скачать книгу бесплатно
– Я слышал, ты новое дело затеял. Решил дойти до Холведской гряды со своим караваном. Правда ли то? – рядом с Каумом остановился Гек. Конубл был уже навеселе.
– Правда, а ты, чего ж, ко мне хочешь?
– Подумываю. А возьмешь ли?
– Возьму.
Гек, ничего не ответив, отошел.
У Каума никогда и в мыслях не было уходить караваном так далеко, однако он тут же насторожился. Иной раз массовое сознание, а особенно мышление подбрасывало ему неплохие идеи. Если удасться ему половину пути пройти, как задумано, то, почему бы не пройти и до Холведской гряды – весь путь. Города и там старадают.
– А ты как думаешь, Илло? – спросил он. – Дойдем до Холведа?
– Хорошее предприятие, думаю. У них там, знаю, много товара такого, какого в равнинах не сыщешь.
– Какого, например?
– Железо хорошее у них. Без примесей, говорят. Каменьев много на облицовку. В Эсдоларге, слышал я.
– Когда ж тебе железо-то позволят привозить? Саарары за этим строго наблюдают. Боор никому не дозволяет в Равнины такое привозить.
– А коли у меня возможность есть глаза у них закрыть, – приблизился к нему Илло. – Задумка есть одна. Послушаешь али как?
– Послушаю. – Они удалились в дальний угол и стали о чем-то шептаться.
– Почтенные конублы, – заговорил младший брат хозяина торжества, юноша лет шестнадцати, – зовем вас к столу. Отведайте то, чем боги одарили сей дом!
Произошло шевеление и все торговцы сместились к столам. Размещались шумно, с шутками тыча друг другу локтями в бок; рассаживались друг подле друга, компаньон подле компаньона. Опытный глаз по одному этому шевелению легко различал, какие торговые партии сложились в городе, и каков их вес и отношения друг с другом.
Торговых гильдий в Фийоларге было множество, но партий лишь три. Вернее сказать, партий было четыре, но четвертая – холларгская – постоянно зависела от одной из трех главных. Собственно, за контрль над холларгской партией и шла война между другими тремя партиями. Возглавляли их хол-конублы: Аснар Коневод, Линул Вдовец и Мириул Безбородый.
У Каума глаз был наметан. Он заметил, что два других владетеля Фийоларга сели рядом.
– Быстросчет, слышь? Линул и Мириул рядышком уселись, – наклонился к его уху сосед-брезд. Каума прозвали среди конублов Быстросчетом и часто обращались к нему за помощью на торге.
– Вижу.
– Не к добру.
– Знаю.
Где-то еще зашептали: «Неужели снова рядом пойдут против Беспалого?»
Каум посмотрел на Илло, и оба они криво усмехнулись. Говорили в свое время Кугуду Беспалому о том, что время не то и не надо в холларги метить. Не послушал. Просидел две зимы. Теперь наступил срок уйти.
Зная его характер, Быстросчет мог бы без тени сомнения сказать, как будет проходить смена власти в городе. Будет кровь. Редко, конечно, бывает без нее, но в случае с Беспалым, старым и, в общем-то, добродушным воякой кровь будет большой. Лучше на это время покинуть Фийоларг, чтобы не оказаться втянутым в противостояние. «Ага», – подумалось ему, – «вот боги и подсказали, когда лучше уйти!»
– Сдружился этот, – Илло показал руку с двумя загнутыми – безымянным и мизинцем – пальцами, – с этим вот. – Он указал глазами в сторону Аснара.
– Откуда знаешь? – не смог скрыть удивления Каум. – Ежели так, то…
– Знаю. Слова эти из сарая…
Холкун поджал губы и задумался. «Из сарая» означало от банд, которые промышляли в городе убийствами, грабежом и продажей детей и женщин для любовных утех. Прибыль деятельность «из сарая» приносила большую, поэтому многие из торговцев вкладывались в «сарай». Свою историю «сарай» вел от неизвестного холкуна-воришки. Жил он в сарае у скотного двора одного из жителей города. После поражения боора Глыбыра, он стал промышлять воровством оружия и денег у брездских и оридонских воинов, которые наводнили Владию, да делал это так умело, что холкун-хозяин и понятия не имел, что у него на дворе живет еще кто-то помимо него.
