скачать книгу бесплатно
Русский брат. Земляк
Андрей Николаевич Воронин
В романе Андрея Воронина «Русский брат. Земляк» майор ФСБ Максим Левченко в одиночку выходит на тропу войны с мощным русским ответвлением всемирного масонства – ложей «Восток». Кто победит – «скальпель хирурга» или «раковая опухоль», пустившая глубокие метастазы? Обостренное чувство долга и почти подсознательная, но все-таки любовь к этому больному ребенку – своей Родине – помогает главному герою выстоять.
Андрей Воронин
Русский брат. Земляк
© Воронин А., 2014
© Подготовка, оформление. ООО «Харвест», 2014
Часть первая
Глава первая. Смерть продюсера
Олега Каллистратова можно было с полным правом назвать «совой». Обычно он работал до четырех-пяти часов ночи. Чтобы потом отсыпаться до полудня. На этот раз выспаться не удалось – зазвонил телефон. Звонил долго, настырно – человек на том конце провода явно знал, что Олег спит и задался целью его разбудить.
– Слушаю.
– Привет. Не торопись чертыхаться.
Каллистратов узнал голос Мигунова, знакомого журналиста из «Вечерних новостей», пронырливого человечка, у которого полстолицы числилось в знакомых.
– Ты не бросил еще свою затею?
– Какую затею? – стряхивая остатки сна, Олег провел ладонью по лицу сверху вниз.
– С книжкой.
Полгода назад, когда Каллистратов еще не обзавелся компьютером, редактор «Вечерних новостей» разрешил ему пользоваться своим – после десяти вечера. Мигунов из чистого любопытства задерживался несколько раз допоздна пока не пронюхал, что Олег заносит на дискету сырой материал для будущей книги о масонстве – его корнях, его проникновении в Россию, его настоящем.
С телефоном в руках Олег отправился на кухню, чтобы поставить греться чайник.
– Если уж ты меня разбудил, давай без предисловий.
– Ты ведь знаешь Альтшуллера?
– Который держит на плаву Сочинский кинофестиваль? Знаю понаслышке.
– Вчера я собирался взять у него интервью, но опоздал. Он страшно торопился. Предложил лететь следом к Черному морю, на очередной фестиваль.
Каллистратов держал трубку на расстоянии от уха – ему трудно было переносить спросонья полную энтузиазма скороговорку.
– Я ответил, что достижения отечественных кинематографистов меня мало волнуют. Оказывается, Альтшуллер намерен созвать там большую пресс-конференцию, чтобы поведать совсем о другом. Он не хотел говорить заранее, но бросил на бегу что-то о тайной масонской секте. Я, конечно вцепился как бульдог, но он оказался крепким орешком.
– Почему не в Москве?
– Я тоже задал этот вопрос. Он объяснил, что в столице с некоторых пор чувствует себя неуютно. Короче – я лечу на фестиваль.
– Все это попахивает очередной попыткой саморекламы, – заметил Олег.
Чайник вскипел и он сделал себе кофе.
– У меня чутье на сенсации. Полетели вместе. До начала пресс-конференции я попробую расколоть его на интервью. Сам понимаешь, в таких делах важно опередить остальных хотя бы на полкорпуса. Но надо еще вопросы задать с умом – тут тебе карты в руки.
– А билеты?
– Я уже заказал. Сварганим вместе материал, а потом подумаем куда его закинуть. Только не к нам в газету – шеф заплатит копейки.
– Если Альтшуллер действительно знает что-нибудь серьезное, я вообще отсоветую ему предавать дело гласности.
– Это было бы отлично. Если на пресс-конференции он эту тему не затронет, мы останемся монополистами.
* * *
Сочи встретил их свинцовым морем и теплым, уныло моросящим дождем. Все выглядело настолько буднично, что в реальность существования таинственной организации с архаичной символикой и сложной обрядностью верилось с трудом.
С другой стороны изыскания Каллистратова среди редких, изданных мизерными тиражами книг, неопубликованных дневников начала века, донесений царской охранки и большевистского ЧК показывали, что ходячее выражение «Мафия бессмертна» вполне применимо и к масонству. В какую бы страну не заносило его семена, растение прорастало на любой почве. И выполоть его окончательно не удавалось никому, потому что оно пускало ростки в темноту, под землю.
Везде по городу были расклеены плакаты очередного фестиваля, чувствовалась рука умелого организатора. В фойе гостиницы мелькали знакомые лица – московская киношная тусовка на неделю переместилась на юг.
