Банда возвращается

Замок, жалобно звякнув, упал на бетонный пол. Загоревшуюся тряпку затоптали ногами.

Виктория, открыв решетчатую дверь, опять двинулась вперед:

– Ищи, где-то здесь должны быть вентили водопровода… – и тут сама же воскликнула: – Вот они. Трубы надо перекрыть.

Александр передал ей свой фонарик:

– Лучше это получится у меня.

Даже ему вентили поддавались с трудом; как видно, их давно никто не трогал.

Туго закрутив оба вентиля, они оставили президентскую резиденцию без воды.

Оставался открытым вопрос: насколько скоро это заметят в резиденции.

Подойдя к лесенке, над которой виднелся люк в котельную дома Президента, Виктория и Александр стали терпеливо ждать результатов своей диверсии. Хотелось курить, но это было нельзя.

Виктория тихонько объясняла Александру схему дома – дабы не терять понапрасну времени.

Банда, слушая, изредка задавал вопросы:

– Значит, охрана рядом?

– Да, мы должны сразу наткнуться на них, если, конечно, в доме ничего не изменилось.

– Помещения для Президента?..

– Наверху. Ты увидишь там красивую винтовую лестницу.

– Не люблю винтовых лестниц, – поморщился Бондарович. – Предполагаю, что времени у меня будет в обрез – каждый этап надо пройти быстро. А винтовая лестница – это задержка. Ее не покроешь в три шага.

– Может, и покроешь. Она достаточно широкая – есть где развернуться…

Наконец над головой послышались звук открываемой двери и шаги.

Макарова и Бондарович насторожились.

Через некоторое время раздался голос:

– Я же говорю, тут ничего не может быть. Надо лезть вниз, наверняка там что-нибудь случилось.

Ему ответил молодой басовитый голос:

– Надо – значит, полезем…

– Ага! Полезем… Лезть-то придется мне. Тебе там, парень, делать нечего…

– Как знаешь! Могу и наверху покурить…

– Экономили на профилактике, экономили – вот и доэкономились… Эй, помоги сдвинуть крышку.

Александр и Виктория погасили фонари, приготовились к драке. Александр слышал, как взволнованно дышала в темноте девушка.

Заскрежетала сдвигаемая крышка люка, и спустя минуту по железной лесенке начал спускаться грузный человек в служебном халате – мастер-сантехник. Вот он сделал шаг в сторону, достал из кармана фонарь… и его рот оказался зажатым железной рукой Александра.

Банда прошептал этому человеку на ухо:

– Если хочешь жить, молчи, парень…

Сантехник испуганно вытаращил глаза – вот уж не ожидал попасть в такую передрягу, – но обмяк, как только Виктория с силой опустила ручку пистолета ему на затылок.

Охранник, позевывая, топтался наверху. Он был спокоен, поскольку в его инструкции входило только отпереть дверь в тепловой узел и находиться рядом все время проведения ремонтных работ.

– Ну, что там? – спрашивал охранник, посматривая вниз, в темноту.

Но ответом ему некоторое время была тишина. Тишина эта не смущала охранника: он понял, что мастер-сантехник ушел по линии водопровода и просто не слышит его.

Наконец из люка показалась рука мастера, которая выставила наверх сумку с инструментами, затем появилась наружу голова в летней кепке с козырьком.

– Ну, что, – без интереса спросил охранник, – все в порядке? Теперь будет вода?

– А-а-а, – хрипло протянул сантехник, выбираясь наружу.

Охранник, молодой парень, на свою беду не обратил внимания, что мастер после короткого пребывания в коллекторе стал явно стройнее…

Сантехник вдруг выпрямился и мощно ударил охранника кулаком в подбородок. Удар был очень профессиональный и сбил парня с ног – тот так и растянулся на полу во весь рост и лежал, тряся головой.

Из люка быстро выбралась Виктория и помогла связать молодого человека. Рот ему заклеили пластырем.

Девушка прошептала:

– Считай, первый этап пройден…

Огляделись.

Они находились в небольшой комнатке без окон. Бетонные стены, пол – метлахской плитки, тяжелая железная дверь с наваренной стальной ручкой… Дверь слегка приоткрыта, за дверью – коридор, яркий свет. Здесь, в комнатке, на стенах – вентили, под потолком – крашенные черной краской трубы; в углу – пара приборов, напоминающих счетчики. Это было техническое помещение – подвального или полуподвального типа.

