Хранитель ключей

И вот девушка поднялась по синей, частично заржавевшей лестнице, начала открывать дверь.

– Это какой-то офис? Даже вывески нет, – женщина оглянулась. Окна с её стороны закрывали жалюзи.

– Она не нужна. Прошу простить за бардак, – и попросила войти в убежище.

Алёне стоило удивляться. Всё было необычно, и девушка, совсем молодая, но такая серьёзная, и офис, у которого не было вывески, баннера, и шкафы с чёрной одеждой, и стеклянные двери, открывающие вид на просторную гостиную, усеянной техникой. Взгляд тут же зацепился за доску, за круглый низенький стол, на котором лежали книги, ноутбук и стояло несколько больших кружек. Пол был кафельный, холодный, поэтому Алёне были предложены тапочки, высокие, тёплые, в форме пушистой пантеры. Женщина поставила коробку на тумбочку и прошла в офис, ведущий в несколько комнат, закрытые наглухо. Она оказалась в гостиной и стала ждать, пока разденется девушка.

Здесь было не убрано, но не грязно. В помещении не ощущалась рабочая или домашняя атмосфера. Смешанное и непонятное – многие вещи смущали Алёну.

– Кофе? Чай? – спросила хозяйка, направившаяся напрямик к самой левой комнате.

– Чай, пожалуй, зелёный.

– Голодны? Вероятней всего, – и незнакомка пропала на кухне и вернулась через пару минут, а в это время женщина зачарованно проходила мимо экспонатов. Разглядела коллекцию кактусов, посмотрела, что за книги лежали, искала сертификаты, что-то, чтобы указывало на деятельность незнакомки, и, конечно же, она не могла пройти мимо доски, на которой было развешено десяток фотографий, вырезок из газет, даже иностранных. Здесь даже был политический плакат Земли, на котором было отмечено несколько точек красным маркером.

– «Северный маньяк»… «Огненный сговор», – читала заголовки статей. И уткнулась взглядом на самую необычную фотографию. – Это… – с ещё большим удивлением произнесла Алёна и отколола фотографию, чтобы получше её разглядеть.

За спиной послышался шум. Хозяйка помещения убирала вещи со стола, перекладывала всё на полки, забирала немытые кружки и ждала, пока зазвенит духовая печь и заварится чай.

– Ты… Вы детектив? – спросила Алёна с нескрываемым любопытством, показывая на вырезки.

– Нет.

– Вы меня позвали, потому что у меня похожа на это вещь? – продолжала Алёна и потрясла фотографией.

– Верно, – подняла голову девушка во время того, как протирала стол тряпкой.

– И зачем вам эта вещь?

– Коллекционирую.

– Правда?

– Самая честная, – она отвечала без промедлений, почти не задумываясь. Дотёрла стол и вернулась на кухню. – Вы не против пиццы и курицы?

– За, – согласилась женщина и поспешила на кухню, выглядящую достаточно технологично. – Вы любите готовить? Или коллекционер техники? – указала на многочисленное оборудование.

– Не люблю выходить из дома, – ответила девушка, доставая разогретую пищу.

– Может, уже представитесь? Я – Алёна…

– Поставьте на стол, – перебила незнакомка и попросила отнести корзинку с курицей и тарелку с пиццей. Женщина снова повиновалась.

Через пару минут они сидели в креслах, ели, смотрели друг на друга, думая каждая о своей жизни.

– Вы сказали, что из дома не любите выходить. Это – он?

– Да, – ответила хозяйка и, отпив из кружки горячий напиток, продолжила: – Меня зовут Анастасия. И, как вы уже поняли, меня интересует та вещица. Вряд ли она для вас что-то значит. Сразу предупреждаю, не люблю лис, прочувствовавших золотую жилу на интересах других.

– Это бизнес, – женщина сразу же захотела стать понаглей, но названная Анастасия быстро сбила её настрой.

– Я заплачу достаточно. Это покроет все расходы. Вы же ушли с работы?

– Компания обанкротилась, – прошептала с нотками вины Алёна и поджала ноги.

