Тайна палаты №6

– Так ведь, сколько киноматериалов о Луне осталось… – усомнился студент под номером пять. – Неужели все они фальшивые? Как же так?

– Видеоматериалов много! – согласился Дмитрий. – Это точно! Но как только появляется их публичная критика, с доказательствами подделок, они почему-то исчезают навеки. Наверное, чтобы не компрометировать США! Если бы НАСА среди плохоньких голливудских фильмов хоть разок показали бы один-единственный, но подлинный хроникальный фильм… Но, поверьте, за десятки лет этого так и не случилось! Да что там, ведь американские астронавты доставили на Землю почти полтонны лунного грунта. И где он теперь? А он, знаете ли, исчез! Не уберегли! Представляете, грунт, который обошелся Штатам в десятки раз дороже, нежели земное золото такой же массы, неожиданно пропал из специально построенного для него и недоступного никому хранилища, находящегося под живой и электронной охраной! Но его ведь и красть не было смысла! Кому потом продашь? Объясните это! Не можете? Вот и НАСА, и США никак это не объяснили до сих пор! Теперь сами и подумайте, был этот грунт взят с Луны или же с ближайшего карьера, что и побудило США сделать его недоступным для добросовестных научных работников. А вдруг кто-то из них получит научные доказательства обмана?

– Ты непосредственно от Брежнева это узнал? – съязвил №1. – Может, еще расскажешь, зачем он пошел на предательство интересов страны? Зачем навеки веков опозорил не только себя, но и свой любимый Советский Союз? Ведь мог уличить США во лжи, тем самым, ещё больше укрепить космический и любой иной авторитет СССР! Что на это скажешь?

– Не знаю… Но предполагаю. Наиболее возможными причинами предательства Брежнева мне представляются три.

– Очень интересно! Целых три! И ты сможешь их перечислить? Или что-то чересчур секретное, что нам не положено знать? – ехидничал Первый.

– Если интересно… С первой причиной всё просто! Взятка! В виде кредита. И не Брежневу, как делают в нынешние времена, а всему Советскому Союзу. Судите сами! Именно тогда США предоставили кредит в двадцать миллиардов долларов, якобы лично Брежневу и в знак особого к нему расположения. А ведь наши страны были в состоянии холодной войны, и к чему такая щедрость по отношению к злейшему врагу? Причем, сделали Штаты это иначе, нежели поступали с другими странами – «даем вам деньги, чтобы вы купили на них наши товары, машины или оборудование», – а без предварительных условий. Уже в этом отступлении от правил скрывается некая засекреченная от нас цель американцев! Догадайтесь сами, какая! Надо отдать должное, Брежнев, а скорее всего, его окружение проявило мудрость и не позволило столь огромные суммы пустить на ветер. Был построен автогигант «КамАЗ», оплачены кредиты за строительство ВАЗа, строился БАМ.

– Ну, вот! – воскликнул №6. – Смотри, каким молодцом оказался Брежнев, а ты его в предатели зачислил!

– Это, как посмотреть! – парировал Дмитрий. – Достижения в космосе обошлись нам значительно дороже тех двадцати миллиардов. Но и это не всё! Какими деньгами можно оценить ущерб от убийства Королева и Гагарина?

– Во, как загнул! Кто же их убивал? Трагическая случайность! – с издевкой пропел Первый.

– Что-то с логикой твоей стало… Неужели всё сначала начинать? – с огорчением произнес Дмитрий.

– Ладно, мы тебя, как будто, поняли! Давай следующую версию… – подытожил Первый.

– Чтобы вторую причину понять, надо копнуть отечественную историю… Брежнев хоть и был пешкой в хрущевском заговоре, приведшем к убийству второго человека в государстве – Лаврентия Павловича Берии, – но главное здесь не его роль, а то, что он в заговоре участвовал! Американцы именно этот факт использовали для шантажа. Они, как я представляю, пригрозили Брежневу найти способ поведать советскому народу о его участии в государственном перевороте. И Брежнев сразу осознал, что подошел не только к своему политическому финалу, а вообще… Тогда он по своей воле оказался в теплых объятиях США! Рыпаться ему было некуда, и впредь он послушно всё исполнял. Много чего наворочал, нам во вред, но об этом потом.

