скачать книгу бесплатно
Была ночь. Он лежал на траве в городском парке у маленького озерца. Около него сидела хрупкая девушка в светло-сером платье, играла на гитаре и низким голосом пела:
«Если бы я выложила на стол все свои вещи,
кто бы любовался этой пустотой?
Если бы я исчезла c паркета вечности,
кто бы заметил, что пропала лишь тень?
Если бы я нашлась, как потерянная подкова,
кто бы меня поднял просто так, на счастье?
Если бы я споткнулась о землю или камень,
кто бы помог мне, кто бы меня поднял?
Поднялось бы сердце, которое не танцует под свист,
но чувствует свою подкову в моей приветливой пустоте.
Тогда бы я почувствовала твердую землю под пятками
и любовь, пульсирующую в моем дуэте».[5 - Мирослав Беран – стихотворение «Дробление» (1976).]
Ведь это его стихотворение! Ему было шестнадцать, фантазия, полная романтики, любовных поцелуев и нежных прикосновений, не давала ему спать, сердце бешено колотилось, он зажег маленькую лампочку, вытащил из стола дневник Moleskine – он не припомнил, однако, чтобы дневник туда кто-то клал, – нашел острый карандаш и начал писать. Каждую ночь он писал одно стихотворение, в которое он вкладывал все, что в тот момент чувствовал – задумчивость, радость, разочарование. За два года он заполнил стихами пять блокнотов – со временем куда-то засунул и забыл про них.
– Откуда ты его знаешь? Я никогда никому его не показывал. – Он робко взглянул на девушку – у нее были темные рыжие густые волосы, слегка веснушчатое маленькое личико, тонкие пальцы. Ее запах напоминал запах комнаты со старой мебелью, пуховыми одеялами, в которую через открытое окно проникал аромат цветущей липы.
– Красивое стихотворение, почему ты больше не пишешь?
Он протянул руку и прикоснулся к ее лицу. «Куда ты пропала». Девушка, однако, внезапно стала выглядеть напуганной, и ее лицо превратилось в лицо мамы. Она озабоченно стояла над ним и гладила его по волосам. «Проснись, открой глаза, к тебе вернулась мама».
Он дернулся. Автомобиль скользил по обочине и едва удерживался на проезжей части.
– Виктория! – закричал Ричард и дернул за руль.
– Прошу прощения, очевидно, микросон, – уставшая Виктория направила машину обратно на полосу.
– Остановите! – решительно приказал Ричард, и Виктория, как ни странно, его послушала. Они поменялись местами, и Ричард вновь въехал на шоссе.
– Почему вы меня не разбудили? – спросил он укоризненно. Ответа, однако, не было. Он взглянул на попутчицу, спящая Виктория выглядела так, как будто выпила шесть стопок и выкурила несколько косяков. Ричард быстро привык к управлению и вновь погрузился в свои мысли.
Его мама появилась в момент самой большой опасности и спасла ему жизнь. По лицу стекло несколько маленьких капелек. Возможно, именно сейчас он сможет изменить свое отношение к женщинам, которое было слишком наивным и романтическим, он любил в них что-то, чего у них, собственно, и не было. Он идеализировал их, как и все вокруг себя? Ведь он был так разочарован, унижен первыми серьезными отношениями, что новые уже не хотел начинать. Она была уверена в себе, спортивна, амбициозна, на несколько лет его старше. Помыл посуду – плохо, сходил в магазин – никогда не купил того, что должен был, взял билеты в театр – плохие места. Он чувствовал себя неспособным и непрактичным… Женщины, с которыми он знакомился, были намного прагматичнее, чем он того хотел. Он не желал нового разочарования.
– Значит, поэтому вы избегаете женщин, вы их боитесь, приспосабливаетесь к ним, вы не можете быть самим собой, теряете уверенность, – удивила Ричарда проснувшаяся Виктория.
– Вы подсматриваете за моими мыслями?
– Но ведь вы говорили вслух! – засмеялась Виктория.
– Вы врете, а еще издеваетесь надо мной. С Андреей все было действительно сложно.
– Я похожа на нее? Вы и меня боитесь?
– Нет, вы – твердая, страстная, но мудрая.
