скачать книгу бесплатно
Хроники Бальтазара
Влад Волков
Бальтазар Кроненгард – некромант, распутник, эгоист, не знающий морали, и ваш новый любимый персонаж. Окончив обучение тёмным колдовским искусствам, молодой мужчина вступает на амбициозный путь порабощения человечества. Царица-тьма зовёт вперёд, маски старых учителей сквозь воспоминания оберегают от неприятностей, а ретивое сердце и бойкий нрав движут навстречу приключениям и только к победам. Не важно где: в дуэли, в постели, на поле боя или за карточным столом. Его не волнует, где ему рады, его не зовут – он сам приходит. Каково это, быть ребёнком, которого родили только ради принесения в жертву? Не он стал таким, это жизнь его таковым сделала. А раз такова жизнь, он предпочёл выбрать смерть. Добро пожаловать в мир, где ваш главный герой – это главный злодей!
Влад Волков
Хроники Бальтазара
Новый клинок
I
Воронье карканье гремело оглушительной какофонией погребальных колоколов над остывающим полем боя. На их зов слетались стервятники с ближайших земель, чтобы попировать истерзанными телами, обгладывая кости бесславно погибших. На многих лицах, что виднелись из-под забрал перекошенных, смятых и нередко обугленных шлемов, застыло выражение невыносимого ужаса, спасением от которого в наилучшем исходе выглядела лишь сама принятая смерть.
Кронхольд был разбит, а барон Казир побеждён. Битва была окончена, и победа в ней была за уставшим, едва уже способным дышать, молодым некромантом. Магический ветер вокруг утихал, перестав тревожить каскад его светлых прядей. Всё кругом замирало в преддверии грядущего рассвета.
Было уже довольно светло. Хотя лезвия первых лучей ещё не пронзили горизонт, врываясь в мир тем самым мерилом, отсекающим каждый народившийся новый день от утратившей свои господствующие силы эбонитовой ночи. Усталость делала тело неповоротливым, с каждым вдохом мужчина чувствовал, как воздух вокруг сменяется с ночного на дневной. Слишком много энергии забрала эта схватка, впрочем, ничего другого он и не ожидал.
Туман медленно рассеивался, оставшись седыми стадами ближе к лесным опушкам поодаль. Сиренево-чёрное пламя и малиновые спирали колдовских витков вокруг бродячих скелетов исчезали, и кости их, не скреплённые никакой плотью, падали вниз, погребённые остатками доспехов, лязгом проржавевших клинков и одеялом изодранных, практически истлевших тканей.
Призраки почти развеялись, покидая этот мир. Зомби бесцельно ковыляли, падая без сил и на колени, и плашмя, теряя все свои силы, тем самым присоединяясь к покойникам вражеской армии. Всякая нечисть расползалась по тёмным уголкам, надеясь пережить губительное солнце в своих глубинных норах, преисполненных первородной непроглядной черноты. Запахи крови и свежей мертвечины манили с ближайших глухих лесов и погостов стригоев и упырей, но те предпочли спрятаться от наступающего дня в убежищах и склепах. Не захотели высовываться на побоище накануне царства рассветных лучей. А место битвы уже готовилось стать для них роскошным нежданным пиршеством на ближайшие ночи.
Солнце величаво поднималось над горизонтом. Сперва, казавшееся красным в рассветных кровавых разводах на небосводе, становясь огненно-рыжим, оно сверкало всей своей мощью. Затем уже ярко-жёлтое, золотисто-белое, светило наливалось силой нового дня в своей лучезарной короне. То, чего ждали войска Кронхольда, на что молился барон Казир, дабы свет этот прогнал все полчища, приведённые сюда некромантом. Увы, главное подкрепление людской армии в виде небесного светила прибыло к сражению слишком поздно.
