скачать книгу бесплатно
– Заехать Шмелеву в будку, – улыбнулась величественная Анна Аркелиди, – само по себе великое дело. Спасибо, что выбрали меня.
– Там давние терки, – объяснила мне Люся. – Кажется, против Аниного отца твой муж выдвинул ложное обвинение.
– Вполне возможно, – хмуро киваю я, точно зная, что Федор Ильич ничем не побрезгует.
Полгода я наивно думала, что Шмелев решил меня не искать. Воспользовавшись чередой случайностей, я сбежала. Уехала в другой город. Благодаря сестре нашла работу и подала на развод. И как-то со временем позабыла мстительный и деспотичный характер мужа. Расслабилась, обретя свободу. Пустила корни. И совершенно легкомысленно решила, что все обошлось. А зря…
Задумавшись, я вздрагиваю, когда за моей спиной открывается дверь.
– Напугал? – криво ухмыляется Назаров. Я вглядываюсь в синие строгие глаза. И понимаю, что не могу отвести взгляда.
«Прекрати, – сглатываю застрявший в горле ком. – Тебе только романа с сожителем сестры не хватало. Он такой же тиран, как твой собственный. От нормальных мужиков жены не сбегают».
– Все в порядке? – настороженно спрашивает Назарет. И я замечаю в его глазах легкое, ничем не прикрытое замешательство.
– Да, – киваю, стараясь не выдать себя. – Все хорошо, Сергей Юрьевич. Я составляю список, что понадобится Марку в ближайшее время… Эти подгузники совершенно не годятся…
– Отдайте его Элле. Она включит в список покупок, – спокойно замечает он, во все глаза любуясь спящим сыном. – Самый красивый ребенок на свете.
– Жаль, если ему придется расти без матери, – брякаю, я не подумав.
– Что? – напряженно переспрашивает Назарет, и я вижу, как по его лицу пробегает легкая гримаса боли. – Ничего, воспитаю, – добавляет он, поморщившись. – Я так понял, вы остаетесь с нами, Линара? Решили все свои вопросы, или нужна помощь?
– Я предупредила Людмилу Вячеславовну, – замечаю я, стараясь уйти от ответа. – Побуду с Марком, сколько надо…
– Давайте ориентироваться на год или полтора. А там посмотрим, – задумчиво трет слегка заросший подбородок Назаров. – Если малыш к вам привыкнет, я не стану искать замену. Зарплату назначу, как предыдущей няньке. Вас устроит?
Назарет называет сумму.
– Да, конечно, – киваю я. Про себя замечая, что с родным племянником готова возиться и бесплатно.
– Сегодня подпишете контракт и расписку о неразглашении. И у меня к вам большая просьба, Линара. Не стоит сообщать вашей семье о рождении Марка…
– Почему? – выдыхаю я, теряя самообладание от неожиданности.
– Мы с Жанной больше не живем вместе. Ребенок остается со мной. Не собираюсь осуждать вашу сестру или давать оценки ее поведению, но она подписала отказ от Марка. Поэтому зачем вам расстраивать маму с папой?
– Она не могла, – мотаю я головой. Сжимаю кулаки, пытаясь не нахамить. – Многие семьи разводятся. Но почему должен страдать ребенок? У него есть чудесные бабушка и дедушка. Грех лишать ребенка их общества.
– Вы бы о своих грехах подумали, Линара, – ухмыляется Назарет, ощупывая меня липким взглядом. – За ваши выходки шестой круг ада вам уже обеспечен.
«Знал бы ты сколько за мной числится прегрешений, – мысленно вздыхаю я и быстро перевожу разговор в другое русло.
– А как быть с питанием? Я могу заказывать Элле какие-то продукты для себя?
– У нас есть столовая для персонала в конце двора, – замечает серьезно Назаров. – Но учитывая, что вам придется неотлучно находиться с Марком, разрешаю пользоваться моей кухней и продуктами. Тем более что вы наверняка едите как птичка…
Насмешливый взгляд Назарета скользит по моей фигуре, раздевая и лапая одновременно.
– Давайте покажу дом, пока Марк спит. Заодно расскажу о своих требованиях…
– Хорошо, – киваю я и, схватив с тумбочки радионяню, показываю готовность следовать куда угодно.
– Сперва униформа. Скажите свой размер Элле, и она закажет вам костюм, как у врачей, и тапочки.
– Мне удобнее работать в легинсах и тунике, – парирую я. – У меня дома есть несколько. Могу привезти.
– Вы поселились в моей квартире на Веселовской? – уточняет Назарет. – Дайте ключи, и я отправлю кого-нибудь из ребят…
Я спотыкаюсь о небольшой порожек. И точно бы грохнулась на пол, но Назарет успевает подхватить меня.
