скачать книгу бесплатно
«Как закрывается? Неужели закрывается?» – загалдели голоса в голове – Идеальные Покупатели, о которых он так долго мечтал, но так и не дождался, и просто выдумал, потому что жить без Идеального Покупателя никак нельзя, ведь то не жизнь уже получается, а так, существование.
– К чертям! Закрываюсь! Я сказал! – воскликнул Дитрих и бухнул ногой по кровати. Получилось криво, серьезности к словам не прибавило, лишь заныло в колене.
«А как же заказ мистера Тонкие Ухоженные Усы?» – ехидный голос, по-кошачьи растянувшись где-то под затылком, зародил сомнение в душе. Злобный Карлик-счетовод.
– А ведь и, верно. И предоплату он дал. Не хорошо получается.
«Не хорошо», – промурлыкал голос.
– Деньги ему отдам! Чего мне? Не жалко. – Тут же нашелся Дитрих.
«Не держишь обязательства. Что же ты за человек такой? Взял деньги, обещал клиенту, что выполнишь его заказ, он сидит, ждёт, надеется. Верит в тебя. А ты ему… Кстати, у тебя и денег-то уже не осталось».
– Как не осталось?!
«Легко и просто. Посчитай: расходы на вино, еду, табак. Вспомни, кто вчера в пьяном угаре одноногому нищему танцору монеты сыпал от щедрот своих?».
– Это я погорячился, – опуская глаза, смущенно сказал Дитрих.
«Угу, погорячился», – в тон ему ответил голос.
– И что делать?
«Выполнить заказ, забрать оставшиеся причитающиеся тебе денежки, а там уже и закрываться. Или не закрываться и продолжать работать. Чего тебе на старости-то лет жизнь менять вдруг захотелось? Не поздно ли? Сиди себе в тепле, фотокарточки окунай в реактивы да радуйся, что крыша над головой есть».
– Цыц! Надоело! Денег мне вполне хватит на безбедную старость. По крайней мере, на хлеб с вином уж точно. А трупы фотографировать – сил нет! Заказ исполню – это да, раз обещал, то исполню, верно говоришь, негоже обещания не исполнять. А потом закроюсь! Навсегда! Я сказал!
«Дурак ты!», – бросил голос и исчез в потоке выплывших ругательств и стыда за вчерашние пьяные похождения.
* * *
– Вы сегодня выглядите… уставшим? – с трудом подбирая нужные слова, мистер Тонкие Усы с любопытством оглядел Дитриха. – Что-то случилось? – он насторожился. – Вы не выполнили мой заказ?
– Нет, заказ я сделал, как просили. Вот фотографии.
Конверт небрежно упал на стол.
– А что же тогда? Хотя, наверное, это не моё дело.
– Я лавку закрываю, – едва слышно сказал Дитрих.
– У вас обеденный перерыв? – спросил клиент, уже в пол уха слушая Дитриха, всё больше погружаясь в разглядывание фотографий.
– Нет, насовсем закрываюсь. Надоело. Устал я.
– Что ж, признаться, я несколько огорчен. – Тонкие Усы с трудом оторвался от лицезрения карточек. – Вы мне понравились как мастер, лишних вопросов не задаете, работу в срок выполняете. Я хотел ещё вас заказами снабдить…
– Упаси боже! Вся эта мертвечина, это же жуть какая-то!
– От чего? Напротив. Мертвый человек – самый лучший человек. Он не кричит, есть не просит, революций не устраивает, истерик не закатывает. Идеальный человек, – гость непринужденно рассмеялся.
– Вы так странно говорите.
Тонкие Усы вновь рассмеялся.
– Вы не первый от кого я это слышу. Ну да ладно, – гость отточенными движениями поправил галстук. – Рад был с вами работать… кстати, мы ведь даже не знакомы.
– Дитрих Штоф.
– Себастьян Корб.
Они пожали друг другу руки.
Дитрих долго мялся, жевал ус, потом всё же осмелился и спросил.
– Скажите, а зачем вам фотографии мертвецов? Просто любопытно очень. Обещаю, ничего никому не скажу!
– Мистер Штоф, чем же вы тогда будете заниматься, когда закроете магазин, как не гадать об этом, строить самые фантастические предположения? – Корб улыбнулся. – Навряд ли мой ответ будет равносилен по интересу той гипотезе, что вы выдумаете про меня. Фантазия всегда интересней реальности. Пусть это будет моей маленькой тайной.
– Ну, это вы зря. Иногда в жизни случаются такие вещие, в которые трудно поверить, – сказал Дитрих. Он готов был уже рассказать этому малознакомому человеку про то, как увидел приведение, может даже угостить вином, излить душу о наболевшем, но гость резко встал, показывая, что продолжать беседу не намерен и, еще раз пожав руку, сказал напоследок:
– Если передумаете закрываться, сообщите мне об этом. Вот моя визитная карточка.
