скачать книгу бесплатно
– Прикусить язык не получится. О первой встрече придется упомянуть – кто-нибудь из соседей обязательно заложит. В каждом втором из таких частных домиков сидит старая бабка, которая сутками глядит в окно.
– Но что-то ведь должно было быть сказано. Человека зачем-то приглашают.
– На первой встрече обычно присматриваются. Объясните, что ее интересовали обстоятельства убийства отца – вы ведь были в числе первых свидетелей. Договорились встретиться назавтра. Она обещала рассказать о людях, которых подозревает. Но не успела. Отчасти это соответствует действительности. О масонстве и фонде инвалидов никому ни слова. В противном случае я в самом деле не смогу гарантировать вашу безопасность.
– Почему она решила поделиться именно со мной? Не понимаю.
– Судя по всему, ей не хватало настоящих друзей. Тех, кому можно верить. Она торопилась и не нашла лучшей кандидатуры. Все-таки журналист. Журналистам люди почему-то доверяют.
Выйдя из камеры, Левченко вернулся на рабочее место и срочно затребовал материалы по фонду. Один из самых молодых, но уже здорово раскручен. Основанный в начале 1997 года для реабилитации военнослужащих – инвалидов чеченской войны, он, что называется, «попал в колею».
Получили от правительства те самые налоговые льготы, которых лишили «афганцев». Разумно распорядились первой волной щедрых пожертвований – не проели, а пустили в дело. Создали несколько дочерних фирм, купили землю под строительство оздоровительного центра, провели съезд ветеранов чеченской войны. Удалось быстро наладить отношения с церковью, со столичной мэрией.
Последние известия из фонда подтверждали слова Лины в пересказе Каллистратова. Были назначены перевыборы председателя, потом их отложили на три недели.
Любченко взглянул на часы – 15:45. Поздновато. Он нашел телефонные номера фонда в справочнике, поднял трубку, но в последний момент передумал. Майор страшно не любил вести разговоры по телефоны. Сам не знал почему – мнительность по поводу вездесущих жучков или просто желание видеть собеседника, его реакцию.
Он достал из шкафа костюм горчичного цвета, яркий галстук. Заехал на своем раздолбанном «Фольксвагене» к знакомому директору фирмы, попросил «Сааб» с водителем на пару часов.
– У тебя даже походка другая в этом костюме, – заметил бизнесмен. – Покруче, чем у меня.
– Осталось раскошелиться на соответствующие сигареты.
– Да, твои с этим пиджачком не катят.
В половине пятого коренастый человек в костюме горчичного цвета размашистой походкой вошел в приемную.
– Самохина нет, – не поднимая головы, известила секретарша.
– Какая неудача. Вот что значит являться без звонка. Может быть мы и без него обойдемся. Дайте-ка ваши реквизиты.
– Хотите перевести деньги на счет?
– Вообще-то я собирался сперва перекинуться словом с вашим шефом. Поинтересоваться, куда вы их пустите.
Секретарша смотрела на Левченко так, словно он с неба свалился. Майор про себя отметил председательский вкус: даже не видя ног, можно было поручиться за их стройность. В комплект к таким волосам и коже Бог не мог не отжалеть соответствующих конечностей.
– Вы собираетесь сделать пожертвование? – еще раз переспросила секретарша.
– А что в этом странного – не вижу. Неужели я первый?
– Нет, конечно.
– Друг у меня был – капитан внутренних войск. Из нашего московского СОБРа. Подорвался на мине. В память о нем.
– Понятно. Вот, держите, – секретарша протянула бумажку с названием банка и номером счета.
– Благодарствую. А Самохина вашего когда вернее застать?
– Попробуйте с самого утра. Но гарантии дать не могу, лучше всего звонить. Если не секрет, какую примерно сумму вы собираетесь переводить?
– Тысяч пять долларов.
– Понимаете в чем дело, – она колебалась: начинать разговор или нет. – У нас сейчас такой кавардак. Неизвестно, что будет завтра. То ли все останется по-прежнему, то ли начнется полная смена декораций. Может быть фонд разделится пополам, может просто развалится.
– И тут склоки?
– Еще какие.
– Е-мое, это называется боевые соратники. Договориться по-братски не могут, – персонаж Левченко вполне мог так грубовато выразиться.
– Тут братством и не пахнет, – секретарша поднялась с кресла на колесиках. – Извините, мне уже пора.
– Давайте подвезу? Заодно познакомимся.
Левченко не ошибся в своих предположениях: фигура секретарши соответствовала самым высоким стандартам.
– Марина.
