Игрушка для психопата

“Привет, дневник! Сегодня такое произошло! Тимур попросил помочь ему поучаствовать в творческой сценке. Я согласилась. Оказалось, что Серёжа ему предложил позвать меня. Вот что значит лучший друг! Ещё участвует Олеся, та девочка, которую он обнимал в столовой.”

От цветных чернил и рисунков болела голова, записи становились всё менее разборчивыми.

“Привет, дневник. Тимур угостил меня коктейлем и погладил по голове, а я испортила ему представление. Так стыдно. Но хуже всего было в конце, когда я поцеловала его. Мне очень страшно, не хочу идти на занятия.”

“Привет, дневник. Он не ходит на пары. Бедняга, наверное переживает из-за сценки.”

“Привет, дневник. У Тимура проблемы с жильём, я предложила ему пожить у меня. Возможно, это глупо и неправильно, но я не смогла оставить его в беде.”

"Привет, дневник. Тимур переезжает сегодня, так что я вряд ли смогу что-то писать, но постараюсь не бросать тебя."

"Привет, дневник! Случилось такое! Тимур признался мне в любви. И у нас случилось… это. Я стесняюсь писать нормально, но ты поймёшь, правда? Это было больно в начале, но потом стало приятно. Он чудесный человек, я хочу за него замуж." – меня передёрнуло.

"Привет, дневник. Тимур куда-то ушёл и не возвращается. Мне страшно, я звонила ему очень много раз, и ни на один он не ответил. Завтра попробую ещё раз."

"Привет, дневник. Видела снимки Тимура и Ядвиги в журналах. Они хорошо смотрятся вместе. Мне так грустно от этого."

"Привет, дневник. Я плачу уже несколько дней. Тимур мне не отвечает, не читает сообщения. Я что-то не так сделала? Я провинилась перед ним?"

"Привет, дневник. Не могу заснуть, потому что мне страшно. Я вдруг поняла, что совершила большой грех. Надеюсь, Бог меня не накажет."

"Привет, дневник. Я больше не буду звонить Тимуру. Даша поддерживает меня, звонит каждый день. Она хорошая подруга."

"Привет, дневник. У меня сбился цикл. Даша предлагает сделать тест, но зачем? Наверное, что-то с гормонами."

"Привет, дневник. Сегодня меня сильно тошнило с утра. Страшновато. Даша сказала, что будем делать тест на беременность завтра."

Последняя страница. Я догадывался, что там будет написано, но очень боялся её перевернуть.

"Привет, дневник. Мы с Дашей сделали тест. Я беременна. Думаю, Тимуру стоит об этом знать. Я ещё не знаю, но уже очень люблю того, кто у меня внутри. Интересно, мальчик это или девочка. Только как отреагирует мама?.."

"Привет, дневник. Мама обозвала и ударила меня и сказала, что у неё больше нет дочери. Зато Тимур приехал ко мне и сказал, что у него контракт с Ядвигой, чтобы заработать много денег. Он больше не уедет. Наверное, это наша счастливая концовка."

Я закрыл дневник. Казалось, в этом великолепии цветов и блёсток не было ни одной строки, посвящённой не мне. Я представлял, как она пишет это, рыскал в памяти, желая вспомнить хоть что-то, о чем она писала помимо участия в сценке. Любовное письмо – тоже не припоминаю, чтобы Серёга упоминал об этом хоть раз.

Я положил дневник на диван.

– Уходи, – приказал Серёга.

Ноги сами несли меня к выходу: я мчался как угорелый.

Я угробил Анфису. Возможно, единственного человека в этом мире, который любил меня.

По моим щекам сами собой текли слёзы, колени подкашивались. Я безумно боялся.

Я поступал как мудак. Водил её за нос, пользовался её добротой и даже не придавал значения.

Без сомнений, в дневнике она оставляла лишь короткие беспорядочные заметки, а что она испытывала на самом деле – при попытке представить это меня била нервная дрожь.