Каум не имел дел с «сараем», но вложил немалые деньги в некоторые стороны этого предприятия. Мало кто знал, что бандиты городов были одними из самых информированных олюдей. То, что знали они, порой не знал никто. Быстросчет рано понял, что если доберется до этих знаний, будет в том толк. И он добрался. Поэтому-то Каум так удивился, когда Илло сообщил ему сведения, о которых холкуну не могли не сообщить.
– Коли так, из Фийоларга лучше съехать скорее, – продолжал Илло. – Иначе, головы не сносить, ибо мы с тобой оба ни при ком не состоим.
– Верно, – прошептал холкун, продолжая быстро соображать. – Малы мы еще, но… съехать не повредит.
Скоро будет праздник в честь прародителя всех холкунов, великого Хола, сообщил Илло. На него и может быть назначено смещение Кугуда Беспалого. Десять дней. Ему оставалось не более десяти дней, чтобы устроить дела, добрать недостающее количество товаров и уйти.
– Пойдешь со мной к гряде? – просил он Гека, который оказался рядом. Тот широко улыбнулся:
– Хотел просить тебя о том. Дебов внесу, сколько скажешь.
– Будешь мне помощником.
– Честь для меня сделал, Каум. Вот уж уважил! – Гек приосанился и огляделся. Ему видимо хотелось, чтобы все слышали приглашение. Но шум стоял такой, что никто ничего не слышал дальше шага от себя.
Илло спросил Каума глазами, ты чего это, но тот успокоил его. Гек приходился племянником Мириулу Безбородому, мало что умел, но был заносчив и капризен. Поучаствовать в большом предприятии было для него всего лишь развлечением.
– Зачем? – спросил Илло, когда Гек отошел.
– Аснар глядит на меня. Уж много раз его глаза на себе находил. Не к добру.
– Чего ж думаешь?..
– Не знаю, но не к добру это, Илло.
Холкун уткнулся себе в тарелку, чтобы не встретиться ни с одним взглядом, который позвал бы его в сторонку для разговора. Нужно было продержаться один этот вечер, чтобы не быть втащенным в общегородскую резню или интригу. После таких явлений еще несколько зим продолжается месть родов за убиение своих сородичей, и часто в канавах на улицах находят обезображенные трупы конублов.
Слава богам, у него всего три брата. Всех их он заберет с собой. Мать и жену придется оставить, но, ежели и их забирать, то это будет походить на бегство.
Готовность собрать большой караван принесла Кауму неожиданную славу. Многие мелкие торговцы возлагали на него огромные надежды. Сам о том не подозревая, Каум оказался вытолкнут в политику, и за его дружбу началась борьба. Он слишком поздно понял это.
– Слыхал я, неспокойно там нынче, – вернул его к действительности Илло. Каум повернулся к нему и проговорил:
– Где?
– На гряде Холведской.
– А где спокойно ныне? Эта зима принесла нечто, от чего равнины и леса содрогнулись. Не знаем мы, что, но по тому, как оридонцы шастают по равнинам из конца в конец, знаю я, что что-то произошло, а?
Пасмас кивнул одними глазами. Он изменился в лице и побледнел.
– Аснар глядит на меня и тебя. Не к добру.
***
– Каумпор, мне передали, что ты наметил очень прибыльное предприятие? Почему же молчишь о том, никому не говоришь? – Аснар вытянул ноги, откинувшись на спинку большого богато инкрустированного каменьями и золотом лежака. Он обратился к Кауму, как к равному, сложив имя его и род вместе – Каумпор.
Сложив сильные руки у себя на животе, Коневод лениво смотрел на холкуна. Они находились в небольшой комнате, служившей, по всей видимости, кабинетом конубла. Великое множество табличек, счетовых камешков и гирек лежало на столе, внушительных размеров, занимавшем почти половину комнаты.
– Опасное дело замыслил я, достопочтеный хол-конубл. Потому и не говорил про него здесь. Буду сам рисковать, а после уж… если пройдет все хорошо, тогда обскажу о нем обстоятельно. Пока же… пока же, если говорить образно, товар не готов к продаже. Когда такое, сам знаешь, нечем торговать, да и незачем.
