скачать книгу бесплатно
От неожиданности я останавливаюсь… Это ещё что за…
– Ну, началось, – начинают возмущаться сапоги, – Проснулся!
– Кто проснулся? – чувствуя, как начинают шевелиться волосы на макушке, спрашиваю я.
– Кто-кто… Аспид!
И я перевожу взгляд на свой ремень из кожи чёрного аспида.
– Да-да. Это я, – соглашается с моим недоуменным взглядом тот. – А нече было лезть в пасть к Йожину. Там обретают с-сознание и дар речи любые вещи, выделанные из убиенных животных.
Вот же… Теперь к компании болтливых сапог присоединяется говорящий поясной ремень. Бедная моя голова продолжает движение, наверное по бесконечному, кругу…
– Так, давайте договариваться. – Решаю установить границы дозволенного и области табуированного. – Можете чесать языками, или чем вы там болтаете, но только вне присутствия посторонних. Мне ещё обвинения в чёрной магии не хватало!
– А чего сразу в магии?! – дружно восклицают сапоги. – Мы из-за такой мелочи молчать не будем!
– А чем не угодил чёрный цвет? – присоединяется к возмущениям ремень из чёрного аспида, – Можно подумать, все беды человеческие исходят из наличия в подлунном мире чёрного…
– Цыц, малявки, – прерываю препирательства я и пытаюсь воззвать к разуму, какой он у говорливых вещей ни есть, – За подозрением в чёрной магии вполне может последовать испытание водой, а затем сожжение на костре. И обычно казнимые горят вместе со всей своей обувкой и одёжкой.
– Какая дикость! – удивляется Аспид, – Никогда людям не доверял – ограниченные, примитивные в с-сознании с-своего надуманного величия с-создания.
Сапоги задумчиво помалкивают, видимо, оценивая риски своей сказочной говорливости.
– Так, что? Договорились? Болтаете только, когда рядом нет никого и это безопасно…
– Замётано, – неожиданно идут на уступки обычно несговорчивые сапоги.
– Это в общих интересах, – также соглашается и когда-то чёрный аспид, а ныне мой поясной ремень.
– Вот и прекрасно!
Проблем в трактире с болтливостью носимых вещей не возникает. Я рассчитываюсь с жадным до чужой наличности хозяином и забираю своего рысака. Продукты здесь сравнительно дешёвые, и купленного теперь должно хватить на несколько дней пути до страны единорогов.
Путешествие в седле, что, впрочем, ни удивительно, нравится сапогам больше пешей прогулки по каменистой дороге, и те, пребывая в хорошем настроении, весь путь до гор дуэтом распевают похабные песенки. И как это ни странно, ни без юмора.
Бесконечные просторы полей и лугов сменяет чаща глухого леса. И стоит только в неё углубиться, как впереди на тропе замечаю небольшую заварушку – четверо подозрительного вида бродяг лениво мутузят мелкого пятого. Тот молча принимает удары и даже не пытается позвать на помощь. Наверное, не надеясь на её приход в столь глухом, безлюдном месте. И хотя имеется значительный перевес по числу разбойников, я направляю Сивого прямо в эту кучу-малу. Конечно, не без плана на отступление в случае чего неприятного.
Завидев конного, бродяги оставляют жертву лежать, а сами молча перегруппируются, прикидывая шансы на новую поживу.
– Прочь с дороги! – Я пытаюсь взять инициативу в свои руки. Порою в таких ситуациях для черни достаточно грозного окрика.
Но в этот раз не прокатывает. Наверное, лихие люди из опытных, и суровым видом да окриком их не испугаешь. Ситуация развивается в сторону незапланированной стычки, и я извлекаю свой боевой тесак.
– Хозяи-ин… Чего, драться будем? – совсем ни к месту громко шепчут сапоги.
И только я хочу их приструнить, как замечаю ошалелые взгляды противников.
– Только поаккуратней тесаком маши, нас не задень! – как ни в чём ни бывало напутствует на ратные подвиги моя же обувка.
И этого оказывается достаточно для победы.
– Колдовство! – истошно вопит кто-то из лихой братии, и бродяги, тут же позабыв о своей жертве и перспективе поживы, дружно кидаются в разные стороны. Чем нимало меня удивляют.
Тем временем жертва лесных бандитов «оживает» и пытается встать. Ошалело вертит головой, не в силах понять, откуда пришло спасение. Короткая стрижка и прилично так разукрашенное огромными синяками лицо не позволяют разобрать, сколько спасённому лет – может, лет семнадцать, а может, и все двадцать.
