скачать книгу бесплатно
Немного фантазии и кипа документов о неразглашении позволили нам, никого не ставя в известность, проводить вместе все свободное время.
Конспирация, твою мать!
– Тимур, я хотела бы вернуться к себе. Хочу побыть в одиночестве… – жалобно скулит Люба, стоит мне нажать на кнопку вызова лифта.
– Обойдешься, – отмахиваюсь легко. – Не захочешь спать со мной, ляжешь в гостевой. Но я не намерен тебя отпускать, дорогая. Не собираюсь потом искать по всей планете.
– Тим, пожалуйста, – шепчет она, наблюдая, как, войдя в серебристую кабину, я прикладываю электронный ключ к кнопке пентхауса.
– Нужно заблокировать тебе выход на десятом этаже, – смеюсь я, притягивая девчонку к себе.
– Очень смешно, – как ежик фыркает она и в порыве чувств кидается ко мне. Утыкается лицом в грудь, обнимает за талию.
– Тим, пожалуйста, – умоляет еле слышно. Поднимает на меня полные слез глаза. – Ничего хорошего не выйдет… Давай оставим все как есть.
– Уже не получится, Люба, – выходя из лифта, привычно кладу ладонь на упругую задницу. – Сейчас еще можно договориться с Алимовым и отделаться малой кровью. Если потом правда вылезет наружу, нас ждет большая беда. Поэтому перестань приносить себя в жертву, моя хорошая, и делай, как я велю.
Люба дергается, будто от удара. Видимо, понимает, что игра в подпольщиков только усугубит наше положение.
Умненькая девочка!
– Тогда я первая в ванную, – вздыхает она, на ходу придумывая мало-мальски правдоподобный предлог, чтобы остаться в одиночестве.
– В квартире три ванных комнаты. Выбирай любую, – усмехаюсь, прижимая девчонку к стене в прихожей. Тяну вверх тонкую ткань платья. Нависая, привычно задираю подол. Развожу в стороны бедра.
– Я даже рад, что так получилось, – выдыхаю хрипло. Впиваюсь в губы долгим поцелуем. Одним пальцем стягиваю с плеча бретельку платья. Прокладываю языком влажную дорожку по шее и замираю с недовольной гримасой, когда в кармане брюк дребезжит сотовой.
Мать вашу, кто это?
Выуживаю айфон и недовольно морщусь. Мама!
– Да, слушаю, – бурчу, выпуская из захвата разочарованную Любу.
– Тимочка, – ласково тараторит маман. – Ты уехал, не попрощавшись. Анатолий Иванович хотел с тобой поговорить. Тетя Софа тоже. И у организатора свадеб были вопросы…
– Да тут нарисовались срочные дела, мам, – отвечаю как можно нейтральней.
– Дела-а? – охает мамаша и добавляет озабоченно. – Что-то важное?
– Да, очень, – киваю я скупо, намереваясь как можно быстрее закончить разговор.
Делаю шаг к Любе. Обнимаю, касаясь губами шеи. Зажав айфон между плечом и ухом, медленно тяну вниз язычок змейки. Зачарованно наблюдаю, как платье плавно соскользает на пол, и пропускаю тот момент, когда маман резко переводит разговор на обсуждение моей любимой.
Все, что ни делает Альбина Манучарова, она делает безукоризненно. Как идеальная мать, одаривает меня дикой, почти слепой, необузданной любовью. Обожает Милану, мою младшую единоутробную сестру. С грацией гетеры позволяет мужу любить себя. И так же самоотверженно, как и положено настоящей мачехе, ненавидит падчерицу.
– Ладно, ты по делам, – вздыхает театрально мамаша, даже не задумываясь, какие дела могут быть в два часа ночи. Я же не врач и не спасатель хренов! – А Люба – мерзавка такая, тоже укатила. Даже не попрощалась с нами. Не объяснилась. Такое позорище! Мы с отцом чуть под землю не провалились, когда услышали о ее беременности. Может, ты поручишь безопасникам найти этого… ее мужика. Надавишь на него хорошенько… Выдать бы замуж эту дрянь и забыть, как выглядит…
Люба слышит каждое слово и, осторожно высвободившись из моих объятий, отходит в сторону. Поднимает платье, собираясь его надеть и уйти.
Фигушки, Любовь моя!
Аккуратно вынимаю шелковую тряпку из трясущихся рук. Закидываю себе на плечо.
– Мам, – сохраняя остатки терпения, замечаю в трубку. – Какого ты к ней привязалась? Займись своими делами…
– Тебе легко говорить, – причитает мать. – Отец звонил ей. Поехал следом. А она домой еще не возвращалась. Консьерж доложил, что мимо не проходила. С этой девчонкой никогда не бывает все гладко. Какая-то она проблемная…
Выдыхаю, стараясь не нахамить, и краем глаза наблюдаю за Любой. Обхватив себя обеими руками, подходит к огромному панорамному окну. Задумчиво глядит на ночные огни города. А по щекам бегут слезы.