– Надо уточнить у администратора – он наверняка остановился здесь, – Каллистратов уже сделал шаг к стойке, но Мигунов задержал его:
– Пошли оформим сперва аккредитацию. У гостиничного начальства голова и так идет кругом, без карточки на груди с тобой просто никто не станет разговаривать.
Девушки, которые занимались аккредитацией сами любезно сообщили номер, который забронировал себе Альтшуллер.
– Двадцать четвертый. Он всегда живет в одном и том же.
– Это значит второй этаж, – рассудил Мигунов. – Можно идти пешком.
На этаже их встретил юноша баскетбольного роста в малиновом пиджаке.
– Извините, но Григорий Евсеевич никого не принимает. Могу выдать пропуск на пресс-конференцию, осталось ровно двадцать штук.
– Молодой человек, он сам назначил нам встречу, – без тени смущения заявил Мигунов. – Давайте свяжемся с ним по телефону, и разрешим все ваши сомнения.
– Телефон отключен. Григорий Евсеевич четко и ясно сказал, чтобы его не беспокоили еще два часа.
– Передайте хотя бы записку, это очень важно.
– Хорошо.
Мигунов, не отрываясь, принялся строчить. Этот щуплый человечек все делал порывисто, энергично. В записке он напоминал про разговор перед отлетом Альтшуллера из Москвы. «Я привез с собой компетентного специалиста по тому вопросу, который вы намерены затронуть. Очень важно, чтобы вы переговорили с ним заранее.»
Молодой человек в малиновом пиджаке взял сложенный вдвое листок бумаги и направился по коридору к двери с золоченым номером «двадцать четыре». Остановился, пригладил рукой волосы, застегнул пиджак на одну пуговицу и отчетливо постучал.
Пока он дожидался ответа Мигунов сдвинулся ближе к двери. Прошла минута, прежде чем рядовой сотрудник известного дельца, осмелился приоткрыть дверь. Сделав шаг внутрь, он словно провалился без следа.
Мигунов подобрался вплотную к приоткрытой двери, прислушался и пожал плечами. Потом втянул ноздрями воздух и тревожно взглянул на Каллистратова.
– Не нравится мне эта тишина. Дай бог, чтобы я ошибся.
Теперь Олег тоже почувствовал запах – тяжкий, неприятный. Почему-то вспомнилась бродячая собака, которую в прошлом году пристрелили у них во дворе. Странная ассоциация…
Не вытерпев, Мигунов толкнул дверь. На паркетном полу ничком лежал полноватый человек в махровом халате, человек, который успевал делать бизнес на всем – от кинематографа до нефти, Григорий Евсеевич Альтшуллер.
* * *
Именно в этот день Максиму Левченко принесли сувенир – закопченный предмет, напоминающий обычный мастерок.
– Со вчерашнего пожара в доме на Никольской, – объяснил капитан Спесивцев.
Левченко уже знал об этой истории – на четырнадцатом этаже нового комфортабельного жилого дома хозяин одной из квартир решил сделать «евроремонт». Кончилось это тем, что у рабочих взорвался баллон с газом для сварки. Обошлось без жертв. Зато полностью выгорело два этажа, еще три пожарные залили водой при тушении.
Из ФСБ отправили на место событий своего сотрудника. Опросив жильцов и рабочих, Спесивцев не усмотрел ничего, что могло бы навести на подозрения о целенаправленной диверсии. На всякий случай он переоделся и бегло осмотрел сгоревшие квартиры.
Ничего интересного кроме мастерка. Довольно тяжелый, с массивной металлической ручкой. Но главное – отыскался он совсем не в той квартире, где делали ремонт.
Рабочие твердо заявили, что не имеют к мастерку никакого отношения.
– «Евроремонт» – это ж отделка, мы кирпичи не ложим.
– Я таких ни разу и в руках не держал. Смотрите, здесь и буквы нерусские.
На мастерке, действительно, были выгравированы несколько букв, не похожих ни на кириллицу, ни на латинский шрифт.
Спесивцев еще раз вернулся к тому месту, где нашел странный предмет. Похоже, он хранился в ящике сгоревшего стола. Что если это вообще не мастерок, а семейная реликвия? Какая-нибудь старинная лопаточка для торта. Нет для этой цели она все-таки слишком тяжела.
– Вспомнил о тебе – надо бы пополнить коллекцию Любченко.
