Отдельные виды обязательств в международном частном праве

Значительное продвижение в развитии и унификации коллизионных правил связано с разработкой в 1986 г. новой Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже (далее – Конвенция 1986 г.). Ее целью было изменение ряда положений Конвенции 1955 г. и внесение дополнений в Венскую конвенцию 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров, касающихся определения субсидиарного статута норм, используемых для восполнения имеющихся в ней пробелов.

Сохраняя ряд важных положений, содержавшихся в ранее принятых актах, Конвенция 1986 г. существенно расширила круг унифицированных правил, которые могли бы способствовать более полной и четкой регламентации вопросов применения коллизионного метода в регулировании международной купли-продажи. В нее включены новые принципиальные правила, в частности, определяющие сферу действия применимого права, возможность применения права, с которым договор с учетом всех обстоятельств имеет более тесную связь. Предусматриваются возможность сторон договориться о подчинении договора купли-продажи в целом или в его части какому-либо иному праву, помимо того, которым он регулировался ранее, возможность применения императивных норм страны суда и др. Конвенция 1986 г., как и Конвенция 1958 г., не вступила в силу. Причиной явились расхождения в доктрине, а также в практике применения континентальной и англосаксонской систем международного частного права, ставшие препятствием для признания этих конвенций достаточным числом государств. Тем не менее разработка данных актов сыграла положительную роль. Многие сформулированные в них положения способствовали сближению позиций различных государств при выработке общих подходов в дальнейшей работе по унификации коллизионных норм на международно-правовом уровне, а в последующем нашли отражение и в национальном законодательстве ряда стран.

Процесс унификации и выработки общих подходов к регулированию внешнеэкономических отношений активизировался с появлением экономических союзов, объединяющих значительные группы государств.

С созданием Европейского Союза началась разработка единообразного правового регулирования, облегчающего осуществление торгово-экономических контрактов между организациями стран, входящих в Союз. В рамках ЕС была подготовлена Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г.[16] (далее – Римская конвенция), являвшаяся в течение длительного времени основным источником коллизионного права для участников Союза. Ее значение неоднократно подчеркивалось в литературе. К.М. Шмиттгоф, например, писал, что Римская конвенция «представляет собой коллективное мнение юристов-специалистов по международному частному праву Западной Европы о том, каким должно быть современное коллизионное право, регулирующее контрактные отношения»[17]. Она была принята государствами – членами ЕС в качестве международного договора.

Согласно ст. 1 Римская конвенция применялась к договорным обязательствам в любой ситуации, связанной с выбором между законами различных государств[18]. Она имела приоритет перед национальными нормами государств-участников и, таким образом, способствовала формированию общего права для всех государств Европейского Союза.

В соответствии со ст. 2 Римской конвенции согласованное сторонами право применялось независимо от того, является ли оно правом одного из государств, к которым они принадлежат, или нет. В последующих нормах воспроизведены и развиты наиболее важные положения, которые в свое время были зафиксированы в Гаагских конвенциях: об автономии воли сторон, о возможности договориться о применимом к договору в целом или только к его части праве, о возможности достижения в любое время сторонами договоренности о подчинении договора праву, отличному от того, которым он регулировался ранее, и др. Предусматривались условия применения императивных норм национального права, включая императивные нормы третьих стран.

В тех случаях, когда контракт не содержал положений о применимом праве и выбор сторон не мог быть установлен с достаточной определенностью исходя из условий контракта или обстоятельств дела, договор согласно ст. 4 Римской конвенции подлежал регулированию правом страны, с которой он имеет наиболее тесную и реальную связь. Положения Римской конвенции были восприняты национальным законодательством ряда стран, в том числе не входящих в ЕС. Некоторые из них нашли отражение в разд. VI ГК РФ.

В 2008 г. Римская конвенция была заменена Регламентом (ЕС) № 593/2008 Европейского Парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I») (далее – Регламент «Рим I»)[19], вступившим в действие 17 декабря 2009 г. (за исключением ст. 26, которая применяется с 17 июня 2009 г.)[20]. С этого момента Римская конвенция фактически утратила силу для абсолютного большинства стран ЕС[21]. В соответствии с п. 2 ст. 24 Регламента «Рим I» любая отсылка к Римской конвенции понимается как отсылка к Регламенту, который в литературе[22] характеризуется как эволюционный нормативный правовой акт, вышедший из европейского международного частного права.