Молодой человек с фиалковым взором из-под сбившихся, лезущих в глаза волос цвета платины, бросил взгляд на отчасти разрушенный замок. Его не особо волновало внешнее состояние постройки, так он выглядел даже более грозным и зловещим, почти заброшенным. Волновал его обломок меча в руке.
Верный полуторный «бастард» с шестигранным сечением был сломан о булаву обычного рядового пехотинца, почти безродного солдата. Его останки, как и то самое оружие с округлыми шипами на шарообразном изголовье, валялись где-то здесь, неподалёку.
Мужчина вздохнул, ещё раз посмотрев на сломанное лезвие, и медленно разжал пальцы, как бы прощаясь с эфесом в виде чешуйчатой змеи, кусавшей щит узора оборонительной чаши и с оскаленной собачьей головой, украшавшей навершие. Меч был с ним много лет, ещё с Кастора. Прошёл через немало преград, а теперь некромант был вынужден с ним навсегда расстаться. Он мог многое. Он был теперь новым бароном на этих землях. Бальтазар Кроненгард призывал полчища тьмы, рвал ткань времени, открывал инфернальные дыры порталов, поднимал мёртвых… Но, увы, кузнецом никогда не был и свой клинок починить уже не мог.
Несмотря на усталость, спать отчего-то совсем не хотелось. Да, магия его изнурила, а вот сам бой раззадорил, да ещё быстро кончился. Он хотел вызова. Ждал какую-то затяжную финальную дуэль, желал опасности и риска. Хотел узреть это проклятое солнце, что испепелит большую часть армии, одних обессилит, других разгонит… Он жаждал показать, на что способен при свете дня. А всё закончилось даже до рассвета.
Конечно, можно было бы совсем пуститься в какой-то дотошный тотемизм, выискать все осколки клинка и отнести на переплавку, но так заморачиваться и ползать на карачках средь окровавленной травы и павших воинов ему совершенно не хотелось. Да и царица-тьма нашёптывала на ухо:
– Оставь его, найдёшь другой. Он тебе уже не нужен… – женский мягкий шёпот звучал всегда откуда-то из-за спины.
– Как и я для тебя однажды стану ненужным, да? – прожурчал бархатистый мужской баритон.
Она общалась с ним мысленно, по крайней мере, обычно никто не мог слышать её шёпот кроме него, даже Гродерик, наставник по чёрным книгам. Бальтазар же предпочитал отвечать ей вслух. Когда-то, в далёком детстве, старик Редгар учил его, что ангелы слышат только мысли, а демоны – только слова. Но к какому типу сущностей относится сама царица-тьма, молодой некромант не знал. Однако же чувствовал, что мысли скрыть от своей наставницы, скорее всего, не получится.
Потому что царица-тьма – это не просто ночь, которая уже давно развеялась и отступила с приходом рассвета. Это нечто глубинное, древнее, почти за гранью человеческого понимания. Она пронзала его суть, его разум, его душу, была где-то внутри и обволакивала снаружи. Иногда ему казалось, что он просто её марионетка, но старался всё же не терять рассудок, а придерживаться убеждений, что каждый свой выбор совершает сам, согласно личным желаниям.
Ответа не последовало. Молодые крепкие пальцы кое-как причесали на голове волосы, чтоб не лезли в глаза, проверили застёжки плаща в виде вороньих голов, заодно ровнее поправив накидку. Серебристая бахрома эполетов на плечах не повредилась, застёжки косого мундира, выделанного чёрной кожей молодых ягнят, были на месте. Тёмный маг мало участвовал в самой схватке, а мог бы и вовсе наблюдать со стороны. Это бы ничего не поменяло, разве что сохранило бы меч.
Но это как раз было одно из личных глубинных желаний. Не стоять, как дряхлый старик с каким-нибудь посохом, а пойти в гущу сражения и показать, чего он стоит в ближнем бою без всех этих клубящихся черепов из дыма, пронзающих лучей, чёрных потусторонних разрядов… Чего ради? Потешить собственное самолюбие. Доказать что-то самому себе, ведь уверенность в победе была с ним от начала и до конца.
