Когда-то был Апрель

скачать книгу бесплатно

Когда-то был Апрель
Максим Волжский

У Апреля Старцева необычное имя, у него нет родных, мало надёжных друзей и туманные планы на будущее. На двадцатипятилетие ему дарят странный кристалл, который оказался одним из элементов вселенского разума Фаро. Кристалл, запрограммированный на обучение защитника Земли, переносит парня в прошлое.Тысячи лет за Землю сражаются пришельцы; одни спасают планету, другие желают её трансформировать. Апрель находит среди пришельцев верных друзей и с каждым следующим полётом превращается в незаменимого союзника.Не многие из людей способны отправиться в прошлое и вернуться в своё время. На Апреля возложена особая миссия. Он – человек, который должен спасти нашу планету и познакомиться с другим удивительным землянином, известного Вселенной под именем Беркут…

Максим Волжский

Когда-то был Апрель

Глава 1. Три тысячи лет назад

Конь гневно хрипел, тряс роскошной гривой, беспокойно переступал с ноги на ногу. Большими удивлёнными глазами он смотрел, как друг хозяина копает глубокую яму.

– Тише, родной… тише, парень, – утешал вороного землянин по имени Беркут. – Я знаю, ты боишься. Успокойся, это наша работа. Скоро привыкнешь.

Человек хлопал скакуна по могучей шее, уговаривая и его, и себя. Потому что иногда ему самому становилось страшно.

Сегодня случилось горячее утро. На заре Веттер и Беркут приняли бой, сразив сразу двух пришельцев. Если вспомнить, что случилось за седмицу, то можно насчитать ещё троих. Последние дни выдались урожайными.

Утром они гнали арглов вдоль широкой реки у леса. Вцепившиеся в землю разлапистые корни деревьев мешали ровному бегу коней. Жеребцы то и дело сбивались с шага, давая заметную фору врагу. Беркут предлагал спешиться, но воин с планеты Слав предпочитал верховую охоту.

Сам бой был коротким. Веттер так и остался в седле, наблюдая, как землянин вершит справедливость. Первому арглу Беркут сломал колено, заставив того ждать своей участи. Второму пробил ударом фритского ножа дыру точно между лопаток и, ничего не спросив, вырвал рукой позвоночник. Потом он вернулся к первому. Поставив сапог на грудь, задавал вопросы. Хотел услышать имя пришельца, чтобы, если повезёт, встретиться с ним вновь и напомнить о том дне, когда гнал его, как трусливого зайца.

Беркут знал, что задушевной беседы не выйдет, но всё равно спрашивал его имя и имя напарника. Аргл молчал и только скалил зубы. Это был молодой солдат, ещё не познавший горечь поражений. Его боевое крещение закончилось бегством и казнью, оттого что Беркут был скор на расправу. Он схватил аргла за ворот куртки, которая на тысячелетия опережала модные нравы и, перевернув на живот, пробил дыру в спине, чтобы выдернуть хребет.

Труднее всего надёжно схоронить убитых, чтобы по воле случая местный люд не нашёл порубленные тела. Словно землеройная машина Веттер копал грудной клеткой, смастерив из костей пришельца гигантский совок; рёбра безымянного аргла были крепче титана. Он всё время шутил. Такая работа ему нравилась. Работа спорилась. Копать могилу для врага занятие полезное и вдохновляющее.

Конь Веттера был спокоен, ему не раз приходилось видеть, как калечат странно одетых людей. А вороной Беркута боялся мёртвых пришельцев, потому что запах от них исходил нечеловеческий.

Беркут наказал коню ждать, а сам собрал останки и сбросил их в яму. Утилизация поверженных прошла без помпы, словно хоронили падший скот. Воинская честь не отдавалась, не звучали пламенные речи и гимны. Не было сожалений, не горели факела, не реяли флаги, потому что тела пришельцев, лишь имитация человека, необходимая для пребывания на Земле. Сама же сущность бойцов, их разум, их эфирная тень в эту самую минуту стремительно мчались на туманную планету Аргл, чтобы доложить своим командирам о поражении. Там на Аргле побитого воина будут поддерживать, награждать, скажут приветливые слова: «У тебя всё ещё впереди, сынок», – и, вероятно, после чествования снова отправят на Землю в новеньком костюме, там похожим на обычного человека. Но если случится встретиться вновь, Беркут и его друг Веттер ни за что не пожалеют рядового солдата и будут отправлять одного за другим обратно на Аргл, пока не наступит время мира.