В палате ехидно встретили эту версию, однако несогласия с ней открыто не высказывали, ориентируясь на мнение Первого. А тот, лежа на спине, спокойно ковырял в зубах спичкой, будто тем самым вершил главное дело своей жизни, и отрешенно молчал, словно ничего его не касается. Наконец, милостиво разрешил:

– Пусть будет так! Хотя выглядит жидковато! Неправдоподобно как-то! А третья?

– Как таковой, третьей версии нет. Она предполагает объединение первой и второй причин. То есть, кнут и пряник. Пряник в виде тех самых миллиардов и международного восхваления непревзойденной мудрости Леонида Ильича. Вот и всё!

В разговор раздраженно вмешался Третий:

– Какое нам дело до всего этого? Брежнев, Луна, шантаж… Главное, что народ в семидесятые свободнее вздохнул! Мы тогда впервые жить стали, а не выживать! Зарплата… мороженое… «жигуленки»… Брежнев старался для народа! Да, что там!

Отозвался и Дмитрий:

– Конечно! Война от нас удалилась, ее ужасы и невзгоды забылись. Восстановили довоенное производство и даже превысили его! Бурное жилищное строительство многим соотечественникам подарило личное счастье. Бывшие фронтовики и тыловики заботливо лелеяли своих чад, излишне оберегая их от невзгод и забот, которые пережили сами. Даже настоящая культура слегка коснулась простого народа. Поднялась общая образованность. Расширились интересы и возможности. Это так! И зарплата пошла вверх! Причем, значительно скорее, нежели производительность труда. А это гибельно для любой экономики…

– Опять ты свои теории навязываешь! На хрена нам твоя производительность? – вдруг сорвался Третий. – Стали люди жить лучше, так опять всё не так!

– Хм! – усмехнулся Дмитрий столь снисходительно, что всем стало ясно, насколько же больше он знает, нежели говорит. – Производительность труда определяет жизнеспособность любого общественного строя! Это не моя мудрость, это Ленин сказал. Но при Брежневе всяким там директорам, управляющим, министрам и прочим руководителям, да и рядовым работникам, повышать производительность труда было не выгодно – забот прибавлялось, а зарплата снижалась! Потому ленинскую мудрость не то, что бы скрывали, нет, но делали вид, будто нас она уже не касается. А в это самое время на заводах и фабриках работали столь древние станки, что мы всё больше отставали. Где в США справлялся один работник, у нас задействовали двоих, в строительстве – троих, а в сельском хозяйстве – вообще четверых! Потому рабочих рук и не хватало! Ведь все работали без автоматизации, без современных производственных линий, управляемых одним оператором, но производящих продукцию, как целый завод! Вот мы и дождались, что дети стали нам вопросы задавать. Почему в США делают синие штаны с прострочками, а СССР не может! Молодые поколения наотрез не хотели знать о других достижениях своей страны. Решающим фактором в формировании мнения о родине у них стали эти дешевенькие по своей сути джинсы! Нет штанов – родину не любим! Разве этот позор на нашу голову обрушил не бездеятельный и самовлюбленный Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев? Пусть, не он один! Их там много пригрелось на нашей шее! Но ведь именно он всё это возглавлял, утверждал и одобрял!

– Тьфу ты! – опять возмутился Третий. – Ты ему про Фому, а он тебе про Ерему!

– Нет, уважаемый! Всё по теме! – не согласился Дмитрий. – Именно это и определяло нашу жизнь. СССР в последнее время походил на огромный автобус, полный самых разных людей, поющих от счастья. Только за рулем того автобуса давно сидел спящий водитель, то есть, партия – наш рулевой! В общем, слава КПСС! Автобус вслепую, но всё-таки куда-то ехал. Его часто кидало в стороны, иногда он съезжал в кювет… Тут бы рулем слегка подправить… может притормозить перед ямкой, либо ускориться на прямой… Так нет же – рулевой наш крепко спал! Или охотился! Чёрт его знает! Потому все мы и допелись… Ведь знать-то всем полагалось, кто там, за рулем? А всем не до того было! Всем весело! Все счастливы! Все одобрям, но не проверям!

Все молчали, напряженно ожидая вердикта Первого. А он, недолго думая и не прекращая ковырять в зубах, лениво изрек:

– Да! Фантазия у тебя, будь здоров! Тебе, небось, ночью плохо спится? Теперь всем ясно почему! Ты сам всё и запутал!