И этой битвы ему не хватило. Раз не хотелось спать, можно было навести ужас на ближайший городок. Стереть какое-нибудь сельское поселение с лица земли, поработив души и взяв во служение тела тамошних жителей. О нём должны слагать страшные легенды и пугать непослушных детей. Цель – стать настоящим свирепым чудовищем, чтобы слава о его могуществе прогремела на всю долину, а то и дальше, к степям Кернана, к горам Бушваля, на юг, к рисовым полям, и на север к самодовольным королевствам.
Жизнь столько раз подводила и обманывала его, что лишь в смерти он нашёл своё предназначение. Лик добра был искажён ложью, корыстью и интригами. Быть ребёнком в семье, которая родила тебя лишь для того, чтобы принести в жертву – то ещё удовольствие. Любовь и искренность были лишь гротескными уродливыми масками, чьё мерзостное безобразие, скрывавшееся под ними, не поддавалось описанию даже всей вереницей чувств, которые ощущало покрытое чёрным льдом сердце.
Но теперь он сам стал хозяином своей судьбы. Да, не без влияния старика Редгара. Не без поучений Сульги Тёмной, лесной ведьмы и своей первой наставницы. Не без изнурительных, закаливших его тренировок в Касторе у сэра Даскана, который и научил Бальтазара обращаться с мечом. И, конечно же, не без Гродерика Черноуста, за семь последних лет сделавшего из него своего лучшего ученика тёмной магии.
И сейчас, на двадцать шестом году жизни, он уже покорил барона Казира, уничтожив всю его охрану и ополчение. Можно было собирать урожай из соседних деревень. А заодно найти там толкового кузнеца, среди изделий которого чернокнижник хотел подобрать себе новый хороший клинок, так как без меча чернокнижник вдруг ощутил себя каким-то не целостным, будто теперь чего-то не хватало.
Старые ножны с гравировкой огнедышащих демонических собак о двух головах были сняты с пояса. Нет смысла искать другой клинок, который в них идеально подойдёт по размеру. Что он, детская сказка про туфельку что ли? История верно служившего, но, увы, отжившего своё лезвия, была окончена. Этот этап оставался позади, нужно было двигаться дальше.
Подбирать замену прямо с места сражения он сейчас не стал, решил присмотреть по пути у торговцев. А заодно у каждого такого городка должен быть свой чародей-покровитель, с ним-то и можно будет прилюдно устроить дуэль. Чтобы потом народ, из числа не пополнивших своей гибелью его армию нежити, с ужасом бежал и рассказывал о его триумфе, вопиющей жестокости и несказанном могуществе.
И даже на руку, что он потратил немало сил на колдовство в этой битве. Так было гораздо интереснее: посмотреть, что могут здешние волшебники, попытаться расплести чьё-нибудь заклятье ещё на подлёте или умело контратаковать, применяя всё, чему его учили. Мало было завоевать Кронхольд, забрав силой замок. Нужно было ещё хорошенько встряхнуть все ближайшие города и деревеньки.
II
Яротруск был ближайшим таким поселением на его пути. Городок немаленький, но смотря с чем сравнивать. Высокие чёрные сапоги наружной тугой шнуровки несли чернокнижника неторопливыми шагами по песчаным и каменистым дорогам. Ни телег, ни путешественников в ту или в другую сторону не встретилось. Ленивое начало дня местные встречали без особой суеты.
К удивлению путника, в городке было немало мужчин. Кажется, не все примкнули к ополчению барона, иначе б здесь повсеместно слонялись только женщины и дети. Вид у жителей был понурый, словно они уже заведомо знали, какую судьбу им готовил чернокнижник.
