Три жизни одного Бога

– Эти камни необычны, они помнят историю.

Я поднял один маленький камешек и осмотрел его. Обычный такой булыжник. Немного грязный, чуть обугленный. Я понюхал его и произнес:

– Пахнет камнем. На вкус наверняка тоже. Пробовать боюсь.

– Смеетесь? – спросила Елена.

– Елена, мне кажется – это вы смеетесь надо мной. Скажите, зачем мы приехали топтаться по траве и смотреть на кучку камней?

– Чтобы помнить, – ответила она серьезно.

– Помнить, что?

– Помнить историю человека, которому удалось уйти непобежденным, под гнётом своей судьбы.

Я понял, что мне лучше помолчать и послушать.

Елена продолжила:

– Это было давно. Здесь погибла молодая девушка. Её сожгли на костре, посчитав ведьмой. Она родилась в простой семье, отец её погиб на войне, а мать не смогла перенести тяжёлого горя и усыхала на глазах. Девочка посвятила свою жизнь работе над поиском лекарственного снадобья. Она собирала травы, измельчала, сушила и смешивала в разных пропорциях. В конце концов, она смогла найти нужные компоненты, и мама быстро шла на поправку. Но девочка не остановилась на этом. Её рецепты помогали многим людям в поселениях. К ней ходили с разными недугами, и она старалась всем помочь. Молва о девочке-лекаре быстро распространялась, и однажды, к ней явился высокопоставленный человек, при государственной службе. Он сказал, что царь тяжелобольной, у него отказали ноги и ему нужна помощь. Девочка согласилась помочь и долго выхаживала царя, прежде чем он пошёл на поправку и снова встал на ноги, но отблагодарить он её не успел.

– Что же случилось? – не выдержал я.

– Его убили. И во всём обвинили девочку. Новый царь приказал сжечь ведьму и обвинил её в цареубийстве, сказав, что это она отравила царя своими снадобьями.

– Девочку вовлекли в круговорот дворцовых интриг и переворотов, – сказал я.

– Именно, – ответила Елена.

– И что, вот прямо здесь было то самое лобное место, где живьем сожгли невиновную простолюдинку? – спросил я.

– Её и ещё сотни других, молодых девушек.

– Как сотни?!

– У той девушки, была одна особенность. Она была огненно рыжая. Настолько рыжая, что в тёмном винном погребе, от одного её появления, становилось светло как днём, но при этом, совершенно не становилось светло в темных душах, злобных людей. Именно они посчитали, что все рыжие девушки – априори ведьмы. Им показалось мало мучений молодой лекарши. Они придумали суеверие и насильно стаскивали сюда всех рыжих девчонок, со всех поселений и жгли невиновных заживо, да без разбору, на потеху зевающей публике и новому царю.

– А тому нравилось?

– Ну, ещё бы, он ликовал и посмеивался над глупыми и наивными людишками.

– И что, так продолжалось, пока не истребили всех рыжих в округе? – спросил я.

– Нет.

– А что тогда?

– Война пришла. Как-то стало не до этого. Да и все рыжие быстро смекнули, что им лучше красить свой натуральный цвет или вовсе не попадаться на глаза, праздно шатающимся дуракам.

– Печальная история, но я хочу задать вопрос, – сказал я.

– Так задавайте.

– Почему вы считаете эту историю сильной? – спросил я.

– Потому что девушка, прежде чем её успели убить, прибежала сюда, на этот самый никому не нужный пустырь и собрала здесь лекарственные растения, которые тут же передала своему младшему брату, тем самым показав ему рецепт, для лечения своей мамы. А потом к ней стали подходить люди, которым она помогала от всяких хворей и болезней.

– Зачем это?

– Чтобы узнать, как лечится, после того, как они её сожгут.

– И она всем помогла…

– Именно. Ещё и места показала, где что растет и когда надо собирать.

– А после её схватили и потащили убивать мучительной смертью, потому что ведьма, – задумчиво произнес я.

– Царь-батюшка приказал, он не обманет, – заметила Елена.

– А знаете Елена, что самое главное в этой истории, по-моему, мнению? – спросил я.

– И что же?

– То, что за всё это время, людская сущность в корне не изменилась. Мы и сейчас готовы убивать ради потехи, всех самых лучших и всех самых честных, просто потому что они, это не мы.

– Быть честным – значит страдать, быть счастливым – значит вызывать зависть, суть людская, от этого не меняется, – добавила она.

