скачать книгу бесплатно
Через полтора или два часа к ним зашла Тамара Константиновна.
– Юшин, рада тебя видеть, – сухо улыбнулась она, внимательно осматривая вытертые столы и полки. – Ты рано вернулся.
– Да, на две недели раньше.
– Сколько часов ты отработал?
Тот пожал плечами. Из опущенных на шею наушников доносились звуки скрипки.
– Ты знаешь, что за переработку не платят. Если закончил, иди домой.
– Ничего, я лучше почитаю.
– Мы еще закрыты и не можем выдавать книги.
– Я почитаю тут.
– Читальный зал тоже закрыт.
«Что она прицепилась? – заорал про себя Юшин, сжимая кулаки за спиной. – Я же никому не мешаю, просто оставь меня в покое!»
Тамара Константиновна провела пальцем по полке. Пыли не было.
– Что ты хочешь взять? – внезапно спросила она.
Юшин посторонился, показывая горку из десятки книг. На самом деле их было больше, но некоторые он успел задвинуть вглубь полок. Тамара Константиновна перебрала их: учебники по философии и трактаты по теории религии. Последней оказалась тонкая, похожая на брошюру, книга по алхимии.
– Странно встретить подобную ересь в библиотеке уважаемого технического ВУЗа. Хорошо, можешь брать по одной, но к первому сентября все книги должны стоять на месте.
– Спасибо.
– Но отпускные все равно не положены.
Юшин пожал плечами. Безусловно, деньги были важны, но иногда он работал по другим мотивам.
– И прерывайся хоть иногда, пообедай, выпей чай. Такими темпами ты оставишь уборщиц без работы.
Стоя спиной к заведующей, Юшин закатил глаза.
– Хорошо, спасибо.
Тамара Константиновна отчетливо вздохнула и вышла, наконец-то оставив его в покое. Парень вздохнул и потер шею, разминая ее.
– Так что насчет чая? – тихо донеслось от дверей.
Шеньян прикусил губу, чтобы не взвыть и не послать коллегу к черту. Повернувшись, он едва успел вежливо улыбнуться. Наташа робко улыбалась, держа в руках две дымящие чашки.
– С удовольствием.
«Что ж, ты был довольно вежлив, приятен в разговоре. Я бы даже сказал, светился дружелюбием… насколько это возможно».
– Хайд.
«Что?»
– Пожалуйста, помолчи. Очень прошу.
Настроение было паршивым, Юшин жутко устал. Изображать заинтересованного или хотя бы вежливого собеседника давалось ему непросто. Наташа оказалась хорошей, милой и до отвращения правильной девушкой, болтливой и приветливой. За двадцать три минуты перерыва Юшин узнал, что она с детства обожала книги и решила посвятить этому жизнь, что она закончила документоведение в каком-то институте и больше всего ей нравился главный корпус на Остоженке, потому что до него удобно ездить из дома, что в этот университет она попала случайно по объявлению о поиске сотрудника и до сих пор не верит в это, что ее парень, с которым они обязательно поженятся через пару лет, рад за нее и предложил жить вместе, точнее, он не предложил, но она уверена, что он думает об этом…
Поддакивать Юшину надоело на восьмой минуте, кивать он устал на четырнадцатой. Как назло, Хайд тоже молчал: то ли его усыпила Наташа, то ли мозг отказывался тратить силы на вторую личность.
Войдя в квартиру, парень с трудом разулся, бросил сумку на пол и упал на диван. Голова ужасно болела, в ушах все еще звенел восторженный голос девушки, рассказывающей про своего парня и планы на ближайшие несколько лет и до самой старости.
– Черт ее подери, какая же она… Как бы сказать…
«Надоедливая? Болтливая?»
– Нет, скорее мелкая. Она гордится тем, что любит книги, мечтает о свадьбе, детях, стабильной зарплате. Где великие мечты о покорении космоса, создании шедевра, помощи людям? Наверное, это в девятнадцатом веке называли пошлостью и мещанством.
«Не всем дано покорять вершины мира и жить ради человечества. Ты и сам не собираешься быть Прометеем или жертвовать жизнью ради спасения людей».
Юшин пожал плечами и подергал кулон-звезду.
– Мало кто в двадцать лет вообще знает что-то определенное про свое будущее, особенно в наше время. Все же я ужасно устал, а из-за Наташи сделал меньше, чем хотел. Черт, кажется, я и книгу не взял!
«Я все еще могу рассказать о рыцаре Кемингейльском».
– Все еще воздержусь. Разве фамилия звучала не иначе?
«А ты еще не так сильно устал, если помнишь».
Усмехнувшись, Юшин заставил себя подняться, потянуться и пройти на кухню. Несмотря на малое количество мебели, она выглядела тесной, больше походила на поставленную вертикально коробку. На подоконнике валялась подтаявшая шоколадка, в раковине – чашка с остатками кофе. Потерев виски, парень быстро сполоснул ее и вытер.