– Господин, век буду помнить вашу помощь! – наконец до парня доходит, кто его спас.
– Не благодари, это всё мои болтливые сапоги. – И я демонстрирую левый сапог.
Чем вызываю лёгкое смущение у спасенного. Тот несколько раз переводит недоуменный взгляд с сапога на меня и обратно на сапог. А обувка, как назло, помалкивает словно рыба в пруду. Видимо, бдит установленные мною границы и области. Но не буду же я посреди леса объяснять незнакомому парню, что у меня сапоги разговаривают. Тот точно решит, что его спаситель того…
– Передайте, тогда, мою благодарность своим сапогам, – находится в непростой ситуации парень.
– Чего от тебя хотели-то? Ты не кажешься обладателем толстого кошелька или несметных сокровищ.
– Так и вы, господин, не кажетесь чересчур богатым. У вас даже слуги нет, – ловко уходит от ответа парень. – Может, возьмёте меня своим слугой? Не пристало господину самому чистить свой камзол и сапоги…
Я задумываюсь. А что? Условием испытания предусматривалось оставление личных слуг в замке, а о вновь приобретаемых ничего не говорилось. Что прямо не запрещено, то разрешено – решаю я.
– Тебя как зовут-то?
– Арад.
Я спрыгиваю с коня и протягиваю руку для верноподданнического поцелуя.
– Арад, ты принят в услужение, – торжественно посвящаю парня в слуги. – Отныне, на щадя живота своего, ты должен служить мне верой и правдой.
– Замётано, – неожиданно легкомысленно отвечает новый слуга.
Заставляя меня задуматься – а правильно ли я поступил, взяв неизвестно кого в услужение? Да-а, уж…
– Господин, куда мы путь держим? – деловито интересуется неожиданно обретённый слуга.
– По ту сторону гор.
– А что вы забыли в Уникорнии? Там не привечают пришельцев с этой стороны, – удивляется Арад.
– Откуда информация?
– Да был я в этой Уникорнии. Дыра-дырой. Мой совет – туда не ездить.
– Тебя позабыли спросить, – ухмыляюсь я. – А сам-то, ориентируешься там?
– Легко.
– Вот и отлично. Поможешь, значит, в поисках.
– В поисках – чего?
– Гребня из рога единорога.
Распахнувшийся от удивления рот парня кажется очень удобным местом для заселения туда целого роя диких пчёл.
– Слышал о таком? – Реакция на простой вопрос уже о многом говорит.
– Да. Очень опасная вещь.
– С чего бы это? Давай, рассказывай.
И пока мы направляемся в сторону гор, Арад складно так рассказывает историю этой странной вещицы.
Единороги в Уникорнии водились во множестве. Только их никто никогда не видел. Но название страны, как бы говорило само за себя. Поговаривали, что на древнем неведомом языке, коим владели лишь редкие знахари, оно и означало – Единорог.
Богатствам Уникорнии завидовали все соседи и не прочь были хотя бы малую толику оного отщипнуть. Но с единорогами, охранявшими Уникорнию, связываться опасались. Ведь всем хорошо известно, что эти животные очень сильны, дики и легко впадают в ярость, стоит только увидеть неподалёку чужака.
– Так их же никто не видел? – прерываю повествование Арада я. – Чего бояться-то?
– Вы, господин, тоже не видели гребень, но едете же за ним…
– Ну, это другое.
– Не обязательно самому всё видеть, достаточно послушать умных людей.
– Ладно, убедил. Давай, чеши дальше про уникорнийцев.
По странной прихоти божественных сил местный король Дендрариад Третий не имел наследника, только две дочери скрашивали его высочайшую жизнь. Старшую по рождению нарекли Мариадой, а младшую Дариадой. Но чем с возрастом мудрее становился король, тем более тяжкие думы его мучали – королевство нуждалось в приемнике… И, по возможности, смелом, умном и добродетельном. Правда, одна знакомая королю ведьма, говорила, что нет таких людей в подлунном мире. Есть только или смелые, или умные, а на счёт добродетельных она вообще не уверена…
– Стоп! Это кто про подлунный мир говорил? – заслышав знакомую присказку, спрашиваю я.
– Знакомая ведьма…
– А как её зовут? Случаем, не Морге?
– Нет. Мезге.
– А сколько лет этой Мымре? Старая?
– Мезге? Нет. Но в возрасте. А что?
– Да, так, ничего. Показалось. Продолжай.