Беркут родился на Земле. Когда-то у него была семья – всё как у других людей: мать, отец, бабушка, тётки, соседи. Он силён, как сотня медведей и отважен, как тысяча волчьих стай. Но вовсе не в силе, уме или отваге его преимущество. Беркут был настоящим землянином и ведал, что ждёт его племя в будущем и не надеялся на случайную победу, зная горькую правду, что плата за величие исчисляется миллионами жизней братьев и сестёр. Путь племени русов невероятно кровав и опасен, но, несмотря на жертвы, он знал, что спустя тысячи лет его народ всё так же будет растить детей и чтить стариков – и никакая сила во Вселенной не сможет остановить этот долгий поход.

Дружба ратников крепла день ото дня. Три года они сражались на одной стороне. Беркут выглядел молодо, а Веттера можно принять за старшего брата, который учил землянина крепко держать оружие и скакать верхом. Веттер был широкоплеч и высок; его годы не поддаются счёту, потому что он перестал считать свои вёсна, с той поры как исполнилось ему триста лет. Время, рвано бегущее в различных частях Вселенной, пришелец считал величиной непостоянной, склонной удивлять лишь непросвещённых землян, чья жизнь коротка и далека от совершенства. Про таких говорят – один в поле воин. Веттер мог без поддержки сокрушить отряд арглов или когорту фритов, поскольку тоже носил искусственный костюм, прячась под оболочкой статного воина. Его тело лишь плод инженеров с планеты Слав. Он вовсе не человек, но так похож на землянина, что ни у кого не осталось сомнений в его реальности. Все соплеменники Беркута принимали пришельца за могучего ратника, пришедшего с севера.

Мужчины, живущие в городе за бревенчатым валом, носили длинные кудри ниже плеч, а русые волосы Беркута срезаны коротко, не по времени. Он был молод с лёгким румянцем на щеках, которые брил дважды в день. Но его выдавали глаза. В них читалась и мудрость, и участие, будто прожил он не двадцать смышлёных лет, а тысячи жизней. Беркут улыбался редко, устало, словно давил на плечи груз великой поруки за народ и город, в котором русы признали его вождём.

После захоронения тел они присели на поваленное дерево. Землянин любовался фритским ножом, а Веттер смотрел на свежую могилу, покрытую драной травой, думая закидать холмик ветками.

– Булатный клинок хорош, но фритский нож – он, брат, препятствий не чувствует, – говорил об оружии Беркут, вспоминая бой, который произошёл почти три года назад: – Помнишь, сколько я мучился с тем арглом, похожим на человеческого подростка? Ох и шустрый он был. Если бы не ты, сбежал… И знаешь, я понять хочу, почему они такие злые? Режут наших людей, как овец. Я б никогда не тронул мирных.

Веттер продолжал разглядывать холм, где похоронены арглы и улыбался в бороду, пряча настроение за её пышностью. Землянин казался ему ребёнком. Русы в городе думают, что Беркут – мудрый воин, который рубит врага, словно косит траву в поле, но как же он ещё юн и наивен. Арглы убивают не только гражданских, они сжигают целые планеты, если им выгодно. Веттер рассказывал о нраве Тёмной Вселенной, но землянин, будто глух к его словам.

Беркут и не ждал ответа, ещё сомневаясь в своём знании, приписывая пришельцам человеческие чувства, оттого сам был человеком и надеялся, что враг всё-таки сжалится над его народом. Но за три года вера пошатнулась, уступая дорогу очевидным фактам.

Беркут постучал три раза рукояткой ножа по дереву, желая оставаться навек живым, здоровым и наивным – и трижды сплюнул через левое плечо.

Слав негромко рассмеялся, подумав: «Не взрослеет наш мальчик».

