скачать книгу бесплатно
За день до принятия присяги весь взвод сидел в казарме, и наизусть заучивали ее. Многим это пригодилось. Вечер того же дня всех построили на взлетке и велели взять свои подушки.
– Сегодня вы еще запахи, но завтра станете – духами. Сейчас мы будем выбивать из вас эти запахи. Взвод готовься! Огонь! – ликовал сержант Иванов, проходя вдоль строя.
После этих слов ребята кинулись дубасить друг друга подушками. Было очень весело.
– Лови! – раздавались крики. – Получите фашисты! Наших бьют!
После этой традиции все отправились спать.
В день принятия присяги был сильный и мокрый снег. Кто первый принимал присягу, еще успел прочитать по листку, остальным же приходилось ее вылавливать из своей памяти. Новобранцы стояли и смеялись над собой, кто чего только не насочинял. Но все прокатило.
На присягу ребятам были выданы автоматы, они держали их в руках впервые. И когда пошли в курилку на перекур не знали, куда их деть. С автоматами дурачились – изображали, будто на войне. Крутились и прыгали по снегу, делали вид, что стреляют по неприятелю и кидают в него гранаты. Вели себя как малые дети, для них это была игра – они не понимали, что приняв присягу, сделали серьезный шаг вперед. Офицеры же наоборот понимали и ничего не говорили.
Вечером к некоторым новобранцам приехали родители, им были выданы увольнительные записки на сутки. Остальные же остались в кубриках. К оставшимся в казарме солдатам, ребята принесли домашнюю еду. Пару человек, даже пронесли водки. Только едва открыли бутылку, на запах прибежал Горин и конфисковал все бутылки. Он как ищейка, нашел по запаху.
Утро началось опять в шесть утра с зарядки, но уже после завтрака взвод пошел не на плац, а повели их в автопарк, где проходил общий развод на работы всей части. Ребята были уже полноценными солдатами.
В первый раз новобранцев послали красить столбы, на которые была натянута колючая проволока. Столбы все были покрыты инеем и не красились, краска просто не приставала. Но был приказ – красить! И они красили!
Коля макнул кисточку в банку с краской и мазнул по столбику. Краска легла но не полностью – остались просветы. Надо немного подкрасить. Провел второй раз, получилось еще хуже. Кисточка собрала и ту краску, которая была нанесена первый раз. Коля подошел к Матюкову.
– Товарищ младший сержант, краска не ложится на столбики.
– Тебе какая разница? Тебе приказали красить – крась! Приказы не обсуждаются! Понял?
– Так точно!
– Выполняй!
Дня через три после принятия присяги, в казарму привезли тридцать солдат для прохождения курса молодого бойца. Если первый взвод проходил КМБ три недели, то новым бойцам его сократили до двух недель. С их приходом в казарму, Николай и его сослуживцы чувствовали себя, чуть ли не «дедами».
Вновь прибившие «запахи» на все смотрели с тревогой в глазах, боялись сделать какое-нибудь лишнее движение. А первый взвод ходил вразвалочку, в любое время ходил в туалет и курить. По времени помывки ограничения не было. Чем не привилегии старослужащих?
Сержанты за ними практически не смотрели и в итоге первый взвод совсем охренел: ходили руки в карманы, а Дон – паренек из Питера – вообще обнаглел и расстегнул верхнюю пуговицу. После такого Иванов не стерпел и построил весь взвод на взлетке.
– Вы, суки, совесть потеряли? Много отслужили? Я вам сейчас покажу, что такое армия! Вы у меня носом землю рыть будете! Я вам покажу дедовщину!
Он стал проходить вдоль строя, проводя утренний осмотр, который не проводился после присяги ни разу. Подворотнички отлетали только в путь, следом шел удар по шее. Дон за свою расстегнутую верхнюю пуговицу схлопотал в живот. У кого бляхи не были начищены до блеска, получали сержантской золотой бляхой по ладони, среди таких нарушителей оказался и Николай. Удар был не слабый, ладонь быстро покраснела.
