скачать книгу бесплатно
– Да, и тебя тоже пасут всерьез. Мы же перед самым твоим прилетом получили сигнал, что машину, на которой тебя встречать будут, заминируют. Тебя убрать хотели. Только не понял, местные или Москва… – с тревогой проговорил Глухов.
– Да какая разница кто, – нервно сказал генерал. – У них ведь тоже везде свои люди есть. Вон помощника тебе своего подсунули.
– Нет, здесь все чисто, – уверенно сказал Глухов. – Это Юрков им информацию сливал. А этого я на улице, считай, подобрал, он чист.
– Ну, не знаю, не знаю. Есть план… Я случайно о нем узнал… Новая власть везде расставляет своих людей. И есть план…
– Меня убрать? – уточнил Глухов.
– Нет. Не сразу. Сначала убрать всех твоих людей, здесь на месте. А уж потом, когда ты останешься один, и тебя. Уже человека на твое место нашли.
– И кто это? – спросил Глухов.
– Не волнуйся, мы его плотно ведем. И не выпустим. Есть способы сделать эту фигуру небоеспособной, или, как это теперь модно говорят, непрезантабельной…
Тут хлопнула дверь, и Артур понял, что вернулись шофер и охранник. Генерал с Глуховым тут же вошли к Артуру и тоже стали примерять охотничьи «доспехи».
Когда Артур уже выходил, Глухов не выдержал и спросил у генерала:
– Так ты хоть намекни, дама это или валет?
Генерал чуть помолчал, а потом бросил:
– Дама…
– А, ну так я ее знаю, – уверенно сказал Глухов.
– Слышь, ты, Глухов, смотри только не дури! Никакой самодеятельности! – предупредил генерал.
В этом хозяйстве, надо понимать, все было рассчитано на элитную охоту. Молча, чтобы не спугнуть дичь, побродив с гостями по осеннему лесу, Михалыч пригласил всех подняться на вышку, с которой отлично просматривалась площадка – загон, на который, очевидно, молодой егерь подогнал две лисицы.
– Не стрелять! – скомандовал генерал. – Я целюсь.
Раздался выстрел. Все глаз не спускали с действительно подстреленной с первого раза лисицей, которая, метнувшись вперед, упала на засыпанную листьями траву. Вторая лисица начала бросаться из стороны в сторону.
Артур обернулся, чтобы взглянуть на меткого генерала, и едва не обомлел. Генерал, держась за грудь, бледнел на глазах, и сквозь его пальцы сочилась кровь.
– «Скорую», врача! Срочно «скорую»! – закричал Глухов и тоже испуганно заметался по площадке.
Егерь Михалыч первым поддержал генерала и, обращаясь к охраннику, который почему-то безмолвно наблюдал за всем происходящим, попросил:
– Помоги, его вниз снести надо.
Все вместе они снесли истекающего кровью, едва слышно стонущего генерала вниз, дотащили его до вороха листьев и аккуратно положили так, чтобы голова находилась повыше. Егерь Михалыч расстегнул ему куртку и даже попытался остановить кровь. Но молодой егерь остановил его:
– Лучше не трогай. Пусть медики посмотрят. Там пуля. Пулю надо достать.
«Скорая», вызывать которую побежал в сторожку молодой егерь, приехала, когда генерал уже не дышал.
– Доктор, сделайте же хоть что-нибудь! – в отчаянии попросил пожилого медика Глухов и добавил: – Я губернатор! Я сделаю для вас все, что вы попросите! Я заплачу! Только сделайте что-нибудь! Он должен жить!
– Я, господин губернатор, вас узнал, – пробормотал пожилой врач, пытаясь нащупать пульс. – Однако, увы, медицина тут бессильна. Стреляли прицельно. Мастерски стреляли.
– Но это товарищ из Москвы… Может быть… – растерянно пролепетал Глухов.
– Милицию нужно вызывать… – вздохнул врач, складывая инструменты.
– Но вы же даже перевязки не сделали! – возмутился Глухов.
– Зачем? Ведь все равно милиция убийство расследовать будет. Им пулю извлекать придется… – пожал плечами доктор, направляясь к машине.
– Мне остановить его? – с готовностью спросил шофер Глухова.