Тут же с разных кроватей послышались одобрительные хихиканья, и Дмитрий догадался, что Первый одной фразой мастерски обратил всю его работу в ноль. Разговор утратил прежний смысл.

Самое обидное, Дмитрий ведь заранее знал, что люди обычно даже не пытаются в чём-либо разобраться самостоятельно, а лишь ориентируются на тех, от кого они зависит, кому выгодно подпевать. Так получилось и здесь, в пресловутой палате №6! И перед кем он, сдуру, распинался? Перед кем откровенничал?

И Дмитрию опять захотелось спать, тем более от долгого разговора боль в затылке не утихла. Даже напротив. Однако сон опять пришлось отложить, поскольку Первый почему-то не хотел оставлять Дмитрия в покое.

– Слушай, Второй, а чем тебе правление уважаемого Леонида Ильича по вкусу не пришлось?

Дмитрий с усмешкой огрызнулся.

– Ты меня больше часа будто исповедуешь! То ли я лекцию всем читаю, то ли в политических воззрениях признаюсь? А, может, это допрос?

– Успокойся! Ещё нет! – вяло, вроде, не проявляя интереса, отозвался Первый. – Но интересно у тебя получается. Будто мы все тогда были слепыми котятами, когда ты свои секреты на Земле разгадывал. Мы будто ничего не замечали, а ты, вон, сколько интересного узрел! Вот нам и интересно! – повторил он, тем самым, приглашая Дмитрия к продолжению разговора. – Что у тебя с любимым Леонидом Ильичом там получилось?

– Ведь и сам знаешь, что главные беды Советского Союза начались отнюдь не с Брежнева! – постарался отбрить его Дмитрий, дабы диспут рассосался.

Но с двух сторон прокомментировали:

– Это конечно! Всё-то со Сталина началось! Это его коллективизации, индустриализации, мобилизации, репрессии… Именно они и доконали страну! Сколько людей перестрелял, зараза! Сколько бед от него!

Дмитрий обсуждать это не стал, но поставил ультиматум:

– Либо вы слушаете меня – тогда я поясню свою точку зрения, сами же просили, либо я с радостью помолчу! Но вместе у нас лишь базар получается. Выбирайте!

– Да ты слишком уж обидчивый! И одного слова народу не даешь сказать! Не демократично это! – Первый усмехнулся. – Хотя сам знаешь, что все только тебя и слушают! Спой, Светик, не стыдись, пожалуйста! – опять подтолкнул беседу Первый.

Дмитрий помолчал, проверяя истинные намерения палаты. Все ждали, не рискуя нарушить благословение Первого.

«Ладно, – подумал Дмитрий, – Попробую еще разок! Возможно, до кого-то дойдет. Хотя бы задумаются».

– Чтобы понять, почему правление Брежнева не было благополучным, надо вернуться в историю страны. К большевикам! Они, совершившие октябрьскую революцию, в большинстве своём не умели ничего, кроме как разрушать. А потребовались уже созидатели. И чем дальше, тем в большей степени проявлялась неспособность старых большевиков к строительству новой жизни. Они намеревались всё низвергать и разрушать, как сами пели, «до основания, а затем…». Но до этого «затем» у них не доходило! Зато они, вмешиваясь своей необразованностью во всё и вся, любому делу только вредили. Но и освобождать руководящие места, в которых укрепились в бурные революционные времена, они не собирались, ибо потеряли бы власть, привилегии и уважение, которое само собой прилагается у нас ко всякой «ответственной» должности.

Палата замерла во внимании.

– Вот тогда-то Сталин, стремившийся к развитию науки, промышленности, сельского хозяйства и армии для обеспечения полной независимости страны, решил отодвинуть партию от экономики. А ей оставить функции управления только пропагандой и кадрами. Но ушлые партийцы в этом быстренько разобрались и сплотились, защищая свои привилегии! Сталинское решение они заблокировали. Потом началась война – стало не до реформ! Уже после победы Сталин опять поставил этот вопрос. Но этим он подписал приговор не зажравшейся партийной номенклатуре, а себе. Заговорщики во главе с необразованным, но умным и хитрым Хрущевым, которого даже Сталин недооценил как конспиратора, способного плести заговор у него за спиной, постарались поскорее избавиться от Сталина. Это они, конечно, помогли ему умереть! Неоказанием помощи, или отравили – не знаю! Но это дело их рук. Мудрый Сталин и это предвидел, как и свою естественную смерть, потому иерархию государства он подробно расписал заранее, уповая на самых толковых и преданных народу людей. От народа это до сих пор скрывают! Сталинскую иерархию после его смерти никто не нарушил. Во главе страны встал Маленков, человек, малопригодный для столь важного поста, но он был русским, что для Сталина являлось очень важным обстоятельством.