– Воин без фритского ножа, что медведь без когтей. Хотя силы в тебе, словно злости в Тёмных. Здорово ты приложился, а то повадились ходить возле города, будто ответить нам нечем, – сказал Веттер.

Пришелец с планеты Слав носил огненно-рыжие длинные волосы, заплетая за ушами тоненькие косички. Бороду Веттер отпустил до груди, предпочитая иметь полное сходство с мужчинами племени русов. Себя он называл Светлым воином, арглов звал Тёмными; впрочем, не он один. И дело не в предрассудках, когда одни считают себя светочами во Вселенной, врагов же низводят до роли грязной, бездушной и невероятно жестокой массы. Если бы Веттер покинул земное тело, то его сущность, его «Я» светилась, словно шаровая молния, не имея чётких граней, углов и форм. А сущность арглов темна. Сгустки разумной энергии, со своей твёрдой логикой и задачами, виделись славам мутными пятнами Тёмной материи, затягивающей в свои сети всё новые и новые миры. Потому Веттер называл арглов – Тёмными, а Тёмные звали славов – Светлыми.

Сегодняшнюю победу надо отпраздновать обязательно. Больше года назад Веттер нашептал пивоварам из русов секретный рецепт хмельного напитка. Теперь вернувшись в город, можно опробовать работу мастеров, зачерпнув чарку-другую из дубовой бочки. Слав уважал медовуху. Пил её словно воду. Беркут тоже был весел на пиру, но больше ценил оружие. Сегодня он завладел очередным фритским ножом, взяв трофей у Тёмного.

Вечерело. На небе грузно сгущались облака. Солнце пряталось за горизонт. Земля готовилась ко сну. Всадники продолжали свой дозор, верхом объезжая бескрайнее поле.

– Красиво здесь. Утром бой, на обед щи да каша, а вечером, уходящее солнце. Что может быть прекраснее на Земле? – о чём-то размышлял Веттер.

– Рассвет, – тихо ответил Беркут. – Рассвет – это рождение нового дня, новой надежды. После тьмы всегда приходит утро. Я говорю простыми словами, но совсем не стесняюсь… Ночь – она не для недобрых людей. Мне по душе пение птиц, а не волчий вой на луну. Таков уж мой характер.

Веттер сверкнул рассудительным взглядом, вспоминая восход. Сомнений нет: ему нравился рассвет никак не меньше заката, потому, не споря, он кивнул густой бородой.

– Ещё я люблю лёгкий мороз. Обожаю первый снег, падающий резными кристаллами, – был откровенен Светлый пришелец.

– Эти кристаллы называются снежинки, – улыбнулся землянин. – А мороз?.. тебя не пугает ни буря, ни вьюга у полярных морей. Тебе ни тепло, ни холодно и без портов. И кожу твою разве что лазерная пушка прожжёт. Ты у нас – непотопляемый монстр.

Светлый знал себе цену, но всё-таки сказал:

– Не преувеличивай боевой мощи моего тела – и не забывай, я идеальный созидатель. Я люблю убивать врага, но могу подмечать, что землянам кажется обыденным и унылым. Даже в холодных кристаллах, которые ты называешь снежинками, скрыта великая тайна – в каждом своя частичка секрета.

– Просто снег, – не соглашался Беркут. – На рассвете снег тает и превращается в лужи.

Веттер лишь пожал плечами. Сегодня у него случилось романтичное настроение: снег казался волшебным, закат прекрасным, а медовуха, ожидающая в городе – сладко-пьянящей и радостной, как весенний ручей из вчерашнего льда. Возможно, всё оттого, что он никого не убил сегодня. Не каждый день выдаётся такой чистый праздник, когда юный землянин без его помощи расправляется с арглами. Но главное, почему Веттер был счастлив – это скорая встреча с другими славами.

– Скажи, ты скучаешь о прежнем доме? – спросил Светлый воин.

Беркут потрепал вороного между ушей и задумался.

– Не знаю. Порой кажется, что здесь моя семья – именно в этом времени. Как вспомню, сколько ждёт меня впереди – дух захватывает. А как тебе на Земле?.. не скучно?

