«Ненужный» Храм

А нужна ли Богу «смерть» монаха, являющаяся, по сути, искусственным погружением в особое бытие, вынужденное, для поддержания собственной энергетики, предлагать, и при этом весьма настойчиво, узкие правила во всем, в том числе и в одежде?

И что чувствует душа, запертая в теле, обряженном в черный балахон, взывая к Богу через подобие средневековых фортификационных сооружений? Не слабы ли надежды узника, смотрящего на голубое небо сквозь узкое решетчатое окно, выдолбленное в толстенной каменной кладке тюремной стены, у основания которой еще и вырыт ров, заполненный темной водой, кишащей крокодилами?

Вот тут бы и обратиться к кому-нибудь компетентному, а кто в Мире Бога знает больше всех? Бог.

– Господи, – вскричал (а может, и прошептал мысленно) я, – подскажи ответ.

И Всевышний, любящий меня безусловно и безмерно, тут же ответил: – Эго.

3

– Монах монаху – рознь, – авторитетно заметил бородатый мужик, торговавший в рядах репой: – Вот, к примеру, овощ репа, с виду все головы одинаковые, – и он ловко выдернул из зеленовато-желтой горки два пузатых, увесистых плода, – а все же разные.

– В чем же отличие по-твоему, мил человек? – хитро прищурившись, спросил обряженный в протертое до неприличного размера дыр серое рубище старик, назвавшийся минутой ранее отшельником Никоном.

– Монах, стало быть, – проговорил тогда торговец, – разглядывая деревянный крест, болтающийся вокруг шеи покупателя на пеньковой бечевке. И пока старик выбирал товар, не трогая руками, а только «ощупывая» лучистыми, светло-голубыми глазами, завязался разговор.

– А отличие, старче Никон, – со знанием дела ответил бородач, – внутри. Снаружи-то корочка одинаково тонкая да желт бочок, что у одного, что у другого. Знать, надобно ножичком ковырнуть, и тогда различия прояснятся.

– Да тебе, господин хороший, не с корнеплодами столь ценными мыслями делиться и не с покупателями, вроде меня, неучами, а с семинаристами безусыми, но учеными, – рассмеялся старик, с интересом разглядывая продавца-философа.

– А я и не прочь, – с улыбкой отозвался тот, укладывая репу на место, – отсюда людей хорошо видать, даже и в кожуре. Взять тебя, хоть ты и отшельник, но не такой, как все церковные служки.

– С чего это ты взял, уж не по одежке ли? – удивился старик.

– Именно, – согласился торговец, – пошто не в черном, как положено уставом? А коли не как все одет, знать, не как все и думаешь.

Никон ухмыльнулся, отметив про себя неожиданные умозаключения собеседника, а бородач, словно опытный рыбак, почувствовал, что добыча проглотила наживку, и «подсек»: – Скажешь, отчего не в черном, выбирай товар, любую голову, что понравится, денег не возьму.

Никон, протянув правую руку к горке, «поиграл» пальцами и схватил самую крупную репу: – А зачем тебе?

Торгаш, увидев выбор отшельника, недовольно поморщился, но, взяв себя в руки, широко улыбнулся: – Вдруг поменяю расцветку фартука или фасон панталон, глядишь, и продажи пойдут бойчее.

– Ты и впрямь философ, – рассмеялся Никон и, вернув на место корнеплод, ткнул пальцем в самую маленькую репку: – Расскажу, но возьму эту.

– Почему сменил выбор? – удивился бородач.

– Потом поймешь, – ответил старик и, облокотившись на прилавок, начал: – Душа выбирает цвет во всем, не только в одежке. Думаешь, видишь мир в тех же расцветах, что и я? Ан нет, по-разному.

Старик кивнул на горку корнеплодов: – Как твоя репа на вкус.

Бородач недоверчиво посмотрел на отшельника и, стащив с головы картуз, сунул Никону под нос приколотый к нему цветок василька: – Какого цвета?

– Название у предмета одно, видим его мы по-разному, – отшельник помолчал. – Видим и чувствуем.

– Ну пусть так, – согласился торговец репой, – а одежка-то на что влияет? Вот твоя, к примеру?

Старик провел рукой по своему нищенскому одеянию: – Не могу носить белое – не дорос, но и черное противно мне, оттого-то и выбрал серое.

– Между, значит, – вставил бородач.

Никон кивнул.