Регламент «Рим I» устанавливает на территории государств – членов Европейского сообщества и Европейского Союза единообразные коллизионные нормы, определяющие, законодательство какого именно государства (не обязательно государства – члена ЕС) должно применяться в том случае, если правоотношение содержит иностранный элемент и, соответственно, может регулироваться правом разных стран.

Основываясь на положениях, закрепленных в Римской конвенции и проверенных практикой ее применения, Регламент «Рим I» вместе с тем предусматривает ряд новых по сравнению с Конвенцией положений, отражающих современные требования международного экономического сотрудничества.

Регламент «Рим I», как в свое время и Римская конвенция, подтверждает принцип автономии воли сторон при выборе применимого права (ст. 3); при этом подчеркивается, что выбор избранного сторонами права должен быть прямо выражен или определенно вытекать из положений договора либо из обстоятельств дела.

Существенные изменения внесены в редакцию ст. 4 Регламента «Рим I», определяющей право, подлежащее применению при отсутствии выбора сторон. Имеющиеся различия в позициях представителей стран континентального и общего права потребовали от разработчиков данного документа проявления максимальной четкости в формулировании и раскрытии содержания принципа «наиболее тесной связи договора» с правом определенной страны, а также других коллизионных привязок[23].

Регламент «Рим I» предусматривает конкретные коллизионные привязки по основным типам договоров, применяемым во внешнеэкономической сфере, – купли-продажи, оказания услуг, аренды недвижимости и др. Для договора купли-продажи – это право страны, где имеет свое обычное место жительства продавец (п. 1 ст. 4). В тех случаях, когда заключаемый сторонами договор не входит в перечень обязательств, имеющих дифференцированные коллизионные привязки, либо относится к смешанным, действует правило, предусмотренное п. 2 той же статьи: применимым признается право той страны, где находится обычное место жительства стороны, которая должна осуществить исполнение, имеющее решающее значение для договора. Предусматриваются возможные исключения из этих правил, например для случаев, когда договор имеет явно более тесные связи с другой страной (п. 3 и 4).

Отдельная статья Регламента «Рим I» (ст. 9) посвящена применению преобладающих императивных положений, соблюдение которых признано страной в качестве имеющих принципиальное значение для охраны ее публичных интересов, таких как ее политическое, социальное или экономическое устройство в такой степени, что они подлежат применению к любой ситуации, подпадающей под их действие, независимо от того, какое право в ином случае подлежало бы применению к договору согласно нормам Регламента. Суд может применить также преобладающие императивные положения права страны, где возникающие на основании договора обязательства должны быть или были исполнены в той мере, в какой эти положения делают исполнение договора незаконным. При решении вопроса о придании действия этим положениям должны учитываться их характер и цель, а также последствия их применения или неприменения.

В 2015 г. Гаагской конференцией по международному частному праву был принят новый документ, в котором нашли отражение современные тенденции в области регулирования внешнеэкономического сотрудничества хозяйствующих субъектов из разных стран, – Гаагские принципы выбора применимого права к международным коммерческим договорам (далее – Гаагские принципы)[24].

Гаагские принципы состоят из введения, преамбулы и 12 статей. Принципы, как указывается во введении, не являются формально обязательным документом, модельным законом, который должен быть принят государствами, или сводом принципов, которые рекомендуются Гаагской конференцией для инкорпорации государствами в национальное законодательство. Они могут служить руководством для реформы национального законодательства о выборе применимого права и действовать наряду с существующими правовыми инструментами в данной сфере – Регламентом «Рим I», Межамериканской конвенцией 1994 г., гаагскими конвенциями. Отмечается также, что преамбула и статьи Гаагских принципов могут рассматриваться как пример наилучшей практики в отношении признания автономии воли сторон в выборе применимого права в международных коммерческих контрактах[25].

Разработка унифицированных коллизионных норм на региональном уровне осуществлялась и другими странами. Примером может служить Конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г., принятая 17 латиноамериканскими странами, США и Канадой на Пятой межамериканской конференции по частному праву[26].