– Осторожнее, тут приступка… Строители просчитались, а я вовремя не заметил.
– Их подвесили за ноги или заставили есть землю? – ляпаю я, не подумав. И ругаю себя последними словами.
«Кто тебя за язык дергал, чучундра?!»
– Что? – удивленно переспрашивает Назарет и, скупо улыбнувшись, идет вперед. – А… нет, ушли живые и здоровые. Но за недоделки я с них взыскал…
Я бессмысленно пялюсь на накачанный крепкий зад, на широкие плечи и мускулистые длинные ноги. Да и во всей фигуре Назарета сквозит что-то кошачье. Такая офигенная ленивая грация хищника.
«Перестань пялиться, – твержу себе. – Он от твоего Шмелева далеко не ушел. Такой же козел. Наверняка выгнал Жанку из дома. Сама бы она ни за что своего ребенка не бросила!»
– Не суди по себе, – вторгается в мои размышления внутренний голос. – Твоя сестра врет, как дышит. Брала с тебя половину квартирной платы и ни словом не обмолвилась, что живет в квартире Назарета. А ты, жаба лопоухая, отдавала десятку ни за что, ни про что! Одно слово – лохушка!
– Здесь у нас домашний кинотеатр и гостиная, – машет в сторону каких-то комнат Назарет. – Но, наверное, Марк не оставит вам время для просмотра фильмов…
– По этой лестнице можно спуститься в зимний сад, – после минутной паузы говорит он и протягивает мне руку. – Не оступитесь…
– А туда обязательно спускаться? – мяукаю я слабым голосом.
– Как хотите, – пожимает плечами Назаров. – Прежняя нянька там с Марком гуляла в сильный мороз. Я подумал, что стоит и вам показать заранее…
– Не самая лучшая идея, – бурчу я, стараясь отвлечься от глупых подозрений и страхов.
– Это еще почему? – вскидывает черную бровь Назаров.
– В зимних садах обычно большая влажность, – тараторю я, вспоминая оранжерею в доме мужа. – Плюс садовники опрыскивают растения. Все эти химикаты испаряются в воздух и никуда не деваются. А маленькому ребенку вредно дышать этой дрянью.
– Разумно, – кивает Назарет. – И что вы предлагаете? – спрашивает серьезно, но руку мою из своей не выпускает.
– Лучше гулять на свежем воздухе, – замечаю я, осторожно доставая ладошку из лапищи Назарета. Он снова усмехается. Смотрит внимательно и бросает неторопливо.
– А если дождь или снег?
– Придется поставить коляску под навесом…
– Согласен, – бурчит Назарет, засовывая руки в карманы защитного цвета штанов. И становится похож на шпану. Да еще эта майка, обтягивающая торс, добавляет сходства с хулиганьем.
«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!»
Но тонкие пальцы, скользящие по кованым перилам, явно после свежего маникюра. И холеная самодовольная морда говорит, что я ошибаюсь.
Сергей Юрьевич Назаров – известный меценат и коммерсант. Он богат и влиятелен. И если верить моей сестре, давным-давно скупил всю недвижимость в округе.
– На первом этаже кухня, столовая, библиотека и хозяйственные помещения. А в цокольном – спортивный зал и бассейн.
– А мне Марк Сергеевич позволит им иногда пользоваться? – спрашиваю, набравшись наглости.
Назаров поднимает на меня изумленное лицо и весело хохочет.
– Мы с ним обсудим.
Глава 1
Линара
Шестью месяцами ранее
– Да, спасибо! Спасибо! Какое ЭКО? Мы сами справимся! – радостно восклицает муж, разговаривая по телефону. Закончив беседу, обводит довольным взглядом столовую, где завтракает вся семья, и, откинувшись на высокую спинку стула, заявляет непререкаемым тоном.
– Анализы хорошие, Аполлинария! Молодец, поздравляю. Теперь нам нужно подумать о наследнике.
Подавив приступ ярости, киваю. Ненавижу, когда меня зовут полным именем, и всегда прошу сокращать до Полины. Но мой муж упорно называет меня Аполлинарией.
Муж.
Будто со стороны смотрю на мужчину, сидящего напротив, и цепенею от ужаса.
«Это все твое!» – насмешничает внутренний голос.
Федор Ильич Шмелев – фактический владелец ФИШТ-банка и нескольких заводов – для своих шестидесяти трех выглядит великолепно. У него хорошая фигура – сказываются занятия в спортзале. Отличная шевелюра русых волос – не обошлось без окрашивания и разных масок в салоне. На лице никаких морщин – ботокс и другие укольчики исправно колет личный косметолог. На тонких холеных пальцах мужа переливаются перстни с сапфиром и бриллиантами. А бриллиантовая булавка в синем галстуке от Бриони и золотой Ролекс лишний раз подтверждают статус моего муженька.