Скучать или сожалеть воину с планеты Слав было совершенно не о чем. Радоваться природному явлению: закату или деннице – пролетев расстояние в миллионы парсек – занятие, безусловно, романтичное, но на практике пустые забавы. На его далёкой Родине, на Славе – день и ночь были не менее роскошны. Здесь же на Земле Светлого пришельца интересовало особенное действо. Никакой восход солнца и никакие воспоминания о лужайке отеческого дома, тем более что никакого дома у него не было никогда, не могли значить больше, чем задание, которое он выполнял, вживаясь в роль спасителя. При всей внешней схожести с обычным человеком слав являлся для рядового жителя Земли, если не богом, то несокрушимым хранителем, прибывшим по заданию самого бога.

Инопланетный гость не чувствовал жара палящего солнца, не ощущал холода первых морозов или всю прелесть январской стужи. Ему неизвестно, что такое болезнь, страх, голод, смерть или человеческий стыд. Чтобы близко познакомить пришельца с людьми из города, пришлось объяснять Веттеру азбучные истины: как правильно носить одежду, что надо скрывать наготу и не смущать русоволосых красавиц своими прелестями, выращенными… да кто знает, где и как создано его тело. Веттер нуждался в постоянной поддержке и метких подсказках Беркута: когда смеяться или хмуриться, реагируя на шутки товарищей, какое место занимать за общим столом, чтобы обозначить лидерство и как знаться с мужчинами, получая уважение говорливых жён и непоседливых ребятишек.

Пришелец быстро учился, запоминая уроки. Он зазубривал наставления и всё реже напоминал себя прежнего. Теперь, когда слав оделся в кожаный доспех, как принято у русов, а на его лице отросла пышная борода, Веттера было не отличить от земного ратника. На плече плетёная коса, в руке топор, за спиной круглый щит. Слав не только отпустил растительность на лице, он всей своей Светлой душой хотел стать настоящим жителем планеты. На Землю Веттер прибыл по долгу службы и в руке держал билет лишь в одну сторону. Обратно инопланетный воин мог отправиться, только провалив задание, оставив человечество на растерзание сущностям из холодного мира. Сегодня, провожая очередной день, Светлый пришелец и Беркут любовались закатом, ожидая рождения новой эпохи.

– Веттер, тебе пора. Возвращайся с хорошими новостями, – сказал Беркут, отрешённо всматриваясь в ночь. Землянин щурил глаза, будто желал рассмотреть, что-то особенное в густом полумраке.

…На обочине временного шоссе, по которому путешествовал Беркут не в первый раз, он различал силуэты знакомых с детства белокаменных зданий, близких людей или случайных попутчиков. Спустившаяся ночь и туман, как ни странно, помогали рисовать фантомы прошлого. Идя совсем рядом, иллюзорные персонажи подсказывали ему путь, но, ни один призрак, ни один человек на Земле не мог открыть тайну, скрытую в собственном сердце. Какие переживания и тревоги таятся в бессмертной душе, знал только тот, кто создал его таким.

– И всё-таки ты скучаешь о своём доме. Ты никогда не забудешь прежнюю жизнь, – заметив глубокую печаль в человеке, осознал Веттер.

Не дождавшись ответа, слав спрыгнул с гнедого, передал поводья Беркуту и отправился в осенний лес, чтобы защитников на Земле стало больше.

Он прошёл десяток шагов, обернулся и обратился к землянину:

– Присмотри за медовухой, чтобы братьям моим осталось!

Беркут кивнул в темноту и, пришпорив коня, поехал в другую сторону.

Он прожил рядом с пришельцем, который назвался именем Веттер, совсем немного – всего три года. Чтобы осознать конечные цели гостя из космоса и почему двух существ, рождённых в разных мирах, связывает нерушимая дружба, понадобятся десятилетия, а то и века. Ну а пока, Веттер оставался единственным, кто знал правду о Беркуте и единственным, кому доверял сам землянин.

Глава 2

В темноте леса Веттер видел как днём, потому ни разу не оступился и зверя дикого не спугнул. Уже на рассвете он вышел в назначенное место. На лесной опушке у кривой сосны нашёл два свёртка с одеждой, которые приготовил заранее.