– Ну а черный-то чем не угодил, вон, все носят, – торговец посмотрел по сторонам и остановил взгляд на своих кожаных нагуталиненных сапогах.

– Душа, как Свет Божий, не приемлет черноты. Голос души высок и тонок, голос же всего очерненного груб, низок и губителен. Свет души – лучистый и «раздается» во все стороны. Чернь, наоборот, поглощает, забирает и не возвращает, замыкая все на себя.

Старик поднял глаза к небу: – Спаситель носил светлые одежды и в черных сердцах обидчиков видел Божий Свет, потому и прощал гонителей.

– А если силком напялить на тебя черную робу, дорогую, в бархате и расшитую каменьями, неужто изменится мир твой? – лукаво спросил торговец и заулыбался, представляя тощего седовласого Никона в царском одеянии.

– Не сразу, но изменится, – серьезно ответил отшельник.

– Неужто вещь, пусть и не трехгрошовая, свернет с Пути? – загоготал на всю ярмарку бородач. – Так и знал!

– Не вещь, дыхание ее, – промолвил без обиды Никон.

– Загадками говоришь, – нахмурился торговец, уже пожалев о разговоре, который отпугивал покупателей от его прилавка, предпочитавших обходить стороной спорщиков.

– А в загадке и кроется ответ, мил человек, – радостно подхватил старик. – Чем темнее цвет, тем тяжелее дыхание, а у черного только вдох. Сможешь ли ты существовать, все время вдыхая, забирая, втягивая? Хватит ли гибкости тканям душевным вместить Вселенную, не разорвавшись? Ты тянешь, а Бог дает, он не противится твоему желанию, хочешь все, все и получишь, но вместишь ли?

Торговец почесал затылок и водрузил картуз на макушку: – Это все равно, что кушать репу и…

– Не избавляться от нее, – усмехнулся Никон. – Вот в какое положение становится душа, облаченная в черноту.

– Для чего же церковь одевает служителей своих в такую одежду? – искренне удивился бородач.

– Чтобы оставить душу в своих стенах, не дать ей вырваться на волю, – Никон вытер рукавом вспотевший лоб.

– Богохульствовать изволите? – совсем по-жандармски осведомился торговец, уже со страхом бросая осторожные взгляды по сторонам.

– Те, кто писал каноны, изволил делать это, – спокойно произнес старик и добавил: – Ну что, мил человек, заслужил я твоего товару?

Бородач поморщился: – Ничего такого не сказал ты мне, чтобы отдал я крупную репу, но слово торговца…

– Как раз и стоит той маленькой, что я выбрал, – рассмеялся Никон и положил в карман самый мелкий плод: – Вот тебе на прощание слово мое: подумай, что происходит со всяким овощем, а хоть бы и фруктом, когда он загнивает?

– Ясное дело, чернеет, – буркнул торговец и осекся.

– Так вот, – продолжил Никон, уже отходя от прилавка: – Чернеет от того, что сгнил, или гниет от того, что сорван был с ветки, отлучен от Истока, закупорен в черные одежды.

4

В начале было Слово. Имеется в виду в начале сотворения чего-либо, возможно, просто предложения, возможно, просто рассказа, возможно, просто Мира. Отвечая мне, Бог сказал: «Эго», – значит, это Слово было положено им в начало, думаю, изменения моего сознания в части восприятия черного цвета. Тогда стоит следовать уже имеющемуся перечню действий, но двигаясь параллельным Путем, да простят мне ревнители в черных балахонах столь вольной трактовки их святыни.

Итак, когда Господь произнес «Эго», в сознании моем свет отделился от тьмы, как в первый день сотворения, и суть, проявившаяся вослед Слову сказанному, осталась на темной стороне, ввиду соответствующих вибраций. И был День Первый.

Во второй же день создал Бог посреди тьмы (моего сознания) воронку, Черную Дыру, центр Эго, выделив темноту внутри темноты, сгустив ее за счет вращения, установив центростремительный тягой жгут самости. И был День Второй.

На третий день уплотнилось Эго до тверди Гордыни, покрылось водами безразличия и ощетинилось ростками гнева. И был День Третий.

На четвертый появились над твердью Гордыни антиподы светил небесных, черные поры страхов, всасывающие жизненные силы и выталкивающие зловонным дыханием судороги, спазмы и безволие. И был День Четвертый.