В отличие от других известных Левченко секретарш она держалась удивительно просто и дружелюбно.
– Меня Максим. Теперь припоминаю – краем уха я слышал, что у вас скоро перевыборы. То ли председателя, то ли правления.
– Вот-вот. Не знаю: наверно я не должна об этом говорить, но ваши деньги могут провалиться в черную дыру. Я бы советовала подождать пока все утрясется.
– Куда вам? – спросил Левченко, когда роскошный автомобиль стал выкатываться со стоянки.
– Сиреневый бульвар, тридцать четыре. Если Самохина переизберут, мне тоже придется подать заявление.
– А это реально?
– Очень даже. Последнее время под него копают не покладая рук. Вы, наверно, редко читаете газеты.
– Их сейчас слишком много развелось.
– Понавесили на него всех собак. Якобы всю войну он просидел безвылазно в Ханкале, охраняя аэропорт.
– Я сам проторчал там месяц. Далеко не курорт – каждую ночь начинался концерт.
– Якобы, через фонд прокручивают денежки сомнительные фирмы.
– Там, где есть налоговые льготы, это неизбежно, – махнул рукой матерый бизнесмен в костюме горчичного цвета. – Пусть проверят любую благотворительную организацию. Другое дело – надо иметь чувство меры.
«Сааб» домчал их быстро, несмотря на бесчисленные остановки на перекрестках.
– Завезти во двор или на вас тоже собирают компромат?
Марина рассмеялась:
– В наше время этого слишком мало. Я не брала обязательств пользоваться только общественным транспортом.
– А если напроситься к вам в гости. Хотелось бы прояснить для себя ситуацию. Возможно, я чем-то смогу помочь вашему шефу. Будет жаль, если вы потеряете работу.
– Только предупреждаю – у нас сломался лифт. Как вам перспектива забраться своим ходом на двенадцатый этаж?
– Я просто обязан вас сопровождать – мало ли что случится по дороге.
Отпустив машину с водителем, Левченко последовал за Мариной.
– Вы в отличной форме, – удивилась она, отпирая дверь. – Даже не запыхались.
– Жизнь заставляет – не дает расслабиться.
Левченко пользовался стабильным успехом у женщин, прежде всего потому, что никогда не относился к ним потребительски. Никогда ни на чем не настаивал, не тянул в постель. Не пытался использовать, не забывал резко и бесповоротно. Был надежен и предсказуем, в служебные дела не посвящал, зато не мельтешил, не врал по мелочам.
Обычно женщины с ним не капризничали, понимая, что он и так жалеет их, как мятущихся бабочек-душ на суровом ветру. Хотя у его нежности были четкие границы. Каждая чувствовала – сегодня Левченко хорошо с ней, но в его жизни остается много вещей, существенно более важных.
– У вас найдется молотый кофе и минералка?
– Сейчас поглядим.
– Глядите получше. Тогда я угощу вас кофе по своему рецепту.
– Приятно, когда гость тебя угощает.
– Все дело в воде. Если пользоваться той, что течет из крана, самые лучшие сорта вас не спасут.
– Но ведь она соленая, – удивлялась Марина, наблюдая как Левченко помешивает минеральную воду в бокале. Пузырьки газа поднимались кверху и лопались на поверхности.
– Об этом поговорим после первого глотка.
– Я молчу.
Напиток показался Марине чудесным:
– В самом деле: небо и земля.
– Вы тут одна обитаете?
– С дочерью. Летом отправляю ее к родителям. У них там река, лес, ягод ешь – не хочу.
Ему хотелось дотронуться до ее прохладной шелковистой кожи там, где проступал на шее голубой след артерии. Поневоле вспомнился труп Лины – как раз в этом месте острие проткнуло шею.
– А кто такой Постников? – труп с рыжими волосами как будто лежал между ними, и Максим решил пока вернуться к делу.
– Человек, которого прочат в новые председатели. Бывший спецназовец, после штурма Грозного ему ампутировали ногу. В финансовых делах полный профан – его будут использовать как ширму. Послушайте, Максим, я вас вижу в первый раз, а уже столько всего нарассказала – у вас, наверно, гипнотические способности.
Он дотронулся загрубелыми кончиками пальцев до ее шеи. Таким же шелковистым, нежным, как речная вода оказалось все ее тело. Максим словно погружался в него, тонул. Тонкие пальцы как водоросли оплетали его шею, не давали вынырнуть на поверхность.
– О нашем разговоре никто в фонде не должен знать.