В общем, Дендрариад Третий решил выдать старшую дочь замуж за смелого и умного. Был кинут клич…
– Стой, – снова прерываю я повествование, – Это когда было? Чего-то не припомню никакого клича. Я бы и сам подал заявку претендента на руку принцессы Уникорнии. Смелости и ума мне не занимать.
– Два года назад.
– Проклятый мажордом! Проворонил свадебного голубя. Приеду, казню…
– Господин… – Слуга ошарашено останавливается. – Так вы принц?
– Да. Из Примума.
– А направляетесь в Уникорнию за рукой младшей принцессы?
– Она тоже клич кинула? – интересуюсь неожиданно возникшими перспективами я.
– Нет.
– А чего спрашиваешь тогда? Совсем, что ли? Давай, повествуй дальше…
– На церемонию знакомства съехались принцы из самых разных королевств, и было их так много, что пришлось даже ставить военные палатки во дворе дворца. Известное дело, – прокомментировал Арад, – Уникорния славилась богатством и просвещённостью…
Принцессе вряд ли кто мог позавидовать – выберешь одного, обидятся остальные, и, объединившись, могут даже объявить войну. А никого не выберешь, обидятся уже все вместе. Помогла сестре в непростой ситуации ведьма Мезге – она предложила объявить сложное испытание, а победителю доставалась умная принцесса и полкоролевства в придачу.
– Что за испытание? – профессионально интересуюсь я.
– Поймать единорога.
– Постой. Насколько я слышал, единорога может поймать только девственница.
– Ну-у, типа того. На то и испытание, чтобы быть сложно выполнимым.
– И что? Кто поймал?
– Принц крови из Дессертума…
Ани – так звали принца – при всей своей внешней грубости и неотёсанности казался самой галантностью и добропорядочностью. Что, конечно же, никто не ожидал от рождённого в граничивших с Уникорнией обширных пустошах и пустынях.
Первое время избранник повсюду с собой носил маленькие плитки шоколада – сладости в Дессертуме издревле имели отменное качество. И Ани раздавал эти вкусности всем подряд. Отчего щедрого на подарки принца полюбили и придворные, и слуги, и даже простой народ. Только королевский осёл Пиф, по традиции пользовавшийся особым расположением, и которому разрешалось беспрепятственно шастать по всему дворцу, дессертумского гостя на дух не переносил и при каждой возможности старался его укусить. Придворные решили, что Пиф просто не любит шоколад. Что же ещё ожидать от какой-то бессловесной твари, к тому же – осла?
После пышной свадьбы принц Ани и молодая жена избрали своей резиденцией дворец в Уникорнии, чему все были только рады – так привечали и любили принцессу и её мужа.
Не прошло и полгода, как старый король окончательно решил отойти от государственных дел… Вернее сказать – настойчиво отошли. И привычные нравы дворца с некоторых пор стали стремительно меняться – постоянно появлялись новые люди, преимущественно самодовольные дессертумцы, а старые исчезали. Исчезали в буквальном смысле этого слова – без следа. Первым исчез осёл Пиф. И поначалу все решили, что он банально издох где-то в укромном уголке королевского сада. Но вслед за животным стали пропадать и люди. Кто-то пытался навести справки по исчезнувшим, но исчезал и сам. Также бесследно.
Когда у Дариады открылись глаза, королевство находилось под полным контролем нового правителя и его дессертумцев. Старый король скоропостижно умер, оставив после себя подозрение, что умер он совсем не просто так. Но проводить тщательное расследование было уже некому. Жители пустынь обосновались повсюду – и во дворце, и в тайной канцелярии, и в армии, и даже в королевской гвардии. Когда случалось пройтись по улицам столицы Уникорнии, казалось, что и простой народ теперь – это сплошь грубые и неотёсанные дессертумцы…
– Ха-ха! – не сдержавшись, смеюсь я, – Облапошили пустынники умных уникорнийцев по полной.
– Просто, никто не ожидал от Ани такой подлости. Первоначально казался приличным человеком. – Неожиданно обижается Арад.
– В том то и дело, что казался… Так, что с гребнем? – стараюсь направить течение занимательного рассказ в интересующее меня русло.
Перед тем как Ани начал осуществлять подлое проникновение дессертумцев в структуры Уникорнии, он подарил Мариаде гребень из рога пойманного единорога. И когда принцесса примерила подарок, то не захотела его больше снимать. Хотя, теперь-то уже понятно, что просто не могла…
– Убил единорога, что ли? – перебиваю слугу я.