Необходимость создания единых унифицированных правил, в том числе коллизионных норм, возникла и перед странами, вошедшими в состав СНГ. Сохранившиеся в значительной мере кооперационные и иные связи между хозяйствующими субъектами этих стран, входивших прежде в единое экономическое и правовое пространство, и намерение большей части ставших независимыми государств развивать дальнейшее сотрудничество на новых принципах придали актуальность этой проблеме.

В 1992 г. между государствами Содружества заключено Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г. (далее – Киевское соглашение),[27] а в 1993 г. подписана Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (далее – Минская конвенция)[28]. В указанных документах получили отражение отдельные вопросы определения применимого права, причем в основном исходя из норм гражданского законодательства этих стран, действовавшего во время принятия указанных актов.

И Киевское соглашение, и Минская конвенция в качестве источника правового регулировании прав и обязанностей сторон, заключающих сделку, отсылают к законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон[29]. Согласно п. «г» ст. 11 Киевского соглашения форма внешнеторговых сделок должна определяться по законодательству места ее совершения, т. е. без увязки с содержанием обязательства. Подобные нормы содержались ранее в российском законодательстве (до принятия Основ 1991 г.), а также в законодательстве других стран СНГ. При последовавшем вскоре пересмотре национального гражданского законодательства многие страны – участницы Киевского соглашения от этого принципа отошли.

В ГК РФ, принятый в 1994 г., а также в кодексы других государств СНГ, разработанные с учетом Модельного Гражданского кодекса для стран СНГ, включены специальные разделы (в ГК РФ – часть третья), содержащие развернутую систему коллизионных норм, отвечающих современному доктринальному подходу, а также ориентированных на международную практику, сложившуюся в последние десятилетия. Важные принципиальные дополнения в часть третью ГК РФ внесены Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации».

При высокой степени сближения гражданского законодательства стран, входящих в СНГ, и здесь, как и в иных региональных системах, сохраняются известные несовпадения. Поскольку коллизионные привязки, содержащиеся в Киевском соглашении и Минской конвенции, не отвечают современным требованиям регламентации международных экономических отношений, возникла реальная необходимость внесения в названные документы изменений с учетом получивших широкое признание принципов международного частного права[30].

Создание унифицированных правил в рамках экономических союзов (на региональном уровне), базирующихся в значительной степени на общих принципах, может служить предпосылкой для принятия международного акта более широкой сферы действия, реализующего ту идею, которая возникла на первых этапах унификации (имеются в виду, в частности, названные выше Гаагские конвенции)[31].

На формирование единообразных подходов при решении вопросов применимого права на основе коллизионного метода регулирования значительное влияние оказывает практика международных арбитражных судов и других аналогичных институтов, в том числе Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС).

2. Приоритетным способом создания равных правовых условий взаимодействия внешнеэкономических партнеров было, как уже отмечалось, и продолжает оставаться принятие унифицированных международных актов, непосредственно регулирующих частноправовые отношения.

Процесс выработки унифицированных международных правил, регулирующих договоры купли-продажи, заключаемые субъектами разных стран (сделок с иностранным элементом), осуществлялся в значительной мере параллельно как на региональном уровне, так и в более широком, универсальном направлении.

1 июля 1964 г. Гаагской конференцией были приняты две международные конвенции: о Единообразном законе о заключении договоров международной купли-продажи товаров[32] и о Единообразном законе о международной купле-продаже товаров[33]. С принятием этих актов впервые были созданы общие правила заключения и исполнения таких договоров. Особое значение, как отмечалось в литературе[34], имело достижение единообразия в отношении заключения договоров международной купли-продажи «между отсутствующими», по переписке, путем отражения теории «получения акцепта», свойственной континентальному праву. Впервые в международно-правовых актах были освещены вопросы защиты интересов продавца и покупателя, использования в этих целях категории «существенного нарушения договора».

В названных конвенциях учитывались главным образом правовые традиции и экономические реалии континентальных стран Западной Европы, т. е. региона, принимавшего наиболее активное участие в их подготовке, что не устраивало ряд стран, относившихся к другим правовым системам, в связи с чем они не нашли широкого применения[35].

В течение нескольких десятилетий работа по унификации материально-правовых норм проводится в рамках Комиссии по праву международной торговли Организации Объединенных Наций (ЮНСИТРАЛ).