– Нас обмануть боишься? – подсказал конубл.
– Лицо не потерять пред вами. Коли сам себя обману – переживу, по-иному не могу.
– Отчего тогда в свое предприятие других собрал?
«Как я мог подумать, что он уже не знает всего. Промах. Надо честнее казаться. Не то не отплюешься вовек от косых взглядов», – подумал холкун, а вслух сказал: – Всех я честно предупредил, что опасное дело затеял. Что потерять многое можно. – Он подумал. – Потому и пригласил друзей своих с немногим товаром. Его потерять – не все потерять.
– Потерять думаешь?
– Держу в уме такую мысль, достопочтеный. Сейчас на Трапезном тракте беспокойно. Не то, что одному, двум или даже пятерым не пройти без притеснений. Я же собрал более десятка караванов. Каждый в отдельности – мелочь. Все разом – сила!
Аснар внимательно следил за выражением лица холкуна. Его взгляд словно бы пронизывал само существо Быстросчета. Наконец он произнес:
– Умно ты делаешь, Каум. Сам додумался, али подсказали?
– Подсказали.
– И ты услышал?
– Да.
– Уметь слушать – половина успеха. То дар божественный, а? – спросил Аснар, и, получив кивок от Каума, ухмыльнулся. Он поднял кубок с оридонским вином и поднес к губам, остановил и отставил в сторону. – Я давно присматривался к тебе…
«Началось», – невольно выдохнул холкун, – «перетаскивать будет. Ничего, послушаем…»
– … достоин ты своего отца. Больше даже скажу, где-то преодолел ты его пороки. Мы все его знали. Честен он был, хотя торговец никудышный. Но про то… ладно. Жизнь тогда поменялась сильно. Не от добра ушел он в конублы, а конублом только на глазах легко быть. Едва им станешь, открывается много такого, о чем и не помыслил бы до этого. Зачем я тебе это говорю? И сам не хуже меня знаешь. – Он снова пристально посмотрел на Каума. – Это у тебя брат недавно женился?
– Нет, достопочтеный Аснар. Мои братья, если Владыке будет угодно, женятся после моего предприятия.
– Я верю в твое предприятие, Каум. Сильно верю. И в тебя верю. А потому войти хочу в предприятие своими средствами.
«Лучше бы перетягивать начал», – разочарованно подумал холкун. Он не ожидал, что разговор будет не о холларге. Хуже этого могло быть только вхождение крупного торговца в его дело. Худшее и случилось.
– Приветствую тебя в наших рядах, достопочтеный, – как можно искреннее улыбнулся холкун. – Будь уверен, не подведем тебя.
– Мне нужны твои заверения. Лично твои.
«Что бы это могло значить? Лично мои? Звучит неоднозначно. Лично, не люблю это слово. Это обязательство. И перед кем? Перед Аснаром. Как бы не попасть с этим, лично, в жернова, где перетрут меня и не заметят!»
– Даю тебе мои личные заверения. Сделаем… сделаю все, что в моих силах, чтобы…
– Обещай мне, что вернешь деньги, которые отдам тебе.
«С другого конца зашел, а все же достиг своего. Дурак! Как же не понял, что к этому подведет. Дурак я! Хотя, как можно было бы отказать?! Хитер!!!» – А вслух сказал с наисладчайшей улыбкой: – Обещаю тебе. Верну и с прибылью, достопочтенный.
Живое жесткое лицо Аснара расплылось в широчайшей улыбке.
– Прибыль можешь оставить себе. Я не настаиваю на ней. Коли предприятие удастся, тогда я стану тебе другом в этом деле… «Уже и другом?!» – … и ты поведешь свои дела куда успешнее, чем прежде. «Мне и прежде было не плохо одному их вести».
Аснар поднялся. Тут же поднялся и молодой конубл.
– Совершим же сделку? – улыбнулся Аснар. – Кстати, я не спросил тебя о важном. Сколько ты намерен получить с одного деба?
«Ты не спросил, потому что тебя это не волновало. О другом говорили мы» – Не менее пяти дебов поверх одного, достопочтеный.