И ушел, оставляя Дитрих наедине со своими мыслями.
Глава 4. В гости к гробовщику
– Я хотел вас убить!
С этих слов началось еще одно хмурое утро.
– Чего же я вам…
– Я хотел вас убить, честное слово! Вы мошенник! Я заплатил вам крупную сумму денег, а вы обманываете меня, халтурите!
– Да объясните же вы, наконец, в чём дело?!
Корб, стоящий на пороге лавки, закрыл глаза, глубоко вдохнул. Выдохнул. Его тонкие усы дрожали, едва не искрясь от наэлектризованного гнева. Потом, чуточку успокоившись, он начал говорить, медленно, тщательно выговаривая каждое слово:
– Фотографии. Мой заказ был предельно прост – фотографировать мертвецов. Мер-тве-цов – это значит умерших, погибших, покойников, не живых. А вы… мошенник!
И тут до Дитриха стала доходить суть происходящего. Он привычным жестом пригладил бороду, облизал потрескавшиеся губы; щеки налились здоровым румянцем.
– Как, вы были у гробовщика?
– Что?
– Понимаете, тут такое дело… вторая серия фотографий… у гробовщика на тот момент было одиннадцать трупов, но двое из них никуда не годились – одному в драке кузнец голову молотом размозжил, там от головы ничего толком не осталось – так, труха одна. А второй со скалы навернулся, в мешке по частям лежит, мы даже открывать не стали – побрезговали. Понимаете?
Дитрих виновато опустил глаза, стал нещадно выкручивать свои пальцы.
– Вот мы и решили схалтурить, морду гробовщика заснять. Вы только не ругайтесь, гробовщик, когда напьётся, и вправду на покойника похож становится – глаза стеклянные, лицо серое. Я готов вернуть пропорциональную сумму за эту фотографию. Ну не было больше трупов, сами поймите! – взмолился он. Потом тише добавил: – Извините.
– О чём вы вообще говорите? – Корб растерялся от обилия слов, выпущенных Дитрихом. Его поток гнева угас, оставив лишь непонимание.
– О второй партии фотографий. Трупов говорю, не хватило. Вы сказали десять фотографий сделать, а там приличных трупов только девять. Каюсь, обманули. Но не мозги же фотографировать, ей-богу!
– Так вы еще меня и там обдурили?!
– Только там, как вы выразились, и обдурил, хотя слово «обдурил» имеет какой-то оскорбительный, неприятный оттенок, давайте лучше скажем…
– Вы мошенник! В двойне мошенник! Две подделки – это уже слишком!
– Почему две, господин Корб? Одна, я же вам объяснил уже. Признался, а чистосердечное признание, это сами понимаете, дорого стоит.
– Что вы мне голову морочите?! В первой фотосессии… вот… – Корб вытащил фотографии, пролистал их как игральные карты, вытянул одну, нужную, сунул Дитриху под нос. – Вот. Этот человек, он не мертв! Я сам лично видел его своими глазами, живого! У меня отличная память на лица, можете не сомневаться. Живехонький он! Что вы на это скажете?
Дитрих взглянул на снимок. Скуловатое лицо, острый с горбинкой нос, шрам на лбу. Припомнились кое-какие детали. Он фотографировал этого покойника вторым по счёту, гробовщик что-то рассказывал про него, но запомнилось лишь одно – умер бедняга от отравления.
– Вы что-то путаете. Этот человек мёртв, – как можно мягче сказал Дитрих.
– А может, это вы что-то путаете? Может это и не покойник вовсе, а очередной ваш знакомый?
Дитрих еще пристальней всмотрелся в фотографию.
– Господин Корб, я сожалею, что обманул вас с фотографией гробовщика, но сейчас я говорю с вами откровенно – подделка была только во второй серии снимков. В первой партии все мертвецы, мертвее не бывает.
– Что же вы хотите сказать? Он ожил что ли?
От этих словно что-то кольнуло под сердцем, перед взором Дитриха вдруг возник Фрэнк, горбатый, неуклюжий, глазеющий на витрину мясной лавки. Холодок пробежал по коже.
– Господин Корб, я верну вам все деньги, только прошу об одном – давайте вместе сходим к гробовщику, и я вам докажу, что тот человек на снимке мертв. Тут что-то происходит непонятное.
Дитрих потрогал свой лоб – температуры нет. Но ощущение такое, что вот-вот закипит котелок. Не громко сам себе сказал:
– Кажется, я начинаю сходить с ума. Некоторые люди, которые, как я был абсолютно убежден, мертвы, вдруг оживают. Чертовщина какая-то.