Они лежали рядом под простыней, касаясь ступнями, бедрами, плечами. Постепенно прорастая друг в друга, они становились одним существом. В такие минуты Левченко приучил себя раздваиваться. Одна половина его существа плыла в потоке ощущений. Другая оставалась в стороне, на берегу, терпеливо ожидая, пока круг путешествия под простыней исчерпается и замкнется.
– Я сразу тебе не поверила. Никто не являлся в фонд, тем более не назначив заранее встречу. По крайней мере, никто из тех, кто переводил нам деньги – Самохин сам месяцами обивал пороги… Хочешь, чтобы я за кем-то следила?
– Ни в коем случае. Дело серьезней, чем ты думаешь. Держись в стороне.
«Если начинаешь вербовать женщин, с которыми спишь, можно списывать себя со счетов», – подумал Левченко.
– Почему? Считаешь, что женщинам нельзя доверять? – Марина словно слышала его слова.
– С ними не может быть чисто деловых отношений. Чрезмерная преданность тоже к добру не ведет.
Часть вторая
Глава первая. И на кладбище бывает неспокойно
Чтобы помочь Зибе, следовало прежде всего завоевать ее доверие. Они с Алексеем вместе ходил плавать в бассейн, качать мускулатуру на тренажерах. Иногда под настроение брали напрокат по мотоциклу и летали по ночной набережной Москва-реки.
По небосводу тонкой кистью были размазаны нежные перистые облака, подсвеченные оранжевым заревом огромного города. Освещенные прожекторами здания дробились, отражаясь в воде. Разорванный скоростью воздух бил в лицо. То он, то Зиба отрывались вперед, почти ложась на руль, поглядывая в зеркальце на отстающего.
Тормозили возле любого из ночных магазинчиков – промочить горло натуральным лимонным или апельсиновым соком. Обменивались двумя-тремя короткими репликами и вперед. Они могли кататься всю ночь напролет – когда возвращались домой, спать не хотелось. Алексей надевал наушники, чтобы послушать музыку, Зиба располагалась в кресле – полистать иллюстрированные журналы: «Плейбой» или «Птюч».
Однажды за ними увязались двое тяжеловесов-бородачей на «Харлеях». У одного сзади сидела девица, посвечивая в ночи голыми ляжками. Сквозь треск четырех движков он что-то хрипло орал Зибе, срываясь на лающий смех.
Непрошенных попутчиков, в особенности шумных и назойливых, она не переносила. Но оторваться от «харлеистов» было задачей трудновыполнимой – тяжко спорить с рокерами-фанатами, которые проживают всю жизнь на мотоцикле.
Зиба неожиданно затормозила, развернувшись поперек дороги. Оба бородача, сидевшие у нее на хвосте, чудом увернулись от столкновения. Один вильнул вправо, другой влево. Оба выровняли своих хромированных красавцев ценой по десять тысяч долларов – даже искры мигнули из-под колес.
– Для чемпионов та сторона, – Зиба махнула рукой через играющую отблесками реку.
К этому времени Алексей успел сделать вираж и вернуться обратно.
– Мандавошка, если бы ты мне поцарапала машину… – прохрипел бородач в черной майке. – Ты прикидываешь сколько она стоит?
Алексей соскочил с мотоцикла и направился к бородачу.
– Ну давай – последние десять шагов на своих двоих, – ухмыльнулся тот.
– Погоди, дай сперва мне, – остановила мужа Зиба.
За несколько мягких пружинистых шагов она приблизилась вплотную к «харлеисту» и с разворота ударила его ногой в лицо. Благодаря тяжелой подошве удар получился весомым. Но толстокожего «харлеиста» трудно было «пробить» с первого раза – он только откинулся назад и сразу же выровнялся. Девица, сидевшая сзади, взвизгнула – своим затылком от разбил ей губу.
Второй тяжеловес недовольно заворчал и соскочил на асфальт. Алексей преградил ему путь и только в последний момент различил зажатую в кулаке бородача монтировку. Перехватив занесенную руку, он стукнул противника ногой по колену. Тот глухо охнул, словно самосвал, ссыпавший из кузова пять кубов песка, и присел на корточки.
Алексей замахнулся, чтобы отключить его наверняка, но получил неожиданный удар головой в живот. Сгусток боли, поднявшись вверх, распер горло, зазвенел в ушах и замельтешил в глазах радужными кругами и кольцами. Все-таки Алексей нашел в себе силы отступить на шаг и прямым в переносицу вырубить тяжеловеса.
Тут же мимо пролетела Зиба, стукнувшись о переднее колесо – осатаневшему «харлеисту» удалось схватить ее в охапку. Застрекотал мотор – бородач завел мотоцикл явно не для того чтобы убраться восвояси.