Дмитрий чувствовал, что его внимательно слушают, хотя не подают голосов.

– С Берией всё было наоборот! Непревзойденный организатор и специалист во многих областях социалистического строительства, проявивший себя прямо как сам господь, он родился грузином. А Сталина династия грузин на главном посту Союза, в котором преобладало русское население, не устраивала и очень тревожила. Потому-то он и поставил во главе страны русского. Пусть бестолкового, но русского. Зато на второе место благословил лучшего работника, который и должен был держать всё в стране под своим разумным и заботливым началом. Ничего нового! И ранее такая схема успешно работала во всех союзных республиках СССР. Там первым секретарем всегда назначался местный. Будь он туркмен, таджик или киргиз, а второй секретарь, который и тащил на себе весь воз забот и проблем, был русским. Так что, после смерти Сталина все заняли указанные им посты без каких-либо трений. Ничего Берия не захватывал, как народу лапшу вешают.

Дмитрий помолчал. Во рту пересохло. Нестерпимо, выводя из равновесия, хотелось почесать ногу под гипсом. Это простое желание прямо-таки изводило в последнее время, превратившись в навязчивую идею. Кто не испытывал, тот не поймет, как это действует на мозги, как напрягает нервную систему. И даже разговоры не отвлекают! Дмитрий без какой-либо пользы нервно поёрзал в постели, стараясь почесать ногу через гипс, и продолжил, видя, что палата ждет:

– Хочу подчеркнуть очень важный для истории момент. Хрущев среди высшего руководства был никем и ничем. А то ведь некоторые полагают, будто он имел большой вес, прямо, как Сталин или его близкое окружение, потому и оказался во главе страны. Всё не так! Первоначально он попал в это окружение случайно. Уже после войны, когда для обсуждения дальнейшей судьбы реформируемой и ущемляемой в правах партии Сталин хотел пригласить кого-то в качестве защитника этой партии. А Хрущев тогда возглавлял московский горком партии, то есть, территориально находился рядом с кремлем, хотя по своему должностному положению был никем против Берии, Булганина, Маленкова… Так уж вышло, что Хрущева взяли, чтобы не брать кого-то издалека. Но пригласили его временно, всего-то для решения одного вопроса. Тем не менее, стране от этого решения не поздоровилось! Хрущев из первых уст узнал о планах Сталина в отношении партии, значит, и в отношении самого Хрущева… И куда он пойдет, когда его сократят? Он же ничего делать не умеет и не хочет, ни на что не годится, кроме как давать указания! Хрущев понял, что дальше ждать опасно! И заговорщики, как и он, почувствовавшие для себя угрозу, активизировались под началом решительного Хрущева!

Дмитрий опять замолчал, но и все молчали в ожидании продолжения. И Дмитрий, постепенно увлекаясь своими рассуждениями, продолжил:

– Нам долгие годы внушали, будто Хрущев необразованный дурак, потому и не знал он, как сделать нашу жизнь лучше! Но опять всё не так! Он и не собирался что-то улучшать! Он изначально был закоренелым троцкистом!

– Это как? – раздалось откуда-то сзади. – Опять ярлыки навешиваешь?

– Это значит, что на словах он был за народ, а на деле за мировую революцию! То есть считал, будто СССР годится только на растопку для этой самой мировой революции. Народ ему жалко не было! И успехами этого народа он и не думал гордиться! Для нас он – настоящий враг, по своей сути!

– Ну, да! Все у тебя враги, которые что-то полезное сделали! – послушалось опять сзади. – Какая растопка? Слова всё это! Чем нам Хрущев навредил? Где факты?