– Как же я ее оставил? Напомнил бы хоть.
«За несколько часов с ней ничего не случилось».
– Не люблю оставлять грязную посуду. Это так неопрятно.
На следующий день Наташа то ли не пришла, то ли работала в другом отделе, и Юшин вздохнул спокойнее. Он успел закончить вчерашнюю уборку, допить принесенный с собой американо, проверить, не нашли ли его тайники, убрать выбранную книгу в сумку и выбрать еще парочку из новых стендов. Затем он дошел до ближайшего кафе, взял флэт-уайт и неторопливо направился обратно.
На улице стояла прекрасная для конца лета погода: солнечно, но не жарко. Светлое небо казалось невероятно высоким, выпуклым куполом, накрывшим весь земной шар. Вокруг не было людей, и Юшин почти уговорил себя посидеть на лавочке во дворе, но тут из-за угла дома выбежала девочка лет пяти. Она с таким удивлением посмотрела на парня, что тому стало неуютно. Быстро вытащив темные очки, он надел их, развернулся и быстрым шагом пошел в институт.
Сев на подоконник между вторым и третьим этажами, Юшин вздохнул.
«Ты нервничаешь?»
– Ничего, все в порядке. Не ожидал такой реакции от ребенка и вспомнил кое-что. Из детства.
Хайд вздохнул. Воспоминания Юшина о детстве сложно было назвать приятными. Над странной внешностью физически слабого мальчишки издевались сперва во дворе, затем в школе, никто не хотел дружить с ним или играть, даже просто разговаривать. А уж когда он начал говорить странные вещи – рассказывать о секретах и стыдных поступках окружающих, похороненных в прошлом – его и вовсе начали бояться и избегать. Даже в семье мальчик видел страх и грусть в глазах матери, неприязнь родственников. Он отлично понимал причину.
Юшин закончил работу на сорок минут раньше, чем планировал, и не отложил ни единой книги за последний час.
Следующие несколько дней прошли неплохо, а по мнению Хайда даже отлично. Шеньян приходил на работу ровно на оплачиваемых четыре часа, протирал полки, переставлял книги, помогал переносить новые учебники и сортировать их по предметам и курсам, слушал постоянную болтовню Наташи и даже иногда задавал вопросы. После работы он успевал заехать в институт на Кузнецком мосту, в котором учился: посмотреть расписание, узнать список учебников и проектов, зайти в деканат. Он даже записался в библиотеку имени Ленина и посетил идущие так выставки.
Но большую часть времени парень проводил дома. Он или читал все, что попадалось под руку, или рисовал готический собор: огромный, во весь лист, с каменными узорами и узкими, упирающимися в небо башенками. Работа явно шла трудно: Юшин постоянно останавливался, пытался вспомнить, как здание выглядело, и перерисовывал то окно, то нервюру, то шпиль.
«Что ты делаешь?»
Юшин оторвал взгляд от тимпана над входом, отложил карандаш и потянулся. Кажется, эта часть выглядит не так, как должна, но как она должна выглядеть, Шеньян не представлял.
– Мне в детстве часто снилось, что я иду по пустому мрачному миру, вокруг теснятся полуразрушенные невысокие домишки, а над ними возвышается этот собор. Я постоянно иду к нему, блуждаю по запутанным улицам, почему-то я был уверен, что мне нужно попасть внутрь. Недавно я вновь увидел этот сон и решил нарисовать собор – вдруг он перестанет сниться.
«Но ты начал сверху: нарисовал висящие в воздухе башни и немного крышу. Разве не нужно начинать рисунок с чего-то большого, например, с основания и стен?»
Юшин потер щеку, оставив на ней серый след карандаша. Он осторожно смахнул мягкой кистью следы ластика, затем распустил хвост и собрал его снова.
Все свободные стены были завешаны чертежами и графическими изображениями зданий и их частей. Там были как изображения с натуры, так и с фото: жилые дома и общественные сооружения разных эпох, крохотные одно- и двухэтажные деревянные избушки и высокие «сталинские высотки», обветшалые стены с необычной лепниной и новенькие, только отремонтированные зданий.
Несколько изображений висели отдельно. Это были части собора из сна, которые парень смог запомнить и воспроизвести.
– За все это время я так и не дошел до храма. Я видел только башни и не знаю, как выглядит остальное.
«Может, тебе и не нужно идти к нему?»
Парень пожал плечами.
– Может, но во сне меня что-то тянет туда. Надеюсь, успею дорисовать до начала занятий.
Однако закончить Юшин не успел: на следующий день разозленная чем-то Тамара Константиновна отправила его убираться на абонементе художественной литературы, а через три часа, когда он вновь попался ей на глаза, велела идти переносить книги из хранилища в читальный зал.
– Я не закончил уборку.
– И чего возишься? Опять книги рассматриваешь? – Юшин сжал звезду, но промолчал. – Иди и поторапливайся.