Тонкий парфюм обволакивает столовую и мешает мне сосредоточиться на завтраке. Кажется, вся еда провонялась им. И собственным запахом Федора, конечно.
«Какими духами ни облейся, моложе не станешь, – думаю я, снова ругая себя за малодушие. Зачем послушала родственников и вышла замуж за старика? Кем стала в его руках? Послушной игрушкой. Посторонним людям Шмелев может показаться добродушным интеллигентом. Он цитирует наизусть Бродского и Мандельштама, может с ученым видом порассуждать про бозон Хиггса и об экономике в стране и в мире. Зато когда мы остаемся одни, весь интеллект мужа испаряется напрочь, а на смену ему приходят самые низменные инстинкты. За закрытыми дверями мой муж не воздержан в еде и в сексе. А еще дикое, почти деспотичное желание власти распространяется не только на сотрудников его многочисленных предприятий, но и на меня. Прислуга и домочадцы ловят каждое его слово и со всех ног несутся исполнять. И если на других муж может наорать или лишить премии, то меня в случае непослушания ждет другая участь. Пощечина или ремень. Все зависит от тяжести проступка. Вся моя жизнь в одночасье попала под пристальный контроль Шмелева. Если я обращаюсь за медицинской помощью, то врачи докладывают ему о моем состоянии здоровья. Вот сегодня позвонила гинеколог и доложила результаты моих анализов. Из близкого когда-то окружения мне разрешено общаться только с родителями и сестрой. Остальные люди – подруги и родственники – как-то сами собой рассосались.
Я слушаю Федора и киваю, соглашаясь с каждым его словом. Муж довольно разглагольствует о нашем будущем, детях и моей предстоящей беременности.
– Гормональный фон отличный, теперь нам нужно забеременеть, котенок, – улыбаясь, замечает он. – А для начала вытащить из тебя спираль. И можно сразу приступать к зачатию. Уверен, у нас все получится. Я сегодня же свяжусь с Варфоломеем, пусть высчитает благоприятные дни для зачатия. Насколько я помню, судя по твоей натальной карте, сейчас самое благоприятное время. Марина, – обращается он к сестре, сидящей за столом между нами, – брось все свои дурацкие делишки и сразу после завтрака поезжай с моей женой к Татьяне Николаевне. Она сейчас звонила. Пусть вытащит спираль. А я смотаюсь в Цюрих на недельку. К тому времени у Апполлинарии все заживет, и приступим.
Заканчивая завтрак, муж без тени смущения рассуждает о моей физиологии, строит планы, когда заделает ребенка. И нимало не задумывается обо мне самой. Да и зачем, если я еще одна вещь в этом богатом и красивом доме.
Шмелев вытирает губы льняной салфеткой и шумно поднимается из-за стола. Поворачивается ко мне, ожидая, когда я встану, дабы отодвинуть стул и подать руку. Ох уж эти церемонии!
– Съездишь в клинику и отдыхай, – велит он, гордо вышагивая по коридору, украшенному витражами. Чувствую, как мою ладонь обхватывают его цепкие холодные пальцы. Силюсь не закричать, прекрасно зная, что означает приказ мужа – дом не покидать!
– Конечно, Федор Ильич, – бормочу я, а в голове бьется только одна мысль: «Беги, дура! Беги!».
В холле, рядом с входной дверью, уже топчется многочисленная охрана и помощники Шмелева. Увидев шефа, народ проявляет бурную деятельность. Кто-то несется открывать дверь, помощник Вячеслав Иванович хватает лежащий на кресле портфель и как преданный пес застывает в шаге от всемогущего патрона. Я точно знаю, как уничижительно относится Федор Ильич к своим подчиненным. Ни во что их не ставит и при малейшем косяке может уволить, не заплатив за месяц. А эти люди не только безмерно прогибаются перед ним, но еще и гордятся, что работают у самого Шмелева!
Муж при всех смачно целует меня в губы, хозяйским движением проводит по груди и, коснувшись ладонью моей щеки, замечает.
– Я быстренько порешаю делишки, и назад. Ты тут не скучай, котенок. Береги себя, ладно?
– Да, – вздрагиваю я, чувствуя, как от унижения глаза заполняются слезами. – Счастливого пути, Федор Ильич, – шепчу я, привыкнув с первого дня знакомства называть Шмелева на «вы» и по имени отчеству. Знаю семьи, где даже при такой значительной разнице в возрасте супруги общаются на равных. Но это явно не наш случай.
– Ну-ну, малыш, – довольно улыбается муж. – Тоже не хочу с тобой расставаться…
Вместе с Федором я выхожу на крыльцо, зябко ежусь, обхватив себя руками. Несмотря на теплый сентябрь, меня пробирает дрожь.