Но при этом никто не обращал на него никакого внимания. Все в простецких рубахах, льняных накидках и курточках, кто-то в смятых пыльных жилетках, кто в епанче приглушённо-зелёного оттенка, словно для лесной маскировки, – видимо, здешние охотники. И никому нет дела до грозного аристократа в дорогой одежде – серебристо-чёрном мундире, мрачных кашемировых брюках и тёмно-фиолетовом с внутренней стороны плаще, подобранном чуть ли не идеально под цвет глаз.
Им не надо было тут же охать, ронять всё из рук, признавая в нём тёмного мага, и удирать прочь. Следовало хотя бы выказать уважение знатной персоне, почтившей их своим присутствием. Бальтазару нравились внимание и поклоны. Эти моменты, когда его умоляли пощадить и сохранить жизнь. Тогда он и вправду ощущал себя властителем душ и судеб, важной персоной, чьи решения влияют на ход движения этого мира.
Вздыхая, женщина несла на своих плечах красное деревянное коромысло с пустыми вёдрами, глядела лишь себе под ноги и едва не врезалась в некроманта. Позади неё вдали виднелся центральный колодец, однако со всех мыслей мужчину сбил звук внезапно распахнувшихся двойных дверей заведения справа, откуда люди дружно вышвырнули голого дворфа, что-то там озлобленно бормотавшего.
Он был коренаст, весьма мускулист, с кожей цвета красной глины и весь блестящий, будто покрытый маслом или потом. С тёмной, оформленной в крупные колосья косичек бородой и также заплетёнными усами, венчавшимися снизу металлическими кольцами. Да и волосы его, оттенка медвежьей шкуры, представляли собой свалявшиеся «стебли» дредлоков, уложенных косматой гривой назад.
– Да сказал же, заплачу чуть позже! – прикрывался голозадый дворф небольшим белёсым полотенцем.
Недовольный бурчащий голос его был низким и кряхтящим, напоминал скатывающийся в горный ручей небольшой камнепад. Широкий нос с округлым кончиком шумно сопел, раздвигая крылья крупных ноздрей. А густые брови, как лохматые гусеницы, и вовсе, казалось, жили своей жизнью. Будто мимика дворфа в чём-то была даже побогаче людской, выписывая в его недовольном настроении невероятные ужимки широкого лица.
– Что б духу твоего здесь больше не было, голодранец! – визгливо кричала на него в дверях статная дама в бордовом платье и тёмно-зелёной накидке на плечах с высоким накрахмаленным воротником, а близстоящий к ней чернобородый мужчина грозил кулаком.
– Никакого понимания о долгах и возвратах! Что за отсталый народ! – причитал гном. – Какие отсталые люди, однако! Сказано им «запишите на мой счёт», значит, верну попозже. Что суетится-то сразу?! Что так нервничать?! – спешно побрёл он прямо так, босяком, по песчаной улочке.
Где-то там, сзади, взвизгнули тонкими голосками гулявшие девчушки-подружки, кто-то шутливо присвистывал и посмеивался, а одна пожилая дама упала в обморок. Так или иначе, появление этого бородача хоть как-то оживило атмосферу уныния, царящего на городских улочках, где все с грустными лицами неторопливо шагали по своим делам.
Бальтазар даже не стал провожать его взглядом. Ещё подумают о нём что-то не то, если он станет тут голых дворфов рассматривать. Но тип был и вправду странный да любопытный. Некромант никогда не был в Яротруске и местных порядков не знал. Да и к чему это всё, если он собирается испепелить и разрушить в щепки эти постройки.
В задумчивости пальцы правой руки коснулись колючего подбородка. Небольшая щетина давала о себе знать, последние пару дней он был слишком занят, чтобы приводить себя в порядок – собирал и вёл отряд на замок местного барона. Мелькнула странная мысль: не заглянуть ли к здешнему брадобрею перед тем, как всех вокруг истребить. Воспользоваться гостеприимством городка, прежде чем здесь останется лишь грузный вой стенающих призраков среди смрадной черноты и инфернальных переливов тлеющих углей.