– Факты следовало суду изучать! – парировал Дмитрий. – Но над Хрущевым суд не состоялся! А напрасно… Своими совнархозами он уничтожил сталинскую систему единого управления страной! То есть, фундамент социализма взорвал! А разогнав МТС, разорил колхозы и лишил их средств механизации! Запретил, фактически, подсобные хозяйства на селе, обездолив крестьян с их мизерными доходами? Изъял почти всю технику и финансы из прибыльных колхозов и совхозов и отдал всё это в Казахстан, где распахал целину, на которой веками только скот и можно было пасти… А наиболее развитые сельхозрайоны Украины, Кубани, Ставрополья, Краснодарского Края стали быстро загибаться! Зерно с воспетой целины так и не восполнило огромные затраты, поскольку урожайность там оказалась в три-четыре раза ниже плановой! А ведь предупреждал Хрущева академик Лысенко, что начинать целину следует с небольших экспериментов в Казахстане! Но Хрущеву был нужен не результат, а лишь видимость масштабных свершений! Но главное, что сделал Хрущев, он под преступным знаменем борьбы со сталинизмом, уничтожал все социалистические достижения нашего народа, давшиеся большой кровью и тяжелым трудом! Как итог, на 22-м съезде даже диктатуру пролетариата отменил, то есть, священную корову социализма, изменив программу КПСС. Это стало успешным и разрушительным для страны контрреволюционным переворотом! Оно и понятно! Коль не стало диктатуры пролетариата, то ее место немедленно заняла диктатура буржуазии! Какой уж социализм, если буржуи власть в стране захватили! А все коммунисты, между прочим, опять промолчали, предав тем свой народ, свою страну!

Глава 20

Дмитрий приподнялся в постели на локтях, чтобы как-то изменить положение затекшего тела, упакованного в гипс и бинты, и в этот миг обратил внимание на лицо Первого. На нем проявилась сдерживаемая из последних сил злость, и ничего более.

Это озадачило Дмитрия, поскольку он не понял причину подобного настроя, но решил обдумать позже.

Неожиданно Первый с раздражением возобновил разговор:

– Чем больше ты говоришь, тем дальше уходишь от темы! Я так и не понял, чем же Брежнев нам не угодил?

– Я и стараюсь объяснить, да, видимо, ты не хочешь мои аргументы слушать! В 64-м Брежнев оказался на вершине государственного переворота, свергнувшего Хрущева, но далее и сам продолжил укреплять власть той самой партийной номенклатуры, которую Хрущев установил и с которой боролся Сталин. Ведь она стала тормозом, мешавшим министерствам, мешавшим Советам, мешавшим профсоюзам развивать страну. Всюду вмешивалась, навязывала свои некомпетентные предложения. И попробуй, принципиальный специалист, им возрази! Попробуй, скажи им, что дважды два – четыре! Враз припишут оппортунизм, троцкизм, консерватизм, догматизм… Принудят публично покаяться. А не покаешься, так снимут с работы, затравят!

– Ну, ну! – подначивал Первый. – Что же дальше?

– Всё то же! Именно Хрущев, а за ним и Брежнев уничтожили тот настоящий социализм, который, как самый прогрессивный государственный строй, строили в СССР. Строили под руководством Сталина, считавшим это строительство основным делом своей жизни. Вместо этого власть, да еще безраздельная, оказалась в руках профессионально некомпетентных, но властолюбивых и корыстных партийных чиновников. Они, чтобы показать свою власть, директивно указывали, кому и что делать, когда сеять, как варить сталь, чему учить школьников и студентов и как рожать детей.

У окна засмеялись, но Дмитрий уже разошелся так, что остановить его было не просто.

– Постепенно партократы жирели от осознания своей исключительности и незаменимости, позволяя ближайшему окружению жить за счет народа настолько сладко, словно, при коммунизме, но ничего не создавая и ничему хорошему не способствуя. Они подмяли под себя советские законы, а прокуратура, находившаяся в их подчинении, на все их преступления закрывала глаза.

– В этом ты прав! – подтвердил Первый.

– Советский народ, глядя на тех, чьи портреты сам носил на парадах и демонстрациях, кто считался образцом и идеалом, тоже стал пропитываться их цинизмом и лицемерием. И дети, конечно, стремительно впитывали эту грязь, под оправдательным для себя прикрытием – «что они умеют жить!» Так начинался обвал моральных и нравственных ценностей народа. И начинался он с тех самых большевиков, которых ублажал Брежнев. С тех большевиков, которых мудрый Сталин собирался слегка прижать. Но не успел! Убили!