Я спрятался в беседке. Постепенно темнело, дети разошлись по домам. Вдали прогремел гром.

Я заплакал.

Кто я теперь?

Что мне делать, куда идти?

Я разглядывал редких прохожих в надежде на подсказку. Любую, даже самую маленькую. Но они проходили мимо, а ответов так и не предвиделось. Лишь изредка люди кидали на меня косые взгляды.

В кармане защекотала вибрация. Я достал телефон. Пустоту в моей голове чуть примяло сообщение от представителя компании, который писал раньше. Он предложил мне приехать завтра днём в арендованную ими студию. Я почувствовал, что жизнь идёт своим чередом, и цепко ухватился за это осознание, чтобы не думать о другом, более опасном и жутком.

Я нашел в интернете дешёвую гостиницу, забронировал там номер и вскоре, приехав туда, прятался от грозы в крошечном, но очень приятном номере в тёплых тонах.

Лёжа в кровати, я думал, сколько ещё мне предстоит находиться здесь, и отвлекался от угнетающих мыслей поиском новой съёмной квартиры. У меня было достаточно денег, чтобы выбрать любую, но я перелистывал и не мог определиться. В голове была пустота, и среди этой пустоты лениво разгуливали строки из дневника.

Вряд ли она хотела, чтобы я его читал.

Она многое мне позволяла, чего не хотела. Отчего-то эта мысль сотрясла моё тело. Я лежал в постели и не мог перестать думать о ней. О них.

Эти три девки запутали мою жизнь, перевернули всё вверх дном.

Даша. Сотни белых змей, заползающих в уши. Насквозь фальшивое создание. Не мой типаж. И как меня угораздило?

Ядвига. Прекрасная, гибкая и насквозь пропитана ядом. При воспоминаниях о ней заныло сердце. Я не мог принять то, как легко она перечеркнула всё, что было между нами. Я считал её чудом, а она обернулась чудовищем.

Я сжался в комок. Выпрямился, как пружина.

Анфиса…

Воображение услужливо нарисовало мне её чудесную улыбку и ласковый взгляд. То, как она обнималась с моим свитшотом. Как под звуки далёкой грозы во сне вздрагивала и прижималась ко мне. Как мы шли вместе под пресловутым зонтом.

Я вскочил и стал разрезать тесный номер широкими шагами.

Это я виноват.

Распахнув окно, я высунулся в него. Разошедшийся дождь хлестал меня градинами по лицу и плечам, а жизнь не желала проясняться. Внизу мелькали огни проезжающих автомобилей.

В дверь постучали. Я вздрогнул и ударился лбом о створку.

– Кто там? – мой голос звучал словно чужой.

– Горничная. Позвольте убраться? – прозвучал из коридора приятный глубокий голос.

– Да, входите.

Я отвернулся от окна и увидел Анфису.

Она затворила дверь и растерянно улыбнулась. На ней была классическая форма с передником, а руки закрывали резиновые ярко-жёлтые перчатки.

– Что-то не так?

Проморгавшись как следует, я увидел, что это не Анфиса, но девушка, поразительно с ней схожая. Тот же рост, уютная полнота и та же длина волос, убранных в высокий хвост. Лишь взглянув внимательно в её лицо, я понял: не та. Не те глаза – у Анфисы чуть поменьше и не так распахнуты, ресницы не такие тёмные, да и нос совсем не схож.

– Всё в порядке, – я прокашлялся и лёг на кровать.

– У вас окно открыто, – сообщила горничная, – вы простудитесь. Я закрою?

– Как хотите.

Уж окно, впускавшее холодный воздух и дождь, волновало меня меньше, чем маленькие колени, обтянутые полупрозрачным капроном. Наверняка, у каждой есть такие колготки.

Девушка изящно пробежала к окну, встала на цыпочки и закрыла его. Я вздрогнул, уловив Анфису в её нетвёрдой, слегка потерянной походке.