«Нужно бежать», – опять проносится в голове заполошная мысль. Смотрю невидящим взглядом, как Шмелев и вся его свита рассаживаются по иномаркам представительского класса. Бездумно пялюсь на красные огни стоп-сигналов и снова думаю о побеге.
«Беги, – шепчет мне внутренний голос. – Больше шанса не будет!»
Поднимаюсь к себе и в изнеможении падаю на постель. Слава богу, у нас с мужем отдельные спальни, разные гардеробные и санузлы. Федор Ильич навещает меня по расписанию и после быстрого, очень быстрого контакта удаляется к себе. Но даже здесь, в своей комнате, я нахожусь под его неусыпным контролем. Ко мне постоянно заглядывает прислуга с дурацкими вопросами «не надо ли чего?» и при случае докладывает мужу. Выйти из дома самой – вообще дохлый номер. В любой поездке к родителям или по делу меня сопровождают трое охранников. По магазинам я не хожу, а подруг сразу после свадьбы Федор Ильич вывел намертво, как дихлофос тараканов.
– Держись подальше от нищебродов, – бросил супруг презрительно. – Лучше общайся с женами и дочерями моих партнеров. Хоть научишься у них хорошим манерам и обретешь лоск.
За пять лет брака подружек в высшем обществе я так и не завела. Но и не очень старалась. Вечно придумывала всякие отговорки, а если и попадала на какие-то сборища, то сидела молча в уголке.
Из-за больной ноги остряки в окружении мужа прозвали меня китайской принцессой. Я думала, что Шмелев рассердится, но ему понравилось.
– Пойми, котенок, – рассмеялся он, – ты создана, чтобы тебя носили на руках!
Встаю с кровати и, пока никто не видит, бегу в гардеробную. Подняв полы длинного шелкового халата, оглядываю ножки. Покореженные Шмелевским Джипом кости давно срослись. Ну, еще бы, если ряд операций мне делали лучшие хирурги страны, а реабилитацию я проходила в Германии. И до сих пор личная массажистка и по совместительству охранница каждый день разминает когда-то покореженные мышцы.
– Будет прихрамывать, – после операции вынесли вердикт врачи. Я и хромаю, никому ни единым словом не обмолвившись, что могу ходить ровно.
Честно говоря, сама не знаю, что срабатывает. Привычка припадать на больную ногу или инстинкт самосохранения. Но за три месяца, как мои конечности полностью восстановились, я ни с кем не поделилась своим маленьким секретом. По дому хожу сама, слегка подволакивая ногу, а в общественных местах опираюсь на руку Тамары, моей охранницы. На всяких приемах и суаре меня водит под ручку Шмелев, давно снискавший славу нежного и заботливого супруга.
Я быстро распахиваю шкафы, шарю глазами по полкам. Лихорадочно думаю, что мне пригодится на первое время. Джинсы и майка. Белье. Косметичка. Больше в мою сумку-шопер вряд ли что поместится. Да и привлекать внимание к своей поклаже я не хочу. Значит, обойдусь по минимуму. Все остальное потом куплю.
Надеваю одно из тех гладких и унылых платьев, что так нравятся моему мужу. Заплетаю волосы в ненавистную дульку и, положив в необъятный шопер вещи, документы и деньги, направляюсь к выходу. На минуту замираю в нерешительности и, вернувшись обратно в гардеробную, выуживаю с полки небольшую кожаную сумочку. Кладу ее на самое дно и с легким сердцем хромаю к выходу.
– Ты уже собралась? Едем, – улыбается мне золовка. Тихая покладистая баба лет пятидесяти, выполняющая у Шмелева роль прислуги по особым поручениям. Марина так же, как и брат, тонка в кости. Носит длинные юбки в пол и распущенные волосы, выкрашенные в ужасный рыжий. Личная жизнь у золовки не сложилась, что не мудрено с таким-то братом.
– Где твоя Тамара? – огладывается по сторонам Марина и, как только охранница появляется, идет вперед.
А я, облокотившись на крепкую руку своего телохранителя, ползу со скоростью черепахи.
Тише едешь, дальше будешь. Мой случай.
В машине, отвернувшись к окну, прикидываю план побега, но я до последнего не верю в удачу.
«Главное, избавиться от телефона и сумки. И незаметно выбраться из медицинского центра. А потом… Как будет угодно госпоже Фортуне, – думаю я, рассматривая мелькающие за окном соседские коттеджи и озерцо невдалеке от дороги. А когда взгляд лишь на минуту задерживается на пункте охраны на выезде из поселка, я нутром понимаю, что больше никогда не вернусь сюда.
Никогда! Никогда!