– Интересная штуковина, – пробормотал майор.
– А что это за буквы?
– Без понятия… Спасибо, конечно, за сувенир, но у этой вещи должен быть хозяин.
– Я поинтересовался у соседей. Фамилия хозяина квартиры – Бородич. Вроде бы проживает в Швеции и даже организовал себе гражданство. Никто из них ни разу его не видел. За те два года, как дом заселили, в квартире появлялись разные люди, но постоянных жильцов не было.
Левченко не мог сказать, с какого момента начальство стало видеть в нем специалиста по тайным сектам. После успешного дела с российским филиалом «Аум Синрике»? После ареста богини «Белого братства»? С некоторых пор его регулярно привлекали к подобным делам.
Сам он считал себя профаном в этом «потустороннем» мире, гораздо более сложном и запутанном, чем реальный. Часто он задавал себе вопросы: какая сила влечет людей в тайные общества? Чего они хотят? – Причаститься к сокровенному знанию? Очутиться среди избранных? Завоевать высокое положение в новой иерархии, отрицающей земную? Или наоборот – не заботясь о будущем, слепо подчиниться чужой воле?
Беседуя с людьми, многие из которых с трудом возвращались к реальности, он пытался разобраться в их верованиях, даже самых бредовых. Но убеждался все больше и больше: главного они не в состоянии рассказать, даже если захотят.
Посвящение в таинство, видимо, заключается не в передаче и получении «секретной» информации, а в глубоком, не поддающемся передаче словами переживании, в котором слиты страх, боль и чувство просветления. Адская смесь…
Глава вторая. Предварительное расследование
Молодой человек в малиновом пиджаке прислонился спиной к стене – из последних сил боролся с подступающей дурнотой. Мигунов быстро присел на корточки и осмотрел тело, не касаясь его руками.
Не имело ни малейшего смысла приглашать врача, чтобы услышать его заключение. Смерть Альтшуллера не вызывала сомнений, она была столь же очевидной, как пасмурное небо, моросящий дождь и безрадостное море за окном. Стальной шип проткнул его голову насквозь – войдя на затылке, у основания черепа, он вышел из левой глазницы.
Теперь Каллистратов понял, какой запах показался ему отвратительным – запах крови.
– Я ничего не сделал, – пробормотал молодой человек в малиновом пиджаке. – Он уже лежал на полу.
Спрятав лицо в ладонях, юноша глубоко и прерывисто дышал.
– Кто будет звонить в милицию? – осведомился Каллистратов.
– Беру на себя. Я вроде бы ближе всех к телефону, – Мигунов никогда не упускал случая «попасть в историю».
– Осторожно, на трубке могут быть отпечатки пальцев! – истерично взвизгнул молодой человек.
– Григорий Евсеевич, вы у себя? – раздался женский голос из коридора.
– Блин, – Мигунов высунул голову наружу и попросил даму пригласить в номер старшего администратора.
– А Григорий Евсеевич? Он обещал меня принять.
– Это сейчас невозможно. Прошу вас, сходите за администратором. Тут всего два шага.
– Вот и сходите сами. Что я вам, девочка в конце концов?
– Марш на первый этаж! – скомандовал Мигунов.
Вернувшись в комнату, он сообщил:
– В самом деле. Пусть лучше администрация вызывает кого надо.
– Я его пальцем не трогал, – твердил молодой человек.
– Если вы встретите милицию в таком состоянии, то нужные улики отыщутся как по волшебству.
Появилась администраторша – представительная женщина лет пятидесяти в строгом костюме. Ее ухоженное лицо исказила гримаса ужаса. Она подняла глаза на присутствующих, словно спрашивая, как такое могло произойти.
– Мы сочли своим долгом прежде всего известить вас, – светским тоном заявил Мигунов.
– Какой кошмар, – администраторша опустилась в кресло, потом вскочила и кинулась в прихожую, чтобы захлопнуть дверь.
– Вы надеетесь избежать скандала? – спросил Каллистратов. – Следователь все равно начнет допрашивать всех подряд.
– Это будет потом… Господи, почему его умертвили так ужасно? Теперь фестивалю конец.
* * *
Прибывшая на место преступления милиция первым делом перекрыла все входы и выходы. Труп сфотографировали и увезли на экспертизу. Из номера забрали все личные вещи Альтшуллера, даже окурки из пепельницы. Сняли отпечатки пальцев с дверной ручки, с телефонной трубки, со стола.