Они переглянулись.

Вика провела по гладкой щеке Александра рукой и задорно подмигнула:

– Идем?

Банда оглянулся на охранника, который все еще был без чувств:

– Я – впереди…

Пройдя метров десять по коридору, они поднялись по чугунной лесенке и подошли к комнате отдыха охраны, которая отделяла бытовые помещения от жилых. Не тратя времени на разговоры, они шагнули вовнутрь, первым – Александр в робе сантехника. С деловитым видом прошел мимо распахнутой двери. На него охранники даже не обратили внимания.

Внимание обратила на себя Виктория, когда появилась в дверном проеме и скомандовала:

– Руки на стол. Всем сидеть и не шевелиться, даже не моргать.

Охранники, как и было велено, положили руки на стол и ошалело смотрели на девушку:

– Ты чего, Вика?

Виктория не шутила:

– Вы меня знаете хорошо, пятерых из шести я положу в несколько секунд, а шестой, может быть, сумеет выстрелить; вопрос в том, попадет ли он в меня.

Виктория вошла в комнату охраны, не сводя с парней пистолета, и закрыла за собой дверь на засов.

– Ты что, Вика, сбрендила? – опять спросил хрипло один из ребят.

Девушка сверкнула глазами:

– Молчать, не отвлекай внимание.

– Я не отвлекаю, я спрашиваю. За это ты не выстрелишь.

– Умник! Ты знаешь, что такое «сторожок»? И что такое нервы? Достаточно малейшего раздражителя, и палец дернется сам по себе… Мне ведь отлично известно, что и вы не детский сад. И совсем не в ваших интересах так облажаться – всем скопом сидеть под прицелом…

Парень пожал плечами и больше не сказал ни слова.

А Виктория подумала, что ей очень на руку будет провести кое-какую разъяснительную работу. Перед ней сидели совсем неплохие ребята. Неужели не поймут?..

Она стояла, подпирая спиной дверь:

– Там – наверху – отстраняют от власти Президента, которого вы охраняете. Генерал Кожинов охранял его лучше, именно поэтому Наум Степанович убит. Вы проглядели врага… Сейчас к Президенту пошел парень, которого я люблю, чтобы передать главе государства единственную вещь, которая может тому помочь – видеокассету. Очень возможно, что Александра подстрелят на полпути. А вы играете в домино и говорите, что я сбрендила. За вашей спиной творятся такие дела!..

Охранники хотели что-то сказать, но Виктория остановила их жестом:

– Помолчите, ребята, очень вас прошу.

Ее просьбе поверили. И расслабились. Если все правда – а никто из парней не сомневался, что их красавица-Вика говорит правду, – значит, не следовало вмешиваться. Пусть все идет как идет…

Девушка напряженно улыбнулась:

– Еще скажете мне спасибо.

Проведя по лицу грязной рукой, Александр поднялся по лестнице – не винтовой, – покачивая сумкой с инструментами, и, никого не заинтересовав, прошел через жилые покои. В этих комнатах никого не было…

Поглядывая в коридор, через который виднелась деловая половина дома, он повозился для порядка с батареей парового отопления, сняв наружную декоративную панель. Постучал газовым ключом, крутанул туда-сюда вентиль на трубе… Рукавом халата вытер проступивший на лбу пот… Да, это был ва-банк так ва-банк! Проникнуть в резиденцию Президента… Здесь с тобой, уж верно, долго разговаривать не будут: влепят порцию свинца меж бровей – и вся недолга. Быть может, доживаешь последние минуты, парень…

Несколько человек миновали в суете комнату, в которой изображал из себя сантехника Банда, даже не взглянув в его сторону. Александр думал, что ему сейчас разумнее предпринять: активно искать Президента в этом большом доме, где на каждом повороте коридора, возле каждой двери охрана, или спокойно ждать случая – пока Президент сам не пройдет мимо?.. Первый вариант не подходил – постороннего человека засекут быстро; удивительно было, как еще до сих пор не засекли… А третьего варианта не было. Приходилось ждать…

Через десять томительных минут в рабочей части резиденции стало заметно оживленнее. Послышались шаги многих ног по лестнице. Предположив, что это Президент и сопровождающие лица спускаются в конференц-зал для того, чтобы сделать запись заявления перед телекамерой, Александр взял сумку в руку, вышел из комнаты и направился неторопливой походкой туда же – на шум шагов.