Чем ближе к центру, тем чаще попадались различные торговые лавки. У одного морщинистого мужчины, что покуривал трубку из вишнёвого дерева, как раз лежали различные мечи и боевые топорики. Он аккуратно разложил их на багряное, в причудливых белых узорах, покрывало. Этот господин с тёмным полумесяцем густой короткой бороды сидел в красной феске на голове и поджидал покупателей на свой товар, прислонившись к стене.
Там путник и остановился, чуть склонившись, и долго выбирал, изучая глазами, что бы такое себе присмотреть. Для подобного городка мечи выглядели слишком уж хорошими, вряд ли местной работы. Бальтазару подумалось, уж не пособирал ли торгаш их по-быстрому с недавнего поля боя, умудрившись попасть сюда другим, более коротким путём, но вооружение солдат барона по большей части уступало качеству этих клинков. Иначе бы некромант уже сам по окончании схватки, да ещё при солнечном свете, присмотрел бы себе какой-то трофей.
– Подходи! Подходи, разглядывай! – маячил перед его глазами жестами простираемых смуглых рук выходец из жарких земель Таскарии, который, видимо, был здесь проездом. – Выбирай, что понравится! Смотри, какой клинок! А вот этот! Вот этот-то как хорош! – тараторил он, мешая Бальтазару сосредоточиться. – Ах, какой тесак! Так мясо будет рубить! Нет? Да ты не торопись, гость! Подумай! Кинжал на пояс возьми. А то, как так, такой путник и без кинжала ходит! – разглядывал он наряд некроманта. – Полдня ещё в городе побуду, присматривай поскорей да бери! Цены низкие, в таких городах мы наценок не делаем, господин. А товар хороший, сам видишь. Глядя на тебя, как в картах вижу, что в оружии такой молодой человек уж точно разбирается.
– А этот эсток в какую цену? – изучал новоявленный барон-чернокнижник красивую гарду в виде вороньего клюва, которая идеально бы подошла к застёжкам для плаща на его мундире. – Хотя нет, с двуручным будет неудобно колдовать, а вот этот фальчион ничего… Или вот, с идеально ровными кромками… Но мне бы полуторный, как был, – вздохнул он, так ничего и не выбрав, и отошёл от торговца.
А сиреневый взор вновь устремился на колодец по дороге к центральной площади. И там, с краю, он заметил волшебника в бурой мантии с золотой тесьмой по кайме плеч, с широкими, в густых складках, рукавами, напоминавшими разлитую карамель. Под ней виделась белая рубаха и красивый колдовской пояс с угловатым украшением. Посох из красного дерева венчался фигурой из взвинченных козлиных рогов молодых особей, меж которыми был зажат крупный янтарный шар.
Гродерик учил Бальтазара, что янтарь свидетельствует, вероятнее всего, о небольшой мощи чародея. Могучий волшебник поставил бы рубин, изумруд, сапфир, что-то существенное. Янтарь был для магов-бедняков, если можно так выразиться. Даже громадная жемчужина, и та смотрелась бы престижнее, не говоря уже про обсидиан или агат, впрочем, чёрными камнями свои посохи мало кто любил украшать.
По смуглой коже проще всего было предположить, что он здесь проездом, но мантия была в солярных символах Яротруска, поклоняющегося солнцу, как верховному божеству. Подобное бы в Таскарию на продажу не вывозили, там обычно молятся духам дождя и тому подобному. Да и вид у господина с посохом был определённо статный. С ним стоило потягаться силами в дуэли, даже если он не тот волшебник, которого Бальтазар разыскивал.
– Чародей! – позвал некромант его, встав на месте в боевую стойку и готовясь уже сплести пассами ладоней в районе живота какое-нибудь недоброе заклятье.
Мужчина за сорок с курчавой бородкой, примерно с ладонь, и небольшой шапкой-бояркой из бобрового меха, не обратил на путника вообще никакого внимания. Он вовсю продолжал оживлённо разговаривать с женщиной в сером платье, белёсом фартуке и ещё более светлом белоснежном платке, повязанном на голову «восьмёркой».