Я ещё раз посмотрел на груду камней. Как много они могли бы рассказать о жестоких людях, что не умеют любить. О злых людях, которым неведомо счастье.

О тех людях, что не пожелали слышать и видеть чистое и непорочное божественное творение, воплощенное в маленьком, хрупком и юном теле рыжей девочки, которая за свою короткую, но яркую жизнь, смогла залечить многие раны и болезни, что рвали человеческую плоть, ради спасения больной души.

– Дмитрий, может, хватит смотреть на камни? – спросила меня Елена, с луковой улыбкой, – Нам пора отправляться в путь.

Мы вновь сели в машину и помчали дальше. В этот раз за руль села Елена. Саймон выполз из переноски и улегся у меня на коленях.

Я крепко задумался. Сколько раз я сам проезжал мимо этого места и даже подумать не мог, что каждая песчинка или травинка хранит в себе какую-то тайну, чей-то подвиг или чью-то трусость. С Еленой было легко и высоко. Мне казалось, что я обретаю смысл в мелочах. В простом понимании и раскованности, рядом с малоизвестным человеком, я находил своё счастье. Мне хотелось смотреть на траву, камни, да хоть на бранное слово, написанное на чужом заборе, лишь бы рядом был человек, который тебя понимает. Рядом с которым легко. Рядом с которым, не нужны никакие маски и фильтры, что беспрестанно копит в себе человек, вращаясь в социальных кругах и соблюдая всем известные нормы приличия, что прививаются с детского сада.

Ковырять в носу и пукать – это плохо. Вежливо молчать и уступать – всегда хорошо. Будь хорошим и уходи тихо, чтобы о тебе даже камень ничего не вспомнил.

Тем временем наш маленький автомобиль, покорял большие дороги и многокилометровые расстояния, в поисках новой истории, плавно возвышаясь на небольшое холмистое нагорье. Мы остановились у подножия небольшого холмика, как только закончилась асфальтированная дорога, и продолжили свой путь пешком, к самой его вершине, прихватив с собой бутылку воды и рыжую пушистую утварь.

Как только мы вскарабкались по народной тропе на самый верх, нашим глазам открылся прекрасный вид на речку, лес и автомобильную дорогу, уводящую городских жителей в мир дачных угодий.

Саймон немедленно заводил своей носопыркой, запасаясь свежим воздухом и продувая пыльные кошачьи ноздри.

Я огляделся вокруг и сказал:

– Камней нет, а если здесь никого не жгли, значит, бросали слабых и некрасивых прямо с этого холма, угадал?

Елена улыбнулась:

– Здесь погиб храбрый воин, – сказала она загадочно.

– Он был рыжим? – спросил я.

– Нет, – ответила Елена, – Но у него были другие отличительные способности.

– Какие, например? – поинтересовался я.

– Например, скромность, вежливость, благородство и умение слушать, – ответила Елена с акцентом на последнее слово.

– Тогда я весь во внимании, – ответил я и уселся на поваленное сухое дерево.

– Это был самый лучший воин на службе королевы. Ему поручали самые важные и ответственные задания. Он с гордостью носил рыцарский титул и всегда был готов погибнуть в бою, защищая интересы короны и государства. Но судьба распорядилась иначе.

– Что опять предательство? – спросил я.

– Ну, не без этого, – ответила Елена, – развлечений в средние века было немного, поэтому смена власти была просто жизненной необходимостью, для поддержания социального тонуса.

– Если власть не хочет разграбления чужой казны, значит, будет грабить свою, а такую власть надо срочно менять, – добавил я.

– В этот раз, королева хотела простого мира и повсеместного развития, – ответила она.

– Тогда кому же она не угодила? – спросил я.

– В королевских покоях было два брата близнеца. Они были ближайшими родственниками королевы. Один из них был очень умным и хитрым. А второй был просто злым и властолюбивым. Тот, что был поумнее и подговорил своего братца убить королеву и взойти на престол, что тот и незамедлительно сделал.

– Вот так просто?

– А чего там раздумывать, когда на кону трон, а ты вчера достиг совершеннолетия.

– И что же случилось дальше?

– Маленькая и тихая фрейлина, что всегда была рядом и очень любила королеву, видела, кто убил её, и немедленно прибежала к храброму рыцарю, чтобы рассказать ему о случившемся. Убийца королевы тут же пустился в бега. А рыцарь, вместе с фрейлиной, прыгнул на коня, и помчался за цареубийцей, загнав его на этот самый холм.