Три дня ребята жили в условиях «дедовщины», и на очередном утреннем осмотре решили, что лучше жить как жили. Ведь такой службы оставалось не так уж и много. Когда второй взвод примет присягу, всех начнут распределять по частям. Кого оставляли в этой части, уже были переведены в казармы. Остальные же пока балдели и ждали перевода в линейку.
С сержантами подружились, они рассказывали об армейских законах, устоях и традициях. Оба сержанта были первые полторашники. Они вспоминали, как их приняли двухгодичники, как издевались. От каждого рассказа ребятам все меньше хотелось служить в армии. Но после каждого жесткого рассказа следовал какой-нибудь армейский прикол, так сказать разбавляли всю суровость реальности.
К Дону же сержанты относились презрительно, уже в части Николай узнал от других ребят, что Дон так и не служил в армии. У него отец оказался каким-то генералом и просто хотел показать сыну, что такое армия. За свою наглость Дону поручалась только грязная работа. Вообщем сержанты поглумились над ним через устав. А через месяц Дон и вовсе покинул часть, и вся его служба прошла дома, лежа на диване.
Обычно все работали в автопарке, но в этот раз одну группу из пяти человек, куда входил Николай, отправили на овощную базу, вместе с ними были и два дагестанца Мага и Юсуп.
Главной была женщина лет сорока, слегка полновата, но личико было симпатичное. Им предстояло перебрать качены капусты – отделить хорошую от гнилой. В одиннадцать часов женщина объявила перекур и куда-то ушла. Мага велел всем не переставать работать, хотел прогнуться перед этой женщиной. А может просто злился, что не попал в часть с братом? Его брата Шамиля отправили служить в спортроту. А Мага остался в казарме. Хотя они оба были мастерами спорта по греко-римской борьбе.
– Я сказал, продолжайте работать! – орал Мага.
– Мага, ты чего? Женщина ведь по-русски сказала перерыв, – решил высказаться Николай.
– Ты офигел, что ли? Я тебя сейчас как букашку раздавлю!
Он подошел к нахалу и замахнулся. Николай не пошевелился, нет, не потому что был настолько смел, просто его охватил испуг, и он встал в ступор. Мага видя, что это на Николая не действует, все же врезал ему по лицу. Парень отлетел в угол, но резко встал, подбежал и ударил дагестанца в ответ. Такого ответа Мага не ожидал, поэтому не стал даже защищаться. Но удар Коли ему был как слону дробина. Мага даже головой не пошевелил, а лишь врезал наглецу в живот. Николай согнулся пополам и пытался ртом поймать воздух. Краем глаза видел, что от дальнейших побоев Магу остановил Юсуп.
– Мы еще не закончили, – с этими словами Мага вышел из здания.
К Николаю подошел Илья, по кличке Фиалка, и помог подняться.
– Никола, ты лучше с ними не спорь! Отфигачят и им ничего не будет. Я бы советовал тебе этой ночью не спать! Вдруг еще решат зарезать, им же это раз плюнуть!
– Брось ты! – отмахнулся он, но в душу что-то запало.
Следующую ночь не мог уснуть часов до трех, все ждал продолжения. Но его не последовало.
После того как второй взвод принял присягу, до новобранцев были доведены сведения, в какие части кто будет зачислен. Многих это не обрадовало, и Николая в том числе. Он и еще двое парней были приписаны к части с пятизначной цифрой, «человек с ругательной фамилией» – Матюков поведал ребятам о ней.
Эта часть находилась в маленьком поселке, и жизнь там была не сахар. Отправка назначена была на четыре утра. Николай не спал до самого подъема.
Утром всю команду забрали молодой старлей и прапор, те же самые что забирали из областного военкомата. И опять весь путь у них был в пьяном угаре, и ребята были предоставлены сами себе. Кто-то из ребят пошел в вагон-ресторан, денег у них не было, но солдаты не теряли надежды познакомится с девчонками и на халяву покушать. Ни у кого ничего не получилось. Девушки оказались не такими легкодоступными. Правда, вышла стычка с дембелями, новобранцев чуть не выкинули с поезда. Но все разрешило парочкой синяков.