– Чародей! – уже громче и более грозным тембром окликнул Бальтазар главного защитника Яротруска, так как даже местный староста со всем возможным ополчением едва ли в какой-то мере превосходил бы возможности городского мага.
Но тот всё также игнорировал его присутствие, жестикулируя свободной рукой, что-то там объясняя, а по губам читать тёмный маг не мог: таким вещам научить его из всех знакомых было попросту некому. Пришлось привлекать к себе внимание более традиционным способом. Создать сверкающую чёрно-фиолетовую ауру, поднять небольшой вихрь, направив прямо на просторную мантию волшебника, чуть не сдувая с его кудрявой головы шапку. Да магией усилить громкость собственного голоса.
– ЧА-РО-ДЕЙ! – загремело вокруг так, что уже все обратили внимание на богато разодетую светловласую персону с молодым овальным лицом, сейчас источающим даже не гнев, а истинную ярость в выражении остервенелого оскала.
Судачащие меж собой женщины в косынках спешно вдвоём пробежали мимо, мальчуган с рогаткой, перестав целиться в птиц на деревьях, испуганно дал дёру. Некоторые прохожие просто остановились, покосившись на охваченного мерцающей аурой разъярённого некроманта, и наблюдали поодаль за происходящим.
– Что-то хотели? – ни капли не вздрогнув, повернулся к нему местный маг.
Большие каштановые глаза с любопытством взирали с немолодого, уже познавшего набеги морщин, продолговатого лица. Казалось, где-то за густой растительностью скрывался остроконечный подбородок. Из-под шапки, над чёрными изогнутыми бровями, торчали недлинные кудри оттенка мокрой коры. Нос был крупным, орлиным, а кожа чуть смуглее, чем у местных. Вероятнее всего, таскарец или полукровка, если родился в этих краях от кого-нибудь из переехавших в поисках лучшей доли женщин Таскарии, что теперь не редкость, с тамошними-то порядками.
Голос напоминал скрежетавший гранит под гул пустынных духовых инструментов. Слегка скрипучий, самую малость даже гнусавый, не слишком низкий, но и не так, чтобы звучал визгливо. На слух некромант охарактеризовал бы его, как неприятный. Не тот, который хотелось бы постоянно слышать в ежедневных разговорах.
Бальтазара позабавило, что тот его не боится. Чародей казался самоуверенным, быть может, даже высокомерным и убеждённым, знающим себе цену. Смущали во всей этой стати лишь янтарный посох да относительно скромный наряд. Могучие маги могли бы позволить себе ткани побогаче, зато в этой мантии он неплохо сливался с общей унылостью окружающего городка.
– Ты, последний оплот Яротруска! Городской чародей! Бейся за судьбу города! – громогласно вызывал его на бой Бальтазар.
– А, – только и вырвалось с окаймлённых аркой густых усов губ волшебника, он чуть вскинул голову, закатил глаза и повернулся опять к своей собеседнице.
– Да ты издеваешься, что ли?! – прорычал молодой некромант. – Принимай мой вызов или станешь черепом у меня на поясе! – угрожал он.
– А ты кто такой? – нехотя опять повернулся к нему волшебник.
– Чудь белоглазая! – зачем-то отшучивался в припадке ярости, широко раскрывая ноздри, полыхал Бальтазар, наводя на сиреневый взор изнутри белёсую дымку, делая свой вид ещё более угрожающим. – Я уничтожил барона Казира с его войском! Теперь это мои земли! – заявил он. – Дерись за своих жителей или я здесь всё уничтожу! – Заискрились меж его пальцев сине-сиреневые переливающиеся молнии.
– Нам сейчас, если не видишь, немного не до тебя, – чародей разговаривал с ним, как с маленьким ребёнком, которому велели пойти побегать и поиграть где-нибудь в другом месте, дабы не мешать старшим в важной беседе.