– И он убил его? – спросил я с надеждой.

– Разумеется. Он подошел к краю холма. Достал свой меч из ножен и отрубил ему голову одним ударом, – ответила Елена.

– Так что же получается, это хорошая история возмездия? – удивленно спросил я.

– А вы сомневаетесь в этом?

– Меня смущает тот хитрый брат.

– Вот он то и поджидал нашего рыцаря здесь, куда и направил бежать незадачливого братца. Как только он увидел, что его родной брат обезглавлен, он схватил молодую фрейлину и приставил ей нож к горлу, приказав рыцарю повиноваться ему и выбросить свой меч.

– Здесь благородство тоже проиграет? – печально спросил я.

– Он бросил свой меч и услышал от второго брата требование, чтобы тот прыгал с обрыва, иначе он убьет прекрасную девушку.

Я подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз.

– Рыцарь прыгнул и тут же разбился. Следом за ним упала вниз и прекрасная фрейлина, которую хитрый брат столкнул вниз.

– Он стал царем? – спросил я.

– Да – это и был его план. Убить королеву не своими руками, потом рыцаря и единственного брата, что по совместительству, был вторым законным претендентом на трон.

– Сколько хороших людей погибло, – сказал я, – И почему мир так несправедлив?

– Потому что в нём живут люди. Мы с вами. А мир здесь не причём. Люди делают этот мир таким.

– И что же делать? – задал я странный вопрос.

– Принять это всё таким, каким оно есть. Как принять факт существования пчелы и мухи. Одна всегда ищет цветы и собирает нектар. Вторая ищет известную субстанцию, чтобы хорошенько в ней поваляться и полакомиться. Но парадокс в том, что пчела никогда не станет искать чьи-то фекалии, как и муха искать цветовых лугов. Обе живут в одном мире, но видят его по-разному. Кому-то нужна грязь, а кому-то цветы и всё это можно найти, на одной планете.

– Я бы хотел ещё послушать ваших историй, – сказал я Елене.

– Осталась всего одна и для этого, нам нужно попасть к одному родовому поместью, – ответила она.

– Если нам не придётся покидать родные края, то ближайшее поместье – это усадьба Потаповых, местных миллионеров, которые давно выкупили здание исторической эпохи, – сказал я.

– Не придётся, – ответила Елена, как-то странно нахмурившись.

– Что ж, тогда я знаю, как туда проехать, – сказал я.

Мы сели в машину и поехали к поместью, которое считалось исторической достопримечательностью. Елена почему-то напряженно молчала. Она нравилась мне в любом агрегатном состоянии, будь-то грусть и печаль или радость с улыбкой. Она по-всякому была хороша. На неё хотелось смотреть и любоваться, словно чистым голубым небом. Дышать ей, словно морским бризом и видеть каждое утро её прекрасное лицо, словно солнечный рассвет. Мне хотелось раствориться вместе с ней в пыль и улететь в небеса.

Мы въехали в город, и я свернул на дорогу, которая уходила вверх к поместью. Наверху уже стоял туристический автобус, гид что-то кричал в мегафон и пытался собрать группу воедино.

– Остановитесь здесь, – вдруг сказала мне Елена.

– Но мы можем подняться вверх, к самому дому, – возразил я.

– Нет, прошу вас, я расскажу вам эту историю именно здесь, нам не нужно подниматься так близко.

– Хорошо, – ответил я удивленно.

Мы вышли из автомобиля. Елена поправила волосы и мельком взглянула на большое историческое поместье. Она была как-то странно напряжена.

– Здесь прожила не одна семья, и сменился не один род, – начала она свой рассказ, – Но у этого поместья, есть одно негласное название, о котором мало кто слышал. Раньше, его называли домом Божьего гнева и считали проклятым.

– Речь идёт о приведениях, пытках и всяких ужасах? – с шутливым энтузиазмом поинтересовался я.

– Нет, речь идёт о любви, – сказала Елена и, пристально посмотрев на меня, добавила:

– И вам стоит очень внимательно послушать эту историю.

– Так, – сказал я, мгновенно став серьезным.

