформулировала свою цель.

– Вы сказали, я буду счастлив предоставить ей свой дом для ночлега.

– Она уже решила, сэр, что будет искать у вас прибежища. И я всего лишь позволил себе высказать мысль, что вы сделаете все возможное, чтобы помочь ей.

– А вы знаете, к чему привела ваша самонадеянность? Меня начала преследовать полиция.

– Полиция, сэр?

– Да, полиция. Не мог же я лечь спать в доме, где шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на какую-нибудь девицу, будь они все неладны. Ну, я и пошел ночевать в гараж. Через десять минут там появился сержант Ваулз.

– Я незнаком с сержантом Ваулзом, сэр.

– Да еще в сопровождении констебля Добсона.

– Констебля Добсона я знаю. Славный малый. Он ухаживает за горничной из Чаффнел-Холла, Мэри. Это такая девушка с рыжими волосами, сэр.

– Дживс, подавите в себе желание обсуждать цвет волос у горничных, – холодно прервал я его. – Это не имеет никакого отношения к делу. Помните о главном. А главное в том, что я провел бессонную ночь и за мной гонялись жандармы.

– Мне очень печально это слышать, сэр.

– В конце концов появился Чаффи. Он совершенно неправильно истолковал происходящее и непременно захотел отнести меня в спальню, снять башмаки и уложить в постель. И пока он со мной возился, в спальню впорхнула мисс Стоукер в моей лиловой пижаме.

– В высшей степени огорчительно, сэр.

– Еще бы. Ох, Дживс, и поссорились же они.

– Что вы говорите, сэр.

– Орут друг на друга, глаза сверкают. В конце концов Чаффи свалился с лестницы и скрылся в ночи, глубоко несчастный. И вот теперь вопрос – вопрос вопросов, я бы сказал: как помочь беде?!

– Сложившееся положение надо основательно обдумать, сэр.

– То есть у вас пока нет никакого плана?

– Ведь я только что узнал об этом событии, сэр.

– Верно, я и забыл. Вы разговаривали сегодня с мисс Стоукер?

– Нет, сэр.

– По-моему, вам не стоит идти в Чаффнел-Холл и уговаривать Чаффи. Я много думал над всем этим, Дживс, и понял, что уговаривать придется мисс Стоукер, уговаривать, убеждать, доказывать или, если хотите, умасливать и уламывать. Ночью Чаффи оскорбил ее в лучших чувствах, и, чтобы она смягчилась, придется положить немало тяжкого, изнурительного труда. С Чаффи все гораздо проще. Не удивлюсь, если он уже сейчас мысленно мордует себя за вполне кретинское поведение. Пусть он денек спокойно поразмыслит обо всем в одиночестве и к вечеру убедится, что напрасно обидел девушку. Идти к Чаффи и уговаривать его – пустая трата времени. Оставим его в покое, время излечит рану. Вам бы лучше поскорей на яхту и взяться за дело с другого конца.

– Я сошел на берег, сэр, вовсе не для того, чтобы беседовать с его светлостью. Еще раз повторяю, сэр, я ничего не знал о разрыве, пока вы мне сейчас не рассказали. Я пришел сюда, чтобы передать вам письмо от мистера Стоукера.

Ну и удивился же я.

– Письмо?

– Вот оно, сэр.

Я как в тумане открыл конверт и прочел письмо. Не могу сказать, чтобы после прочтения туман рассеялся.

– Очень странно, Дживс.

– Простите, сэр?

– Это приглашение.

– В самом деле, сэр?

– Именно, Дживс. Он приглашает меня на ужин. «Дорогой мистер Вустер, – пишет папаша Стоукер, – буду очень рад, если вы согласитесь поужинать сегодня с нами чем бог послал на яхте. Вечерний костюм не обязателен». Это я передаю вам суть. Подозрительно, Дживс.

– В высшей степени неожиданно, сэр.

– Забыл сказать вам, что в списке моих ночных гостей числится и этот самый Стоукер. Вломился в дом, вопил, что его дочь у меня, обыскал все комнаты.

– Возможно ли, сэр?

– Никакой дочери он, конечно, не нашел, потому что она уже была на полпути к яхте, и он вроде бы сообразил, что позорно сел в лужу. Присмирел и уходил уже совсем другим человеком. Даже говорил со мной вполне вежливо, а я-то был готов поклясться, что вежливое обхождение ему вообще неведомо. Неужто этим объясняется его неожиданный приступ гостеприимства? Сомневаюсь. Не могу сказать, что ночью он был дружелюбен, скорее чувствовал себя виноватым. И я не заметил никаких признаков того, что он собирается завязать со мной пламенную дружбу.

– Возможно, сэр, беседа, которую я имел сегодня утром с этим джентльменом…

– А, так это вы способствовали возникновению бертрамофильских настроений?

– Сразу же после завтрака, сэр, мистер Стоукер послал за мной и спросил, правда ли, что я раньше был у вас в услужении. Сказал, что вроде бы ему помнится, будто он видел меня в вашей квартире в Нью-Йорке. Я ответил утвердительно, и тогда он стал расспрашивать меня о некоторых эпизодах из вашей жизни.

– О кошках в спальне?

– И о происшествии с грелкой.

– Похищенную шляпу не забыл?