Но далеко ему пройти не удалось.

– Ты куда? – вытаращил на него глаза первый же охранник в коридоре.

За этим охранником – метрах в трех – стоял второй, а дальше уже была та самая витая деревянная лестница, по которой спускались человек десять.

Александр узнал спину Президента, который поворачивал в этот момент по ходу лестницы.

– Меня вызвали, там вода течет, – Бондарович ткнул пальцем вперед.

– Стой, придурок, там же… – почти ласково сказал парень, которого позабавил столь очевидный идиотизм сантехника; иными словами sancta simplicitas – святая простота…

Удар в живот прямыми пальцами лишил паренька дыхания не менее чем на минуту. Тот, раскрыв рот, подобно рыбе, выброшенной на берег, тихо захрипел…

Второй охранник, почуяв неладное, начал разворачиваться в сторону Александра. Охранник выхватывал одновременно пистолет, но в руку ему уже летела сумка с инструментами, сбивая оружие с прицела. Начала поворачиваться охрана на лестнице, реагируя на шум…

Сумка упала на пол, из нее посыпались инструменты.

Александр уже стремительно летел вперед, выхватив из-за пазухи видеокассету:

– Президент!..

Сшибленный плечом охранник поднимался сзади:

– Стой, гад!..

– Президент!..

Ребята на лестнице уже выполнили свой основной долг, закрыв телами Президента и Секретаря Совета безопасности; теперь они с разной скоростью выхватывали оружие.

У Банды от волнения пересохло в горле. Он кричал:

– Поливода вас обманул, вот документ! – и не узнавал своего голоса, который стал каким-то хриплым.

Второй охранник, – отбивший в сторону сумку и потерявший пистолет, – принял правильное решение задержать нарушителя «голыми руками». Он схватил «сантехника» за робу и валил его на пол, надвигаясь сверху.

Падение на миг совсем сбило Александру голос, но главное было уже выкрикнуто, а его еще не застрелили.

Охранник был дюжий тяжелый парень, отбиться от него оказалось совсем не просто.

Банда хрипел:

– Он сам убрал Смоленцева!.. Чтобы подставить вас… Готовился переворот…

Президент, реакция у которого была гораздо медленнее, чем у тренированных парней из охраны, наконец начал проявлять какое-то внимание к происшествию. Повернул голову, на ходу пристально смотрел в лицо Бондаровичу… Долгая практика различных инцидентов научила его просто игнорировать их. Скандалы устраивают почти всегда сумасшедшие или фанатики. Причем ориентация их значения не имеет: они могут быть и против, и за Президента…

– Стреляй, – сказал Поливода ближайшему охраннику и ткнул пальцем в сторону Банды.

Президент молчал…

Охранник покосил на Поливоду глазом, но не пальнул. Александра спасал прижавший его к полу другой охранник. Ребята не хотели стрелять в своего.

– Стреляй же! – Поливода дергал парня за плечо. – Не то он бросит гранату…

Второй охранник, рассвирепев, старался скрутить Александра в бараний рог. Бондарович особенно не сопротивлялся, но все еще тянул в сторону Президента кассету, не давая противнику захватить эту руку:

– Здесь все материалы… – но бороться с охранником было все труднее. – Что ж ты молчишь!.. – это было восклицание отчаяния.

Президент, уловив для себя какую-то тень надежды в том, что кричал неизвестно откуда взявшийся психопат, повернулся к нему лицом и чуть отодвинул охранника, чтобы лучше видеть происходящее. На лице Президента уже не было и следа небрежения.

Александр заметил это и заговорил еще быстрее:

– Это запись Кожинова. На ней камера засняла Поливоду, который видит убийцу Смоленцева и подает ему знак… Президент, это важно…

Поливода вдруг вытащил из кармана небольшой пистолет:

– Сволочь, майор! – его оружие коротко хлопнуло.

Охранник на Бондаровиче дернулся всем телом и выгнулся назад.

Стоявший рядом с Поливодой боец сообразил что к чему и выбил одним ударом оружие у Секретаря из рук.

