скачать книгу бесплатно
– Я… – Всеслав поперхнулся. – Я не помню ничего.
Один из полицейских разгонял небольшую толпу зевак, врачей стало больше: они грузили поверженных бойцов на носилки и таскали в сторону эскалатора.
– Ну пойдём, посмотрим вместе, – добродушно сказал полицейский и кивнул парню и девушке с букетом: – И вы пройдёмте, свидетелями будете.
В тесной каморке опорного пункта на «Боровицкой» на стене висели ксерокопии невнятных лиц, объявленных в розыск, пустел тёмным нутром «обезьянник» за выкрошенной зелёной краской решеткой, а в углу мерцал монитор камер наблюдения. Всеслав кое-как умылся в закутке, где была уборная и раковина с водой, вытерся куском вафельного полотенца, которым пожертвовал для него один из полицейских, которого его коллега называл Пашей. Второй позвал:
– Милости прошу.
Все, включая молодую пару, уже сгрудились у монитора, где на паузе замерла часть перехода, и был виден внизу краешек платформы «Библиотеки имени Ленина», вид сверху. Всеслав в волнении стал рядом и запись ожила.
Вот он поднимается по ступенькам, позади видна парочка: парень и девушка с букетом, которых он тогда не заметил. В углу экрана светились цифры московского времени. Вот он замедляет шаги, становится спиной к стене и тут из-под нижнего края экрана влетает в кадр сразу несколько человек. Всё как в жизни, в кино бывает эффектнее. Налетают остальные, без разбора пытаются ударить Всеслава, мешают друг другу. Он сперва отвечает, но шквал ударов крепнет, Всеслав пригибается, закрывая ладонями голову и локтями пытаясь прикрыть бока. Его совсем уже не видно за мельтешащими бойцами. В углу экрана, ближе к ступеням, замерла парочка с букетом. Всеславу стало страшно за себя – того, кого били на экране. И не успел он подумать, что за чудо случилось, раз он стоит сейчас целый и не слишком повреждённый, как на экране что-то неуловимо поменялось.
Вроде бы только что толпа бурлила вокруг согбенной фигурки, как вдруг сразу двое отделились от свары, отпрянув в стороны резко, один даже упал. Вот ещё один отскакивает прочь, видно, как толпа пропускает его, он вываливается из месива и оседает на пол. Кольцо толпы уже не так близко к человеку на экране – Всеслав понимает, что это он сам, но не узнает себя. Человек на экране уже не в обороне. Он действует. Он настолько расширил поле боя, что легко и быстро перемещается на свободном пространстве и один за другим валятся его противники. Ведению боя несколько мешают металлические ограждения, делящие противоположные потоки пассажиров в часы пик, но тут уж ничего не поделаешь. Вот один из гопников подлетает довольно высоко и плашмя падает навзничь прямо на ограждение, чтобы после перевалиться через него и остаться лежать в кадре неподвижно и от того жутко.
– Чёрт, не видно ничего… – бормочет напарник Паши. И действительно, слабосильная камерка не успевает фиксировать все мелочи боя. Не видно, как действует тот, экранный Всеслав. У него будто размыты руки, он быстрее своих противников в два раза, его удары точны до невероятности, молниеносны, сокрушительны. Нападавшие уже не нападают, они пытаются защищаться, но это бессмысленно, и они падают один за другим и больше не поднимаются.
– Бляха муха, Брюс Ли нервно курит… – восхищённо шепчет парень и девушка толкает его в бок.
Тем временем на экране уже все нападавшие лежат. Фигура Всеслава стоит посреди этого зачарованного круга, пошатывается, потом медленно садится на пол и опускает голову. Видна далёкая лента прибывающего поезда, бегущие полицейские, нерешительно подходящие парень с девушкой. Букет в её руках напоминает скорбный венок.
Паша щёлкает мышью и экран занимает мозаика маленьких кадров – виды с других камер наблюдения. Одна из них на улице у входа: видно, как в машину «скорой» грузят очередные носилки.
Опросили свидетелей («Вы уверены, что группа молодых людей была одной компанией?», «Вы видели, как они первые напали на потерпевшего?» «Хотел бы я быть таким «потерпевшим…»). Составили протокол. Всеслав честно признался, что двоих из компании знает и поведал о драке в пивной. Затем протокол был подписан.
Полицейский Паша взглянул на часы, висевшие на стене:
– Последний поезд ушёл. Так что придётся вам по домам на такси добираться.