– Здесь жила богатая, пожилая пара, у которых в жизни было всё, кроме детей. И это их очень расстраивало. Они не сдавались и молили Бога, чтобы он послал им хоть одного ребенка – утешение в их мучениях. И в одну прекрасную ночь, им обоим приснился сон, в котором строгий голос сказал, что пошлёт паре ребенка-девочку, но с одним условием: как только она достигнет возраста совершеннолетия, в их дом ударит молния и к ней придёт сын Божий, чтобы забрать её на небеса. Вскоре поместье облетела радостная весть – пожилая пара ждала пополнения. А через несколько лет у их дома уже бегала маленькая светленькая девочка, с прекрасными голубыми глазами, которую звали…

– Елена, – не выдержал я.

– Хорошо, пусть будет Елена, – ответила она, – Разрешите, я продолжу?

– Да, конечно, простите, – сказал я.

– Елена быстро росла и становилась всё прекрасней день ото дня. Много женихов сваталось к ней, но родители даже близко никого не подпускали, всячески её оберегали и очень любили. А она любила своих родителей. И вот, однажды, глубокой ночью, накануне её совершеннолетия, всё поместье было разбужено яркой вспышкой и последующим раскатом грома – в их дом ударила молния. Следом, в ворота постучали неизвестные люди, которые сказали, что к ним с визитом едет неизвестный принц. Родители помнили вещий сон и приказали охране открыть ворота. А на утро, принц уже стоял перед родителями и прекрасной Еленой. Принц был молод, статен и красив. Он гулял с Еленой по родовому поместью, они прекрасно проводили время и нравились друг другу. Родители тоже радовались их союзу и дали своё незамедлительное согласие, на их скорую свадьбу. Принц попросил руки у прекрасной Елены, и та ответила согласием, но при одном условии, что она не покинет отчий дом и будет оставаться здесь до тех пор, пока её родители не уйдут в лучший мир.

– И что сделал принц? – спросил я с нетерпением.

– Принц очень возлюбил Елену и ответил согласием. Они сыграли свадьбу, а на следующий день, родители прекрасной Елены, просто не проснулись. Она тут же обвинила прекрасного принца в тайном убийстве и отказалась уезжать с ним куда-либо. Следующая ночь была очень пасмурной и дождливой, шла гроза, Елена плакала и сотрясалась, от каждого удара грома. А на утро принц исчез, а в их дом постучались разбойники. Они перебили всю охрану и, схватив Елену, хотели похитить её, но как только карета выехала за пределы поместья, рядом с повозкой ударила молния, и на её месте появился прекрасный принц. Он отбил Елену от разбойников и спас её, после чего вернул в поместье. Он сказал своей возлюбленной, что вернулся на эту землю с одной целью – любить и оберегать её покой и, если она примет его расположение вновь, то готов жить с ней до конца жизни там, где она захочет.

– И она согласилась? – спросил я.

– Она простила его и ответила своим согласием, они счастливо прожили какое-то время, но вскоре она заболела и стала чахнуть, прямо на глазах прекрасного принца. Принц очень сильно разозлился и, подняв голову к небесам, спросил своего отца, почему он не даём им быть вместе. Тот ответил, что жить, им дано, только на небесах, а здесь им покоя не будет. И если он сегодня же не вернется наверх, то проклянет поместье и навсегда разлучит их, лишив принца возможности посещать эту землю, в качестве своего сына.

– И принц вернулся на небеса? – спросил я.

– Нет, утром он проснулся уже человеком, рядом с Еленой, которая была холодна.

– Она умерла?!

– Да, Елены рядом с ним уже не было. Принц похоронил её рядом со своими родителями и жил в этом поместье, до конца своих дней. Он прожил очень долгую жизнь в одиночестве.

– Эту историю рассказывают туристам? – спросил я.

– Нет, её знают только те, кто жил в этом поместье и читал архивы, – ответила она.

Я стоял и смотрел на дорогу к поместью, пытаясь переварить все истории, что рассказала мне Елена. День уже превращался в ночь, и наша прогулка подходила к своему завершению. Мне совершенно не хотелось расставаться с Еленой, и я пытался найти предлог, чтобы мы были вместе ещё какое-то время. Елена молчала, о чём-то задумавшись. Вдруг я увидел, как по дороге съехало два автомобиля – белый лимузин с личной охраной. Из лимузина выскочили пожилые люди, мужчина и женщина. Они быстрым шагом направились к нам.

– Мама, – почти шепотом произнесла Елена.

– Леночка! – крикнула женщина и, подбежав к ней, крепко обняла.