Президент, раздвинув всех, пошел к Александру:

– Помогите парнишке, он ранен, – Президент указал на охранника, потом на полпути повернулся и сурово взглянул на Поливоду. – А этого взять! Взять его!

Со всех сторон дома спешили люди.

Окровавленного охранника отнесли в сторону и над ним уже колдовал личный врач Президента.

Александр поднялся с пола, тяжело дыша и все еще протягивая кассету.

– Ты кто такой? – спросил Президент.

Охрана все еще нацеливала на Банду оружие.

Но это уже не смущало его:

– Майор ФСБ Бондарович, член группы по расследованию убийства Смоленцева.

– Это тот, которого ловили вместе с Макаровой? – припомнил Президент.

– Так точно.

– Мне сказали, что вы готовы дать показания против Кожинова и Елены и поэтому скрываетесь.

Голос Александра был все еще хриплый:

– Поливода лжет, он провел убийцу в Кремль, подавал ему знаки, а сегодня тот же наемник убил генерала Кожинова у меня на глазах.

Цель его была – изъять кассету… Вот эти показания я могу дать.

Президент кивнул:

– Хорошо. А где Макарова?

Бондарович оглянулся:

– Ее надо сейчас же выручить. Она внизу держит на прицеле ребят из охраны.

– Пойдемте посмотрим.

Президент пошел через жилую половину, двое ребят забежали вперед, держа наготове оружие. Один из них рванул было проверить все, прежде чем подойдет Президент, но тот во избежание возможных осложнений остановил его.

– Не убегай, – Президент замедлил шаг и осмотрел свое сопровождение, обратил внимание на оружие, направленное на Бондаровича. – Уберите оружие, этот человек сегодня на вес золота. Вы еще не поняли?

Все опустили свои пистолеты.

Наконец подошли к двери в комнату отдыха охраны. Один из ребят подергал – закрыто.

– Здесь? – спросил Президент.

Банда кивнул:

– Да.

Парень из охраны предупредил:

– Господин Президент, не становитесь перед проемом, могут выстрелить через дверь.

Президент посмотрел на него скучающим взглядом и постучал костяшками пальцев в дверь:

– Макарова, ты там?

Виктория вздрогнула, услышав Президента.

– Да, господин Президент, – ответила она чистым голосом, будто песню пела.

– Открой мне.

Виктория окинула взглядом шестерых онемевших «арестованных» и, усмехнувшись, спрятала пистолет в наплечную кобуру.

– Поняли, козлы доминошные? – сказала она им и повернулась к двери – открывать Президенту.

Ребята молчали и были бледны. Вид они собой являли не самый геройский…

Глава 11

Разбор полетов

Президент,

10 часов вечера,

26 марта 1996 года,

Завидово

Виктория с громким стуком отодвинула засов, распахнула дверь и доложилась Президенту:

– Лейтенант Макарова.

Президент вошел в комнату и внимательно оглядел шестерых бойцов, стоящих навытяжку за столиком, на котором лежали костяшки домино. Недобро усмехнулся.

– Проиграли вы, ребята, работу, – сказал он. – Что стоите? Можете доигрывать партию…

Виктория закусила губу.

– Никого не покалечила, Макарова? – спросил Президент.

– Надо развязать еще одного бойца – он в подвале. И сантехника, а то человек замерзнет.

Президент кивнул.

Трое побежали в теплоцентраль.

– Как ты сюда попала? – Президент неопределенно повел рукой, что, должно быть, означало не собственно комнату охранников.

– По подземным коммуникациям от ваших соседей, господин Президент.

– А к соседям как?

– Елена Борисовна привезла и помогла войти в канализационный люк, – не совсем ловко выразилась Виктория.

Президент сдвинул брови.

– Странно, мне говорили, что попасть сюда невозможно. Майор, ты смог бы меня застрелить сегодня? – поинтересовался Президент.

– При известном везении, может быть… – недоуменно ответил Бондарович, не понимая, почему Президент занимается такими пустяками, когда есть дела посерьезней; страну лихорадило, люди ждали заявления.

– А к президенту Клинтону ты могла бы подобраться, Макарова?

Виктория подавила улыбку:

– Если послужить у него в охране лет пять, то – может быть.

