скачать книгу бесплатно
Она пожала плечами и ответила просто и без подначки:
– Я твой Проводник. Зови меня оЙми.
На попутке за стольник они добрались до Второй Рощинской.
– Домой-то я могу зайти? – он не был уверен, что она позволит, но оЙми кивнула:
– И можешь, и должен.
Он подчинялся ей, не зная, что она потребует от него в следующую минуту, но почему-то верил всему, что она говорила (впрочем, она ещё ничего толком не сказала, не объяснила). Ни одна девица ещё не вела себя с ним так, как эта чудачка. Он откуда-то ясно понимал, что эта оЙми знает о нём если не всё, то очень многое и, стало быть, способна прояснить неясности, аномалии и причины его неудач: то, что волновало его ещё с детства, и то, что разрывало его сознание последние недели.
Едва вошли, она тут же выдала инструкцию:
– Собери смену белья, куртку на случай холода, в одежде не выпендривайся: чем проще, тем лучше. Мыльно-рыльные принадлежности не забудь – возьми те, что родители тебе в больницу привезли. В квартире отключи все приборы – повынимай из розеток, и ещё автоматы в щитке выключи. Перекрой воду. Всё. И не копайся, как девица в сборах на курорт.
Он принялся в точности выполнять сказанное ею.
Дома всё оставалось без изменений: родители ничего не тронули, когда заехали за вещами, лишь в ванной, в бачке для стирки он обнаружил заляпанные кровью джинсы и футболку, в которых он бился в метро. оЙми равнодушно побродила по комнатам, пока он переодевался в более подходящие вещи (родители прихватили в больницу что попало, не заботясь о вкусах сына).
Всеслав утрамбовывал небольшой рюкзачок, когда стало слышно, как в замке входной двери кто-то копается. Вряд ли это были родители: они так просто к нему в квартиру не ходили, уважая его личное пространство. Всеслав обернулся к оЙми, вернее, к тому месту, где она только что стояла, но там уже было пусто. О, женщины! Хоть бы намекнула, что делать, если такая всезнайка…
Всеслав выскочил в прихожую и завертелся на месте, ища укрытие. В дальние комнаты ему бежать не хотелось. Мало ли кто прётся в квартиру. Шум за дверью продолжался и Всеслав нырнул в ванную, оставив дверь чуть приоткрытой. Устроившись удобнее, он сменил взгляд и просветил дверь. За ней осторожно возился человек, и ему было не привыкать открывать двери без ключа. Но не это привлекло внимание Всеслава: в прихожей по-прежнему находилась оЙми.
«Пустые» на самом деле виделись ему не так уж пусто, они были плотным сгустком энергии, у них нельзя было различить внутренних органов (их не было) и ещё они в отличие от людей и животных имели более чёткие формы. То есть если человек оказывался в некоем облаке энергии, то облако «пустых» имело чёткое очертание человека.
оЙми ждала непрошенного гостя, оставаясь неподвижной. Вот замок щёлкнул, и дверь мягко и быстро распахнулась: Всеславу же всегда казалось, что воры входят крадучись. В прихожую стремительно вошёл незнакомый человек, одетый крайне неброско, глаза скрывала бейсболка с сильно выгнутым козырьком. Он быстро огляделся и без церемоний прошёл в гостиную. оЙми как ни в чём не бывало последовала за ним. Всеслав решил не дожидаться, пока незнакомец устроит шмон и вышел из ванной. Однако тот уже вовсю шуровал по ящикам секретера в гостиной.
– Эй! – не зная, что ещё сказать, негромко крикнул Всеслав. Вор резко, будто ждал только этого, бросил всё и кинулся прямо на него. В руке у него что-то чернело. Всеслав не успел испугаться, перехватывая руку. Предмет негромко затрещал и заискрил, но пока безрезультатно. Вор тем временем обхватил Всеслава крепче, а тот очень некстати споткнулся о стоящий у стены рюкзак. Они оба повалились на пол и вор оказался сверху. Был он невесть какой комплекции (Всеслав зачем-то вспомнил домушников-форточников: говорили, что там работают чуть ли не дети), но цепок, как человек-паук, а ему всего-то и нужно было поднести жало своего электрошокера поближе к шее Всеслава…
Всеслав видел его глаза: там метались вперемежку страх и неуёмное желание ужалить своего противника. Вот чёрт, где эти чудеса, что позволили мне… – мелькнуло в голове и тут вор вдруг заорал как резаный. Он сполз вбок, выронив свой шокер и продолжал орать, выпучив глаза. Всеслав посмотрел по-другому и увидел тень оЙми: её рука проникла куда-то внутрь его тела и цепко держала за что-то. Всеслав зажал ему рот рукой, но и тот уже сам смолк – оЙми ослабила хватку, но сама так и не проявила себя. Не теряя инициативы, так нежданно им полученной, Всеслав отбросил под кресло шокер, взял вора за ворот чёрной ветровки и притянул к себе:
– Ты кто?