Веттер разгладил густую бороду и опустил взгляд, изучая поверхность межпланетного портала: плиту полтора метра в диаметре, спаянную сотнями тысяч гранул размером с крупное семя подсолнуха. Присев, он бережно смёл принесённые непогодой листья, потом прижал ладонь к шероховатой поверхности. Плита была тёплой, готовой принять гостей.

– Скоро братья, – прошептал слав, почему-то вспомнив о Беркуте: – А ведь мальчишка прав: рассвет дарит новую жизнь.

Веттер устроился поудобнее и прикрыл глаза, но ладонь с портала не убирал, ожидая сигнала.

Когда солнце висело в зените, слав почувствовал жар, исходящий от площадки телепортации. Он быстро встал и сделал три широких шага назад. Затянув пёструю ленточку в волосах, Веттер приготовился к встрече.

Яркий луч вспыхнул лишь на секунду, словно с неба, где не было ни единого облачка, ударила прямая, жирная молния. Молния звонко щёлкнула о портал и мгновенно погасла, переместив в себе два совершенно голых существа. Тела, рождённые всплеском космического телепорта, стояли, свесив головы, и покачивались в такт вековым соснам.

Веттер обошёл портал, рассматривая оледенелых славов. Повреждений он не заметил, а пришельцы были не просто голыми – на молочной коже не росло ни единого волоска, не было шрамов, царапин и морщин на лицах. Тела казались отлитыми из мрамора. Гости планеты медленно просыпались, но встречающий точно знал, что через несколько часов эти существа из дремлющих статуй превратятся в земных исполинов, чтобы, набравшись сил, творить свою правду.

Вернувшись на прежнее место, рыжебородый Веттер выхватил из-за пояса топор и высоко метнул его вверх, отдавая воинское приветствие. Топор из фритской стали совершил с десяток вращений в воздухе и послушно вернулся в крепкую ладонь.

– Рад видеть вас, добрые славы! – воскликнул он.

Оба пришельца встрепенулись. Они с трудом подняли головы, строя страшные гримасы, словно нечеловеческая боль пронзала их неземные жилы. Ещё не согревшись после межзвёздного перелёта, гости планеты часто моргали и болезненно содрогались, а Ветер искренне улыбался, словно восторженный отец. В каком-то смысле это и было рождение – только младенцы, как всем известно, не весят больше двух центнеров и не имеют развитой мускулатуры зрелого физкультурника.

Один из космических пришельцев особенно выделялся своим размерами. Выразительный слав покачивался, как хмельной. Его вены лениво пульсировали, выбивая бешеный ритм искусственного сердца. Объёмные мышцы, знакомясь с неведомой планетой, судорожно сокращались, склоняя громилу то влево, то вправо. Сказать, что его тело было огромным – это преступно промолчать, скрывая целостность и мощь его фигуры. Высокий рост, груда мышц и хмурость надбровных дуг предупреждали каждого недруга, что спорить с гигантским существом в облике человека попросту опасно. У величественного пришельца была рельефная грудь, как у античных богов, богатырские плечи и мускулистые руки, выдающие недюжинную крепость. Казалось, что если в эти руки попадётся что-то привычно незыблемое, то здоровяк при желании превратит океанский бульник в песок, а из железного наконечника копья с лёгкостью сомнёт шар или пирамидку, словно это не метал вовсе, а липкий мякиш.

Второй слав стоял рядом, совсем не уступая в росте гиганту, и даже голый выглядел элегантно. Судя по худобе, стройности тела и живым глазам, которые уже адаптироваться к дневному свету его достоинства далеко не в физической силе. Складная фигура, длинная шея и правильные черты лица подчёркивали величие разума и высшую степень интеллекта, скрытую в нём. Он плавно покачивался, будто пританцовывал не на твёрдой земной поверхности, а на палубе, плывущего по волнам судна.

– Ничего-ничего, – подбадривал Веттер, – ещё несколько земных часов и вы привыкнете к солнцу. Наслаждайтесь знакомством с новой планетой, друзья. Воспоминания о первых мгновениях сохранятся на века. Я знаю, что говорю.