– Не надо, – покачал тот головой и, вздохнув, добавил: – Вызывай милицию.
Только теперь Артур заметил, что охранник, с которым приехал генерал из Москвы, исчез.
Совсем некстати у генерала в кармане зазвонил телефон.
– Послушай, кто там, – сказал Глухов Артуру, доставая сигареты и закуривая.
Артур, преодолевая тошноту, нащупал у лежащего на ворохе листвы генерала во внутреннем кармане куртки мобильник и, нервно сглотнув, ответил:
– Да.
– Где ты, пупсик? Твоя Маргоша уже готова. Куда мне рулить? – беспечно прозвучал в трубке звонкий женский голосок.
– Это Маргоша, – прошептал Артур, глядя на Глухова. – Что мне ей сказать?
– Дай сюда, – сказал Глухов, забирая у Артура трубку. – Маргоша, ты? Это Глухов. Товарищ генерал погиб, его убили.
Как понял Артур, Маргоша тут же отключилась.
– Да, блин, отстрел начался, – хмыкнул Глухов, бросая мобильник на землю. – Расскажете следователям, как все здесь было, – приказал он егерю Михалычу.
– А вы? – растерянно спросил тот.
– А нам работать надо! – решительно сказал Глухов и, кивнув Артуру, приказал: – Поехали! Нас ждут великие дела…
– Но мы же свидетели… – пробормотал Артур.
– Хватит и без нас свидетелей! Нужны будем – нас найдут, – столь же решительно сказал Глухов.
– А где охранник товарища генерала? – напомнил Артур.
– Вот с этим пусть милиция и разбирается! – вздохнул Глухов.
Он настолько погрузился в себя, что даже забыл, а может, и специально не стал снимать охотничье облаченье. Артур, следуя за ним, направился к машине. Шофер уже успел перенести туда из охотничьего домика их обувь и одежду.
– Ну что, Артур, страшно? – спросил Глухов, когда они выехали из леса на шоссе.
Артур, который сидел рядом с Глуховым на заднем сиденье, лишь пожал плечами.
– И это только начало, – пробурчал Глухов и добавил: – Запугать захотели! Но они меня не знают! Не на того напали!
Артур смотрел в окно и чувствовал, что играющий всеми красками осени лес теперь вызывает у него не восхищение, а страх, даже ужас. И мелькающие там и тут алые гроздья рябины казались каплями крови. Он даже слышал ее запах – сладковатый, тошнотворный запах плоти…
Глава 5
Это была последняя на сегодня экскурсия по городу, и молодой экскурсовод Алина Семечкина провела ее, как всегда, с блеском. Устроившись еще на третьем курсе подрабатывать в экскурсионное бюро, она научилась экономить силы и выкладывалась лишь на последней экскурсии. Хотя, возможно, здесь сыграли роль и восточные единоборства, которыми Алина увлеклась в последнее время.
Но ее последняя экскурсия всегда была настоящим мини-спектаклем. Алина свободно владела английским и немецким языками, а недавно начала учить еще и японский. Так что очень часто именно ее ставили обслуживать зарубежные делегации. В этот раз ее аудиторию составляли участники международного конгресса акушеров-гинекологов. И эта невысокая, темноглазая и темноволосая девушка с челкой и дерзким хвостиком, облаченная в джинсы, кроссовки и клетчатую курточку с капюшоном, обаяла их с первой минуты.
– Именно наш город, основанный еще в 1221 году, декабристы, если бы победили, сделали столицей России, – с гордостью говорила она. – Именно к нашим берегам приставали ладьи Афанасия Никитина. В XVI веке отсюда уходили на Казань войска Ивана Грозного, а Петр I праздновал в Нижнем свое пятидесятилетие. Кстати, и у Пушкина здесь неподалеку было именье. То самое Болдино.
– Пушкин, Пушкин… – оживились иностранцы.
– А почему город Нижним назвали? – спросил кто-то по-английски.