– Не надо, – сказал Президент, – служи у меня. Пошли в мой кабинет.

«Вполне вероятно, что Президент нагоняет страху на охрану, чтобы они меньше думали о малоприятной для Президента ситуации, а больше беспокоились о своей шкуре, он просто овладевает положением», – подумал Бондарович, и у него стало легче на душе.

Александр поймал повеселевший взгляд Виктории.

Президент распорядился:

– Вызовите Елену от соседей.

Все стали подниматься за ним наверх. Охрана наконец-то догадалась спрятать свои пистолеты.

Полковник Карпик остался с «арестованными» доминошниками и провел с ними беседу.

После его ухода один из шестерых сказал:

– Вика получила бы посмертно «Героя России», несколько из нас – кресты на могилу, а остальные не знали бы как в глаза людям смотреть. Нет уж, лучше так, – пусть я хреновый боец. Пошел бы он, этот Карпик!..

Настроение у ребят, понятное дело, было не из лучших.

Вся толпа вошла в рабочий кабинет.

Президент огляделся и сказал:

– Останьтесь Карпик, Макарова, майор…

– Бондарович, – подсказали ему.

– Майор Бондарович, – уважительно повторил Президент, – Поливоду сюда… Когда придет Елена, пустите в кабинет. Да, где пресс-секретарь?

– Я здесь, – откликнулся кто-то из коридора.

Президент негромко и по-деловому отдавал распоряжения:

– Оператор пусть побудет внизу; возможно, я сделаю заявление о сегодняшних событиях… И еще, – он кивнул пресс-секретарю, – обзвони сейчас же важнейшие средства массовой информации и дай короткую справку, что слухи о болезни и отставке Президента являются провокационными. Я думаю, они знают, как эту информацию подать…

Привели Поливоду, посадили в сторонке; за спиной его стали два бойца.

– Охрана может идти, – сказал им Президент.

– Господин Поливода арестован, – осмелился напомнить один из бойцов.

– Наденьте на него наручники.

Приказание, к глубокому негодованию бывшего Секретаря Совета безопасности, было выполнено.

Карпик решился сделать замечание, поскольку бойцы, хорошо зная службу, все еще мялись, не решаясь уходить:

– Господин Президент, охранники не имеют права оставлять арестованного без вооруженной охраны, если в помещении присутствует Президент.

– Макарова, у тебя есть оружие?

– Так точно, – отозвалась Виктория.

– Этого достаточно, идите.

Охранники наконец удалились.

Появилась взволнованная Елена Борисовна и бросилась к отцу:

– Все в порядке, папа? Как сердце?

Президент взглянул на нее строго:

– Почему ты запускаешь в мой дом бандитов?.. Они арестовали половину охраны, одного пристукнули, чуть не на шею мне прыгали?.. Как с этим быть?

Елена испуганно оглядела сидящих здесь совсем не страшных «бандитов».

Виктория решилась ей открыто улыбнуться, чтобы прояснить ситуацию: папа шутит.

– Я что-то неправильно сделала, отец?

Президент улыбнулся:

– Ты сделала самую умную вещь в своей жизни. Был очень опасный – переломный – момент. Мы потом об этом поговорим. Садись теперь телевизор смотреть.

Принцесса облегченно вздохнула.

Президент обвел глазами присутствующих, отчего все, как по команде, притихли.

– Я хочу сейчас увидеть те материалы, которые принес майор, опросить присутствующих, чтобы уяснить себе ситуацию и сделать соответствующее чрезвычайное заявление по телевидению. Поставьте кассету.

Начался знакомый фильм.

Бондарович сначала вставлял поясняющие замечания, а после взял указку и пульт управления в свои руки и до последней подробности объяснил весь ход событий. Почти теми же словами, какими им с Викторией объяснял суть генерал Кожинов. Виктория поняла, что со стороны Александра это была своеобразная дань уважения покойному генералу…

– Что скажешь, Григорий? – обратился Президент к Поливоде, сидящему в наручниках.

– Пусть попробуют доказать что-нибудь из этой белиберды на суде, – зло тряхнул цепочкой наручников бывший Секретарь СБ. – Тут догадки одни… К тому же умельцы из технического отдела могут смонтировать при желании десяток подобных кассет… Для суда это вряд ли будет серьезной уликой…

– Ты не перед судом, ты передо мной отвечай! – глухо оборвал его Президент.