Универсальным актом, регулирующим отношения в сфере международной купли-продажи товаров, охватывающим широкий круг участников из государств разных регионов и континентов, стала Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров, принятая дипломатической конференцией, созванной ООН в Вене в 1980 г. и вступившая в силу с 1 января 1988 г. (далее – Венская конвенция).

На территории СССР Венская конвенция вступила в действие с 1 сентября 1991 г. Российская Федерация стала ее участницей в декабре 1991 г., сделав заявление о том, что она приняла на себя в полном объеме ответственность по всем обязательствам СССР. Из государств – членов СНГ в Конвенции участвуют Армения, Белоруссия, Киргизия, Молдавия, Узбекистан.

С принятием Венской конвенции впервые, как отмечалось в литературе, в истории международно-правовой унификации права международных контрактов удалось найти взаимоприемлемые решения по важнейшим аспектам заключения и исполнения договоров международной купли-продажи товаров, совместив подходы континентального и англо-американского права[36]. «Текст Конвенции, – отмечает М.Г. Розенберг, – свидетельствует о стремлении ее участников обеспечить сбалансированность интересов сторон контракта с учетом деловой практики и норм национальных законодательств. Это, в частности, проявляется в том, что практически текстуально совпадают положения Конвенции, относящиеся к средствам правовой защиты, предоставляемой как продавцу, так и покупателю при нарушении контракта другой стороной. Гибкость формулировок норм Конвенции позволяет (при их применении) учитывать конкретные обстоятельства каждой сделки»[37].

В Венской конвенции отражен один из главных принципов определения источников правового регулирования международных экономических отношений – свобода выбора их по усмотрению сторон (за некоторыми исключениями). В настоящее время участниками Конвенции являются более 80 ведущих стран мира, среди которых Австрия, Австралия, Аргентина, Германия, Замбия, Ирак, Египет, Италия, Мексика, США, Франция, Швеция и др.

Венская конвенция представляет собой развитую систему унифицированных норм, регулирующих отношения сторон по договору международной купли-продажи товаров[38]. Определяющим критерием для признания контракта таким договором и применения к нему Конвенции является нахождение коммерческих предприятий участников сделки в разных государствах. Он считается основным признаком договорных отношений, подпадающих также под действие ряда других международных конвенций – Конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г., Конвенции и международном финансовом лизинге 1988 г., Конвенции о представительстве при международной купле-продаже товаров 1983 г. Из этого следует, что Конвенция о международной купле-продаже товаров 1980 г. может применяться и к договорам между партнерами одной национальности (государственной принадлежности), если они находятся на территории разных стран.

В литературе уделяется внимание толкованию используемого в п. 1 ст. 1 Венской конвенции термина «коммерческое предприятие». Наиболее распространенным является мнение, что его следует трактовать как место основной деятельности участника сделки, постоянное место осуществления деловых операций (которое может не совпадать с местом регистрации компании)[39]. Для применения Венской конвенции необходима также осведомленность сторон о нахождении предприятия контрагента в другом государстве (п. 2 ст. 1). Ни национальная принадлежность сторон, ни их гражданский или торговый статус, ни гражданский или торговый характер договора не принимаются во внимание при определении применимости Венской конвенции (п. 3 ст. 1).

Для применения Венской конвенции согласно ст. 1 п. «а» и «b» необходимо, чтобы договор международной купли-продажи был связан с государствами – ее членами, т. е. имеются в виду случаи, когда коммерческие предприятия продавца и покупателя расположены в разных договаривающихся государствах либо когда в силу норм международного частного права подлежит применению право государства – участника Венской конвенции.

Регулируя заключение договора купли-продажи и вытекающие из него обязательства продавца и покупателя, Венская конвенция в то же время не затрагивает вопросов действительности самого договора либо любого из его положений, а также любого обычая и последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар.

Венская конвенция состоит из четырех частей, включающих 101 статью: ч. I – «Сфера применения и общие положения»; ч. II – «Заключение договора»; ч. III – «Купля-продажа товаров»; ч. IV – «Заключительные положения».

В первой части определяется сфера действия Венской конвенции, а также содержатся общие положения относительно применения ее норм. Действие Конвенции распространяется на договоры, заключаемые не только между юридическими лицами, но и с участием граждан. Вместе с тем она не регулирует отношения по продаже товаров, которые приобретаются для личного, семейного или домашнего использования (за исключением случаев, когда продавец не знал и не должен был знать, что товары приобретаются для такого использования); по продаже судов водного и воздушного транспорта, судов на воздушной подушке, электроэнергии, а также фондовых бумаг, акций, обеспечительных бумаг, оборотных документов и денежных продаж с аукционов.