– Вовремя! – усмехнулся кто-то.

– Или вот, прямо-таки для веселья тех, кто тогда что-то понимал! От навязываемой нам «Истории КПСС» всех давно тошнило! Но партократы всё равно продолжали бить этим талмудом по нашим мозгам. И сами не понимали, что этот учебник по истории КПСС, написанный в далеком 1939 году, наводит думающих людей на серьезные размышления. На его последней странице Сталин лично вписал убийственную и мудрейшую фразу.

– Какую? – сразу с нескольких кроватей последовал вопрос.

– Фраза простая, но, казалось всем, совершенно неуместна для учебника! От нее веяло странностью и таинственной силой! Судите сами! В конце последней главы Сталин самолично дописал: «На этом всё!» Как будто сказку завершил! Мол, на этом история партии закончилась, и продолжаться теперь не чему, поскольку и сама партия закончилась. Вот как считал Сталин. А Хрущев, спасая власть партийной верхушки, сделал всё наоборот. Главой страны через некоторое время оказался не Председатель Верховного Совета, как положено. Даже не Председатель Совета Министров, то есть, Глава правительства СССР, а Первый секретарь партии. В соответствии с мировой практикой государственного строительства – это нонсенс! Тем самым, Хрущев совершил реакционный государственный переворот! Он сменил само существо общенародного государства, подменил его цели и задачи! А Брежнев уверенно продолжил это гадкое и антинародное дело, добивая советский строй и возвышая партийную номенклатуру! Уже потому я не могу согласиться, будто брежневское правление, то есть, период развала моей страны, стал для нашего народа самым счастливым, спокойным и обеспеченным! Ведь мы уже сидели на пороховой бочке, фитиль которой поджег Хрущев и оберегал Брежнев. Неужели быстро приближающийся крах и был для кого-то наилучшим периодом жизни нашей страны? Допускаю! Но только для тех, кто люто ненавидел советскую власть и мечтал о ее крахе во имя собственного обогащения!

Закончив последнюю фразу, Дмитрий, как смог, скосил глаза в сторону Первого. Тот, казалось, спал, но по частоте его неровного дыхания и раскрасневшемуся сильнее обычного лицу ощущалось внутреннее напряжение человека, готового взорваться, но, крепившегося изо всех сил, чтобы не выдать собственную позицию.

Но через минуту-другую Первый приподнялся на кровати и дерзко уставился на Дмитрия:

– Так и быть! Последний тебе вопрос – что дальше со страной будет? Может, ты и это знаешь?

– Ничего себе! – присвистнул Дмитрий. – Таким вопросом любого можно придушить, как ни ответь! Хотя всем и всё, в общем-то, ясно. Ничего хорошего страну не ждет! Не зря твердят, будто наша экономика стремительно идет ко дну.

– Это мы знаем! – сообщил Первый, давая Дмитрию понять, что от него ждут более весомого ответа. – Ты точно на вопрос ответь!

– Правильно! Это все знают! – согласился Дмитрий. – Только не насчет дна! Красиво звучит, но не отражает сути происходящего. И население это чувствует! Сами знаете, кто-то недоумевает, а кто и посмеивается – где же, наконец, обещанное дно? Тонем, тонем, а дна никак не достигнем! А дело в том, что в современной экономике тонуть можно бесконечно! До какой бы степени люди ни обнищали, а сам процесс всё равно можно продолжить. В качестве примера поглядите на Африку… Нам их нищета пока и не снилась! Но дайте время!

– Ну и что здесь нового? – усмехнулся Первый. – Мы и без тебя знаем, что будем погружаться в нищету бесконечно! И что же? Никаких взрывов, никаких революций впереди не видишь? Тогда в тупик ты зашел, философ! Мелковато копаешь! Движущие силы истории не замечаешь! Мировую систему в комплексе пока не чувствуешь! Борьбу интересов игнорируешь… Мы-то ждали толкового ответа, что дальше со страной будет? А ты уговариваешь нас потерпеть! Мол, сразу не утонете, не бойтесь, всё будет по-прежнему, а уж на небе заживём!

Дмитрий стал внутренне заводиться, ведь опять Первый его высмеял.

– Про небо не я, а ты нам обещаешь! – не сдержался Дмитрий. – А остальное я и сказать не успел! Может, ты сам, коль всем здесь судья, и ответишь на свой вопрос?