Следом подошёл мужчина и так же обнял Елену.

– Мы уже и не надеялись, – сказал мужчина и, достав платок из кармана пиджака, вытер им красные глаза.

Внезапно для себя я понял, что это семья Потаповых, владельцев того самого поместья, историю которого мне рассказала Елена.

– Дмитрий, это мои родители, Виолетта Александровна и Сергей Тимофеевич, – спокойно произнесла Елена.

– Очень приятно, Дмитрий, друг Елены, – сказал я, кивнув её маме и пожав руку отцу.

По виду Елены, стало понятно, что она напряжена и совершенно не рада встрече со своими родителями, в отличие от них.

– Пожалуйста, не уходи от нас, поехали с нами домой, – сказала мама Елены.

– Хотя бы на ужин, – добавил её отец.

– Пойдемте Дмитрий, посмотрите на поместье вне экскурсионной программы, – сказала мне Елена и направилась к автомобилю, прежде чем я успел, что-либо сказать.

Мы быстро взлетели наверх по крутой дороге, объехали туристические автобусы и заехали прямо во внутренний двор исторического здания. Нас проводили на второй этаж, где мы сели в большом зале с колоннами за обеденный стол. Я сел возле Елены, а родители напротив нас. Некоторое время мы молчали, нам принесли горячее, после чего глава семейства попросил удалиться всю прислугу и закрыть за собой двери. Все это время, отец и мать не отрывали глаз от Елены, совершенно не обращая внимания на моё присутствие. Елена тихонько ела суп и была совершенно невозмутима.

Мне казалось, что в такой плотной и напряженной тишине, что воцарилась за ужином, столовые предметы можно было подвесить прямо в воздухе. Я молчал и ждал, что же произойдет дальше.

– Мы можем поговорить? – не выдержал отец.

– Ты знаешь, чем всё это кончится, – ответила Елена, даже не посмотрев на отца.

– Пусть она покушает, не начинай, – сказала мама отцу.

Я попробовал суп. Он оказался очень вкусным и наваристым. Кажется, это была солянка на говяжьем бульоне.

– Лена, мы себе места не находим, – сказал отец раздраженно, прихватив себя за рубашку, в районе сердца, – Мы даже не знаем, где ты живешь!

– Сережа, не заводись, – сказала Виолетта Александровна.

Лена промолчала. Я выловил серебряной ложкой оливку из супа и положил её на салфетку. Оливка растеклась красноватым оттенком по бумажной поверхности. Не уверен, что кидаться оливками на салфетки принято в высшем обществе, но я ненавижу оливки.

– Путь она хотя бы расскажет, где была и чем занималась! – сказал отец.

– Леночка, мы очень волнуемся, – добавила мама.

– Мне что, опять пятнадцать лет? – спросила Елена, продолжая кушать.

Я слегка надавил ложкой на оливку. Салфетка начала впитывать красную жижу, становясь при этом мягкой и прозрачной.

– Почему ты так разговариваешь с нами, я не понимаю! Чем мы это заслужили?! Мы что тебе зла желаем?! – начал возмущаться отец.

– Сережа, успокойся! – успокаивала его мама.

– Я что ей враг что ли?! Где мы не так её воспитали?! Нет, ты объясни мне, в чём я виноват, ведь я ей только добра желаю, а она лечится не хочет!

Звон резко брошенной ложки в суп, отозвался громким эхом, по всей площади огромной столовой. Елена сильно сжала маленькие побелевшие кулачки и посмотрела на отца.

– Это ты меня воспитал? – спросила Елена.

Отец опустил глаза. Я надавил на оливку так, что она распалась на две половинки. Сок из неё вытек, и совсем намокшая салфетка под ней растворилась, обнажив дубовую, резную поверхность стола.

– Ты воспитал?! – продолжила Елена.

– Леночка, не надо, у папы сердце, – тихо сказала мама.

– Где ты был со своим лечением, когда заболела моя няня, которая проводила со мной все своё время? Болтался на яхте с любовницами?! Может ты воспитывал меня, когда уехал с мамой поднимать свою корпорацию на несколько лет? А когда отправил меня, против моей воли, учится в престижный университет в другую страну, ты меня так же воспитывал? А после, заставил выйти замуж за сына своего партнера, чтобы получить выгодные контракты, там ты тоже был любящим отцом?!