Когда пара ушла, он сказал на прощание Всеславу:
– Если до суда и дойдет, ты не волнуйся. Твоё дело правое. Мало этих гопников мутузят добрые люди. Всё больше они добрых людей. А ты молодец, – он хлопнул Всеслава по плечу и подмигнул: – А занимаешься-то всё-таки где?
Всеслав устало улыбнулся и неопределенно ответил:
– Теперь уже нигде. Раньше занимался… всяким. Вот, пригодилось.
Паша ухмыльнулся:
– Зато мы-то какую бомбу на ютубе выложим. – И он обернулся к напарнику: – Да, Лёша?
Он не стал ловить такси. В залитой кровью футболке, с расквашенным носом и фингалом под набухшим глазом (всё это он получил в самом начале драки, до своего невероятного преображения) и разбитыми костяшками рук Всеслав выглядел страшновато. Он шёл тёмными улицами и радовался, что его никто не видит.
Когда он свернул с Ленинского проспекта в переулок, Шаболовка была уже недалеко. Он затрусил через дорогу наискосок, огибая какой-то автобус, стоящий на обочине, мыслями всё ещё будучи там, в метро, на платформе, когда в глаза ударили огни фар, и завизжали по асфальту шины. Всеслав непроизвольно прыгнул вверх, как только мог и сейчас же сел в лобовое стекло. Машина стала, и Всеслав кулём скатился по горячему капоту на асфальт уже без сознания – измученный мозг отключился. И он уже не мог видеть, как воет гость с юга, то возвращаясь к своей классической «пятерке-баклажан» с разбитым лобовым стеклом, то склоняясь над жутко обезображенным парнем у колеса и набирает на мобиле номера «скорой» и полиции, и воет, воет, воет от ужаса и тоски…
Гости Всеслава
Пришла как-то к Велесу старая женщина и сказала:
– Беда у меня, батюшка Велес. Пропала моя единственная кормилица – корова. Смилуйся, помоги найти.
Расчесал Велес бороду на две стороны, чтоб не мешала, да и отправился в лес. Кликнул тамошнего Лешего:
– Эй, хозяин лесной! А не видал ли ты коровы в своих владениях?
– Да как не видать, – отозвался Леший, восставая из пня. – Эвон она бродит. Забирай, коли твоя.
Привёл Велес корову на старухин двор. Та вышла, глядит да и говорит:
– Ах, батюшка скотий бог! Да это не моя корова. У этой вон и колоколец навешен, а у моей не было.
Что ж делать? Вернулся Велес в лес. Снова кликнул Лешего и говорит:
– Слушай, хозяин, а не было ли ещё коровы в твоих пенатах?
Оборачивается из дубка молодого Леший и отвечает:
– Да как не быть. На соседней поляне траву щиплет. Забирай, коли твоя.
Привёл корову старухе на двор Велес, а та говорит:
– И эта корова не моя, батюшка Велес.
Велес серчает:
– Да ты никак глазами слаба? Погляди-ка лучше!
– Не моя, – упорствует бабка. – Моя бурая, а эта чёрная с пятнами.
Плюнул Велес да и вернулся в лес. Зовёт Лешего:
– Эй, дедушко лесной! Может, и третья корова в лесу твоём пасётся?
Оборачивается Леший медведушкой да и отвечает:
– До сей поры вотчина моя лишь волками да зайцами богата была. А нынче коров столько, что хоть хлев возводи.
И тащит за собой жутко орущую от страха корову. Поклонился Велес, отвёл корову бабке на двор. Признала старая свою кормилицу:
– Ай, спасибо тебе, батюшка Велес! Ай, выручил старушку…
Велес и говорит:
– За честную душу твою, бабушка, оставляю тебе и прежних двух коров: заслужила…
– Да что ты, сердешный! – машет старуха руками. – Мне и с этой трудно, куда же мне с тремя совладать?
Крякнул в бороду Велес, почесал кудлатый затылок. Подумал да и пошёл к матушке Макоше. Та сыскала пропавшего на дальней стороне сына бабки, что угнан был в полон. Сходил Велес к Перуну на поклон, попросил за бабку. Перун явил свою силу, вырвал сына из плена.
Вернулся Велес на старухин двор с сыном её да двумя прежними коровами. И говорит:
– Душа твоя бессловесная еще честнее оказалась, бабка. Так что прими и сына пропавшего и коров: есть теперь кому за ними догляд держать.
Оставил счастливое семейство да и пошёл с дозором по другим дворам.
Велес и три коровы
– Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!
Всеслав открыл глаза – он и не заметил, как задремал. Приподнял голову на подушке.