На пятый день вошли в воды безразличия обитатели: сонливая, пятящаяся лень, хищное, зубастое себялюбие и придавленная толщей вод не-любовь в панцире. Закончился День Пятый.

Наконец на шестой день появился Человек, Адам, вытянувший на Свет Божий из тьмы черный жгут, который оказался Змием-Искусителем (кстати, весьма спорный вопрос – кто кого тянул из норы). Адаму казалось, что он крепко держал гада за скользкий хвост, Ева, чуть позже, начала утверждать, что не виновата, он сам пришел, а пресмыкающийся только молча посверкивал угольками лукавых глаз. Прошел День Шестой.

5

Адам не был модником, но в глубине души чувствовал (а вот почему так, вопрос не ко мне), что зеленый фиговый листок, прикрывающий его пах, лучше бы смотрелся в черном цвете, только вот черного в Раю не существует.

Три кита

1

– Этот Мир прекрасен, но не устойчив, – сказал Бог.

И Адам совершил грехопадение.

– Зачем я сделал этот Мир таким? – спросил Бог.

– Затем, – ответил Он сам себе, – что в оплату неустойчивости Я даровал Миру Свободу выбора.

И в тот же миг Адам покинул Рай.

– Что же дает Миру, а значит и Мне, Свобода выбора? – спросил Бог и снова ответил себе: – Возможность совершать то, чего Я не могу совершить, грехопадение, но не напрямую, а через детей моих.

И в ту же секунду Каин убил Авеля.

– Но процесс отказа от самого себя, – сказал Бог, – лавинообразен, что есть цепная реакция.

– Поэтому, – ответил себе Бог, – я добавлю этому Миру еще две, помимо Свободы выбора, опоры для устойчивости. Один канал – Канал Бога, опора Веры, заполненная Мной, моей энергией; второй канал – Канал Анти-Бога, пустая опора, и да войдет в нее любая энергия.

– Как ты видишь себе это? – спросил Бог.

И тогда ответил Бог Богу: – Канал Свободы выбора будет обслуживать Бога (для самопознания), Канал Бога будет обслуживать (поддерживать) Человека, Канал Анти-Бога будет питать того, кто подключится к нему, и питательной средой станет Человек, как для Человека пищей станет Бог. Система из трех опор призвана энергетически балансировать сама себя. Да будет так, Аминь.

2

Все, что вибрирует выше, есть Рай, все, что вибрирует ниже – Ад. Любое существо, наделенное интеллектом, «смотрит вверх» с вожделением, у каждого имеется свой Рай и желание войти в него без потери имеющегося уровня вибраций Эго, то есть избегая изменений своей сути.

Мы не рассчитывали, что наш Рай сам откроет Врата, точнее, что Абсолют выставит в него свободный канал, и, когда это произошло нам, существам, лишенным от сотворения внутреннего Огня Абсолюта, не оставалось ничего другого, как втянуться в него и войти в сферу вибрирующих в Огне.

Было ли это нашим выбором? Нет, канал Свободы выбора действовал вне присущих нам «колебаний», так было решено и создано Высшим Управляющим Сознанием и нам незаслуженный Рай постепенно оборачивается наработанным Адом.

Одухотворенное человеческое существо, потребляемое нами, рептилоидами, «в пищу», оказалось ядом. Восхитительные райские кущи несли в прохладной тени скрытую угрозу для незванных гостей. Мы, ступившие на «благодатные луга» против воли обитателей, кололи стопы, защищенные грозной чешуей, о шелковые травы, в которых человеки нежились и отдыхали. Мы, втиснутые одной рукой Абсолюта меж створок Врат, распахнутых другой Его рукой, сжигали соком райских яблок луженые желудки, когда человеческие младенцы с тонкой и нежной кожей жмурили глаза от удовольствия, потребляя те же плоды.

Мы входили в тела аборигенов, но райские цветы жалили шипами наши почти человеческие длани, безошибочно узнавая подмену.

Сброшенные нами хвосты волочились следом аурическими шлейфами, которые цеплялись за корни райских древ, а чешуя, обтянутая гладкой, розовой кожей, темной кольчугой кокона биополя выдавала нас шаманам и жрецам.