Кроме того, Венская конвенция не применяется к определенным видам отношений, а именно: когда предметом договора является товар, подлежащий изготовлению или производству (т. е. отношения носят подрядный характер), если сторона, заказывающая товар, берет на себя обязательство поставить существенную часть материалов, необходимых для его изготовления или производства. Не применяется Конвенция и к отношениям по поставке товаров, если обязательства сторон касаются в основном выполнения работ или предоставления иных услуг.

Вторая часть Венской конвенции посвящена заключению договоров, а третья («Купля-продажа товаров») содержит положения об обязательствах продавца и покупателя, средствах правовой защиты в случае нарушения договора покупателем и продавцом, об ответственности сторон, случаях освобождения от ответственности, последствиях расторжения договора. Эти части имеют определенную автономность: государство-участник может по своему усмотрению заявить об обязательности для себя как обеих названных частей Конвенции, так и одной из них (ст. 92).

В четвертой части Венской конвенции содержатся заключительные положения, касающиеся порядка присоединения к ней, ее действия на территории государства, имеющего две или более территориальные единицы с самостоятельными системами гражданского права, оговорок, денонсации Конвенции и др.

В целом Венская конвенция носит диспозитивный характер. Устанавливая единообразный режим правового регулирования договора международной купли-продажи товаров, она в то же время дает сторонам возможность отступать в контракте от любого из ее положений или изменять условия его действия. Более того, сторонам предоставлено право договориться о полном исключении применения Конвенции к их отношениям (ст. 6)[40]. Единственным исключением из правила о диспозитивности норм Конвенции является требование ст. 12, посвященной форме контракта. В ней установлены специальные правила для случаев, когда в силу ст. 96 Конвенции договаривающееся государство, законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались или подтверждались в письменной форме, сделало заявление о неприменении любых положений Конвенции, допускающих иную форму заключения, изменения или прекращения соглашения сторон.

За истекший период действия Венской конвенции выработалась обширная практика ее применения. Исследованию этого акта, толкованию положений, определению соотношения ее с другими правовыми актами, применяемыми в регулировании международной торговли, посвящены труды многих ученых и специалистов-практиков из разных стран[41].

По ряду вопросов, связанных с применением Венской конвенции, в доктрине и на практике высказываются различные точки зрения. К их числу относится, например, вопрос о согласовании сторонами контракта условий об исключении применения Конвенции к их отношениям. Речь идет об организациях, на которые в силу ст. 1 Конвенции распространяется ее действие, но они предпочитают воспользоваться положением ст. 6 Конвенции, дающим им право исключить ее применение.

Некоторые авторы полагают, что воля сторон в таких случаях должна быть четко и недвусмысленно выражена в заключенном ими контракте путем внесения в него условия о неприменении к их отношениям Венской конвенции 1980 г.[42]

В практике международных арбитражных судов можно наблюдать неоднозначный подход к решению подобных вопросов. Так, при рассмотрении МКАС нескольких дел, в которых стороны согласовали в качестве права, применимого к их отношениям, действующее законодательство Российской Федерации, арбитражный суд приходил к выводу, что стороны таким образом выразили свое намерение исключить применение Венской конвенции, и разрешал споры в соответствии с нормами внутреннего законодательства России[43]. Иная точка зрения по данному вопросу была отражена в ряде других решений[44].

Справедливой представляется позиция В.А. Кабатова, полагавшего, что стороны, употребляя в своем соглашении о применимом праве термин «законодательство», а не «право», скорее всего, не имеют в виду исключение положений международного договора, а делают это либо по небрежности, либо по неосведомленности[45].

В тех случаях, когда по соглашению сторон или решению суда признавалось применимым российское право (т. е. использовалось более широкое понятие, чем «законодательство»), арбитражный суд, исходя из того, что нормы Венской конвенции являются частью российской правовой системы, применял их, а нормы российского гражданского законодательства – лишь субсидиарно (основываясь на п. 2 ст. 7 Конвенции)[46].