скачать книгу бесплатно
Тот день запомнился на всю жизнь, потому что так захотел сам Барс. Он помнил дорогу, мелкие камни, свои неокрепшие лапки, тёплый песок, полноводную реку и друзей, в основном из гибридных крыс. Крысы, вообще, славные ребята. Про них ходят грязные слухи, мол, что эти грызуны предательского рода-племени, но всё это наговоры.
– Ну вот, а ты переживал… Всё закончилось. Теперь будем жить, братец, – буднично сообщил Марат, вдыхая свежий воздух, ворвавшийся в форточку.
Барсук постоянно улыбался. Рыжий никак не мог понять, как можно радоваться расстрелу? Сегодня или завтра их поставят к стенке и крикнут: «Пли!» – и будь здоров! Тоже мне развлечение умирать, когда ты даже лишаём не болел ни разу.
– Я буду ходатайствовать, чтобы тебя наградили, – подмигнул Марат.
Рыжий покосился на барсука. Правый глаз Барса совсем заплыл, но левый ещё видел довольную морду Марата.
– Меня наградят? – спросил кот. – Наградят – посмертно?
– Зачем посмертно?.. при жизни орден повесят. «Герой Страны Москвы» – нравится тебе такой орден или хочешь деньгами взять?
Лапа барсука, точнее, обрубок у плеча, шевельнулся, будто под полосатой робой что-то ползало, и Барсу стало совсем жутко. Может быть, Марат спятил: всё про какие-то награды толкует и лыбится, словно старый судья Черепанов.
***
– Угощайтесь эклерами. Они свежие, – предлагал сладости Зубову судья Черепанов.
Два человека пили чай в кабинете пожилого судьи. Эклеры со сгущёнкой старик не зажал, а вот пирожные из кондитерской придержал для себя в холодильнике.
Но разговор всё равно клеился. Судья вспоминал свою молодость, заочно знакомя гостя с детьми, которые были старше Зубова, наверное, раза в два. Потом Черепанов заговорил о сегодняшнем процессе, потому что подсудимые удивили даже его, человека повидавшего на своём веку многих и многих преступников.
Судить гибридных зверей жуть как томительно. Защищаться аргументировано, гибридам не дано. Выкручиваться и выдумывать оправдания они тоже не умеют – в силу слаборазвитого мозга. Самое интересное на суде, когда у антропоморфов нервишки сдают. Но сегодня всё прошло прозаично. Никто за решёткой не скулили, прутья не перекусывал и вены себе не вскрывал. Было дело, судья посматривал на гибридного кота, надеясь, что тот выкинет смешной номер, но барсук, конечно, кремень! У московского шпиона стальные нервы! Ситуацию тот держал под полным контролем и за дружком приглядывал, не дав тому разрыдаться и превратиться в размазню.
Черепанов снял знаменитую квадратную шапочку. Волосы на судейской головушке росли только за ушами, и те седые и редкие.
– Я вот давеча одних подсудимых отпустил, – причмокивал горячим чаем Черепанов, – а теперь смотрю график на следующую неделю и снова вижу их имена. Некоторые преступники совершенно неисправимы, понимаешь? Все твердят: милосердие превыше всего, любовь спасёт мир! А я бы их сразу в утиль. Потому что нет им места на нашей планете. А со злом надо бороться категорично. Я знаю, что говорю.
– Ой, стрелять этих злыдней надо, товарищ судья. Безжалостно стрелять и работы станет гораздо меньше, – и мир очистится, и милосердия будет в избытке, – поддакивал Зубов.
– Вот и я говорю: чего церемониться? Ежели совершил проступок один раз, то и второй недолго ждать станется, – кивал лысиной Черепанов.
Судья остановил взгляд на эклере.
– Ты сам заберёшь барсука с котиком или как? – неожиданно спросил Черепанов.
– Ну а чего тянуть? – ответил Зубов. – Сам отвезу в лес, сам приведу приговор в исполнение.