Я так и не смог отвести от неё взгляд.

Закончив с уборкой, горничная скомкано попрощалась и выпорхнула из номера. Я остался наедине с собой, и мне это не нравилось.

От нечего делать я запросил у поисковика мультфильмы, врубил первый попавшийся и даже пытался вникать в сюжет, но так ничего и не понял. Какой-то тупой пацан устроился работать на старом кладбище и на первом же дежурстве увидел странную даму с двумя прелестными малышами и ни с того, ни с сего решил выпить с ней чаю.

Ну и хрень, я бы убежал, сверкая пятками, ещё завидев такую бабу на горизонте. Ещё и с детьми. Очевидно же, что она с прибабахом, чего он ждёт? Плазменный телевизор?

Желудок резко напомнил о своём существовании голодным спазмом. Чёрт, а когда я ел в последний раз?

Я позвонил на ресепшн и запросил ужин в номер. Спустя пятнадцать минут томительного ожидания поймал себя на мысли, что жду ту самую горничную, и испугался.

В ушах глухо отзывался тихий смех Анфисы. Мне казалось: стоит уснуть, и она нависнет надо мной обездоленным полтергейстом. Я уже отчётливо видел перед собой её эфемерный дух, как из коридора постучали.

– Ужин приехал!

Я замер в ожидании и испытал неясное разочарование.

Еду принесла другая горничная. Едва за ней захлопнулась дверь, я забыл её лицо.

Я долго и внимательно разглядывал то, что заказал. Это была простая еда: овощной салат и картошка с рубленым языком. От десерта я отказался, однако мне к чашке чая положили крошечный квадратик шоколада в фирменной обёртке, который легко уместился на моём пальце. Трогательно, но я всё равно не буду.

Вкуса еды я не почувствовал. Челюсть всё ещё болела после кляпа. Я подвигал ей, но лучше не стало.

После ужина я потушил свет и лежал, глядя в потолок. Еда придавила меня к матрасу. Накрывшись одеялом, я на миг почувствовал себя счастливым.

А потом пришла она.

Я ловил черты Анфисы в отблесках фар проезжавших мимо машин. Её глубокие глаза смотрели на меня из тени в углу.

Меня прошиб холодный пот.

Тонкие серебристые руки лежали на моих щеках.

– Тимур, милый… за что?

Она села на меня. Матрас прогнулся, поглотив меня с головой. Попытавшись выбраться, я наткнулся на ледяную руку, закрывшую нос и рот. Я барахтался в пухе, увязая всё глубже, и вырвался.

Никого.

Отдышавшись, я утёр пот со лба.

Это был сон. Всего лишь дурной сон. Я приложил ладонь к груди в попытке успокоить бешено колотящееся сердце.

В висках стучали отрывки из дневника. В глазах рябили цветные блестящие буквы.

Сквозь темноту я добрался до мини-бара и, уютно устроившись на ковре, стал опустошать его. Я не глядя вытаскивал бутылки, срывал с них крышки и пил, пил, пил, пока разум вконец не затуманился.

Горячие слёзы щипали мне глаза. Незаметно в моих руках оказался телефон, и я наконец решился открыть диалог с Анфисой. Дрожащими руками я проматывал её километровые сообщения, путаясь и тут же забывая прочтённое. Мне сделалось жаль её, и я выпил ещё. То, что я сделал с ней, тяжёлым грузом сдавило мне душу.

Новое сообщение на почте. “Съёмки завтра не будет. Свяжемся с вами позже”.

Чудесно. Просто прекрасно. Шли бы все к чёрту.

Я ощутил прикосновение. Мягкие объятия. Беспокойно оглянулся, но никого не увидел.

А что, если она мне не мерещится?

Воспоминания перенесли меня в далёкое детство.

Мы с мамой сидели вдвоём на крыльце старенькой дачи и смотрели в небо. Закат окрашивал одинокий куст сирени, торчавший во дворе, пустующую собачью конуру и дорожку из красно-белых плиток.