Мыслим ли мы, как человеки? Нет, мы заставляем человеков мыслить по-нашему через блокировку канала Веры или подменяя Абсолютную Силу на Силу Средств, доставляющих удовольствие оболочкам. Центр человека, называемый им душой, а нами – Огнем Абсолюта, не обмануть, оболочка же способна на подмену. «Переключение» Канала Абсолюта, или его полная блокировка, требует энергий, которыми мы не обладаем. Нужный ресурс «забирается» нами в аванс, в кредит, это наша карма, наша ответственность в будущем, но в общей Идее Творца бытия трехканального Мира наша роль пассивна, мы – инструмент и рассчитываем, в качестве компенсации, на трансформацию кармических вибраций в более высокий ряд.

Технически «переключение» было осуществлено переводом человеков из двенадцатиразрядной системы счисления, свойственной Каналу Сотворения, в десятичную, присущую Каналу Потребления. Нам удались две основные подмены: заставить Человека считать (а не чувствовать) и считать, как мы (с более низким уровнем вибраций), оставив только пальцы на ладони, но выбросив из счета саму ладонь.

Сознание, привыкающее к расчетам как принципу восприятия бытия, прекращает медитировать, то есть отключается от Канала Абсолюта и «прилипает» к нашему Каналу. Расчетливое сознание лишается абстракции мышления, и свобода выбора подобного носителя может без труда контролироваться нами, «выгода» созвучна нам, «жертва» вне органов нашего восприятия.

Акт самопожертвования ослепителен (в физическом смысле) для нас, существо, приносящее себя в жертву, не видно глазу рептилоида, даже защищенному роговицей. Иисус Христос в нашем сознании только Имя, метафизически – это звезда из другой Галактики. Его схождение в Канале Абсолюта переформатировало Канал Свободы выбора качественно, а восхождение (человеки говорят – вознесение) – количественно. Много больше душ после этого «вспомнили» обещанное и сделали выбор «осознанно».

Повторить подобный акт (энергетически) наш Канал был не способен, и для покрытия большего количества душ Канал Анти-Абсолюта пришлось «растягивать» в Сеть. Канал Абсолюта связывает человеков через энергии Веры естественным для душ, осененных Огнем Абсолюта, образом. Сеть, созданная нами искусственно, поддерживается энергиями индивидуумов путем ее отбора. Это наше творение, соответствующее эволюции нашего сознания посредством воздействия на Канал Свободы выбора. Мы таким способом, не имея возможности выбора, можем влиять на выбор, мы стали существами, лишенными определенных органов, но со-творившие себе протезы, низшие (в смысле потенциала), сумевшие взять в управление высших, кукла, призванная болтаться на нитках, вдруг завладела руками кукловода. Мы стали высчитывать, кто позволил допустить это – Абсолют (Его Канал) или Человек (Канал Свободы выбора) – и пришли к выводу, что ни один из них по отдельности, но в комбинации всех трех опор Мира. Создатель, в своем непостижимом стремлении к самопознанию, «нажал» (и вряд ли произвольно) одновременно три клавиши и получил звук, а далее позволил себе «перебирать пальцами».

В нашей эволюции мы подчиняем себе человеков, понижая их потенциал, но готовы подчиниться им, пойдя на повышение своего.

После изменения сознания человеки спокойно идут на подмену оболочек. Сначала мы забираем «двойника» в эфире, запечатываем Огонь Абсолюта в энергетическую капсулу, а затем рептилоид «входит» в физическое тело на молекулярном уровне, ДНК человека «глушится», ДНК рептилии «озвучивается». Мы делаем свою работу (наш Контракт) хорошо, Контракт человеков нам не известен, как и замысел Абсолюта. Остановить процесс поглощения может, по нашим выкладкам, только второй акт пришествия человеческой звезды, Иисуса, пустить же поглощение вспять – исключительно вознесением каждого (человека).

Я, Моррох, чей истинный облик отличен от тебя, человек, настолько, что яви я себя «не прикрытого», не поверишь глазам своим, передал тебе эту информацию с единственной целью, дабы понял ты: не мы причина дуальности Мира, но мы ее вторая часть, ты же, человеческое существо, – первая.

3

Вряд ли читателю удастся представить себе что-то более нелепое, чем взявшийся философствовать художник, хотя примеров тому немало, и все они только подтверждают выше озвученную мысль о тщете подобного симбиоза. Но видит Бог, философ, взявший в руки кисти, становится явлением скорее опасным, нежели комичным. Только представьте, как на вопрос об устройстве мира убеленная сединами голова отрывается от стопы фолиантов собственного сочинения и подбрасывает из-за стола изнуренное, нетренированное тело к мольберту, и вот уже крепкие, натруженные пальцы человека, привыкшего много писать, сжимают кисть, а «горящий» глаз выбирает из имеющейся в наличии палитры нужный цвет. Зайдем незаметно за спину этого рыцаря разговорного жанра, вооруженного копьем с мягким наконечником, и взглянем на его творение.