– Был барон, нет барона, нам-то какая разница, – проговорил мимо спешащий чуть наклонившийся вперёд в своей походке мужчина лет пятидесяти в высокой зелёной шапке и курточке почти под её тёмный травяной тон.
– Вот какая! – с расстояния поднял некромант этого человека в воздух, пронизывая яркими разрядами, а окруживший его дым преобразовывался в звериные черепа, клацающие зубами и тут же принявшимися пожирать несчастного со всех сторон под истошные вопли.
Люди с перекрёстка площади по правую руку и вправду побросали всё, что тащили с собой – охапки сложенных тканей, дрова, покатившиеся плетёные корзины рассыпавшихся лекарственных цветов – да разбежались прочь, по домам и укрытиям. Однако не все вокруг среагировали так же: например, собеседница чародея просто прикрыла рот от испуга, уставившись на чудовищное зрелище, может, оцепенела от страха, но в бегство не ударялась.
– Ну, теперь уж точно всё, – глядя на гибель деревенского мужчины, сказал чародей этой женщине, и та, будто обретя вновь дар передвижения и контроль над телом, спешно побрела с площади подобру-поздорову, чтобы тоже не угодить под горячую руку некроманта.
– И так будет с каждым! – предупреждал Бальтазар не столько город, сколько стоящего напротив волшебника.
– Да хоть так, что с того? – спросил тот, даже чуть дрогнув грудью, но не от страха, а от какого-то едкого смешка, – Оглянись вокруг! Ты не видишь? – развёл он руками, в одной сжимая свой деревянный посох.
– Не вижу что? Город, как город, в округе таких немало, – посмотрел по улочкам тёмный маг.
– На вот, голубчик, подавись, – вложила ему в руку яблоко невысокая сгорбленная старушка с аккуратным пучком волос на голове.
– Яблоко… – только и произнёс Бальтазар.
– Некромант, а не чуешь? Тьфу ты, – плюнул чародей себе под ноги. – Отравлено оно. Всё здесь, к чертям, отравлено! И колодцы, и растения. Болезнь да смерть одна!
– На вид и не скажешь, – огляделся ещё раз Кроненгард на перекрёстке главной городской площади, где грузной походкой расшагивали озадаченные и понурые жители.
– А должны на тележках трупы со всех домов вывозить? Загляни через недельку, застанешь суету. Если, конечно, кто-то останется ещё, кому эти самые трупы на кладбище утаскивать. Опустеет Яротруск, оглянуться не успеешь. И что ты сюда пришёл со своими угрозами? Да испепели, мне-то чего? Всё сожги, всех! Если тебе оттого легче станет, – агрессивно восклицал и яро жестикулировал волшебник.
– Да ты просто трусишь на старости лет сразиться за город, который поклялся защищать, – провоцировал его Бальтазар.
– Мой тебе совет, некромант, – сказал ему маг, – Хочешь, чтобы все здесь страдали и мучились, пройди мимо. Смерть станет лучшим избавлением от нашего горя. Видишь ту женщину? Вчера она хоронила обоих сыновей. Нет более страшного горя для матери! А впереди всех ждёт то же самое, когда не знаешь уже, что с огорода и садов можно есть, а что вовсю ядом змеюк подколодных пропитано! Уничтожив нас, ты лишь окажешь Яротруску большую услугу. И землю прожги уж так, чтобы яд никуда больше не распространялся. Пусть всё здесь будет мертво, как некрополь, от построек до природы.
– Собрали бы манатки да убрались восвояси, раз такие дела, – хмыкнул Бальтазар, терявший интерес от такой ответной провокации.
– Легко тебе, видать, давно чувство дома атрофировалось, сколько скитаешься? – поинтересовался чародей у собеседника.
– У меня теперь свой замок есть! – заявлял тот, минуя подробности и уклоняясь от ответа.