– Я отвечу на английском, – предложила Алина, – я думаю, что русские участники конгресса об этом знают. Вообще-то мнения историков по этому вопросу разделились. Однако большинство склоняется к тому, что, когда возник Нижний Новгород, уже был верхний, тот, что расположен севернее, известный всем русским как Великий Новгород. Кстати, из всех европейских приречных городов Нижний Новгород находится выше всех…
Много чего интересного успела рассказать Алина Семечкина и на русском, и на английском. Что-то даже на японском уточнять пришлось, когда они осматривали знаменитый Нижегородский кремль на Дятловых горах. Там ведь на его территории и церковь, и картинная галерея, и концертный зал, и административные здания…
Экскурсанты остались послушать концерт, а Алина поспешила к метро. Район, в котором она жила, был не совсем благополучный и по вечерам ходить там было страшновато. А поскольку была осень и смеркалось рано, она хотела успеть до того, как у подъездов начнут собираться теплые компании.
Но метро, как назло, не работало. Что-то там случилось на станции. И люди пытались втолкнуться в автобусы и троллейбусы. Алина Семечкина тоже попыталась штурмовать один из автобусов, но потом махнула рукой и пошла пешком.
Когда она наконец добралась до своего микрорайона, совсем стемнело. На улицы опустился туман, а фонари почему-то не зажигали. Дома едва угадывались по горящим окнам.
Подойдя к своему подъезду, Алина уже достала ключи, чтобы открыть кодовый замок, как вдруг из тумана вынырнули какие-то молодчики. От них противно разило пивом и дешевыми сигаретами.
– Семечкина? – спросил один из них.
Алина очень хотела сказать «Вы обознались!», но вместо этого с вызовом прошипела:
– Ну, Семечкина, и что из этого?!
И тут один из парней ухватил ее за руку. Это было уже слишком. Алина вырвалась и, собравшись, перешла в наступление. Одному она, похоже, вывернула, а может, и сломала руку, другой скорчился от боли от удара в пах, а третий сам поскользнулся и упал, да так неудачно, что рассек себе до крови ногу.
– Блин! – сказал кто-то хриплым басом и выругался. – Предупреждать же надо! Ничего себе, девочку-журналюгу проучите… Это ж не баба. Это ж зверь!
Алина уже открыла дверь, чтобы скользнуть в подъезд, но кто-то все-таки успел довольно больно стукнуть ей по голове чем-то тяжелым.
Алина поднялась на второй этаж, отперла дверь и, прокричав «Кто дома, это я!», осунулась наземь прямо в прихожей.
Когда Алина пришла в себя и открыла глаза, она обнаружила, что находится в больничной палате, а у ее постели, накинув на плечи белый халат, сидит не кто иной, как ее одноклассник Вадик Котов, который теперь учится на факультете журналистики и подрабатывает в разных скандальных газетах. Семечкина взглянула на его виноватое лицо и, вспомнив, как сражалась с какими-то молодчиками, упрямо называвшими ее журналюгой и писакой, хотя она никакого отношения к журналистике не имела, преодолевая головную боль, прошипела:
– Кот! Ты чего здесь?! Что, может, опять моей фамилией хрень какую подписал?!
– Алинка! Слава богу, ожила! – сказал Кот, зачем-то протягивая ей неочищенный апельсин. – Врач сказал, что ничего серьезного. Тебя по голове доской огрели, вот ты и потеряла сознание. Но череп не поврежден. Полежишь, и все будет в порядке… Ты им тоже порядком накостыляла. Они, говорят, с трудом до лавочки доползли. Соседи милицию вызвали. Их всех повязали, теперь показания дают.
– Но я все-таки из-за тебя страдаю?! – попыталась добраться до истины Алина.
– Ну, можно считать и так… – вздохнул Вадик.
– И что ты в этот раз под моей фамилией зафурычил?
– Ну, сама подумай, дом исторический, а у владельца даже охранного обязательства нет. Он там, видишь ли, ресторан открыл. Сама подумай, жар, пар, а наше наследие спасать надо…
– Спасатель, блин! – перебила его Алина.