– Мама, – спрашивал я, – а папа вернётся?

Она запустила пальцы в мои пушистые волосы.

– Не знаю, сынок. Разве что попрощаться с нами.

Мое пьяное сознание вцепилась в этот кусочек.

Анфиса очень любила меня. Что ей мешает появиться здесь и снова состроить милую всепрощающую мордашку?

– Анфиса, – обратился я в темноту.

Темнота, казалось, заинтересовано зашевелилась и натянулась плотной тканью надо мной. Я заполнил грудь воздухом и закричал:

– Анфиса!!!

Глава 15.

В очередной раз я пришёл в себя рано утром лежащим на полу в окружении пустых бутылок. Неимоверно трещала голова.

Сегодня, кажется, неделя с тех пор, как я заехал в отель. Радовало, что горничные ежедневно пополняли мини-бар.

Я с трудом встал и прошёл в ванную. Мда, ну и вид у меня. Как раз для съёмок.

Однако делать было нечего, и я, как обещал, отправился по приложенному в письме адресу. Я посмотрел цены на такси и, передумав, вскоре трясся в переполненном трамвае. Мне посчастливилось занять место под верхним поручнем у самого окна. Я смотрел перед собой, но вскоре потерялся в людях и машинах.

Меня похлопали по плечу. Я повернулся и увидел перед собой Антона.

– Привет, – он широко улыбнулся. – Чё как?

– Как чё? – говорить с ним не хотелось.

– Это ты хорошо придумал. Колись, куда едешь.

Я закатил глаза.

– На съёмку.

– Вот как.

Молчание. Мне стало неловко, и я спросил:

– А ты?

– В больницу. А ты что, не знаешь?

Я догадался, что он скажет, но сделал вид, что не заметил.

– К Анфисе. Ей плохо сделалось. Я неделю назад в гости вечером к ней пришёл, а там…

Я услышал в его голосе горечь и не мог для себя объяснить их причину. Далась она ему.

Так, стоп. Секундочку.

– Анфиса жива? – мне было сложно сохранять хладнокровие.

– Ну да. Я думал, ты захочешь её навестить: не чужие люди всё-таки.

– Ещё чего.

У меня отлегло от сердца. Хорошо, что жива. Вот Серёга трепло, напугал меня.

Антон пожал плечами.

– Ну, я пошёл? – и стал протискиваться через толпу к дверям.

Я ничего не ответил.

Выйдя на нужной остановке, я с помощью геолокации добрался до нужного здания. Сердце болезненно сжалось, напомнив мне о конце прошлой весны. Здесь проходила наша первая с Ядвигой съёмка.

В компании меня радушно встретили и проводили в гримёрную. Там на небольшом диванчике сидели худосочная шатенка и бородатый мужчина и пили из пластмассовых стаканчиков кофе, закусывая треугольными крекерами. Я вспомнил, что забыл позавтракать.

Девушка подняла голову, и я узнал в ней Софью.

– О, привет, Тамерлан! Присоединишься к нам?

– Лучше просто Тимур, – нервно прокашлявшись, заметил я. – Да, спасибо.

Она подняла с пола огромный термос и налила ароматный напиток в пустой стаканчик.

– Садись, – она похлопала рядом с собой. Бородач, занимавший половину дивана, скромно поджался, освободив ещё место.

– Выглядишь нездорово. Всё хорошо?

– Нормально, – посвящать её в происходящее не хотелось. Я отпил кофе и запихнул в рот побольше крекеров.

Софья взяла меня двумя пальцами за подбородок и, медленно поворачивая в стороны, придирчиво разглядывала лицо:

– Господи, как от тебя несёт перегаром, – она брезгливо сморщила нос, – Ладно, отдохнём немного и посмотрим, что с этим можно сделать. Постарайся больше не бухать перед съёмками.

– Да не бухал я. Так, немного… выпил.