– Такое приятно слышать. Когда-нибудь мне о ней расскажете, но сейчас лучше расскажите о девушке, которая появляется и исчезает.
– Она навещает меня в моих снах и фантазиях, говорит, что она – моя душа и вроде как показывается мне только тогда, когда я о ней как следует забочусь.
– Вы этому не верите! Девушка в ваших мыслях действительно ваша душа. Она принимает облик того, кто ей ближе всего. Найдите ее!
– Вы имеете в виду настоящую или воображаемую?
– Обеих, – удивленно сказала Виктория. Они посмотрели друг другу в глаза и разразились смехом. Они почувствовали какое-то освобождение и гармонию усталости и радости.
– Вы, наверное, первая женщина, которую я немного понимаю и почти не боюсь. Вы внезапно проявляете чувства и настроения, но не придаете им никакого значения, просто позволяете им пройти, и на этом конец – никакого наказания, объяснения, задабривания. С вами я не виноватый, которым манипулируют при помощи женских эмоций.
– Какой комплимент от молодого мужчины. Человек сам не замечает своего прогресса. Избавиться от чувства несправедливости, зависти или ненависти стоит нечеловеческих усилий. Я учусь, но получается это у меня медленно. Когда-то я тоже была такой. Мужчины долгое время держали нас на привязи. Я страстно желала мести, хотела захватить их, ограничить возможности. За последний век мужчины стали намного слабее, страдают чувством вины перед нами, а мы им это возвращаем с процентами. Мы не понимаем, что уничтожаем сами себя. Я научу вас держать женщину на поводке, но при этом дать ей свободу и любовь. Хотите?
– Вы поступите так с женщинами?
– Нам это нужно! Мы без конца страдаем, тонем в жалости к себе и собственных пытках, приносим себя в жертву, но упрекаем близких, мы хотим завладеть, но не править. Правило первое: не придавайте большого значения настроению женщины. Если хочет заняться любовью – используйте это; если она злая, ехидная, враждебная – оставьте ее одну. Так вы заработаете наше большое уважение.
Мы быстро начинаем относиться к своим сыновьям как к взрослым мужчинам, иногда ими восхищаемся, иногда их ненавидим, забывая, что они еще дети – ваша мама любит вас, переступите через себя и вернитесь к ней, найдите подход, простите ее. Так вы станете зрелым мужчиной.
– Я писал стихи, мечтал и обожал сказки. Ребенком я перечитывал некоторые сказки по сто раз, в них было особое волшебство радости, счастья, доброты. Моя жизнь становилась быстрее, и уже не было времени читать книги по нескольку раз. Художественная литература, фильмы, музыка стали для меня способом выпасть из современного мира, расслабиться, потреблять. Потерялись те чистые чувства, вместо них пришли сентиментальность, впечатлительность и все эти поверхностные фальшивые эмоции, на которых строится частно-общественная жизнь.
Я потерялся, а вы предлагаете мне второй шанс.
– Если книга тронет меня, мне нужно читать ее снова и снова, замечать детали, я переплетаю ее с моей собственной жизнью, сближаюсь с героями, учусь распознавать человеческие типажи. Такая книга отражается на моей жизни, моих страстях, поведении, болях и радостях. Я меняю сюжет, создаю собственный, мои фантазии и реальность сливаются. Я погружаюсь в транс, мне нужно быть осторожной, я оказываюсь на краю.
– Ведь вы там постоянно, – добродушно уколол Ричард. – Вы – мой лучший учитель литературы.
– Что вы имеете в виду?
– Когда я слушаю вас, мне хочется бросить все и бежать читать, соединять, проживать, понимать, писать. Ваша любовь к книгам меня восхищает. Это удивительно здорово, быть рядом с вами.
– Наконец-то правильный комплимент! Женщинам нужно слышать это, тогда они исполнят все ваши желания и отдадут за вас жизнь. На мгновение вы сделали меня счастливой, и я никогда этого не забуду. – Виктория повернулась к Ричарду и мягко погладила его по волосам.
– Вы должны найти свою рыжую красавицу, она – ключ к тайне, нужно всего лишь правильно спросить, – сказала она таинственно.