Прошло ещё несколько минут. Могучий пришелец с нескрываемым любопытством смотрел на встречавшего путешественников бородача. После недолгой паузы гигант задумчиво дотронулся до волевого подбородка, провёл ладонью по гладкому черепу, отражающему солнечный свет. Слав регулировал внутренние настройки, соединяя свою сущность с искусственным организмом. Ещё секунда, вторая и включились мимические мышцы.

Широко улыбаясь, громила топтался на месте, потом сделал первые шаги и медленно по слогам произнёс первые в своей тысячелетней жизни земные слова:

– Приветствую тебя, Веттер!

Веттер ответил, как принято у добрых знакомых, пожав огромную, тёплую ладонь.

– Здравствуй, Горд! Рад видеть тебя.

Почувствовав силу рукопожатия, гигантский пришелец, словно борец перед схваткой, качнул головой от одного плеча к другому, разминая округлые мышцы и шейные позвонки. Его губы то расплывались в улыбке, то сжимались, превращаясь в напряжённые струны. Горд учился улыбаться и радоваться, как земной человек. Он демонстрировал эмоции, которые хорошо изучил в теории, когда готовился к боевому заданию.

– Как ты меня узнал? – спросил гигант, одарив Веттера не менее крепким рукопожатием.

– Об этом позже. Сейчас я лишь хочу выразить своё восхищение. Твои размеры, брат… здесь на Земле ты выглядишь впечатляюще.

После восхитительной оценки и ободряющих слов великан внимательно осмотрел себя, изучая свой новый костюм – человеческое тело. Проверяя на твёрдость мышцы, он несколько раз осторожно присел, затем поднял руки, согнул их в локтях и удовлетворённо опустил назад.

– Мне нравится это тело. Я чувствую каждый рычаг органической машины, – тестировал мышцы Горд, но вдруг смолк, потому что за спиной послышался хруст сломанных веток.

Второй слав, не обращая внимания на встречу старых друзей, упал на четвереньки и приступил к изучению лесной флоры и фауны. Скрывшись в кусте малины, дотошный пришелец тянулся длинной рукой к уползающему от него насекомому в ярко-красном панцире, желая непременно его нагнать. Не замечая уколов и царапин острых шипов куста, он всё-таки поймал жучка и теперь сдавал назад. Нижняя часть долговязого тела неотвратимо надвигалась в сторону, беседующих друзей. Его пятая точка блистала никак не меньше лысины гиганта и вызывала умиление на лице Веттера.

– Ну что сказать – это Милош. Он непосредственен, как и все учёные славы, – скривил губы громила, изображая улыбку. – Я познакомился с ним на сборах. Генерал Вязьма предупреждал меня, что этот парень самый умный на курсе, но сражается он посредственно. Все умники одинаковы: махать топором, им не дано, зато ползают отменно. Ты только посмотри на него… каков красавец!

Услышав своё имя, Милош встал с колен, держа на раскрытой ладони неведомого зверя, божью коровку. Светлый пришелец восхищался первыми впечатлениями и радовался всему – и новенькому телу, и солнцу, и лесу, и всякому жучку.

Милош вскинул голову и с достоинством обратился к Веттеру, отчеканив заученные слова:

– Земля прекрасна! Она великолепна и восхитительна! Позвольте представиться: я аналитик Милош с планеты Слав. Я прибыл с заданием, вести хронику истории Земли, не искажая правды, храня истину и даря просвещение всем людям чудесной планеты!

Веттер не аплодировал, он осторожно поднёс палец к божьей коровке. Букашка быстро переползла, расправила крылья и, взлетев, с еле слышным жужжанием скрылась в лесу. Затем встречающий слав приветственно сжал кисть инопланетного исследователя, чем немало удивил его.

– На Земле так принято. Открытая ладонь и бодрящее рукопожатие означают дружеские намерения. Ты понимаешь меня, мой мудрый товарищ? – спросил Веттер.

Оставив вопрос без ответа, Милош заинтересовался меховой накидкой и сапогами Веттера. Потом осмотрел Горда и разочарованно взглянул на себя. Найдя некоторые отличия, он требовательно обратился к собрату:

– Я знаю, что на Земле не принято ходить без одежды. К тому же погода… – сказал учёный, расставив в стороны руки, развёрнутыми ладонями вверх. Забавно хмурясь, он измерил температуру, словно на кончиках пальцев находились термометры. – Прохладно. В регионе, где нам предстоит сражаться, переходная стадия от жаркого времени к снежной зиме. Судя по влажности воздуха и цвету листьев на растениях, сейчас, безусловно, осень. Следовательно, нам нужны тёплые вещи.