С Вадиком они дружили еще с тех времен, как жили на одной лестничной площадке. Вадик, в отличие от Алины, которая привыкла во всем полагаться на себя, был юношей амбициозным, но трусливым. И когда его занесло на практику в одну из скандальных газет, где платили приличные гонорары, но требовали острых публикаций, он, понимая, что придется играть с огнем, ничего лучшего не придумал, как подписываться фамилией своей соседки и подруги Семечкиной. Алина к тому времени уже вовсю занималась восточными единоборствами и даже несколько раз давала отпор обнаглевшим подросткам, поэтому, когда Вадик поставил ее перед фактом, что самые острые свои материалы он подписывает псевдонимом Семечкина, сначала только посмеялась.
– Ты же пойми, с вас, женщин, взятки гладки. Кто будет с вами всерьез воевать. В крайнем случае попугают и все на том. А меня ведь могут воспринять как серьезного противника… А я даже в морду как следует дать не смогу, – юлил Вадик.
– Ну, а если они до настоящего тебя докопаются? – спросила Семечкина.
– Не докопаются! – сказал Вадик. – Я начальству наплел, что ты корреспондентка, которая поставляет мне информацию через Интернет, а я ее лишь литературно обрабатываю. И я, мол, такой благородный, что выплачиваю тебе все причитающиеся гонорары, оставляя их в указанной тобой ячейке на вокзале… А Семечкина ты или не Семечкина – я и знать не знаю; может, это и вовсе псевдоним.
Алина на это только рассмеялась.
– Ты, пойми, – продолжал убеждать ее Вадик, – мне же благодаря тебе место в газете будет обеспечено.
– Перечитал ты, Вадик, детективов, перечитал… – покачала тогда головой Алина.
Вспомнив теперь об этом, Алина тяжело вздохнула.
– Знаешь, какой резонанс получило дело о твоем избиении? – продолжал тем временем плести Вадик. – Представь, все нижегородские газеты на первые полосы информацию об этом поместили! На телевидении вечером репортаж был. Тут, понимаешь, у нас в лесу на охоте еще генерала какого-то подстрелили. Но там вроде как банальный несчастный случай, и про него после тебя на «ЧП» рассказывали. И из центра, из Москвы, уже корреспондента прислали. А я первый, представляешь, я первый! И меня теперь точно в штат возьмут!
– Ты так радуешься, что мне кажется, ты сам это все и подстроил… – вновь вздохнула Алина.
– Не, ну что ты! Это так просто совпало! Зато ты теперь местная знаменитость! К тебе скоро за автографами очередь выстроится!
– Не поняла… – насторожилась Алина. – Какая такая очередь? Ну, избили меня, приняли за твою корреспондентку, которая взяла себе, чтоб ей пусто было, в качестве псевдонима мои имя и фамилию.
– Тут, понимаешь, такая история… – пробормотал Вадик, начиная чистить апельсин. – Я твою фотографию в нашей газете поместил… мол, вот она, корреспондентка… Пусть город знает своих героев…
– О боже… – только и смогла вымолвить Алина и отвернулась к стене.
– Да не боись ты! – поморщился Вадик, чуть стушевавшись и засовывая дольку за долькой очищенный апельсин себе в рот. – Ну, надо было… Эти подонки больше к тебе не сунутся. Их же поймали. А чтобы процесс был показательный, ты реальной должна быть, живой… А я под своим именем репортажи вести буду из зала суда. Я уже интервью у их родителей взял. Рубрику «Журналистское расследование» оживил…
– Ой, Вадик, иди, я устала… А то я на тебя реально разозлюсь… Мало того что башку чуть не разбили, так еще теперь на улицу не выйти, все узнавать будут.
– Нет, подожди… я кое-что еще тебе сказать должен… – С этими словами Вадик положил оставшиеся дольки на стоящее на тумбочке блюдце и, сняв со спинки койки полотенце, принялся вытирать руки.
– Ну что там у тебя еще? – почти простонала Алина. – Говори скорей и уматывай! Достал ты меня, Вадик, реально достал! Втравил меня в такую историю…
– В общем, я для поддержания твоего имиджа еще одну статью под твоей фамилией написал. Мол, нас не запугаешь! И хотя ты лежишь в больнице, все равно пишешь. Если хочешь, я могу тебе ноутбук дать и сфотографировать. Представляешь, на больничной койке, но не перестаешь работать. Но я тебе должен суть твоей статьи изложить. Чтобы, если корреспонденты у тебя спрашивать будут, ты смогла им все рассказать…