Философ, натянув на лысину берет художника, а это, поверьте, гораздо важнее диплома об окончании соответствующего училища, смело тычет кисть в красный цвет и, навертев на щетину побольше краски, ставит с размаха жирную точку в центр холста.

– Что это, любезнейший? – спрашиваете вы из своей засады.

– Это Мир, – философ, простите, сейчас художник, удивленно оборачивается на голос: – Неужели не ясно?

– Нет, – честно отвечаете вы. – Мир огромен и многоцветен. А у вас?

Художник загадочно улыбается и, сделав шаг назад, прищурившись, любуется гениальным мазком.

– Вы рассуждаете узко, – нравоучительно произносит он наконец: – Мир – это вы (или я), это точка, а все, что вы видите вокруг, – периферия для вашего обслуживания. Так чувствует каждый и мнит себя Центром.

– Но даже если принять вашу точку… зрения, – примирительно парируете вы, – почему красный?

– Чтобы окружающие видели, это Центр, – художник улыбается. – А для привлечения внимания красный – то, что надо.

– Но пока я вижу, что ваш (или мой) Мир висит в пустоте, а ведь он должен на чем-то зиждиться? – вы начинаете подыгрывать чокнутому «двуликому Янусу» от философии и живописи.

Тот согласно кивает головой: – На трех китах. Сейчас накидаю. И, вытерев тряпкой кисть от красной краски, задумавшись на секунду, выдавливает на нее тюбик с белилами, после чего ставит под красную точку (а это, как вы помните, целый мир) едва заметную на холстине кляксу.

– Это и есть кит? – усмехаясь, спрашиваете вы.

– Да, Белый Кит, – философ любовно смотрит на работу художника и, снова обернувшись, кивает вам головой: – Желаете пояснений?

Вы, конечно же, желаете.

– Белый Кит – Любовь Бога к Человеку, чистая, крепкая, непоколебимая, стержень Мира, если угодно.

– Тогда понятно, – киваете вы в ответ, раздумывая о странной особенности всех психов иногда говорить правильные вещи.

А ваш собеседник тем временем, поставив возле первой кляксы точно такую же, тянется к черной краске.

– Еще один белый кит, – разочарованно произносите вы, но мастер, зацепив на кончик кисти густой черноты, уже наносит ее на выпуклое пузо второго кита.

– Это Черно-белый Кит, – торжественно сообщает он.

– Я снова в недоумении, – говорите ему вы, справедливо ожидая самых неожиданных интерпретаций «нарисованного».

– Это Пятнистый Кит – Вера Человека в Бога, шаткая и переменчивая, как видите, двуцветная. Когда больно и страшно – белая, когда сыто да богато – черная, – философ с удовольствием «занимает» место художника.

– Но есть еще третий кит, – подталкиваете вы к работе замечтавшегося мастера.

– Да, – художник с силой растирает черно-белую кисть с другой стороны белого пятна: – Серый Кит.

И, не дожидаясь моей уже привычной просьбы объяснить, голосом профессора филологии продолжает: – Это противовес Вере, Пятнистому Киту. Серый есть отражение Черно-белого в динамике бытия. Цвета его перемешиваются в зависимости от состояния оппонента, он компенсирует качающееся отношение Человека к Богу. Крепче Вера – светлее Серый, слабее – Кит становится черным.

– Сложноватая картина Мира, – задумчиво (а возможно, и беспечно) вставляете вы.

– Страшноватая, – отвечает художник и, сняв берет, окончательно превращается в философа: – Ибо нет Веры совсем, и по бокам Белого Кита встают два Черных, которые и потопят Мир.

– А вариант с тремя Белыми Китами ты не рассматриваешь? – спрашиваете вы в надежде.

Философ (или художник) грустно улыбается: – А при трех Белых Китах не может быть Красной точки.