Судья что-то пробурчал в ответ. Стас ничего не разобрал, оттого что старик набил полный рот.
– Вы что-то сказали? – переспросил Зубов.
Черепанов облизал губы, сделал глоток чая.
– Совсем меня уважать перестали, – прищурился старик. – Я ведь в курсе, что шпионов к обмену готовят.
Стас немного удивился. Про обмен он ничего не говорил; может, Парамон ляпнул? Ну, ляпнул и ляпнул, кот и барсук – невелика птица. Конечно, неудобно с судьёй вышло – не по-человечески. Но такова работа сыщика: сегодня он помогает криминалу, завтра братва жиганский подгон сделает; как говорится, баш на баш. Да и Гомвулю он обещал рыжего кота спасти.
– У меня, товарищ судья, приказ начальства. Простите, что был неискренен с вами, – извинился Зубов.
Судья не обиделся. Он продолжал уплетать сладости и причмокивал.
– Я тогда пойду? – встал из-за стола Стас.
– Ну а что не идти? Иди с богом. Мы вроде бы с тобой всё порешали, чего сидеть-то? – улыбнулся старик. – Ты в туалет только сидельцев своди. А потом покормить не забудь. Нутрии в зале приберутся и в столовую перейдут. Пока я на работе, они кашеварить будут, сколько понадобится. Ты зверюшек обязательно покорми, а то знаешь, после сильного стресса у гибридов сердце сдаёт. Тик-так, чих-пых и глохнет сердечко, как часы старые.
Стас благодарно посмотрел на судью. Товарищ Черепанов многим казался бездушным человеком, но всё-таки в нём ещё сохранилась жалость к гибридным согражданам.
***
– Выходите живее! – приказал Зубов, открывая дверь железной клетки.
Голос Стас не повышал, но и не мямлил. Он не хотел пугать антропоморфов.
Подсудимые сидели на лавке. Барсук держался, но рыжий перенервничал и был сам не свой. Хорошо судья предупредил о зверином сердце, а то Зубов мог пошутить неуместно и потом оправдывайся перед Гомвулем, потому что вместо целого кота только трупик в мешке вынесут.
– За нами уже приехали? – улыбался Марат.
– Не приехали ещё. Рано, – ответил Стас. – Вам подкрепиться бы надо. В столовую сейчас пойдём.
– Обед, это всегда кстати, – негромко рассмеялся барсук.
Марат посмотрел на рыжего кота, протянув тому единственную лапу, чтобы Барс, наконец-то, оторвал задницу от лавки.
Рыжий послушно поднялся и, не обуваясь (потому что уже снял кеды перед расстрелом), пошлёпал босиком за шпионом под псевдонимом «Сухой».
– Ты обуйся, дружок, – не выпускал из клетки кота Стас.
Барс снова присел, нехотя натянул кеды без шнурков и вышел с опущенным носом.
***
В столовой было просторно, светло и чисто. Пахло компотом и свежей ухой. Все столики были пусты. Никого, кроме человека, кота и барсука в столовой не было, не считая двух нутрий, которые трудились на раздаче. Гибридные дамы с выпирающими красными зубами уже переоделись в белые халаты, закончив уборку в зале.
– Мне салат «оливье», пожалуйста. Ещё салат с капустой, картошки порцию и две котлетки, – делал заказ Марат и улыбался по-настоящему, что с языка капало.
– А вы что желаете? – спросила у кота нутрия, которая открывала окошечко в зале суда.
Барс рассматривал блюда в кастрюльках. Запах стоял сумасшедший. Но некоторые кастрюльки уже были пусты, оттого что с утра посетителей через столовую прошло пару сотен.
– Сколько с меня за суп? – робко спросил кот.
– Не волнуйся, Барсик, я заплачу, – похлопал по рыжему плечу Стас. – Ты набирай, ешь от пуза. Дорога тебе предстоит дальняя.
– Дорога будет дальняя? – испугался кот. – Тогда мне ушицы с рыбьей головой. И хлебушка кусочек. Только белого.