И тут меня накрывает. Какого хрена, вообще?
– Мам, да все нормально, – убеждаю совершенно спокойным голосом. – Люба здесь. Не беспокойся…
– Где здесь? – настороженно ухает мать.
– У меня, – усмехаюсь с издевкой.
– А что она у тебя делает? Тимур, отправляй ее домой. Тебе нельзя сейчас якшаться с кем попало…
– Спокойной ночи, мам, – цежу, обнимая Любу. Утыкаюсь носом в голое плечо любовницы. – Уже поздно. Мы ложимся спать.
– Кто мы? – не унимается маман и даже икает от неожиданности. – Подожди, так это…
– Завтра обсудим, – отрезаю грубо.
– Я сейчас приду, Тимур! Это какое-то безобразие! Не дай себя опутать…
Нажимаю на кнопку отбоя и, услышав трель домофона, быстро возвращаюсь в прихожую. Отключив пиликающее устройство, набираю консьержа.
– Ко мне никого не впускать, – прошу, стараясь сохранить остатки спокойствия.
– Тут ваша мама и Андрей Палыч, – бодро сообщает тот.
– Пусть валят к себе, – отмахиваюсь я и, откинув айфон на стеклянную консоль, медленно бреду к Любе.
И в который раз наслаждаюсь увиденным. На фоне ночного города ее идеальная фигура кажется темной. Жадно зыркаю на длинные ноги и залипаю взглядом на упругих ягодицах.
– Люба, – шепчу, подходя вплотную. Тяну вниз белоснежную кружевную полоску стрингов.
– Зачем ты ей сказал? – порывисто спрашивает девчонка. – Твоя мама меня не любит.
Не любит? Мягко сказано. Ненавидит – подходит больше. Терпит, не желая ссориться с мужем.
– Пусть привыкает, – зло роняю я и, подхватив Любу на руки, тащу к бассейну.
– Я сама! Не бросай! – вопит она.
– Я тебя никогда не брошу, – выдыхаю хрипло и, поставив на ноги, легонько шлепаю по заднице. – Нужно освежиться после этой дурацкой свадьбы.
На ходу стаскиваю с себя вещи и, оставшись в костюме Адама, беру любимую за руку.
– Прыгаем. На счет три, – бросаю привычно.
И когда над моей башкой сходится водная гладь, ощущаю себя самым счастливым сукиным сыном в мире.
Глава 3
Люба
Когда я выныриваю, волосы мокрой паклей свешиваются на бок. Фыркаю, делаю глубокий вдох. И тут же словно стальная стена прибивает меня к бортику.
Тимур!
По радостному лицу сбегают капли воды. Руки врезаются мне в плечи мертвой хваткой, а крепкое колено уже разводит в сторону мои бедра.
– Ты счастлив? – уворачиваюсь, когда он тянется с поцелуем. Тимур замирает на секунду, обдумывая услышанное.
– Абсолютно, Люба! – смеется, довольный, и шепчет, проводя по моей щеке пальцами. – Я женюсь на любимой женщине. И у нас будет ребенок. Как думаешь, этого достаточно для счастья? – обжигает горячим дыханием. – Я даже не мечтал никогда. Запрещал себе думать…
– Я тоже, – киваю, глотая слезы. Подпрыгнув, обвиваю руками шею. Лепечу, сбиваясь на плач. – Ты мой? Мне и сейчас подумать страшно!
– Привыкай, – хрипло бросает он и хохочет счастливо. – Повторяй ежедневно как мантру.
Сильные руки тут же приподнимают меня, насаживая. Крепкий торс прижимает вплотную к бортику.
– Люба, – выдыхает Тимур, задавая быстрый темп. – Теперь ты моя. Навсегда!
Зажмуриваюсь, чтобы не разреветься. Принимаю любимого, подстраиваясь под его бешеный ритм. И закрыв глаза, пытаюсь остаться в реальности. Просчитываю в голове варианты. Но ни один не сходится.
Для отца я обуза. Альбина меня терпеть не может. Милана, моя единокровная сестра, сегодня вышла замуж и укатила в свадебное путешествие. Мне неоткуда ждать поддержки. Только Тимур – моя единственная опора и защита.
«Пацан сказал, пацан сделал», – приходит на ум любимая присказка Манучарова.
Да и здравый смысл предлагает не заморачиваться.
«Расслабься. Доверься Тимуру!»
Отпускаю прочь тревоги и волнения. Выгибаюсь дугой, чувствуя, как накатывает дикая эйфория.