Вор, кажется, уже пришёл в себя, потому как придушенно, но внятно ответил:
– А сам не догадался?
– Навёл кто, или сам? – продолжал вести допрос Всеслав, попутно отметив, что, кажется, задаёт нужные вопросы. Вор сглотнул и криво улыбнулся:
– Сам, сам. Ты ж в больничку загремел. И вдруг – опачки! – вышел.
Всеслав ухватил его за ворот ветровки и встряхнул:
– Кто тебя послал? Говори!
– Да никто, никто не посылал! – в голосе вора сквозило недоумение и досада. – Кто нас посылает-то? Всё сами…
– Хватит юлить! – рявкнул Всеслав, не на шутку распаляясь. – Говори или…
– Всё, Слава, – раздался голос оЙми (Всеслав не заметил, когда она проявилась, а вор дёрнулся от неожиданности). – Он ни при чём.
Всеслав всё не отпускал ворот вора и стал было упорствовать:
– Да как ни при чём-то?
– Говорю, что ни при чём. Я знаю. Гони его.
Домушник было принялся радостно подниматься, но Всеслав тряхнул его и цикнул:
– Лежи! – а сам полез в карман джинсов за мобилой. Затем стащил с непрошенного гостя бейсболку.
– Э! Это зачем? – протестующее поднял руки тот и тут же замер: оЙми схватила его за шиворот и крепко встряхнула – такой силы Всеслав не знал за девицами её склада. Сказала Всеславу:
– Живей.
Тот навёл объектив, снял и пообещал, убирая мобилу обратно в карман:
– Кого из соседей обнесёшь, так и знай: твоё фото сразу куда надо отправится. Вали.
Того не пришлось уговаривать: он подхватил бейсболку и через пару секунд уже был за дверью. Было слышно, как гудит лестница: вор удирал прыжками через несколько ступеней. Всеслав запер дверь и вернулся к оЙми. На этот раз ей было не до шуток. Она смотрела куда-то мимо и была похожа на статую мыслителя, как если бы Роден решил сотворить его в образе девушки… Всеслав всё время забывал о том, что она… Он даже не знал, как её называть, кроме как её странным именем. оЙми как раз очнулась и сказала:
– Кажется, я ошиблась. Всё серьезнее, чем я думала. Надо спешить. Ты всё собрал?
Всеслав немного подумал и решительно поднял рюкзак.
– Да, и ещё… – она снисходительно на него посмотрела. – Родителям позвони. Наври что-нибудь. Ну, с девицей на курорт собрался, в больнице-то всё одно просто валялся бы…
– А разве можно, по телефону-то? – удивился Всеслав. – Может, мне и мобилу взять с собой?
– Возьми. Те, кто тебя преследует, найдут и без неё. Звони, не бойся. И быстрее давай.
Всеслав недоверчиво помолчал, потом шагнул к телефону. Матери он сказал всё то, что с ходу предложила оЙми и та, как ни странно, сразу успокоилась – поверила. К тому же, пока он говорил, оЙми щебетала неподалеку, подыгрывая и изображая девицу, предвкушающую отдых на море.
Уже в машине она сказала Всеславу с самым серьёзным видом:
– Езжай очень осторожно. Не гони. Слушай то, что я буду говорить и выполняй сразу и без расспросов. Если скажу «педаль в пол» – газуй по максимуму. Если говорю «стоп» – сразу останавливай.
Он недовольно возразил:
– Может, ты за руль сядешь?
Она подумала и кивнула:
– Это мысль. Меняемся местами.
Это уже было слишком:
– Ну, знаешь! Ты лучше меня водишь, что ли?
Она хитро на него посмотрела:
– А ты думал, женщины на это не способны? Да я вроде и не женщина вовсе. А?
Он возразил:
– Может и способны. Но… А права у тебя хотя бы есть? И…
– Всё у меня есть. Не парься, – и она вышла из машины. С недовольным видом Всеслав всё-таки перелез на пассажирское сидение – никогда ещё такого с ним не было. Девица за рулем, да ещё такая наглая…
Она завела двигатель и уверенно и быстро развернулась во дворе. Всеслав мрачно следил за маневром и пока не мог упрекнуть её ни в чём. Мазда-шестерка вывернула в арку и покатила, метя на третье кольцо.