– Будет тебе и накидка, и сапоги. Сразу видно, человек грамотный, – сдержанно рассмеялся бородач и, резко взмахнув рукой, метнул топор в кривую сосну, указав место, где ожидали путешественников два свёртка.

Оружие точно попало в цель, вонзившись в ствол по самую рукоять. На осыпавшейся коре Милош заметил разрубленную пополам толстую гусеницу. Упав к корням дерева, она извивалась, ища недостающую часть своего откормленного тела.

– Ты ранил живое существо, – тяжело вздохнул элегантный пришелец и его взгляд стал менее романтичен.

Веттер подошёл к дереву, с лёгкостью выдернул топор и раздавил гусеницу подошвой мохнатого сапога. Он загадочно прищурился, качнув плетёными косичками.

– Всего лишь насекомое. Следи, чтобы эти твари не залезли тебе в нос. А то наделают в голове нор, и станешь ты ходячим муравейником, – шутливо предупредил Веттер. – Жестокость – неотъемлемая часть жизни землян, так что, добро пожаловать домой, славы!

***

Инопланетные гости никак не могли найти равновесие. Тела их падали наземь, словно кто-то невидимый ставил бесконечные подножки и подталкивал в спину. Но трудности только раззадорили славов. Нацеленность на успех и терпение вознаграждались с лихвой. После часовой раскоординации пришельцы нашли баланс, при котором можно одновременно ходить, говорить и принимать решения.

У Горда никак не получалось одеться. Солнечный свет слепил здоровяка, а рубаха, словно промасленная барсучьим жиром, скользила, непокорно скатываясь с могучих плеч. В те минуты гигантский воин не был похож на представителя цивилизации, которая на миллионы лет старше земной. Скорее он напоминал измождённого гуляку, теряющего последние силы после непотребного возлияния медовухи.

Выслушав советы Веттера, инопланетным гостям всё же удалось накинуть на себя порты и рубахи, и подпоясаться ремнями. А вот меховые сапоги, которые, собственно говоря, были достаточно просторны и запросто надевались на самую большую стопу, никак не поддавались.

Милош привыкал к человеческому телу быстрее гиганта. Космической величины знания помогали ему осмыслить действительность живее своего собрата. Прислонившись к дереву, учёный стоял на одной ноге, имея все шансы с первого раза натянуть непослушную обувь. Надев сапог, он удовлетворённо хмыкнул. Потом по той же схеме надел второй сапог. Победив в мини-сражении самого себя, Милош присел рядом с Веттером, с иронией наблюдая за дефиле, устроенным могучим воином. А Горд, словно специально продолжал хвататься за ветки, падать и снова вставать.

– Он издевается над нами, – сопровождая взглядом очередной кульбит, бурчал Милош.

– Земное притяжение. Или развлекается, – с улыбкой сказал Веттер.

– Мне генерал Вязьма рассказывал, что Горд считается мастером боя ещё со времён битвы за Бенидор. Генерал говорил, что Горд был лучшим в том сражении. Судя по самоотверженным падениям, наш великан решил воспроизвести тактику глобального подавления фритских когорт. Пока не укатает спиной половину Земли, не успокоится, – учился шутить Милош и тоже улыбался, подражая Веттеру.

Горд всё-таки справился с первым сапогом, натянув его на ногу, и теперь сурово посматривал на второй.

– Бенидор, говоришь? Весело, значит? Я вот скоро привыкну к здешним кочкам и поговорю с тобой по-мужски.

– Ты меня пугать вздумал? – Милош поднял поучительно палец вверх, как делают все умники. – Учёного бить нельзя. Меня беречь нужно, как слава не отбрасывающего тень. Фаро закрыл портал на долгие годы, и если меня покалечить, кто разгадает коварные планы врага? Или ты сам справишься? Писать-то тебя научили?