Многие парни переживали из-за своих девушек, мол, мы тут, а они там! Может, гуляют? Просили друзей проследить за своими девчонками, чтобы те не изменяли. А я вам скажу правду, если она захочет изменить, то этого ни миновать. Ты ей хоть пояс верности одень. А если тебе девушка верна, то тут уже и алкоголь не сможет сломить ее волю и желание. Я в армии многих видел парней, которых бросили девчонки, кто-то планировал побег, кто-то плакал, а кто-то смеялся. К чему этот разговор? А все просто.
Когда Николай со своей командой ехали в часть, Мишу Гришина бросила девушка. Прождала его ровно два месяца! На одной из остановок он вышел в ларек за сигаретами и назад не вернулся. Офицеров долбили и в хвост и в гриву, выговор обоим с занесением в личное дело. Шутка? Какие шутки! Они бойца потеряли!
Девушка Миши была первая в блокноте Лехи Лихачева, он специально для себя завел блокнот, где записывал имя девушки, и сколько она прождала своего парня, по каким причинам его бросила, так же к ее данным прикладывалось фото. Под конец его службы, блокнот был внушительно толстым. А Леха стал популярным, если вначале его солдаты посылали на три веселых, то потом уже сами искали его и передавали все данные.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Поселок Верхнегорск, куда отправился служить Николай, встретил их настоящей зимой. В Питере снега практически не было, а здесь во всю уже правила зима. Аллея была аккуратно расчищена, пореблики были покрашены в белый цвет.
На одной территории было две части, основную группу, тридцать человек, отвели в штаб, а второй группе приказали ждать на плацу. Их было трое: Коля, Саня Кабанов и Барат. Они прождали около часа, ноги уже стали примерзать к асфальту. Приходилось слегка пританцовывать. Вскоре появился подполковник – высокого роста, спортивного телосложения, от него сильно пахло перегаром:
– Я начальник штаба подполковник Бабочкин. Не замерзли? – этот вопрос был риторическим, его не особо волновало состояние солдат. – Следуйте за мной.
Он провел группу в штаб, в то же здание, куда и ушла основная группа, дежурный сержант вытянулся по стойке смирно. Хотел доложить что-то, но подполковник жестом осадил солдата.
Бабочкин постучался в двери и, не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет.
– Разрешите? Алексеич, молодых привезли!
– Пусть заходят!
После не большой беседы солдат отвели в казарму. У Николая были права с категорией «Б», отец говорил, возьми в армии пригодятся, его решили посадить на УАЗик. У Кабана почти все категории открыты, ему сразу сказали, вручат Урал, а Барак права с собой не взял. С ним, правда, и полковник неохотно разговаривал.
Казарма была одноэтажная, деревянная, обложенная с наружи кирпичом. Старшина Мамаев принял молодых возле крыльца и завел в помещение.
В казарме их встретил сержант Соколов. Уже позже Николай узнал, что он был «дембелем».
– Привет, старшина! – отдав честь, радостно произнес веселый сержант.
– Здорово! Принимай духов!
– Кузя! – крикнул в темноту расположения Сокол. Оттуда вынырнул долговязый молодой солдат.
– Димон, принимай своих слонов! Расположите их!
– Без проблем! – обрадовался солдат.
Всю троицу провели в расположение и указали на кровати, которые можно занимать. Ребята разобрали свои вещи, и присели на табуретки. Сидеть на кроватях молодым запрещено. С Саней Коля был плохо знаком, он был из второго взвода. Поэтому заговорить друг с другом они не решались.
К Бараку отнеслись с уважением и выделили ему кровать в первом ряду, там спали только «деды» и «дембеля». К нему сразу же подошли «деды» и стали расспрашивать, у них завязался разговор. На остальных двоих даже смотрели с презрением. Так обычно смотрит хищник на свою жертву.
Вскоре последовала команда: «Отбой!». Все улеглись спать.
Утром не было команды: «Подъем!». Роль будильника осуществлял Женя Елкин, или просто Елка, он был полторашник, но в свое время любил доносить на своих товарищей. Поэтому его «застегнули» – оставили вечным «слоном». Не дай бог кому такое испытать. Вместе с молодыми встали первые годичники и часть полторашников, остальные же спали – видели сладкие сны.
– А почему так?
Елка покорно ответил:
– Чтобы не будить дембелей, они без пяти минут гражданские. Поэтому должны отвыкать от команд.
Ответом ребята остались довольные. Женя рассказал об устоях данной казармы. Здесь царила одна «дедовщина», и в обязанности молодых входило наводить марафет в казарме, а не бегать рано утром вокруг плаца. То есть утренняя зарядка отсутствовала. Николая это не обрадовало – он, вроде, только начал привыкать к этому. В спортивный уголок ходить и заниматься тоже запрещалось.
– Когда вас «расстегнуть» тогда, пожалуйста, а пока забудьте про него! – вещал им Елка. – И еще главное не перепутайте, кто и сколько отслужил, иначе я вам не завидую!
Оказалось все значительно сложнее, чем казалось на первый взгляд. В первый же вечер Николая назначили дневальным:
– Ты знаешь обязанности дневального? – спросил его младший сержант Роман Чешкин.
– Да, на КМБ учили!
– Тогда будешь дневальным сегодня с Елкой!
– Рома, я ведь сейчас дневальный! – заныл Женя.
– Молчи, сука! Тебе сказали, что ты отвечаешь за них? Вот и будешь их учить! – отрезал младший сержант. – Будешь дневальным пока, всех не научишь всему, что знаешь!
Прибравшись в расположении, они отправились завтракать, но пошли не строем и песней, а маленькой тропинкой вдоль курилки.
Столовая находилась в старом здании, потолки были метров по пять, а может и того выше. Просторное помещение, можно сказать футбольное поле. Столы были рассчитаны на шесть человек, места за ними прекрасно хватало всем. Еда была приготовлена хорошего качества, вот только мясо было какое-то сухое. Уже потом когда Коля заступал в наряд по кухне, узнал, что мясо берут так сказать со стратегического запас. На каждой тушке стоял штамп, на котором синели цифры «1963».
«Блин, эта свинина ровесница моему отцу» – подумал Коля. Ее мясо было сухое и синее, как и сам штамп. Но ребята его ели и не жаловались. Это когда ты дома, то можешь повыделываться перед мамой или женой, типа плохое – есть не буду! А тут никуда не денешься. Кушать хочешь – съешь!
Когда они покушали и вышли из столовой, Николай лишь мельком увидел Масяню, который явно торопился в роту. Было понятно лишь одно, он что-то нес, пряча спиной от поваров.
– Это он расход дембелям понес? – ответил Женя на немой вопрос Николая.
– Какой расход? – не понимал Коля.
– Ты видел, что дембеля спали? А когда проснуться захотят кушать. А Масяня уже посуетился и принес! И вам тоже это предстоит!
Информация переполняла мозг «духа». Как много всего нового он узнал за два месяца службы, а впереди еще целый год. С такими потоками информации голова может и не справится.
Когда молодые пришли с завтрака, «дембеля» уже проснулись и поедали принесенный расход. Их кровати культурно заправляли первые годичники.
«Вот она суть российской армии», – первая мысль, которая всплыла в голове Николая.
Он ее чуть вслух не озвучил.
После была политподготовка – тупо сидели в ленинской комнате (комната досуга, но ее все называли по старому – ленинской комнатой) и смотрели новости, точнее должны смотреть новости. Но был включен музыкальный канал и любовались полуголыми девчонками из группы «Блестящие», которые пели им про любовь. Потом включили клип Леди Гаги, вся рота примкнула к экрану.
Развод проводился не на большом плацу, а на маленьком возле казармы. Они стояли как истуканы и ждали когда соберутся все отцы командиры. Пришли вроде все, кроме комбата. Он появился минут через пять. Подъехал на своей «хонде джаз».
Развод прошел быстро: капитан Зуев зачитал приказ об увольнение в запас двоих «дембелей», майор Груздь опросил молодых, что те знают о технике, распределили их по взводам и отправил на работу в автопарк. Коля и Кабан попали в ремонтную роту.
Автопарк был в плохом виде. Больше половины машин не работало, а те, что работали еле ездили. Боксы были в плохом состоянии, у половины не было ворот, и частично крыши. Все автомобили стояли на улице, добрая часть которых уже вросла в землю по самые диски. На такую армию без слез смотреть было нельзя!
«И это нас боится вся Европа? Да, господа иностранцы, если бы вы только побывали в нашей части. А хотя, правильно, бойтесь! Наша сила заключена не в технике, а в нашем особом русском духе! В начале Великой Отечественной войне мы тоже еще на лошадях скакали и шашками махали, а выиграли! И тут победим! Правду сказал Александр Невский: „Кто к нам с мечом придет – от меча и погибнет!“. Так что бойтесь!» – подумал Николай и убрал с лица улыбку.
Весь день они ходили по автопарку, так ничего и не делали. На второй день молодых тоже не трогали. Как оказалось, первых молодых «деды» не трогают три дня, чтобы те привыкли и освоились. Даже когда надо было помыть санитарную машину, Леха Носов, он же Нос, просто попросил:
– Никитич, поможешь мне машину помыть! Если бы не эти три дня, летал бы ты у меня, как сраный электровеник!
Он всего лишь пытался выглядеть грозным. А так безобидный малый.
Николаю все же пришлось помочь помыть машину, он носил воду, а Леха мыл. Воды полторашник не жалел, обливал ее обильно. Коля даже не успевал таскать воду. Когда закончили мыть санитарную машину, он отправился в казарму заступать в наряд. Так толком не успел подшиться и побриться. Рома на это закрыл глаза, мол, ночью все сделаешь! Ночь им предстояла не легкая. Сегодня домой провожали Сокола и Чернышева.
До самого отбоя на тумбочке стоял Елка, точнее рядом с тумбочкой. То туда отойдет, то сюда. Иногда рядом вообще никого не было. Коля встал на тумбочку, стоял как примерный военнослужащий, боялся даже лишний раз вздохнуть. Но все оказалось, не так как на КМБ.
Все вокруг его бегали, суетились, годичники из каморки выносили различную еду: два вида салата – купленных в магазине, большую коробку сухого пюре, огромную пачку майонеза, хлеб нарезной и пять бутылок водки. Все, кроме молодых и годичников, собрались в ленинской комнате отмечать отъезд «дембелей». Они уже завтра с утра не выйдут на развод, а пойдут к начальнику кадров получать документы. А в обед поедут домой. Завидно было и больно на душе. Они домой, а Коле еще целый год, хотя нет, десять месяцев и пять дней.
Дежурным по части сегодня был комбат, а так как сегодня была пятница, то он уехал на дачу, поэтому сегодня ночью никого в гости не ждали. Застолье идет полным ходом. Стоит бряканье ложек, Рома бренчит на гитаре, распевая армейские песни. Сокол и Кузнецов, он же Кузя, активно обсуждали прошедший год, вспоминали различные приколы и издевательства над собой. Потом «дембель» завел речь и о «духах», но Димон сказал:
– А это уже наше дело! Наши слоны, нам и решать, как их наказывать!
На что Сокол лишь рассмеялся. И пожав друг другу руки, они пошли в умывальник курить.
«Дембеля» сидели до двух ночи, после пошли спать. Через минуту в ленинской комнате появились годичники и за пять минут убрали весь свинарник, который оставили «дембеля». Масяня подошел к Николаю и спросил сигарету.
– Нету, я не курю!
– Ну и правильно, – он похлопал дневального по плечу. – Вот завтра уедет мой дед и наступит свобода. Теперь ваша пора настала слонячку тянуть. Мы хоть всего месяц втухали, а вам, наверное, придется все сто дней пахать!
– А почему? – недоумевал Коля.