– Будь готов к тому, что машина может пострадать, – сказала как ни в чём не бывало оЙми, не глядя на Всеслава.
– Ещё не хватало, – пробурчал Всеслав, но спорить не стал, а она добавила:
– На машине тебе сейчас может быть опасно, но нам скорость нужна. Да и машина потом, если повезёт, нам очень пригодится. Так что рискуем.
Больше она не проронила ни слова и вела машину как заправский профессионал: Всеслав боковым зрением следил за ней. Её движения были точны до неправдоподобия, но была и странность: даже на перекрёстках она не вертела головой, следя за обстановкой на дороге и он ни разу не заметил, чтобы она взглянула хотя бы в зеркало заднего вида, торчащее в салоне на лобовом стекле. В начале пути он хотел было сделать ей замечание, но она настолько уверенно себя чувствовала, да и он из злорадства решил: будь что будет. Всё равно ведь хотел мазду на внедорожник поменять…
Когда проехали почти всю Москву насквозь, на набережной Яузы, у обочины показалась патрульная машина. Гаишник вытянул в сторону машины Всеслава полосатый жезл, поманил на обочину.
– Чёрт… – прошептал Всеслав и обернулся к оЙми: – Где твои права?
Она спокойно приняла вправо, мягко затормозила, сказала:
– Есть у тебя бумажка какая-нибудь, по размеру сходная с водительским удостоверением?
– Ты рехнулась? – растерялся Всеслав. оЙми не стала спорить, нагнулась, открыла бардачок у коленей Всеслава, порылась.
– Ага… сойдёт, – и выпрямилась. Всеслав с ужасом увидел у неё в пальцах старую проездную карту на метро. Гаишник уже подошёл к машине, привычно пробулькал положенную скороговорку в окно, которое оЙми уже приоткрыла и протянул руку, ожидая права. оЙми преспокойно сунула ему в натруженную длань бумажку. Мелькнул синий стилизованный поезд на картонке, гаишник вперился в него взглядом. По спине Всеслава потёк ручеёк пота. Он сидел и ждал возмущенного возгласа и думал, как выкручиваться. Но прошло несколько секунд, и гаишник прежним будничным тоном попросил остальные документы. Всеслав недоверчиво взглянул на гаишника. Тот преспокойно держал в руке проездной и ждал. Подвоха не было. Но что тогда было?
Всеслав опомнился и вынул настоящее свидетельство о регистрации машины. оЙми передала его полицейскому. Скоро гаишник вернул документ и проездной, небрежно козырнул и, потеряв к оЙми всякий интерес, удалился. Та сунула бумажки Всеславу, завела двигатель, и как ни в чём не бывало, двинулась дальше.
Всеслав отлепил от сидения мокрую спину и просипел:
– Что это было? С проездным?
– Взмахнула царевна рученькой, да и появились из рукава права.
– Брось. А если серьезно?
– Да мо?рок я навела, – ответила оЙми, глядя на дорогу так же сосредоточенно. – Он просто поверил в то, что ожидал увидеть. А увидеть он ожидал стандартное водительское удостоверение с мордашкой девицы, сидящей за рулем и разрешенной категорией «В», ну и всё остальное в том же духе в документах на машину.
– Погоди, а если он ожидал увидеть пачку «зелёных» вместо прав? А ещё попросил бы открыть багажник и при этом очень хотел увидеть там чемодан ганджубаса и пулемёт?
оЙми усмехнулась, не отрываясь от дороги:
– Успокойся. Фантазии ему на это не хватит. Мозг всё же подсознательно ожидает вещей привычных и обыденных. Не свезло ему на этот раз арестовать террористов-наркокурьеров.
Потрясённый Всеслав не нашёл, что на это возразить.
Когда они уже были в районе Преображенской набережной, Всеслав спросил:
– Так всё-таки, куда мы?
Всё так же не глядя на него, она ответила:
– Уже не далеко. Сам увидишь.
На пересечении Богородского вала и Краснобогатырской улицы оЙми впервые замешкалась на светофоре, когда зажглась зелёная стрелка направо.
– Ты чего? – начал он и тут из-за стоявшего рядом грузовика вынесся огромный чёрный внедорожник, пытавшийся проскочить на уже сменившийся красным жёлтый. Если бы оЙми поехала сразу, как только дали стрелку, он неминуемо влетел бы в них. Всеслав вздрогнул, а оЙми, даже не повернув головы, спокойно двинулась дальше.