Время не пришло

1

Вы совершаете последовательность действий (включая и бездействие) в условиях личного бытия и пребывая в текущем процессе, как правило физико-химического обмена с окружающей средой, определяете эти события как Сейчас, предшествующие им «помещаете» в Прошлое, и, соответственно, все, что последует за «Сейчас», нарекается Будущими рядами энергообмена. Отсюда напрашивается вывод: Время – категория умозаключительная и при этом, несмотря на определенный человечеством счет времени, индивидуальная. Хронос угождает каждому и проворачивает шестерни своего тонко настроенного, удивительно выверенного, но невидимого механизма в соответствии с внутренним ритмом души, поставившей подпись в Контракте, исходя из количества совершенных (естественно, в «будущем») необходимых действий.

Действительно, представьте себе стабильную, не отклоняющуюся ни на дюйм, всегда неизменную круговую орбиту вашей сферы обитания вокруг материнского светила (чего уж проще, таких миров не счесть). Времена года, а значит, и календари, фиксирующие их смену, не существуют в такой «природе», а если вдобавок лишить Сферу вращения вокруг своей оси, вы остаетесь без дня и ночи (вернее их периодики). Ну и добавим еще чуть мрачной экзотики: Сфера вместе со Светилом «болтается» где-то на задворках Вселенной, вдалеке от многочисленных галактик, то есть звезд на небе не видно, относительно вас никто и ничто не перемещается. Чему будет равно Время?

А вот и нет, не нулю. Энергия, в том числе и «застывшая», имеет потенциал Божественный, а значит, бесконечный. Если вокруг и внутри вас не происходит ничего, не пугайтесь, конец света не наступил, просто Время не пришло.

2

Вы думаете, речь пойдет о времени? Нет, речь пойдет о памяти. Помнить – значит уметь обращаться с энергией, которую человек называет Временем. Все знает, а стало быть и помнит, только Создатель. Но Он, разделив часть Себя на более мелкие части (души) «раздал» и часть этой энергии Детям Своим. Человеки же, не научившись полностью владеть Временем, не «возвращают» энергию Родителю, Отцу Небесному. Это «нейтральное» количество Времени и использует Антимир, искажая Замысел, «создавая» иное будущее. Ему выгодно «размытие» Сейчас в Было и Будет. Будущее, как понятие, формирует поведенческую отсрочку в сознании человека, альтернативную Свободу Выбора.

Пресловутые поиски Грааля – фикция, каждая душа и есть Сосуд, наполненный Создателем до краев, но «забытая», невозвращенная, она (энергия) опустошает чашу души в пользу альтернативных сил. При открытом Граале процесс самопознания Богом себя прекращается, свободное течение энергии Времени не позволяет душе совершать «грехопадение», то есть вспоминать. Поэтому поиски Грааля, вспоминание души, важно для Создателя (перед воплощением душа лишается памяти, происходит закупоривание Сосуда).

Когда же Грааль открыт (в тонком плане), запускается процесс самопознания душой себя, а именно анализ содеянного в физическом мире.

Но трактовать сказанное как то, что человеческое существо познает себя после смерти, а при жизни позволяет Богу познавать себя, не следует. Да и вообще, рассматривать человека как инструмент Всевышнего – ошибка. Человеческое существо, один из бесконечных видов эманаций Творца, есть Дитя Бога, Его возлюбленный ребенок и подобно тому, как мы видим в своих чадах и самих себя, и собственные ошибки, и реализацию несбывшегося, и взлеты, и падения, так и Бог через детей своих учится Сам у Себя, познает Себя, расширяет собственный Мир.

Может ли в течение воплощения человек «откупорить» Сосуд души, «сорвать» сознанием пробку, блокирующую полную Память? Находясь в парадигме текущего, линейного Времени, то есть определенной последовательности энергообмена с миром (совершаемых действий), это невозможно. Простой пример: Высшая духовность, позволяющая открыть Сосуд Памяти, именуемая в проявленном плане святостью, не рассматривает заповеди по отдельности, но исключительно вкупе. Пока «обычный» индивидуум следит за тем, как бы не украсть, тут же возводит себе кумира (как правило, самого себя), старательно соблюдая «не убий», запросто прелюбодействует или лжесвидетельствует. Далее можете потренироваться в комбинаторике грехопадений самостоятельно. Святой же «накрывает» свое сознание куполом из всех десяти пунктов одновременно. Так прожил Иисус. Он «вскрыл» все печати и вознесся, покинул Сосуд, излился, если так можно выразиться, из него обратно, в объятия Отца Небесного, в первоначальную субстанцию, соединившись с Господом Богом.