Посреди палаты стояла девушка. Кеды, джинсики, блузочка – одета просто. Смотрит насмешливо, в глазах прыгают озорные искры. Личико простое, без косметики, стрижка укороченная. Ни колечка на пальце, ни серёжек в ушах. Грудь максимум первого размера, но бёдра округлые – отметил по-мужски Всеслав.
Он сел на постели, протёр глаза.
– Температуру, что ли, мерить? – он подавил зевок.
– Если разговариваешь, значит, не комнатная, – голос звонкий, весёлый. Всеслав, наконец, очнулся – она ведь без халата, стало быть, не сестра. Он посмотрел внимательнее. Она улыбалась открыто, белели кончики клычков под верхней губой. «Простая, да не очень, – определил про себя Всеслав. – Хищница».
– Тормозишь, Слава, – она подошла ближе, без затей села на соседнюю пустую кровать, заболтала ногой, как девчонка-подросток. В глазах смеялись и прыгали чертята.
– Вы кто?
– Слушай, – она смешно наклонила голову, во взгляде было снисхождение, – давай как в старой доброй Англии, а?
– Как?
– На «ты» давай, без этих ВЫвов. Идёт?
– Идёт, – кивнул Всеслав. Откуда она взялась? Будто искрит вся, как в розетку включённая ёлочная гирлянда. – Ты откуда… такая?
– Ага, не въехал ещё, – она усмехнулась. У Всеслава ёкнуло сердце. Недоброе что-то почудилось ему. Девица же смотрела пристально и всё так же насмешливо.
– Ну? Разучился, что ли?
– Чего? – Всеслав понял, что сейчас узнает что-то пугающее. А девица быстро наклонилась к нему и просто сказала, прямо глядя в глаза:
– Посмотри по-другому.
Он покрылся испариной и сразу будто сильнее заболел ушибленный бок.
– Да не бойся, Слава. Всё идет как надо. Ну?
Она откинулась обратно, но смотрела всё так же пристально и уже серьёзно. Всеслав сглотнул и поменял зрение.
Она была «пустая».
Всеслав медленно отстранился, садясь глубже на постели. Девица или кто она там была, снова заискрилась, хохотнула. Странно, но ему от этого сразу стало легче.
– Эх ты, Всеслав-всевидящий.
– Откуда вы… ты меня знаешь? – он смотрел недоверчиво, опасливо. Ни разу ещё он не говорил с «пустыми». Она будто прочитала его мысли:
– Ну да, мы умеем разговаривать. Как зверюшки в народных сказках, – глаза будто сверкнули, она снова смеялась, показывая зубы. – А ты трусишка, Слава.
– Вот ещё, – он набычился. – Просто…
– Что? – она дразнила его и выглядела как множество самых обыкновенных девчонок, виденных им. И ещё подумал он, что именно она выглядела самой живой из многих из них – настоящей, без фальши, вранья и жеманства. Ну да, ведь и косметики-украшений у неё тоже не было. «Она не думает о том, чтобы мне понравится», – догадался он.
– Ну, что «просто»? – она ждала и взгляда не отводила. Всеслав решил больше не мямлить:
– У меня нет опыта общения с… вами. С такими, как ты.
– А что так?
– Я не знаю, – он пожал плечами.
– Не переживай, опыт будет, – она не меняла интонации, но подначивать перестала. – И не бойся. Я не кусаюсь, – она усмехнулась, – по крайней мере, сейчас.
Она снова стала серьёзной:
– С тобой ведь что-то происходит последнее время?
Всеслав кивнул и спросил:
– А ты знаешь, что именно?
– Знаю. И непременно обо всём расскажу. Только не всё сразу и не здесь.
Она поднялась, вернулась на середину палаты и подняла с пола какой-то куль, который Всеслав не заметил. Куль полетел в него:
– Переодевайся и валим.
Это была одежда, которую принесли ему родители на случай выписки.
– Меня выписали? – он с сомнением вертел в руках кроссовки.
– Ты выписался, – её тон не предполагал возражений. – И давай не затягивать. Или с тобой снова что-нибудь случится. И это не угроза.
Они беспрепятственно покинули Первую Градскую и только на улице он спросил её:
– Куда мы?
Она повернула к нему лицо и он впервые увидел её глаза близко. В них снова прыгали весёлые огоньки:
– Мы за твоей тачкой. Или ты предпочитаешь передвигаться на метро? – и она подмигнула. Он остановился и предпринял ещё одну попытку:
– Кто всё-таки ты?