Корб нахмурил брови, взглянул на Дитриха – старик вызывал серьезные опасения за своё здоровье, – потом сказал:
– Хорошо, я согласен. Но если окажется, что вы меня обманули, я разрываю с вами сделку, и вы возвращаете мне деньги. Все до последней монеты!
– Если окажется, что я вас обманул, то я прямиком идут в больницу.
…Шли молча. Сквозь толпу, по базарной площади. Было видно, что Корб не привык к многолюдным местам, норовил потеряться и всё время отставал, засматриваясь на красивых особ женского пола. Дитрих лишь нетерпеливо ждал его, переминаясь с ноги на ногу. Когда проходили мимо мясной лавки Дитрих, на всякий случай перекрестился, шарахаясь в сторону от странных чавкающих звуков, доносившихся изнутри лавки.
Лавка была закрыта.
– Вы чего-то испугались? У вас вид, будто вы привидение увидели.
Дитрих нервно хохотнул.
– Мне кажется, что видел.
– О чём вы?
– Не важно. Пойдёмте. Тут недалеко, если мы по тропинке срежем. Осторожно, лужа, не запачкайте ботинки!
Они пробирались по тесным переулкам, два раза пролезали через разинутые дыры в заборе и ощетинившиеся заросли нестриженных кустарников (Корб ворчал, но покорно шел вперед), пока не уперлись в обветшалое серое здание. На двери висела выцветшая табличка.
– «Гробовых дел мастер Антон Хер», – прочитал Корб.
– На самом деле – Хернст. Просто буквы отпали в конце, табличку всё забывает обновить.
Корб фыркнул в сторону, позвонил в сиплый колокольчик.
– Гробовщик тугоух. Колокольчик для красоты висит, – пояснил Дитрих и мощными ударами кулаков обрушился на дверь. Та жалобно заскрипела, выгнулась, но устояла под неистовым напором гостей.
– Иду, иду, иду, – заворчал кто-то за дверью. Лязгнул замок. – Чего надо?
На пороге возник тощий сутулый старик с непропорционально длинными до самых колен руками. Щурясь от солнца, пристально разглядел гостей. Один его глаз как бешеная собака на привязи всё метался из стороны в сторону, второй же, пораженный катарактой, безучастно и слепо глядел в бок.
– А, снова ты! Заходи. Парнишку себе в прислуги взял? Это правильно, ей-богу. Помрешь, кто щелкать будет? Ножом-то я умею управляться. Тут ума особого не надо. Выучить за полдня смогу, если понадобиться, кого угодно. А тебе чтобы передать, значиться, умения твои, навыки, надо уйму времени затратить, как мне думается, это да. А аппарат где? Ты, небось, опять той гадости взял? Тогда чуть не ослепли с неё. Не буду её больше пить! А фотографироваться можно. Мне понравилось!
– Антон, мы не фотографировать пришли…
– А у меня спирта нету! Я сразу скажу – чего тайны-то таить. Нету спирта. Не проси даже! Не дам!
– И не за спиртом. Узнать хотели. Вот про этого.
Дитрих достал фотографию.
Гробовщик схватил своими длинными, но как оказалось очень ловкими пальцами карточку, тщательно рассмотрел её одним глазом, обнюхал, попробовал на зуб, ковырнул уголок заскорузлым ногтём.
– Забавная эта вещь – фотокарточка, ей-богу! Раньше картины рисовали, портреты, а сейчас – чик! – и готово! – улыбнулся он, обнажая гнилые зубы. – Ну проходите давайте, коль не за спиртом.
Зашли внутрь. В комнате было прохладно, после жаркой пыльной улицы в самый раз. Огромная, размером с повозку, глыба льда, специально сюда привезенная и покоящаяся у дальней стены, создавала в помещении необходимую температуру.
Корб вытер взмокший лоб, стал осматриваться; отошел в сторону, разглядывая каталки и различные медицинские приспособления. Посмотреть было на что. Различного размера резаки, от крохотных, не больше мизинца младенца, до огромных, мясницких, коими антрекот кромсать в самый раз, пилы, зубила, черпаки и иные причудливые приспособления, о назначении которых можно было только с ужасом догадываться.
Отшатнувшись от разложенного инструментария, неуверенной походкой Корб приблизился к столам, где лежали трупы. Украдкой внимательно изучил их. Потом, бледный, толи от холода, толи от вида покойников, быстро вернулся к Дитриху и гробовщику.
– Дитрих, – шепнул он. – Здесь все девять человек с фотографий. Не хватает только одного. Того самого.
Дитрих неопределенно покачал головой. Спросил:
– Антон, расскажи про этого человека, что на фотокарточке.
Покойницких дел мастер еще раз глянул на фотокарточку, неопределенно ответил:
