скачать книгу бесплатно
– Почему твои люди дрались друг с другом? – по ее яростным глазам было видно, что всех людей на этой земле она считает только своими, как коня под ней.
– Из-за пустяков, миледи…
– Отвечай!
– Э-э-э… Берни усомнился в лекарских навыках Миры. А Годмун не согласился с ним.
Берегина Вебер, жена хворого лорда Грива и мачеха Инеи, повернула голову к долговязому надсмотрщику.
– Это ты защищал Миру? Почему?
– Ну это…, – выпалил парень и, покраснев, уставился под ноги. – Она меня как-то вылечила…от простуды.
– Простуды? – Берегина приподняла бровь. Я хмыкнул. Скорее уж от тяжести в штанах.
– Да, чертовски сильной простуды! – дернулся Годмун и тут же засмущался. – Простите, миледи.
Глаза леди затуманились. Пальцы расслабленной руки на седле вдруг сжались.
– Конечно, сильной, – улыбнулась женщина. – Старший караула, вы не возражаете, если воин Годмун сопроводит меня до замка?
Старший не возражал. По-моему, он с радостью послал бы вместе с леди половину людей, лишь бы она ушла и прекратила вынюхивать подробности несения надзорной службы. Еще и конь его явно нервировал, уставившись свирепым бурым глазом.
Я прикусил губу. Что-то меня насторожило в этой женщине. И точно не маленькая грудь. Хотя, кроме Берегины, дамы с яблочным размером мне еще в этом мире не попадались.
Проводив взглядом всадницу и долговязого до первого поворота тропы, я соскреб с телеги пустой узел и бросился сквозь заросли лысых, уже обобранных кустов чвона. Сухие ветви хлестали меня по босым ногам, цепляясь. Горячий ветер сдувал со лба капли пота, и на их месте сразу выступали новые. Позади остался участок поля, который сегодня обрабатывала наша бригада. До самой изгороди раскинулось покрывало свежих лиловых цветов. Взобравшись на пригорок, я резко сел. Внизу, на девственной чистой лужайке пасся знакомый буланый конь. От тропы, вьющейся к приземистому Фиалковому замку, лужайку прикрывала гряда холмов. А прикрывать было что. В ярко-зеленой бархатной траве стоял на коленях Годмун – штаны спущены, член торчит наперевес. Вид у долговязого парня был потрясенный и безумно радостный. Еще бы. На четвереньках перед ним устроилась сама Берегина, леди Фиалкового замка, и, судя по тому, как она вытерла ладонью губы, только что славно поработала ртом. Не вставая, Берегина развернулась к надсмотрщику задом и спустила до колен белье под хитоном. Годмун пялился взглядом на худые белые ягодицы, пока женщина не прикрикнула на него. Тогда надсмотрщика словно с поводка спустили. Парень с маху вогнал член целиком между ног Берегине. Та резко подалась навстречу.
Слушая звонкие шлепки тела о тело и сдавленные стоны, я задумался. Мои глаза не отрывались от ауры влечения Берегины. Только теперь в ней появились хоть какие-то искры. До этого ни долговязый, ни кто-либо другой из надсмотрщиков ее не возбуждал. Зачем же Берегина сейчас стоит раком перед Годмуном, если он ее никак не привлекает?
Берегина спит со всеми подряд? Ей без разницы с кем? Нет, при бешенстве матки аура полыхает как красное солнце от одного взгляда на член. А Берегина только-только затлела. И это значит лишь: женщина не фригидная, трахаться может с удовольствием. Но вот именно с долговязым удовольствие из нее не хлещет.
Сейчас женщина трахается из холодного расчета.
Какой-то план ею движет, и это не месть некой знахарке Мире за что-то там. Иначе Берегина, наверняка, бы кончала в экстазе, радовалась, что воздаст по заслугам сучке, которая не смогла вылечить леди от острого триппера, а теперь этот триппер попадет в нее же саму через ее мужчину. Месть воспламеняет душу.
Бросив разгадывать загадку, я ползком слез с пригорка. Пора закругляться. Годмун уже кончил и упал на спину Берегины, она скинула парня с себя на траву и начала одеваться. Оргазма леди не достигла, глаза зло метались по лиловым просторам. А моя голова торчала над лужайкой, хорошо заметная на фоне бледного неба.
На обратном пути я увидел девушку. Худощавая, в походном костюме, она рвала лепестки чвона и запихивала в сумку на плече.
– Это поле лорда Вебера, – сказал я громко. Девушка вскинула на меня голубые глаза, бледные руки одернулись от очередного куста. Мы застыли друг против друга, не говоря ни слова. Наверняка, ее поразил страх. Меня же, совершенно точно, красота юного лица. Кожа оттенка серого льда, белые волосы, словно струящийся лунный свет, острые как наконечники копий ушки. Дитя звездного неба, не иначе.
Девушка потянулась к ножнам с кинжалом на бедре. Я торопливо оборвал затянувшуюся паузу:
– Поэтому здесь часто ходят сторожи, – моя рука указала в противоположную от изгороди сторону. – Они патрулируют по периметру поля, но если ты углубишься в цветники, вряд ли их встретишь. Соберешь сколько надо и прошмыгнешь обратно в лес.
Рука девушки застыла на рукояти кинжала. Ни идти, ни отводить от меня взгляд она явно не собиралась.
– Могу проводить, – предложил я. Девушка разомкнула тонкие серые, словно две серебряные пряди, губы:
– Веди.
Мы шли, на плече девушки качалась сумка, уже наполненная целым состоянием и посулом ужасной казни. Продающие цвон лорды платят огромные налоги, рассчитываемые как проценты с выручки. Поэтому местный король не любит, когда дурь нюхают бесплатно. За украденную щепотку отрубают голову. Целая сумка же станет билетом в обширные королевские пыточные.
Когда увешанные гирляндами цветов кусты окружили нас плотными рядами, девушка сказала:
– Здесь я и убью тебя.
– Красивое место, – одобрил я ее выбор. И начал обходить воровку по кругу. – Только я же закричу, когда ты воткнешь в меня эту штуку. Сбегутся сторожи и мои надсмотрщики. Я кстати раб.
Повернувшись ко мне, девушка обнажила клинок.
– Меня уже тут не будет.
– А кто ж тебя проводит назад? – невинно спросил. – Или дорогу запомнила?
Девушка оглянулась. Со всех сторон колыхались одинаковые ветви, дрожали от ветра сплошные зеленые стены с лиловыми брызгами цветов. Воровка тут же присела на корточки, ища следы на сухой земле. Глаза ее заметались в растерянности. Прилично я натоптал кружа вороном.
– Меня могут схватиться в любой момент, – бросил как бы между прочим.
Встав, воровка стиснула кинжал в кулаке и со вздохом убрала его в ножны. У меня отлегло от сердца. Теперь можно было и поговорить…
Зашуршала листва, раздались за тонкой ширмой кустов два расслабленных мужских голоса. Округленными глазами девушка уставилась на меня, а потом ее рука метнулась обратно к кинжалу. Я вцепился в ее руку, отвел от черной рукояти, но резкая подсечка повалила меня наземь. Худое тельце упало на меня сверху. Мы схватились в борьбе. Воровка вертелась сверху, била острыми коленками по почкам и все тянула из ножен кинжал, который я сразу заталкивал обратно, стоило ему выйти хоть на дюйм. Ни девушка, ни я не испускали громких вздохов, проглатывали внутрь себя зародыши хрипов и болезненных стонов. До нее никак не доходило, что хоти я ее сдать, не молчал бы так усердно. Зато она додумалась впустить в ход зубы.
Укусив мой палец, воровка победно вскинула подбородок. Кровь брызнула из раны. Я понял, что все, последняя капля, щас заору. Схватив ладонями голову воровки, я заткнул свой рот ее губами и выдохнул в них. Соленый вкус моей собственной крови обжег десны. Воровка не успела сжать губы, и мой язык протолкнулся внутрь, сцепился в схватке с ее языком, как сам я боролся с его хозяйкой.
Теперь она дралась по-другому. Притворялась, что проигрывает, что вот-вот сдастся, что не хочет прерывать наш вынужденный поцелуй. Руки ее щупали уже совсем другой кинжал, точнее жезл. Но я держался начеку. Голоса за кустами удалились и затихли, и она больше не торопилась располосовать меня, ждала момента.
Отпустив сладкие губы, я сдернул с ее бедра ремень с ножнами, отбросил его не глядя. Следующими стянул брюки с исподним – на случай, если в карманах припрятаны еще ножи.
На миг воровка расслабилась, уже и в самом деле покорная, с истомой в небесных глазах. И неожиданно толкнулась мне навстречу, села на член. Жезл вошел мягко и быстро. Девушка ахнула. А потом принялась скакать на мне, запрокинув голову.
Кончили мы вместе. Пока она одевалась, я указал ей сторону, откуда мы пришли.
– Мне пора, – сказал на прощание. – Меня зовут Мин.
– Каана.
Девушка улыбнулась, протянув мне желтый медальон на шнурке. Золотой кругляш покрывали угловатые руны. Я надел подарок на шею под платье и поцеловал на прощание Каану. Меня коробило, что зовусь богом, а сам даже одарить ничем не смог.
Уже спеша к телеге с чвоном, отодвигая упругие ветви, целящиеся в лицо, я вдруг вспомнил. Вообще-то одарил, еще как! Каана просто пока не знает, что под ее сердцем зреет мое дитя.
Ничего, через несколько недель будет сюрприз.
Доказательство веры
Меня не обыскались. После выволочки от Берегины старший устроил надсмотрщикам муштровку. Строил их на краю поля, учил слажено нападать и отступать, не вывалившись в пыли.Ругань и ор висели над округой. Зато на рабов даже не глядели. Таскали они узлы и таскали. Вот если к концу дня телега не наполнится доверху, тогда кому-нибудь влетит мечом плашмя по хребту. Скорее всего, гоблинам. Головастиков наших легче всех обидеть.
Я пристроился к ближайшему кусту собирать чвон. Помимо летнего солнца спину обжигали злые взгляды. Волком на меня глядели и узкоплечие гоблины, и бородачи гномы, и рогач-варл. Мысли их для меня были прозрачны. Мало того, что обеих самок заграбастал, так еще увильнул куда-то на пару часов, на чужую спину работу перекинул.
Если б Вира время от времени не припугивала гномов своими жуткими братьями, меня б давно придушили ночью в бараке. Когда же к нашей паре примкнула Хела, руки зачесались еще и у варла, ставшего не у дел. Но Йорд против орчанки не попрет, кишка тонка. Хеле варл приелся, как лиловый цвет чвона, только вздумает помешать нашим развлечениям – уроет вмиг. Мне же как раз рогач пригодится.
Стемнело, рабов под конвоем повели к бараку. Я поравнялся с Йордом, задрал голову, разглядывая гиганта. Бычью шею густо покрывал рыжий волос, который сливался с огненной бородой.
– Привет, рогоносец, – прозвучало это двояко. Ведь, правда, я ему вторую пару рогов наставил, уведя Хелу. Но язык прикусывать было поздно.
Сверкнули яростные глаза в тени рогов.
– Ты охренел, черный? Я расколю твой череп здесь и сейчас. Моя честь требует этого.
– Как может чего-то требовать покойница? – сказал я и, увидев нахмуренный лоб варла, усмехнулся. – Расслабься, рогоносец, я помочь тебе хочу, вот и подошел. Надоело поди гонять лохматого?
– Лохматого? – в глазах варла медленно разгоралось понимание. – Ах ты…
Широкое плечо пошло назад. Но я успел уклониться, кулак прошел мимо. Йорд развел руки, чтобы сграбастать меня в охапку.
– Чего вы там встали? Шевелитесь, рабы!
Окрик надсмотрщика заставил варла опустить руки. Мы с ним двинулись плечом к плечу дальше по тропе. Дорожная пыль клубилась вокруг ног.
– Если хочешь снова спать с Хелой, мы с тобой договоримся, – сказал я деловито, не глядя на рогатого. Резкий шумный выдох обжег шею.
– Как?
– Уговорю ее. Но тебе придется потрудиться.
Йорд смотрел на меня с подозрением и надеждой. Зацепила его таки Хела, шельма моя!
– Как?
– Есть только один способ: сделать из твоего отростка третий рог. Будешь каждое утро рвать по дороге на поле травы, на которые укажу. Вечером возвращаясь в барак и на сборах чвона – тоже. Увидел траву – сорвал. Месяц так. Ночью будешь варить отвары и настои, этому я научу, но чтобы пил их каждый день, не ленился.
– Отвары, настои? – очумело переспросил Йорд.
– Видишь зубчатую траву на обочине? Это якорец, кладезь мужского гормона, благодаря ему у тебя могут волосы сбежать с макушки на щеки, но и друг твой выносливей станет. Сорви его.
Секунд пять Йордмолчал, но все же наклонился и дернул стелящуюся траву.
– Ты не издеваешься опять? – выдавил он, разглядывая тонкий зеленый стебель на огромной ладони.
– Рви также аир, дубровник, ягоды шиповника, крапиву…
– У меня аллергия на крапиву. Как-то съел суп из нее – горло отекло, чуть не задохнулся.
– Вот как? – я заинтересованно глянул на Йорда. – Тогда, рогонсец, сначала ты мне поможешь, а потом уже займемся прокачкой твоего мужского здоровья, идет?
Ночь я с девочками провел под открытым небом. Гномы с гоблинами удивили нас, неожиданно сплотившись. Окружив нас, словно шайка разбойников, и сразу, стоило только Хеле угрожающе рыкнуть, потупив глаза, как девственницы на оргии, коалиция низкорослых существ вежливо попросила нас либо вести себя тише, либо ночевать на улице. Вира, Хела и я посовещались и решили: почему нет? Лето на дворе. Нагретая земля отдавала теплом, в воздухе витал шлейф дневного жара. Мы накидали тюфяков у забора и принялись стягивать платья друг с друга. На свежем воздухе аппетит стал просто зверским. Над нами колыхалось чистое звездное небо, и, казалось, его до отказа заполнили крики наших оргазмов. Боюсь, гномы с гоблинами опять не выспятся.
Пытаясь отдышаться, мы лежали друг на друга в той позе, в которой кончили раз, наверное, пятый. Невероятно твердые соски Хелы уперлись мне в бедро. Мой нос щекотали мокрые волосы на лобке Виры. Вдыхая запах ее сока и пота, я глядел на мерцающие звезды и вдруг вспомнил о сегодняшней встрече с их сереброволосой дочерью.
– А знаете, кого сегодня встретил… – я описал Каану, умолчав о нашей страстной борьбе и ее плодородном исходе.
– Сумеречная эльфийка, – сказала Вира. – Сильно же ей приспичила дурь. Обычно эльфы не забираются так глубоко в людские земли. Впрочем, – горько бросила она, – как и гномы.
– Но ты с бородочами забралась?
– Пришлось, – вздохнула гномиха. – Мы разведывали новую руду.
Вира не захотела вдаваться в подробности. Я не настаивал и повернулся к Хеле.
– Здорово то как, – промурлыкала орчанка, наслаждаясь истомой после бурного оргазма.
– Да-а, в постели вы богини, – моя ладонь погладила орчанку по каменному животу. – Кстати, Хела. Могла бы ты дать Йорду?
Хела посмотрела на меня, вытаращив глаза. Длинная челюсть отвисла, заблестели в лунном свете белоснежные клинки клыков.
Кулак Виры стукнул меня по темени.
– Ай, за что?
Метая молнии из глаз, она передразнила:
– В постели вы богини, Хела, могла бы ты дать Йорду? – Вира хлопнула ладонью по тюфяку. – Гора милосердная!
Хела вдруг заревела в голос. Из багровых глаз хлынули целые реки.
– Легко. Дам. Заодно и гномам отсосу, хочешь? – она заистерила, что заставило теперь мою челюсть отвиснуть. – Вира, не знаешь, они в бородах или задницах монеты не прячут? Есть что выложить? Могу и гоблинам, но эти придурки голяки точно, разве что чвон за тебя в телегу потаскают… Но я ведь дешево стою? Да, Мин? Дешево?