Бородач неприятно заржал. Его раскатистый голос взрывом прошёлся по гримёрке.

Соня тем временем достала из рюкзака пластиковый контейнер с красной крышкой.

– Бутербродик?

Я согласился и вскоре уплетал за обе щёки крупные куски курицы, жареного яйца и сыра, спрятанные в слоёной булочке, с которой на джинсы осыпался кунжут. После пьянки он казался мне самым вкусным, что я когда-либо ел.

– А почему вы не вместе приехали?

Я поперхнулся, и бородач заботливо похлопал меня по спине.

– С кем не вместе?

– С Ядвигой. Вас обоих пригласили, разве Ядвига не в курсе?

– Видимо, нет, – во всяком случае, я отчаянно на это надеялся.

Будто мне назло дверь широко распахнулась, и, стуча высокими каблуками, лёгкой походкой в гримёрную вошла моя бывшая любовь.

– Ядвига! – Софья подскочила и приблизилась к ней. Они вежливо поклевали воздух. – Кофе?

– Нет, спасибо, – её взгляд ледяным червём скользнул по мне. – Здравствуй, Тамерлан.

От её улыбки по коже пробежал мороз.

– Здравствуй, Ядвига, – я попытался ответить в тон, но голос предательски задрожал. Стало тошно от официоза. Неужели это всё, что от нас осталось?

Я наблюдал, как Софья готовит Ядвигу к съёмкам, и не хотел отводить взгляд. Она трудилась, будто художница над картиной. Её кисти с фиолетовыми ручками порхали туда-сюда, но я смотрел в отражение зеркала на изредко морщащую кончик носа бывшую.

Я надеялся, что с чувствами покончено, но, увидев её, понял: ничерта подобного. Меня разрывало желание убежать куда подальше, но прежде ощутить эти горячие губы снова.

Бородач допил кофе и сказал, что ушёл настраивать камеру. Я залип в телефон и вскоре потерялся среди нелепых картинок.

– Ну, всё, – наконец, сообщила шатенка. – Теперь можете переодеваться. Тамерлан?

– Что? – я поднял на неё взгляд.

– Иди сюда.

Я спрятал телефон и сел на место Ядвиги. Подойдя сзади, Соня наклонилась ко мне и запустила пальцы в волосы.

– Позволишь немного подкорректировать стрижку?

Я пожал плечами. Пусть делает, что хочет, да я уже пойду и постараюсь никогда с Ядвигой не пересекаться. Уеду в другой город, создам какой-нибудь блог, сотворю портфолио с фотографиями. Работу нормальную найду, в конце концов, лишь бы от этой мрази подальше.

Софья накинула на мою шею передник и вновь старательно выбрила виски и редкие усы, подравняла кончики и намазала волосы густой пенкой.

– Софья?

– Да-да? – отозвалась она, включая горячий фен.

– Вы давно работаете?

На её лице в отражении зеркала я разглядел, как она задумалась, при этом не прекращая равномерно придавать волосам объем.

– Если именно с моделями, лет пять наверное.

Солидный срок. – А в салонах и на дому и того больше.

– А ты сама фотографировалась когда-нибудь?

Она неопределенно дёрнула плечом:

– Да, было такое.

– А сейчас почему не снимаешься?

– Это длинная история, – Софья мне улыбнулась.

– Я буду только рад послушать.

Соня развернула меня боком к столику и села напротив. В её руках оказались крупные пушистые кисти всевозможных форм и размеров.

– Тогда слушай, – она капнула мне на лицо жидкий крем мягкого телесного цвета. – У нас тогда съёмка была для свадебного каталога: невеста и её подружки. Всего семь моделей.

– Ого.

– Тшш, – размазывая крупной кистью крем, она продолжила: – Собрались мы, значит, приехал фотограф – какой-то очень крутой, из-за границы. Полдня прождали визажиста, уже по-хорошему снимать надо, и тут прибегает шеф и говорит: визажист, мол, отказался работать. Так и написал.