Ричард посмотрел на нее, и у него закрались непонятные подозрения. Что-то здесь слишком странное.
ЖАЖДА ВОЗМЕЗДИЯ
Кто ищет возмездия?
Те, кто хочет оставаться в посредственном совместном существовании,
инертном равнодушии, бесконечном соперничестве
и противоестественной заботе государства.
ВИКТОРИЯ И РИЧАРД В ЯФФЕ
Когда ты будешь свободен в своей душе, будешь уважать свободу других, тогда будешь жить в свободной стране.
Был полдень, дождь уже прекратился, сильный ветер сменился на легкий бриз, но волны на море были по-прежнему высокими. После долгого сна Виктория и Ричард вновь чувствовали себя свежими. Они сидели в уютном ресторане «Алладин» и наблюдали, как вдали перекатываются волны.
– Яффа, в переводе значит «красивая», – один из самых старых портов мира, еще царь Давид использовал ее, сегодня, однако, она уже скорее арабская. Каждый восьмой в Израиле считает себя арабом, обе религии живут здесь с незапамятных времен. Вы когда-нибудь плавали по морю?
– Никогда, с удовольствием бы когда-нибудь попробовал.
У Виктории заблестели глаза, она отломила кусок питы и набрала на него хумус.
– Некоторые блюда, к счастью, и спустя тысячи лет остаются такими же. Здесь отлично готовят. – Она подняла руку и показала на ближайший минарет. – Аль-Бабр – морская мечеть. Недавно верхушку минарета модернизировали, его старый облик с деревянной галереей и красным фризом из черепицы мне нравился больше, что-то напоминал. Вы знаете, что поют муэдзины, когда созывают всех на молитву?
– А разве это не просто звуки?
Виктория покачала головой.
– Короткая молитва, ничего выдающегося, кроме одного восклицания – «спешите к спасению», – это ли не прекрасно? Ведь когда я ее слышу, у меня кровь стынет, и я взываю к совести – когда в последний раз я сделала что-то полезное…
«Спешите к спасению – что под этим подразумевается?» – подумал Ричард. Тут он заметил, что на него пристально смотрит маленькая девочка с двумя темными косичками в белом платьице и красных туфельках. Что-то случится, знаю это чувство. Он осмотрелся. В центре небольшой комнаты висела огромная зеленоватая люстра. Должно быть, очень старая, выкованная вручную, она напоминала детский волчок, который внизу заканчивался золотым горшком. Очевидно, в нем стояла свеча, которая подсвечивала огромную люстру. Ее пузатая красота вызвала в Ричарде детскую фантазию. В верхнем углу помещения он увидел старое изображение Яффы. Минарет на ней выглядел точно так, как Виктория его описала. Сколько раз она должна была побывать здесь, чтобы ей врезалось в память такое изменение? Ричард прикрыл глаза…
Вместостоловой появилась детская комната. Изображение Яффы ожило. Символ полумесяца на самой верхушке минарета заблестел, красный фриз крыши над галереей расширился настолько, что выглядел как гусарский кивер, балочные опоры превратились в черные блестящие волосы, а входные двери стали продолговатыми деревянными губами. Каменная мечеть переменилась в военную шинель. Зазвучала знакомая мелодия. С картины сошел деревянный солдат и встал по центру помещения. Девочка с косичками соскочила со стула, подбежала к солдату и схватила его за руку. Ричард крепко сжал ее, и девочка превратилась в девушку с темно-рыжими волосами.
– Кто ты? – спросила она его с любопытством.
– Ричард. А тебя как зовут?
– София. Ты настоящий или лишь воображаемый?
– Настоящий и воображаемый. Это зависит от того, как ты меня видишь.
– Ты красивый, но в действительности я бы тебе этого никогда не сказала.
Грозная люстра растянула горшок вниз так, что получилась форма мышиного носа, за люстрой выросла голова с короной. Огромная мышь соскочила на пол.
– Сражаться бессмысленно, сдавайся! Вся Яффа полна моими солдатами, – проворчала большая мышь.
– Пардон, за что, собственно, идет борьба?
Мышь вытянула шею и встала на задние лапы.
– Я – король, я должен бороться, чтобы удержал власть и страх в своих подданных. Если этого не сделаю, они растерзают меня или найдут себе другого.