Оргазм одновременно накрывает нас с головой. В эти моменты я остро чувствую Тимура. Ощущаю, как спадает напряжение у него в мышцах. Становится спокойным лицо, искаженное гримасой во время страсти. Хищный зверь расслабляется, лишь на минуту становясь ручным котенком. А потом снова обретает прежнюю силу.
– Пойдем в постель, ты замерзла, – бурчит Тимур, подхватывая меня покрепче. Выйдя из воды, тут же ставит на пол из черного дерева. Тянется к длинной полке, где рядками лежат свернутые полотенца. Быстро разворачивает одно и накидывает мне на плечи.
Кутаясь в теплую махровую ткань, натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Волосы сбились в один жуткий колтун, остатки туши растеклись по щекам.
И в эту женщину влюблен великий Манучаров? Весьма сомнительно, чтобы быть правдой.
– Ложись, – шепчу я, ладошкой растирая на широкой накачанной груди Тимура капли воды. – Мне нужно помыть голову. Иначе утром придется побриться налысо, – улыбаюсь невесело.
– Только быстро, – недовольно бухтит Тимур. – Мне без тебя плохо спится.
– Постараюсь, – приподнявшись на носки, целую Тимура в губы. Тяжелая ладонь отвешивает мне легкий шлепок, придавая ускорение.
Улыбаясь, несусь в ванную. Огромная комната, выложенная черным мрамором, кажется чужой и мрачной. Даже зеркала в темноте отливают зловещими бликами, словно предрекая беду.
Вздрагивая, включаю светильники над раковиной. По комнате сразу разливается мягкий и теплый свет. Включаю еще торшер, стоящий неподалеку от мраморной ванны. И наблюдая, как из широкого никелированного крана в белоснежную емкость хлещет вода, со страхом думаю о завтрашнем дне.
Встречи с папашей и его женой вряд ли удастся избежать. Альбина привыкла переть как танк. И Тимуру ее не остановить. Небось, начнет стыдить, а отец будет смотреть стеклянным взглядом сквозь меня и не проронит ни слова.
Низкий дешевый человек.
Сажусь в ванну и, включив душ, пытаюсь тщательно намочить волосы. Раздираю пальцами липкие пряди и реву от бессилия. Сколько лет прошло, но я до сих пор не могу свыкнуться с папашиным предательством. С тем, как он лихо переступил через мою маму и на всех парах понесся к Альбине.
Говорят, внезапный развод – самое ужасное, что может случиться с человеком. Даже смерть не так страшна, честное слово!
Вот еще полчаса назад наша семья мирно ужинает на кухне. Мама, смеясь рассказывает, как прошел день. Отец жует отбивную и довольно кивает. А потом моет посуду, чмокает маму в висок и говорит как ни в чем не бывало.
– Я ухожу, Юля.
Мама сначала не понимает. Застывает около открытого холодильника с кастрюлькой в руке.
– Куда? – спрашивает, улыбаясь. – Люба уже погуляла с Тобиком…
– К Альбине, – отрывисто бросает отец и, совершенно меня не стесняясь, добавляет грубо. – Она ждет ребенка. Уже извелась вся. А ты тут сама справишься.
– Как? Почему? – вздыхает мама, оседая на пол вместе со злосчастной кастрюлькой.
– Только не начинай, – морщится отец. – Мы уже все решили…
– Кто мы? – охает она, сидя на полу в кухне. И до меня тогда не сразу доходит, что у нее отказали ноги, и она просто не может подняться.
– Я и Альбина, – презрительно бросает отец и, не взяв ничего из вещей, напоследок хлопает дверью.
Я много раз в голове прокручиваю эту сцену. Стараюсь не забыть ни малейшей детали. И каждый раз вспоминаю, как тяну маму.
– Давай, поднимайся! Пожалуйста! – плачу от бессилия.
– Ноги. Я не могу, Любочка. Позвони бабушке, пожалуйста!
Бабушка вызывает скорую, которая, разрезая сиреной засыпающий город, увозит маму прочь от меня.
– Только бы она поправилась, – реву тоненько, уткнувшись в грудь деда. Сильные рабочие руки несмело прижимают меня к себе.
– Все обойдется, Любушка, – шепчет он растерянно. Гладит по голове. Пытается отвлечь от печальных думок какой-то очередной байкой. И мне, шестилетней девчонке, от его чуть хриплого голоса и от знакомого, въевшегося под кожу запаха крепких сигарет на душе становится легче.
– Ты там уснула, что ли? – слышится от двери недовольный голос Тимура. – Сколько можно, Люба? Я тебя жду.
Вздрагиваю, словно меня застали на месте преступления. Сколько времени я так просидела? Десять минут или два часа? Трудно сказать. Смаргивая слезы, без зазрения совести пялюсь на голого Манучарова. Накачанный торс с кубиками, длинные крепкие ноги, широкая грудная клетка.