– О-о, это хорошо. Ежели случится все так, как ты загадал, пять дебов поверх одного – справедливая награда за смелость. – Аснар подошел к нему и протянул ему конец своего пояса. Каум заткнул его себе за пояс, а конец своего кушака передал старому конублу. Тот проделал то же самое.
– Сколько тебе не хватает? – спросил Аснар.
– Тысячи, – соврал Каум. Ему не хватало шести тысяч дебов, но он намеревался их найти за оставшееся время. Тысячу же он назвал, чтобы не быть слишком обязанным Аснару.
– Совсем немного, – приподнял левую бровь тот. – Чтобы наверняка получилось, я дам тебе двадцать тысяч, а за это попрошу вернуть двадцать одну. Просто так, в знак уважения. Все, что выше будет, оставь себе или отдай своим конублам.
– Благодарю, хол-конубл. Я принимаю твой дар мне.
– Ха-ха! Это не дар. Не воспринимай его так. Это взнос… за который нужно будет платить. Прощай… – С этими словами старый конубл отцепил свой пояс от талии Каума и, развернувшись, вышел вон.
Холкун закрыл глаза. Он слышал, как в комнату уже спешат слуги, чтобы выпроводить его. Он знал, что они через миг войдут к нему, но не мог удержаться и не закрыть глаза.
Воистину, думалось ему, Аснар занимает положенное ему место в их городе. По сравнению с ним, Каум еще ребенок. Такого провала он не ожидал. Ему было понятно, как бы не завершилось его предприятие, он уже привязан к партии Аснара и, что еще хуже, в случае успеха его задумки, не он станет получать основную прибыль, а Аснар. Он же будет всего лишь смотрящим за караванами. Будет рисковать своей жизнью, а ежели погибнет, его место займет другой. И проторенная им денежная дорожка будет работать. Всегда будет работать. С ним или без него.
– Просим тебя, достопочтеный, – вошли слуги и указали ему на дверь.
***
Колесница медленно ехала по улицам города. Холкуны и пасмасы, саарары и брезды с некоторым удивлением поглядывали на нее. Колесница была создана для полета. Ее хищные формы, поджарый вид, – все это было создано, чтобы стремительно мчаться, разрезая заслон из воздуха. Конублы любили быструю езду более не из-за самой любви к скорости, а потому, что это привлекало внимание к их персоне. Они гордились своим положением на колеснице, своим возвышением и грациозной позой, полетом над грязной жижей улиц они доказывали презренным пешеходам тысячелетний закон: рожденный ползать в грязи, не взлетит как птица.
Каум не любил быстрой езды. Возможно, Каум был одним из той небольшой плеяды торговцев, для которых важным было их дело. Они искренне любили его. Что же до денег? Да, это весомая часть, приятное дополнение к удовольствию от работы, но не главное.
То, что проделал сейчас с ним Аснар, не просто обескуражило молодого конубла, оно взбесило его, вывело из себя так, как, наверное, не выводило ничто и никогда. Он ехал побледневший, плохо понимая, куда правит. Более полагаясь на своего коня, чем на свою память.
Аснар отнял у него дело. Знал он это или нет, но старый торговец ударил в самое больное место. Много снегов назад холкун зарекся зависеть от кого-либо; зарекся отдавать в руки кого бы то ни было вожжи от своей жизни. Сейчас он понимал, что он не отдал вожжи, их у него забрали. Сделали это бесцеремонно и беззастенчиво. Как само собой разумеющееся.
Каум сжал губы. Он вспомнил приторно-вежливое лицо Аснара, его рот, сжимающийся в маленькую точку, когда он улыбался, и глаза, властные, хищные глаза, смотрящие так, словно весь мир принадлежит им.
Холкун вдруг остро осознал, что примкнул к сомну тех, кого уже пожрала эта троица: Аснар, Линул и Мириул. Три рода, великих торговых рода. Извечных. Неискоренимых. Три проклятых рода!
Быстросчет неожиданно заметил, что ему не хватает воздуха – он не дышал, пока с возмущением думал о том, что с ним сотворено. Он закашлялся и глубоко вдохнул, краем глаза заметив заинтересованный взгляд девушки, которая шла параллельно его ходу. Она обернулась и из-за плеча призывно посмотрела на него.
Молодой торговец начал понукать коня. Колесница легко ускорилась.