Нутрия номер два плеснула два полных половника супа, вместе с щучьей головой на длинном позвоночнике с рёбрами.
«Щучкой перед смертушкой кормят», – подумал Барс, но тарелку всё-таки взял.
Все присели за большой стол, накрытый скатертью с ромашками.
Стас попросил на кассе только пепельницу и сразу закурил.
Марат наворачивал салаты, уплетал картофельное пюре и рубил вилкой котлеты. Нож на столе остался нетронутым, потому что второй лапы у барсука нет.
Рыжий хлебал уху. Хлюпал без интереса. Но суп ему понравился.
В щучьей голове было много косточек. Ещё больше на хребте. Барс косточки не жевал, отплёвывая их на стол. Когда накопилось костей прилично, стал складывать буквы, грани которых иногда скрещивались, словно сабли. Через минуту появилось нехитрое слово в один слог, из трёх букв. Не хватало воробушку над третьей и последней буквой. Тогда рыжий подцепил когтем в супе щучий глаз и сбросил его на стол. Так родилась третья полная буковка, а с ней и целое словечко, которое в литературе употребляется весьма редко.
– Чего такой хмурной? – спросил Марат.
– Я нормальный… – еле мякнул Барс.
Марат беззвучно рассмеялся, видя кислую физиономию своего товарища.
– Ты как хочешь мои слова трактуй, но жизнь… она брат – удалась, – тряс мордой барсук.
Рыжему понравилось слово «трактуй». Он посмотрел на своё творение из костей на столе и тоже улыбнулся.
***
В Якутске стемнело. Автоматически включились придорожные фонари. Улица была совершенно пуста, потому что машины рисковали заглохнуть в жгучий мороз. Только однажды тюремный грузовик с будкой обогнала маленькая легковушка, похожая на громадного тропического таракана. В такой тачке обычно гоняют мелкие гибриды: коты, еноты, соболя и прочая мелкота.
Тюремный грузовик ехал медленно, потому что дороги в городе чистили только по понедельникам. Под колёсами грузовика скрипел снег вперемешку с угольной золой. В кабине сидели два кабана: крутил баранку ефрейтор Лотов, на пассажирском сиденье в роли стрелка-охранника – сержант Дрын. У сержанта на коленях автомат ППШ, со снаряжённым магазином. Водила был вооружён пистолетом в кобуре, из которого он стрелял только в тире, и всё улетало в «молоко».
Ещё утром они этапировали из тюрьмы в суд двух гибридов. Сейчас они ехали обратно в тюрьму.
Утром они везли жутких злодеев, продавшиеся вражеской стране, название которой хряки знали назубок. Поговаривали, что в Стране Москве из гибридных солдат варили холодец и мыло. Но самое жуткое, что придумал князь Владимир третий – это продукт из свиней, который люди называли отвратительным словом – сало. Сало бывает солёное, солёно-перчёное, копчённое и свежее на сковородке. Просто кошмар какой-то!
– Чего вечером делать будем? – спросил у водителя сержант Дрын.
– После ужина я серьёзно занят, – важно ответил ефрейтор Лотов.
Оба кабана служили в городской тюрьме. Проживали они там же, в тюрьме, в бараке. У Лотова была комната номер три, у Дрына – пятнадцатая.
– Какие у тебя дела могут быть? – хрюкнул Дрын. – Снова арестантам по ночам спать не давать?
Водила шмыгнул мокрым пятаком, бивни его подпрыгнули – он улыбался.
– Бить стёкла в камерах, это уже в прошлом. Сегодня у меня дело верное. Обещал мне один важный, что разживусь деньгами. Хорошо заплатят, – похвастался ефрейтор.
Грузовику осталось проехать по мосту на развязке дорог. До родимой тюрьмы ещё минут десять снег месить.
Машина вскарабкалась на мост. Впереди в плохо освещённой дымке тумана кто-то расставлял пластмассовые конусы, преграждая движение грузовику. По дороге бегали подозрительно худые гибриды в оранжевой робе с жёлтыми полосками. Сразу и не разобрать, чьего рода-племени эти хлюпики.