Григорий Поливода молчал.

– Значит, все правда.

Карпик вставил:

– Жалко Смоленцева, умный был паренек, зря позарился на их деньги.

– Он не входил ни в какие контакты с КПРФ и никаких денег не брал, – со знанием дела заявила Виктория.

– Как так? – встрепенулась Елена.

– Генерал Кожинов сегодня объяснил нам, что все это – полная липа. Деньги пришли без договора в день убийства, Виктор Смоленцев ничего и не слышал о них… Скажите, Елена Борисовна… Ведь это Поливода снабжал вас информацией о «предательстве» Смоленцева?

– Д-да, он, – сказала Елена и закрыла глаза рукой.

– А фотография? – спросил Президент.

Виктория объяснила:

– Смоленцев с Липкиным обсуждали всего лишь передачу: диалог Липкина и Немцова.

– Вот как. Кто его убил?

Бондарович прокрутил пленку и показал:

– Вот Поливода входит в Кремль вместе с убийцей, а вот убийца выходит.

– Кто это? – резко спросил Президент у Поливоды. – Фамилия, имя, место службы…

Поливода презрительно скривился:

– Не знаю, мне его дали для технической помощи.

– Карпик, немедленно выясни и дай задание задержать.

– Будет исполнено, – Карпик сделал запись в блокноте.

Президент задумался:

– Я одного не понимаю, почему Кожинов сразу это все не выложил мне?

– Он объяснил нам, господин Президент, – сказал Бондарович. – Он пытался проследить все нити заговора и заставлял их проявить себя. Провоцировал на действия… Но они проявили себя слишком сильно. Наверное, генерал и сам не ожидал такой активности… – Бондарович с удрученным видом развел руками. – Я и Макарова видели сегодня, как этот же самый капитан убил генерала Кожинова.

Президент обдумывал услышанное с мрачным лицом:

– Общая картина мне ясна. Готовьте съемку заявления. Сделайте прямой эфир.

Карпик записывал распоряжения в блокнот.

А Президент уже подошел к Поливоде:

– Отдать бы тебя, Гришка, под суд да расстрелять за предательство и убийства…

Поливода огрызнулся:

– Руки коротки.

– Нельзя, ты прав, сволочь.

* * *

Прокофий Климентьевич,

11 часов вечера,

26 марта 1996 года,

дома на Старом Арбате

Дети не появлялись. Прокофий Климентьевич подавлял беспокойство усилиями железной воли.

Когда по радио передали, что есть слухи о гибели Кожинова на даче, старик Орлов начал всерьез молиться. Неужели он так ошибся?.. Если он своим неправильным расчетом послал внучку на гибель, – то будь оно все неладно. Впрочем, если Виктория со своим женихом постреляла на даче охрану и самого Кожинова, то дело еще большая дрянь – с позором. А уж позора старому Орлову совсем не перенести…

Затем в средствах массовой информации пошли намеки на отставку Президента по состоянию здоровья, и старик стал думать о том, что черт с ней, с этой страной, но вернулась бы Виктория жива и невредима; в суматохе революций про нее и не вспомнят… Но если она приложила руку к смерти Кожинова и отставке Президента, то лучше – не надо ее возвращения. Прокофий не сможет принять ее…

Так и мучился старик целый день, разрываясь между любовью к внучке и собственным пониманием чести и долга. От нервозности усилился кашель.

В одиннадцать вечера прервался некий сериал, и диктор объявил, что сейчас прозвучит чрезвычайное заявление Президента РФ в прямом эфире.

«Вот и доигрались», – подумал старик.

На экране появилось знакомое всему миру лицо с крупными, будто рублеными, чертами.

Президент заговорил чуть взволнованным голосом:

– Дорогие сограждане, я должен сделать вам чрезвычайное сообщение, как велят мне моя совесть и мой гражданский долг. Страну в последнюю неделю потрясает небывалый политический кризис. Он вызван изначально тем, что многие в этой стране очень стремятся занять место Президента Российской Федерации.

Несколько секунд длилась пауза.

Прокофий Климентьевич весь обратился в слух.

Президент будто смотрел ему прямо в глаза: