скачать книгу бесплатно
– Да! – обрадовался клиент. – Я лепил черепашек в детстве. Но как вы догадались?
– Это моя работа знать всё о своих гостях. Я вижу Венеру, ощущая Луну, мне близка ваша боль в Уране.
Экстрасенс удовлетворённо откинулся на спинку стула, продолжая, шаблонно гудеть. Лоб его вспотел, лоснились губы. Достав платок, он вытер лицо и, наконец-то, заткнувшись, спросил:
– Почему вы так жестокосердны к себе? Зачем бросили своё призвание? Вы могли бы стать больше, чем сам Церетели. Вы могли бы ваять, как…
Познания в скульпторском искусстве и теми, кто владеет им, закончились именно на этой грузинской фамилии. Церетели был как-то связан с пчёлами и русским царём. Российских государей экстрасенс знал сносно, но при чём здесь трудолюбивые насекомые, он не помнил. В голове всплыл образ памятника Петру первому и где-то внизу, по набережной прогуливался бывший мэр столицы, который жуть как любил устраивать праздники мёда в Москве.
Картина стала проясняться, как вдруг предательски заурчало в животе. Сигнал означал, что нужно срочно потратить несколько купюр на дополнительный завтрак и как можно быстрее избавиться от тракториста.
Тонкая нить беседы ускользала. Недосказанность после горлового пения наводила уныние. Фёдор почувствовал незапланированное расставание с проницательным чародеем.
– У меня только черепахи получались. Из пластилина, – возвращал он в реальность Петра.
Экстрасенс вздрогнул, будто проснулся и негромко рассмеялся.
– Конечно, из пластилина. Из чего же ещё?
Пётр сложил руки на животе, придавая важности, заставляя желудок умолкнуть, и решительно пошёл в наступление.
– Так что же случилось у вас? Чем могу вам помочь? Расскажите всё не таясь, не скрывая. Откройте душу. Доверьтесь мне.
Фёдор ёрзал на стульчике, морщился. Он стеснялся. Начал издалека.
Тракторист что-то мямлил про трактор, лепетал о скользких форсунках и некачественной солярке. Просил наградить здоровьем напарника-алкаша и жаловался на какую-то Катьку – то ли жену, то ли соседку. Фёдор сетовал на плохое качество водки в подвальном магазине под названием «Эльбрус». Говорил много, сумбурно. И уже в конце, как бы невзначай, когда вроде бы излил душу, исчерпав горюшко до последней капли – нашептал, что вчера вечером, роя траншею, совершенно случайно нашёл грандиозный клад.
Клад был очень тяжёлый, потому что сундук был полон золота и прочих драгоценных камней. Ему, конечно, повезло, но поступил он всё-таки подло, бессовестно скрыв от товарищей по бригаде находку. Теперь его мучила совесть. Было ужасно стыдно перед коллективом. Вот и пришёл, чтобы стыд унять, – и так, между прочим, продать барахлишко.
Федя намекнул, что он ни какой-то там лапотник и давно уже следит за деятельностью чародея, и точно знает, что Петя Золотов – шарлатан, каких не сыскать, потому что прочитал форум одного Подмосковного города, где врачевал чародей. Но, главное, что знал тракторист, что Петя невероятно хитёр и, без сомнения, может выгодно продать клад, и за это Федя, готов поделиться маленькой долею бесценных сокровищ.
В комнате наступила тишина. Даже желудок Петра воздержался от стонов. Экстрасенс задумался, взвешивая и оценивая шансы и барыши. Первый клиент оказался скользким типом. Но, клад… он ведь есть и его надо… его можно… его необходимо освоить!
Пётр отложил в сторонку магическую книгу. Спрятал карты Таро. Вслед за картами исчезли колдовские свечи. Все эти безделушки бесполезны, когда речь идёт о деньгах, которые золотом Эльдорадо открывают небывалые перспективы сладкого будущего. Экстрасенс уже видел зеркальный дом у моря – тёплого Средиземного моря. Но только не в Барселоне. Там вечно бунтуют, там бродяги, арабы и меткие голуби у фонтана…
– Эй, товарищ колдун, ты ещё здесь? – спросил Федя, прервав заоблачные мечты.
По привычке Петя хотел снова завыть ноздрями, но скоро одумался и поинтересовался:
– А сколько там, в смысле денег?
Фёдор раскинул руки в стороны, размахивая промасленной фуфайкой.
– Там много. Там до фига!
– Я хотел бы услышать конкретную цифру. До фига, это сколько? – понимая, что ответа не дождаться, всё равно спросил экстрасенс.
Тракторист понял, что попал точно в цель и тут же заговорил напрямую:
– Послушай меня, охотник за приведениями, там миллиарды! В ломбард столько не сдать, понимаешь? Нужно ехать в Москву. У тебя есть джип. Мы сядем в твою машину и поедем к людям с большими деньгами. Ты с ними договоришься, иначе, зачем ты нужен? А когда ты найдёшь покупателя, и мы продадим всё до последнего камушка, я поделюсь с тобою денежкой, оттого что абсолютно нежадный – и десять процентов твои. Договорились?
Озвученная сумма, а скорее циферка – не сказать чтобы расстроила Петра, она, скорее, заставила собраться.
– Мало! – твёрдо сказал экстрасенс.
– Мало? Тогда сколько? – огласил назревший вопрос Федя.
Пётр давно работал с людьми и таких простачков, пахнущих бензином, он щёлкал словно семечки на стадионе. Вступать в мелочные споры о сумме вознаграждения, совершенно неразумно, если учесть тот момент, что можно забрать всё до пожухлого цента.
– Девяносто процентов! – ошарашил ведением бизнеса Петя. – Остальное твоё!
– Нет, так не пойдёт, хитрая твоя рожа, – хмыкнул Фёдор на неслыханно наглое предложение. – Ты, родной, ищи себе другие клады, а я ухожу.
– Стоять! – зарычал Петя, показав ключи от входной двери. – Куда собрался, а ну-ка, сядь на место!
– А то, что? – ощерился Федя, расстегнув замасленный пиджачок, под которым пряталась тельняшка десантника. – Может быть, подерёмся? Или ты порчу на меня наведёшь? Сиди и не дёргайся, бегимот. И ключи отдай, пока я тебя не размазал!
Пётр слыл неглупым малым. Уважал силу. В обстановке временного разногласия, которое всегда можно уладит, он решил поступить рачительно и быстренько примириться.
– Давай пополам? По-братски, – предложил он.
– Двадцать процентов, – покачал головой прижимистый клиент.
– Деньги большие и риск велик. Двадцать, этого не достаточно, – махнул пухлой рукой экстрасенс.
– Даю тридцать. Тридцать процентов и плюс: учишь меня своему ремеслу, – решился Фёдор.
Пётр Золотов призадумался: где тридцать процентов, там и все сто. Потому согласился.
– Ладно, по рукам, – почесал живот чародей. – Только чему я могу научить тебя? Какое здесь ремесло? Неужели ты веришь, что я слышу зов Венеры, и наблюдаю Луну в десять часов утра? Видишь эту книгу – да грош ей цена! Я заказал её в интернете, заплатив всего тысячу рублей. А карты Таро? Да я сам до сих пор не знаю, что за картинки на них нарисованы. Переворачиваю рубашкой вниз и рассказываю наивным людям о наличии или отсутствии казённого дома, в зависимости от сытости желудка.
Фёдор улыбнулся. Его лукавые глазки блеснули, и он уточнил:
– Значит, народ зря к тебе ходит? Последнее несут – всё пропадом?
– Не-ет… здесь ты неправ. Понимаешь, брат, я умею дарить надежду. Если не верить в чудеса, то и колдовство не поможет. Люди приходят душу излить, пожаловаться на тоску-печаль. Но я ведь не господь, не могу решить всечеловеческие запросы, а вот свои – могу. За счёт горемык, конечно, – рассмеялся Петя, словно услышал свеженький анекдот.
***
Видел я собственными глазами, как Пётр Золотов выложил всю правду о себе. Как хвастался недвижимостью в столице, кичился представительским транспортом в количестве трёх штук, как безделушками козырял. Говорил, что часов дорогих у него чемодан и костюмов итальянских не счесть. Многое рассказал чудотворец, а откровения его я наблюдал не один. Вместе со мной смотрели на Петино признание тысячи глаз.
Дело было так.
Фёдор Раздвигаев – местный литератор из журнала «Единое завтра», поспорил с редактором газеты «Ильич жив», что выведет на чистую воду одного мошенника, которого звать, Пётр Золотов. Поспорили они, и в заляпанном наряде, взятом напрокат у настоящего тракториста Вовы Гончарова – с утра пораньше отправился Фёдор к экстрасенсу. Рассказав вымышленную историю, купил он мифическим кладом ушлого чародея, а весь разговор записал на скрытую камеру, чтобы порадовать публику вечером на местном телевизионном канале.
На следующий день Петра, будто Карибским смерчем сдуло, и бежал стервец на большой машине, растворившись на просторах огромной страны. Ну что же, совсем не плохо. Теперь мой город свободен от шарлатана. Но, мы-то знаем, что Родина наша безгранична и полна другие городов и селений. Если когда-нибудь, кто-нибудь встретит Петю, то знайте: карты у него краплёные, свечи куплены в хозяйственном магазине, а чакры его завалены пивными пробками по самый третий глаз, поскольку пьёт по ночам негодник и не только пиво.
Не наговариваю я на Петра, правду говорю. Сам ему наливал и свечки покупал. Меня можно понять; меня нужно принять, потому что готовлю я плодородную почву для одного волшебного дельца, оттого что нашёл я забытую Петей книгу в квартире, которую сдавал ему в нашем городе.
Вот теперь пришло моё время изучать колдовство вечерами. А если я за что-то берусь, то довожу работу до победного конца. У меня характер такой. И поверьте, у меня всё получится гораздо удачнее и прибыльней, чем у прошлого владельца. Потому – скоро я стану настоящим, почти честным и беспредельно могучим экстрасенсом.
Так что друзья, добро пожаловать в будущий салон магических услуг, под названием «Клад».
Голос из прошлого или Реинкарнация
Когда наступает ночь, ко мне приходят старые знакомые. Я знаю каждого из них, помню имена все до единого. Мне всего девятнадцать, но прошлое ночных гостей не секрет, потому что все они – это я.
Погружаясь в сон, слышу хлопотливые голоса. Все голоса бойкие, молодые, заботливые. Они перебивают друг друга, но никогда ссорятся. Старшему голосу – тысяча лет. Самому молодому, что напористей прочих даёт указания – нет и сорока. Голоса предупреждают, как встретить утро. Они советуют, во сколько проснуться, что съесть на завтрак, как и в каком месте перейти дорогу, с кем говорить в метро, кого избегать. Фантомы прошлого сражаются за моё будущее, будто на кону стоит их собственная жизнь. Голосов ровно пятьдесят – и все пятьдесят, это Я.
Солнечные лучи всегда разгоняют собрание, оставляя лишь алгоритм моих действий для нового дня. Чтобы выжить, надо следовать плану и никогда не сбиваться с начертанного пути. Весь день я выполняю задание. Дожив до ночи, я снова погружаюсь в сон и вижу себя в прошлом, – и пятьдесят Я строят план заново, чтобы прожить следующий день.
***
Отношение к смерти у каждого человека разное. Кто-то боится умереть, иные прогоняют страх и живут в зоне риска, как вечные камни. Есть и такие, что сами ищут встречи с неизбежностью. Но за тысячелетний опыт я ни разу не видел, как выглядит смерть. На мой взгляд – она безлика. Никто из меня пятидесяти не встречался с ней, чтобы поболтать на завалинке перед тем, как заберёт пустота. Смерть накрывает мгновенно, и нет времени, чтобы разглядеть её красоту или уродство.
Бег, тревога, погоня. В меня летят стрелы, топоры, пули, ножи или камни. Меня настигает роковое оружие, и я погружаюсь во мрак. Кем только я не был, как только не умирал. Я уходил мучительно, храбро, в панике и даже в танце. Я проваливался в пустоту, тонул в реке и горел в агонии, будто по венам пускали обжигающий яд. На смену свету и боли всегда приходила тьма, чтобы возродиться плачем ребёнка и новым рассветом, прибавляя следующего Я.
Неразумно торопить время, задирая бравадой вселенских Творцов. Мне никогда не понять прыгающих в пропасть безумцев или храбрецов, лазающих без страховки по небоскрёбам, словно они не люди, а голодные пауки. Я имею право сказать всем глупцам: остановитесь!.. оттого что мне открылась часть мира, о которой никто не помнит. Меня не терзает вопрос, что за гранью любви и света. Мне не нужно гадать, для чего дана жизнь, поскольку ночью я вспоминаю, как рождался и умирал, а умирать всегда страшно и болезненно. Я призываю безрассудных юнцов: не дёргайте смерть за невидимые нити, не играйте с ней в жмурки, не дразните её, потому что она всегда побеждает. И неизвестно, что станет с вашим будущим, если вы убьёте себя сами – даже с наивной целью покорить мифический страх.
***
Я знаю, что ни разу не дожил до двадцати лет. Мне напоминают об этом каждую ночь. Все пятьдесят голосов сожалеют о нашем скором уходе и думают под луной, как перешагнуть границу.
Я всегда рождаюсь мальчиком – исключительно мальчиком в одной и той же державе. Я был сыном кузнеца, скорняка, воина, инженера и пекаря; рос на Волге, Днепре, Иртыше и Лене. Учился, работал, бездельничал, воровал и бражничал, но всегда меня ждал трагический финал. Меня сбивала машина, давила лошадь. Я хлебал солёную воду, жарился факелом в высокой башне и замерзал в ледяном лесу. На меня нападал медведь, стая волков и даже бодал рогами лось в период желанной случки. На мою голову падал книжный шкаф, черепичная крыша и, как ни странно – обычный кирпич. Меня угоняли в рабство ровно шесть раз: однажды в Орду, дважды на полуостров у Чёрного моря. Случалось, что меня казнили по дороге в неволю. Бывало, везло сбежать – вот тогда-то и прикончил меня медведь, откусив руку в плече перед новым рождением.
Смерть всегда была жуткой. Меня топили в болоте, что под Москвой. Близ старой Рязани крепили верёвками между берёз и рвали, будто бумажного человечка. Однажды лет пятьсот назад, из милосердия татарин по имени Ильшат одним взмахом меча рубил мою голову, но прошло всего девятнадцать лет и сын Ильшата, Азамат – без жалости посадил моё тело на осиновый кол за убийство монгольского баскака.
Сколько со мной случилось, всего и не перечислить. Но ничего не забылось. Все пятьдесят Я приходят каждую ночь и страстно сражаются за меня.
***
Сейчас мне девятнадцать. Я выполнял советы ночных гостей осознанно, запоминая каждое слово. Мне удалось достигнуть многого. Я сделал больше других себя и скоро стану отцом. Разве можно такое представить: живу тысячу лет и ни разу не видел рождения своего дитя? Но пятьдесят Я настоятельно следили за мной. В четырнадцать лет я окончил среднюю школу, в восемнадцать получил диплом института. Нынешний я сделал всё, как велели голоса. Мы долго советовались, рискнули, и я женился.
Она оказалась особенной девушкой: красавицей и ровесницей, рождённой ровно в один год, ровно в один день со мной настоящим. Но важно другое. Моя любимая тоже слышит пятьдесят молодых голосов, не доживших до двадцатилетия.
Кстати, её зовут Софья. Теперь перед Софьей стоит сложная задача, продолжить мой и свой род, потому что в её прошлой жизни тоже не было детей.
Завтра наш общий день рождения, и нам может исполниться двадцать лет. Мы никогда не доживали до фатального дня, никогда не переходили грань, которая для многих лишь повод собрать друзей и строить планы на будущее.
***
Поздно вечером её увезла «скорая». Софья настояла, чтобы я остался дома. Так велели голоса девушек, навестивших в ночь перед родами. Мои парни молчали, оттого что я не ложился спать. Всю ночь я смотрел на звёзды.
Каждая прошлая смерть была особенной. Интересно, что случиться со мной утром?.. или к обеду? Наверное, меня поразит инсульт или ударит молния прямо в окно. Хотя на небе ни облачка. Может быть, я оступлюсь, поскользнусь и ударюсь виском о стол или на голову рухнет потолок. Люди, которые делают ремонт наверху, убьют меня своей дрелью и молотками. Почему бы и нет? Телевизор, стул, розетка или осколок оконного стекла, что-то должно остановить пятьдесят первый опыт души.
Мне немного страшно в ожидании конца. Но вы не представляете, как увлекательно наблюдать за собственным угасанием.
А ещё… я переживаю за Софью. Чувствую, как пятьдесят Я закусывают губы, скрещивают невидимые пальцы и ждут, что принесёт утро. Я не слышу голосов, но знаю, что встреча с ними близка.
Странно. Я совсем не переживаю за ребёнка. У меня стойкое чувство, что с ним всё будет хорошо. Смотрю на падающую звезду, загадываю желание и всё-таки проваливаюсь в сон. Ночь сильнее меня. Вероятно, это начало пятьдесят второй истории. А я стану пятьдесят первым советником нового Я.
***
Открываю глаза. Шевелю пальцами ног. Сгибаю колени. Вижу свет. Свет неяркий – нежный, приветливый. Значит, наступило утро, и я выжил. Повезло.
Смешанное чувство, но триумфа нет. Утро как утро. Слышу лишь чириканье хохлатой птички, ощущаю каждую клетку своего тела. Я превратился в нового человека – свободного от страха перед смертью. Теперь я решаю сам, как прожить наступающий день, потому что голоса смолкли. Пятьдесят Я прячутся где-то внутри и сами не знают, что будет дальше.
Слышу лишь покой. Но нет!.. громко и радостно звонит телефон, и я точно знаю, что на той стороне счастья находится моя Софья – не потому, что вижу её фотографию на экране, а оттого что не может быть по-другому. Творцы, играющие душами, смилостивились надо мной и не оставили ЕЁ.
Снимаю трубку, слышу ещё слабый голос. Это моя жена. У меня родился сын. А Софья справилась. Она не ушла в следующую себя. Она осталась со мной.
***
Прошла неделя. Софья и малыш уже дома. Жена и ребёнок чувствуют себя прекрасно.
Голоса вернулись. Ведут себя скромно. Они смотрят на нас троих и боятся спугнуть удачу. Теперь я и она, мы помним всё, что случается по ночам. Мои пятьдесят Я и её пятьдесят девчонок провозгласили меня и Софью председателями хора сотен голосов. Теперь я и она докладываем прошлому о ежедневных победах, а под утро слушаем похвалу или критику от самих себя.
Я познакомил своих братьев с сёстрами Софьи. Меня и Её стало так много, что не хватает ночи, чтобы поговорить с каждым из нас. Нам стало так весело и спокойно, что я не заметил, как один голос из прошлого перестал приходить во сне. Он был первым в списке. Его звали Александр. Голос исчез, как только появился на свет мой мальчик, – и было бы странно не дать сыну имя первого Я.
Саня, Сашка – жена зовёт его, Шурка. Сынок совсем мал, но уже сейчас узнаю в нём себя, вернее, человека, который жил тысячу лет назад. Александр из прошлого, бывало, рассказывал, как метко стрелял из лука, лихо управлялся с мечом и твёрдо сидел в седле. Ему не удалось дожить и до семнадцати, но я помню, что прожил он свой срок гордо, не опозорив славянский род.
Я забочусь о сыне, словно о самом себе; оберегаю его, даже когда сплю. Я осознал, что тоже стал голосом поддержки. Я отец и советник, определяющий завтра своего мальчика. Я голос из прошлого, который можно не только слышать. Ещё при жизни я присоединился к сорока девяти Я, чтобы помогать себе совсем маленькому.
Стоит только утонуть в океане снов, как прошлое напоминает о себе. Это были славные ребята. Не всегда им везло, но были они храбры и отчаянно любили мать и свою Родину. Я преклоняюсь перед подвигами и терпением предков, а они платят верным советом. Желаю и вам – найти своих Я и вспомнить всех поимённо, чтобы не забыть уже никогда.
Последнее правило войны
У каждого свой путь, ведущий к смерти,
Сокрытый на листе в божественном конверте.
Один рождён в любви, обласканный богами,
Второй – гоняет мяч двужильными ногами.
Есть третий в боли, пятый – в ярком свете,
И всякий подотчётен – на примете.
Следит за нами Всемогущий Отче,
Подсказки отправляя звёздной почтой.
Вопрос: куда идём мы?.. для чего?..
Пустой, как только что лужёное ведро.
Не знает человек конечной цели.