– Ты только глянь на них. Кто это вообще такие? – притормозил ефрейтор.
Рамзес размахивал красным флажком, требуя свернуть с моста направо. От мороза его морда сморщилась и побледнела. Лишь свеженький синяк под глазом подтверждал, что управляет движением живое существо, а не замороженный зомби. Челюсть Рамзеса выдавала дрожь, лапы не разгибались; вдобавок он нечленораздельно мякал, будто ко всем бедам ещё и язык отморозил. Ни дать ни взять – мумия!
– Какого рожна им надо?! – вцепился за дверную ручку сержант Дрын. – Сейчас я этим дистрофикам лапы переломаю!
Кабан схватил ППШ, готовясь устроить самосуд, но его остановил водитель. Настроение у ефрейтора Лотова было мечтательное, а вечер его поджидал впечатляющий – так зачем портить настроение и себе, и другим?
– Да брось ты, Дрын, – включил правый поворотник ефрейтор. – Парни просто работают. Их пожалеть надо, а ты в драку лезешь.
Свернув направо, грузовик проехал вниз под мост и уткнулся в снегоуборочную машину, где рядом светил только один фонарь на столбе. Ефрейтор Лотов привёз тюремный грузовик точно в кошачью засаду.
– Вот они, где прячутся от меня! Подметальщики – мать моя кабанина! – выругался сержант, ещё не догадываясь, что сейчас его поджидают огромные неприятности.
Дрын открыл дверь, смело вышел из кабины, держа в лапе ППШ.
– Вы чего безобразничаете, дармоеды хреновы? – кричал сержант; но рабочих вокруг уже не было, стояла только машина с ковшом, которую не объехать.
Вдруг к грузовику шустро подлетели две маленькие тачки, из которых выскочили маленькие антропоморфные бандиты.
Коты нацепили на себя шапки-балаклавы. У кого-то шапка была чёрная, у некоторых белая. У одного бандита из дырки торчала зажжённая сигарета. Он виделся хрякам главарём банды.
– В натуре, пупсики, это ограбление! – заорал гибрид с сигаретой.
В лапе Шмаль сжимал рукоять пистолета. Пистолет был человеческий, для военных людей.
– Только не стреляй, только не стреляй… – бормотал сержант Дрын, медленно опуская свой ППШ на снег.
Водительская дверь грузовика плавно открылась. Из кабины выпрыгнул ефрейтор Лотов и сразу избавился от оружия.
– Парни, мы не оказываем сопротивления, мы сами боимся, – уверял водила, думая, что нельзя сегодня умирать, поскольку вечером, после ужина намечено значимое событие, где он намерен разбогатеть и даже уволиться из тюремной бригады. Деньги могут многое изменить. Водитель рассчитывать сорвать большой куш.
– Лапы на затылок! – орал Шмаль. – Встать на колени, а то убью!
Кабаны послушно выполнили приказ бандита, не понимая, чем собственно тот хотел поживиться. Ефрейтор успел вытащить из кармана права и бумажник, бросив добро к ногам маленького, но грозного антропоморфа.
– Всё что есть, всё что есть! Только, пожалуйста, не убивай! – взмолился ефрейтор Лотов.
Шмаль пнул валенком бумажник в сторону кабанов.
– Забери своё барахло. Ключи на базу!
– В машине ключи, – быстро ответил ефрейтор. – В кабине они остались…
Чёрный быстро скользнул к грузовику. Осмотрел за сиденьями, под ковриком, порылся в бардачке. Ничего не нашёл.
– Мне нужны ключи от будки, в которой вы зэков возите. Где ключи, свинорылый?
– А-а!.. от будки? – понял ефрейтор. – Так открыта она. Заходите, пожалуйста. Там нет никого. Пусто…
Шмаль рванул ручку. Тяжёлая дверь сразу подалась. Только слабый свет фонаря пробивался в распахнутую дверь.