– Это они, да?
оЙми промолчала, и лишь когда свернули на Хромова, сказала:
– Это не совсем они, но это то, о чём я предупреждала.
– Да что всё это значит, ты объяснишь, наконец? – не выдержал он, на что она ответила:
– Мы ещё не приехали. Терпи.
Всеслав подумал, что вообще поступил неверно. К нему в больницу заявляется совершенно незнакомая девица, и даже не девица, а чёрт знает что, плетёт нечто бессвязное, обещая всё объяснить позже, и он, с которым, между прочим, происходит тоже что-то неясное, чертовщина какая-то, срывается с места и удирает в неизвестном направлении, введя даже родителей в заблуждение. До него со всей отчетливостью это дошло, представ в очень мрачных тонах.
Он вцепился в ручку двери, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше. Ведь его вот-вот куда-то привезут, и там этих «пустых» будет не один-два, но целая орава – кто знает?
– Да не парься ты, Слава-облава, – сказала вдруг своим прежним, насмешливым тоном оЙми, будто он все свои мысли только что высказал вслух. Он опасливо покосился на неё – она была всё так же сосредоточена на дороге. – Как раз со мной тебе сейчас мало что угрожает. И, надеюсь, нас ещё долго не потревожат.
Они выехали на Халтуринскую, затем свернули на Большую Черкизовскую. «Круги нарезает», – с тоской подумал Всеслав. Незадолго до Преображенской площади оЙми свернула в какой-то проулок. Здесь теснились многоэтажки жилого квартала. Машина втиснулась между кирпичной башней и палисадником. Здесь царила густая тень, дорожка была уже явно не для транспорта.
– Приехали, – сказала оЙми и подмигнула Всеславу: сейчас она была той, что и до поездки. Всеслав выглянул в окно и обомлел.
Это был двор, образованный столпившимися вокруг домами. С двух сторон серели хрущёвские пятиэтажки, уныло и горько, словно калеки на паперти, попрекая судьбу и прося одного – немедленного сноса. С другой, той, что смотрели своими фасадами на Черкизовскую, возвышались давешняя башня и длинный девятиэтажный дом. С противоположной стороны двора торчал ещё один дом-башня, а из-за хрущёб, дальше, выглядывали громадные элитные высотки. Но здесь, во дворе, как крепость в окружении стоял старый дом, некогда красного кирпича, теперь же темно-бордового оттенка. Такие дома обычно стоят в деревнях, являя собой последний оплот и знак отличия канувших в Лету «кулаков» и других мироедов. Дом был одноэтажный, крытый железом, выкрашенный зелёной краской. Узкие, эпохи «домостроя», оконца были строго обрамлены не резными наличниками, как, верно, было бы, если б дом оказался деревянным, но кирпичными же выпуклостями. Сам дом был обнесён высоким, метра в два, деревянным забором. Спереди стояли ворота, рядом виднелась дверь для входа. Фасад дома в три окна был освобождён от глухого забора. Вместо него, выступая на полтора метра вперёд, стоял низенький кованый заборчик, давно выкрашенный в тон крыше и своему деревянному собрату зелёной краской, перебегая от одной массивной кирпичной тумбы, каждая с аккуратным навершием из жести, до другой. На фасаде дома, между двумя оконцами, имелся старого образца домовой указатель – жестяной полуовал, обращённый усечённой стороной кверху и подсветка-козырёк. На белом фоне было написано: «Зельев переулок» и стояла цифра 6. Две вырезанные из жести шестёрки также присутствовали на козырьке, глядя вправо и влево. Таким образом, если встать лицом к этому табличному антиквариату, номер дома становился зловещим, а именно 666.
– Нравится? – озорно спросила оЙми, всё это время насмешливо наблюдая за Всеславом. Он обернулся к ней:
– Как он здесь очутился?
Она пожала узкими плечиками:
– Как стоял, так и стоит. Ещё когда здесь село было.
– Но как уцелел? – Всеслав ещё раз оглядел стоящие кругом панельные дома. Вместо ответа оЙми подошла к воротам и скрылась за дверью. По дорожке мимо дома, огибая мазду, прошла бабушка с коляской.
– Скажите, пожалуйста, – обратился к ней Всеслав, – вы местная?
– Не кричи, дитё разбудишь, – сердито отозвалась та, однако притормозила. – А тебе что? – спросила, с подозрением глядя на Всеслава.