– Нормально ему, – её простой рассказ почему-то захватил меня с головой, – а заранее нельзя было?

– Видимо, нет, – Соня нанесла что-то холодное под мои глаза. – Мы все знатно удивились, шеф в панике. И тут я вызываюсь: я понимаю в косметике, давайте всех подготовлю.

– И как, получилось?

– Ещё бы. Мы собрали всю косметику, что с собой была у нас, я платья посмотрела и давай художествовать. Вышло гораздо проще, чем планировалось, но фотограф долго восхищался. Говорил шефу, мол, видна рука настоящего мастера. Я подумала-подумала и записалась на курсы, затем устроилась в салон.

– А сейчас? Ты всё ещё работаешь в салоне?

– Нет. Меня как заметили в городе, стала из дома работать. Меня многие модели в лицо знают и часто заказывают макияж для мероприятий, рассказывают подругам. Веду блог в интернете, делаю обучающие видео: куда что наносить, как и чем.

– Ясно.

Грустно, но я не знал, что ещё сказать. Мне понравился её рассказ, и я на миг проникся радостью оттого, что с ней знаком, но это быстро улетучилось.

Соня взяла в руки большую кисть и пощекотала мои скулы.

– Что ж, стало гораздо лучше. Только я тебя прошу: не бухай больше перед съёмками.

Я поднял руки в примирительном жесте:

– Понял, принял. Больше не буду.

– Ну, вот, – Соня что-то шлёпнула на мои щёки и повернула меня на крутящемся стуле к зеркалу. Из него на меня смотрел чужой, непонятный юноша с грустными глазами.

Я не чувствовал себя красивым и счастливым, не был готов к подвигам и новым свершениям.

– Осанка! – хихикнула Софья и ощутимо хлопнула меня по спине.

– За что? – моё лицо скривилось.

– Дуй переодеваться, скоро начинаем.

Я слез с кресла и зашёл за ширму, всё это время стоявшую в углу гримёрной рядом с дверью. На ней на плечиках висел плюшевый спортивный костюм розового цвета.

– Соня! – позвал я.

– Да-да?

– Это мне? – я из-за ширмы показал ей его.

– Ага. По сюжету съёмки ты будешь тренировать Ядвигу.

Я тяжело вздохнул и во время переодевания выяснил, что костюм состоит из худи с заячьими ушами на капюшоне и свободных штанов с крупными шнурками на поясе. Так, а что насчёт обуви?

Я наткнулся на обувную коробку и обнаружил там массивные белые кроссовки с такого же цвета носками с логотипом компании. Я надел это всё и вышел. Ядвига лениво развалилась на диване, закинув ногу на ногу, и смотрела в телефон. На ней были надеты тонкая майка и чёрные шорты с высокими полосатыми гольфами.

– Ну. что, Сонь, как тебе? – я сделал пару приседаний.

– Отлично, – она запустила в меня чем-то маленьким. Я подставил руки и поймал.

Это был красный свисток.

К нам зашёл низкорослый мужчина в мятой хлопчатобумажной рубашке и джинсах.

– Соня, все готовы?

– Да.

– Отлично, бородатый там уже всё настроил, идёмте скорее.

Ядвига пружиной выпрямилась и пошла за ним, поправляя роскошные волосы, которые Соня заботливо собрала в высокий хвост. Я поплёлся за ними.

Он привёл нас по служебной лестнице этажом ниже в огромный спортивный зал с тренажёрами на любой вкус.

– С чего начнём? – спросила Ядвига.

Бородач кинул ей прямоугольную серебристую упаковку.

– Заказчик хочет, чтобы ты надувала пузыри в кадре.

Она рванула упаковку ногтями и засыпала себе в рот половину пачки. Интересно, у неё лицо не треснет от такого количества жвачки?

– Будет сделано.