– А почему в таком случае не передашь корону кому-то другому и не уйдешь?
– Ты наивен, солдат, кто однажды дорвался до власти, служит только ей.
– Зачем она тебе нужна? Ведь ты богат, у тебя есть все.
– Власть служит моим интересам, охраняет мои привилегии, с ней я становлюсь богаче. Что ты за солдат, который не хочет сражаться?
– Я свободен, у меня нет причин сражаться.
– За идеалы справедливости, защиту слабых, сражайся против зла и насилия. Сражайся против меня, если победишь меня, станешь знаменитым, установишь демократию, или как это называется.
– Я не хочу быть знаменитым и могущественным.
– Наивный! Мы все одинаковые, никакая мораль, воля, вера не удержат власть в узде. Пойми, в нас это заложено, каждый, кто получит хотя бы маленькую власть, последний клерк – если будет возможность, применит ее. Общество не знает другого деления, кроме как на «избранных», которые могут все, и «толпу», которая просит немного жратвы и свободы. В тебе есть жажда управлять, приоткрой калитку, дай ей шанс. Придумай вескую причину, найди большую идею, предлог, ради которого будешь с радостью убивать и ненавидеть, поверь, это опьяняет. По сравнению с этим все человеческие наслаждения смешны, потому что временны, а жажда власти и ее удовлетворение предоставляют тебе наслаждение и возбуждение на целую жизнь.
– Ты прав, но я также знаю, каков бывает конец, от расплаты собственной душой никогда не избавиться.
Тем временем за королем собралось войско, готовое к бою. Мыши с ужасающим оскалом клыков, суетливые из-за того, что им не с кем сражаться, временами бросались друг на друга и причиняли увечья. Их недовольство и желание крови росли.
– Если победишь меня, спасешь всех от моего террора, люди станут свободнее. Сражайся! – призвал взбешенный король.
– Откуда ты знаешь, что люди хотят свободу, а не твердую руку переросшей ненасытной крысы? Если одержу над тобой победу, возможно, на определенное время они вздохнут с облегчением, но рано или поздно поддадутся своему эго, как и кто-либо другой. Бой – это потеря времени.
– То, что ты говоришь, – страшно, ты отбираешь у моих солдат идеалы, они хотят пасть за своего короля, победить и установить мир. Посмотри – моя армия зла на то, что ты не хочешь сражаться.
– Твои солдаты лишь надеются, что отхватят для себя часть твоих денег и власти. Они лояльны, только когда это им что-то дает. Признай это.
Отчаявшийся король неожиданно обнажил меч и проколол солдату сердце. «Ничего личного, но без идеалов ты все равно не можешь существовать». Кровожадные мыши ринулись на его тело, тысячи зубов впились в него. Пока не потерял сознание от боли, он успел подумать: «Имела ли моя смерть какой-то смысл?»
***
Он открыл глаза, боль исчезла. Рядом с ним сидела девушка с темно-рыжими волосами.
– Ты хотела, чтобы я умер?
– Мне показалось это романтичным. – На щеке Софии появилась слеза.
– Почему же тогда я жив?
– Я не смогла. Когда король заколол тебя, я превратила его в маленькую мышь, а вместо ножа он уколол тебя булавкой, – улыбнулась София между слез. – Ты злишься на меня?
– Ведь ты спасла меня, а я не хотел ни сражаться, ни даже тебя спасти.
– Это неправда, ты знал, что лишишься жизни, ты сражался словом мужественней, чем кто угодно мечом. Твои слова изменили историю. У тебя свободная душа, и скоро ты меня найдешь.
Помещение снова превратилось в знакомую комнату, люстра и картина вновь оказались на своих местах. Ричард посмотрел на девочку с косичками и улыбнулся ей. Она слезла со стула, подбежала к нему и подала маленькую плюшевую мышку с короной на голове. Ричард взял ее, поставил на угол стола и писклявым голосом сказал: «Я-я-я-я мышиный король». Девочка засмеялась.
– София, не приставай к мужчине, мы уходим. – Девочка взяла обратно игрушку и убежала к дверям к маме. Та оглянулась и помахала.