В хранилище на куче книг сидел полный парень с художественно выбритыми висками и тоннелем в мочке. Он обмахивался раскрытой брошюркой и тяжело дышал, но, услышав шаги, поднял голову, хмуро глядя на Юшина.
Через несколько секунд он неуверенно улыбнулся.
– Надо же, ТК даже призраков заставляет работать. А я-то думал, ты только книги выдаешь и ставишь отметки о просрочке.
Юшин молча освободил место на подоконнике и поставил сумку. В прошлом году на Хэллоуин несколько шутников распространили легенду о призраке в библиотеке. Они собирали группы, тихо крались между полок, а увидев Юшина, кидались прочь с криками: «Привидение! Призрак!». Прозвище прочно закрепилось за нелюдимым альбиносом, некоторые даже не старались запомнить его имя, ограничиваясь обидной кличкой.
– Не будешь со мной разговаривать? – не унимался парень.
– Нет.
– Тогда я буду.
Юшин закатил глаза. Как же ему везет на болтливых людей.
– Короче, нам нужно вот это все, – незнакомец обвел рукой забитые до упора полки. – Перенести в читальные залы младших и старших курсов, в оба кабинета абонементов научной литературы, отдельно отобрать книги по этому списку и отнести в читальню преподавателей. А потом ТК еще что-нибудь придумает.
Юшин обвел взглядом книги. Работы тут больше чем на час.
– Завтра приезжает какая-то иностранная делегация, все как ужаленные бегают. Всю библиотеку перерыли, самые симпатичные и новые книжки вытащили, в первые ряды поставят, чтобы показать, как у нас все замечательно укомплектовано, – рассказывая, парень потягивался и разминал руки. – Я устал таскать уже, а это я всего одну полку разгрузил. Уже предложил в ближайший супермаркет сбегать и стащить тележку, чтоб проще было – запретили, воровство и нехорошо.
Ладно, говорю, хоть помощь пришлите, я один неделю таскать все буду. А они тебя прислали, умники. Будем, два слабака, корячиться тут всю ночь. Кстати, меня Слава зовут, но вряд ли ты помнишь.
– Я тебя помню. Ты аспирант с факультета робототехники. Последний раз брал периодику по теме исследований.
– И она оказалась полным… В общем, не очень хорошей, пришлось идти на сайт Массачусетского университета и пытаться читать на американском английском.
– Получилось?
– Я прогнал статьи через Гугл-переводчик и получил белиберду. Я-то немецкий учил только. Даже не знаю, что теперь делать: то ли вооружаться словарем, то ли заплатить за перевод, то ли подождать. Ты бы как поступил?
– Давай начнем работать.
Слава нахмурился, забрал стопку книг и пошел к выходу, демонстративно не замечая Юшина. Тот вздохнул: пожалуй, стоило промолчать.
«Да, звучало ужасно грубо».
«Я не хотел, – подумал в ответ Юшин. – Но и слушать его было неинтересно».
«Догони и извинись».
Помедлив секунду, Шеньян схватил ближайшую стопку и быстро направился в коридор, догоняя Славу. Тот медленно поднимался по лестнице, стараясь глубоко дышать.
– Извини, я иногда не очень хорош в светских беседах, да и в беседах вообще. Детские травмы. Так что ты говорил про переводы?
Слава дошел до третьего этажа, поставил книги на подоконник и вытер лоб рукавом.
– Знаешь, в нашем отделе есть Ростик, Ростислав – высокий, сильный, бывший баскетболист, нынешний кросс-фитчик… фитник, короче, кросс-фитом занимается. Вот надо было ему именно сегодня отпроситься! Он бы эти книги один перетаскал, сказал «спасибо» и еще попросил – дополнительная нагрузка, бесплатный спорт!
Юшин тихо засмеялся. Хорошо, что Слава оказался необидчивым.
Когда через два часа и сорок минут они понесли последние книги, Шеньян не верил своему счастью. Десятки подъемов по лестнице, тяжелые книги, которые оттягивали руки, сбитое дыхание, расставление экземпляров по алфавиту, а затем перестановка по красоте обложек. Даже Слава замолчал и только тяжело, загнанно дышал, хотя первые полтора часа без умолку рассказывал о проводимых в его отделе исследованиях, как они повлияют на человечество и что делают по этой теме в других странах.
Вытащив сигареты, Слава нервно усмехнулся.
– У меня пальцы так дрожат, что я ее уроню точно. Тамара Константиновна все же ведьма, чтоб я еще хоть раз ей на глаза попался. Ты куришь?
– Нет.
– Жаль. Тогда прощаюсь, надеюсь, в следующий раз увидимся при менее тяжелых обстоятельствах.
Помахав рукой, Юшин забрал сумку, умылся ледяной водой, немного посидел в пустом коридоре прямо на полу, а затем отправился к заведующей отпрашиваться на завтра. После такой тяжелой работы он заслужил день отдыха, и плевать ему на все.