– О, ишь как. Значит, новый барон? Вот вымрет через недельку весь городок, а с ним и все рядом стоящие. Хорошо тебе будет? Господин без слуг, аристократ без челяди. – Глядел на него волшебник.
– Подниму живых мертвецов, веселее станет, – только и отмахнулся чернокнижник.
– Но «тёмный лорд» звучало бы получше, чем «барон», не так ли? Может, к чёрту дуэль, да надумаешь расширить свои владения? – Мелькнул на немолодом пучеглазом лице хитрый прищур.
– Звучит-то сладко, да цели твои не ясны, – скрестил руки на груди некромант, встав в важную позу.
– Ах, да. Невежливо как-то с моей стороны даже не представиться. Ильдар Шакир, чародей Яротруска, – поклонился волшебник.
– Бальтазар Кроненгард, – произнёс безо всякого поклона и кивка некромант, глядя собеседнику в глаза, но всё же без фальши и скрытности тоже представился эдакой ответной любезностью.
– Так вот, милорд, раз уж вы новый владелец этих земель и жаждите поубивать тут всех, так, может, начнёте со всякой отравляющей ваши же земли дряни типа серпентов? Люди-змеи травят колодцы, льют свои зелья в корни наших деревьев. Болеет скот, гибнут дети. Вам-то всё равно на жертвы, но нужен ли вам кишащий чешуйчатый клубок в долине? Они ехидно посмеиваются, да думают, что это они здесь главные. Их раса, мол, древнее и всех нас переживёт. Вытравят людей и расселятся своими семьями здесь же, – рассказывал Шакир, подходя ближе, – Обтешут дубы в деревянные идолы, на месте борделя храм какой-нибудь воздвигнут. Надо оно тебе на твоих землях?
– Э, нет, старик, – усмехнулся Бальтазар, пригрозив тому пальцем, – Я знаю, что ты хочешь сделать, чародей Ильдар, хитрый ты лис. Хочешь стравить меня со своими врагами. Втянуть в ваши распри со змеелюдьми. Я тебе не какой-нибудь наёмничек. Золото и прочие награды меня не интересуют, богатства хватает. Могу всех здесь купить себе во служение замок восстанавливать да спину массировать.
– Спину, это мы можем, – приобнял его левой рукой маг и развернул, – Иди, отдохни с дороги, выпей чего-нибудь, прими ванну, развлекись с девицами в борделе, – подводил он его к тем самым двустворчатым крупным дверям, окаймлённым металлическими узорами, из которых не так давно вышвыривали голого гнома.
– Если продажные девки и дешёвое вино – это всё, чем вы можете развлечь… – начал было некромант.
– Да ты сразу-то не отказывайся! – воскликнул чародей, – Окунись в атмосферу Яротруска, познай жизнь и жителей города.
– Вот мне нечем заняться, по-твоему? Я – злоба голодных волков, гнев богов, я – гибель, сошедшая с мрачных туч! – угрожающе цедил тёмный маг.
– Да хоть ужас на крыльях ночи, – закатывал глаза Ильдар. – Нам всем от этого не легче.
– Я не выполняю поручения каких-то немощных волшебников, которые сами за порядком уследить не могут, – медленно и стараясь звучать доходчиво, проговорил ему Бальтазар.
– Зато из меня неплохой целитель. Нашего-то местного врача ты на куски разорвал своими тенями, – припомнил городской маг. – А без него теперь точно весь люд пропадёт. Помогу, чем смогу, но людей много, всех от яда не вылечишь. Так что это теперь дело времени. Всё кончено, Яротруск лишь история. Поживи, погляди, как город доживает свои последние дни.
– Давишь на жалость? Очень зря. Ты меня не знаешь, не видел, что я могу и каков я в гневе. Мрут твои люди? Чихать я на них хотел, как и они на меня. Страдают? Стонут от отравы? Ну, так молись за них, старый пень, что ещё остаётся, – пожал плечами новоявленный барон-некромант.