Красная дыра, от говяжьего бульона, на растворяющейся салфетке, становилась все больше. Две разваренные половинки оливки отдавали последние соки. Ещё чуть-чуть и она отдаст последние капли, станет сохнуть и твердеть, потеряв свой вкус.

– Леночка, он очень любит тебя, доченька, – сказала мама.

– Мама! Кого он любит кроме своих денег?! Почему ты всю жизнь защищаешь его и никогда даже не попыталась понять меня?! Он отказался помочь детскому приюту, после того, как узнал, что я проводила там всё свободное время, общаясь с детьми! Испугался, что я захочу кого-то усыновить! Он испугался за свои деньги!

Я посмотрел на её отца. Старый, больной старик. Насколько он богат, настолько и несчастен. Лицо его наливалось кровью, щеки стали пунцовыми, он вдруг вскочил и крикнул, брызнув слюной:

– Заткнись, неблагодарная! Ты росла лучше всех детей в этом городе! У тебя было всё, что ты хотела! Подарки, украшения, развлечения! Ты могла бы стать кем угодно! А теперь, ты бегаешь от нас, по всему городу и работаешь в каком-то бомжатнике, продавая пилюли! Нашла себе какого-то оборванца и шляешься с ним при живом муже!

Елена побелела и закашляла, ей стало плохо.

– Уведи меня отсюда, – тихо сказала она и, обмякнув, положила мне голову на плечо.

Я померил её пульс, она слабела и теряла сознание. Быстро схватив её на руки, я побежал к выходу.

– Стойте! Мы вызовем врача! – закричала мама Елены.

– Звони Дурову! Пусть устроит её в платный кабинет центра онкологии! – добавил отец.

– Нет, пожалуйста, – шептала Елена и глаза её теряли блеск.

Я обернулся и, посмотрев на отца, сказал:

– Тут я врач, – после чего быстро побежал по мраморным ступенькам вниз к нашему автомобилю.

Я отвез Елену в ближайшую больницу с реанимацией. Всю дорогу она-то приходила в себя, то снова теряла сознание. Всякий раз, когда она открывала глаза, я видел, что она плачет. Мне захотелось уничтожить все зло в этом мире, чтобы хоть чуть-чуть унять её боль.

Я влюбился в неё до беспамятства.

Через несколько дней её перевели в общий стационар, и я приехал её навестить.

– И вот ты снова сияешь, – сказал я, заходя в палату и положив цветы на тумбочку, спросил:

– Как самочувствие?

– Мне полегче, – улыбнулась Елена, – Не знаешь, когда меня выпишут?

– Уже готова к новым подвигам? – поинтересовался я.

– Просто рвусь изнутри, под напором энтузиазма, – ответила Елена.

Я взял её за руку. В ярком солнечном свете, глаза её казались изумрудными.

– Я боялся потерять тебя, – сказал я шепотом.

Елена внимательно посмотрела на меня.

– Ты должен понимать, что этот момент всё равно настанет, рано или поздно.

– Я хочу провести с тобой всё оставшееся время, – сказал я и поцеловал её руку.

– Мы же договаривались, – сказала Елена и убрала руку, – Никаких отношений. Я так не смогу.

– Тогда разреши мне просто быть с тобою рядом.

– Этого я не могу тебе запретить.

– Что ж, тогда надо тебя быстрее отсюда вытаскивать, – сказал я.

– А вот это уже хорошее предложение, – ответила она.

– Пойду искать главного врача, – сказал я.

– Дима, а где Саймон? – спросила Елена.

– Твой кот в надежных руках, поедает мясные паштетики, хватает меня ночью за пятки и дерёт виниловые обои в холостяцкой берлоге, – ответил я.

– Это на него не похоже, видимо рыжик совсем заскучал.

– Ничего, скоро я привезу его хозяйку, и он снова воспрянет духом, – ответил я.

Елена странно посмотрела на меня и спросила:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что тебе нужен уход. Хотя бы на время. Одну я тебя не оставлю. Даже с разноглазым котом.

– Глаза у него одинаковые, просто цвет разный, – улыбнулась Елена.

– Пойду искать главного, – ответил я.

Вечером я привез Елену к себе домой и сразу ощутил, как дом холостяка наполнился теплотой, уютом и комфортом. Складывалось такое ощущение, что через мгновение на столе появятся горячие пирожки, в стиральной машине закрутится бельё, а утюг и кастрюля, начнут свой поступательный нагрев, для глажки стрелочек у брюк и варки борщей.