– Сначала индивидуальные снимки. Ядвига, займи позицию вот здесь, – фотограф указал ей на велотренажёр. Она умело вскочила на него и красиво прогнула спину. – Чудесно!

Я избегал смотреть, как она кривляется для камер, дует розовые пузыри из жвачки, поправляет волосы и показательно корчит усталую мордочку. Периодически к ней подбегала Соня и поправляла причёску и макияж.

– Эй ты, чего спишь, – наконец, бородач обратился ко мне, – иди включайся!

Ядвига уже устроилась на тренажёре для жима ногами. Её взгляд ничего не выражал.

– Свисти!

Я взял свисток в руки и выполнил требование.

– Не то! Более эмоционально свистеть можешь?

Тупость какая-то, ну да ладно. Я послушно надул щёки, зажмурился и свистнул, согнув ноги в коленях.

– Чудесно, на лету схватываешь. Теперь сделай вид, что кричишь на подопечную. Ядвига, а ты двигайся потихоньку.

Её открытые коленки энергично сгибались и разгибались, поблескивая в свете художественных ламп. Я нервно сглотнул и постарался изобразить крик.

– Чудесно, а теперь на баттерфляй! Живо-живо!

Зафиксировав груз, Ядвига ловко кувыркнулась с тренажёра и уселась на названный, схватившись обеими руками за его ручки. Я старался избегать взглядом её чуть разведённых в стороны бёдер.

– Так. Тамерлан, сделай вид, что ругаешь её. Ядвига, а ты дуй жвачку и глупо на него смотри.

Она закатила глаза и надула громадный розовый пузырь, скрывавший половину её лица. Затем выпучила глаза и, склонив голову набок, взглянула на меня. Я вздрогнул и растерялся.

– Ну, чего тупим? Ори на неё!

Я широко раскрыл рот и простёр указательный палец в её сторону.

– Хорошо. Теперь…

Он выдавал нам всё новые и новые задачи. Мы разве что штангу не поднимали. И тут фотограф сказал:

– Тамерлан, подстрахуй-ка девочку.

Увидев язвительный взгляд Ядвиги, я нервно сглотнул и неуверенной походкой подобрался к ней.

– Чего стоим, кого ждём? Девчонок лапать разучился?

Мои руки неуверенно легли девушке на талию.

– Ну, начали!

Всё было как во сне. Конечности стали слабыми и ватными, я сильно вспотел и всё слышал будто из-под подушки.

Наконец, бородач махнул нам рукой. Ядвига положила штангу на фиксаторы и быстрым шагом вышла из комнаты.

– Дать тебе воды? – Соня обеспокоенно заглянула мне в глаза.

– Нет, спасибо.

Я нагнал её на лестнице.

– Яда!

Она тем временем преодолела верхние ступеньки и остановилась, свысока посмотрев на меня.

– Чего тебе?

Я взбежал к ней, развернул за плечи и порывисто поцеловал. Она стояла неподвижно, будто в ожидании.

Я поцеловал её снова.

– Я много думал, и… в общем, может, мы с тобой могли бы… Прости меня, Ядвига!

Её лицо исказила презрительная гримаса. Она тряхнула волосами и выплюнула:

– Отвали, – и направилась дальше. Я остался позади, не решившись идти за ней.

Не знаю, на что я надеялся. Глупый поступок. Она мне и шоу с другим мужиком, и послала… а я просто придурок. Бегаю за ней, как пёс.

Я облокотился на перила и посмотрел вглубь пролёта. Не знаю, зачем.

Не все вещи имеют какой-то смысл, не всё в жизни должно быть "зачем-то". Некоторое просто происходит.

Мне на плечо легла рука.

– Ты в порядке? – спросила подошедшая Софья. – Может, воды?

Я осушил половину бутылки в один присест. Вот, например, Соня. Зачем она стоит рядом, а не уходит собираться домой, как бородатый фотограф со своим оборудованием?

– Возможно, прозвучит неутешительно, – робко начала она, – но ты не первый у неё такой.