– Под самый Новый год.

– Не напоминайте.

– Факт остаётся фактом. Вы без работы. Без денег. Предлагаю сделку, от которой сложно отказаться.

– Говорите, словно дьявол.

– Это бизнес, – ответила тем же Анастасия, ставшая вновь надменной. Собранная. Яркая. Неистовая. Она говорила, будто бы раздевала её, просвечивала рентгеном и знала все тайны, скрывавшиеся тщательно, в самых глубинах сознания.

«Будь я такой, далеко б пошла», – подумала Алёна и сглотнула.

– Сколько вы дадите?

– Вы не умеете себя продавать. Триста тысяч. Наличными. Этого достаточно?

– Триста? – ахнула Алёна. – В-всего лишь за ключ?

– Будет обидно, если в моей коллекции появится ключ за один рубль. Я почувствую себя обманутой, – и она многозначительно взглянула на удивлённую женщину, которая могла оплатить квартиру на полгода вперёд и сократить несколько лет рабства.

– А если п-пятьсот?

– Вам придётся отработать.

– Почему же?

– Потому что это наглость и поздно проснувшееся эго.

– Позвольте спросить, откуда у вас такие деньги? Вы выглядите так молодо.

– Сейчас довольно просто собирать деньги на старт-ап, – пожала плечами Анастасия и опустилась на спинку кресла.

– Что производите?

– Медиа-контент. Легально. С уплатой налогов. Можете не переживать. И так уж и быть, я накину ещё шестьдесят девять тысяч.

– Почему именно шестьдесят девять? – женщина только и успевала задавать вопросы, мучающие её всё знакомство. Каждое новое предложение удивляло её ещё сильней, заинтересовывало и заставляло выпытывать у успешной звезды все тайны.

– Три. Шесть. Девять. Красивое сочетание цифр для дьявола, не так ли? – и она блеснула белоснежными зубами.

Горечь таяла. Женщина почувствовала, как что-то отлетает от неё. Видимо, душа.

– Только нужно составить договор.

– Несомненно, – и она не заметила, как поставила подпись и передала ключ. Целых триста шестьдесят девять тысяч наличными оказались у неё в руках. Женщина, бледная, мокрая от потрясений, что пережила за сутки, дошла до выхода. – С вами всё хорошо?

– Да! – кивнула Алёна и схватилась за сердце. – Кажется, я переволновалась.

–Вы потеряли работу, но нашли деньги, – успокоила её Анастасия и выпроводила вон. Закрылась. Но не успела она спокойно выдохнуть и доесть последний кусок пиццы, как во входную дверь постучались. Анастасия дошла до входа и включила камеру, чтобы посмотреть, кто стоял за дверью. Открыла её. – Что-то случилось?

– Если пятьсот, то сколько, как и чем нужно отработать? – женщина, добродушная, но прожжённая проклятым миром, уставшая от сует, вкусившая простой путь, она смотрела с блеском в глазах. Безропотно. Почти раболепствуя пред более сильным человеком, пускай, и был он гораздо младше.

– Хах, – усмехнулась Анастасия, разглядывая румяную женщину, что забыла от, наверное, шока коробку со всей своей старой жизнью. – За компьютером умеешь работать?

– Я была бухгалтером.

– Знаешь языки?

– Немного французский.

– Мало. Неконкурентоспособно, – жёстко заявила Анастасия, отпустив слабую женщину, но дав ей ещё один шанс. – Приходи к десятым числам Нового года. Прокачайся так, чтобы тебя не узнала.

Глава 5. «Шанс на новую жизнь. Часть первая»

Темнота повсюду.

От кончиков пальцев до самых потаённых глубин души.

Всё немеет. Хрустит снег, сжимаемый в кулаке, а в нём умещается резной ключ. Успокоение. Сила. Власть. Возможность. Существует только миг для осознания, для прозрения и возможности увидеть свет в ночи, в ослепляющих сознание звёздах и одинокой парящей Луне.

***

«Темнота уничтожает душу.

Ещё больше ненависти в свете.

Не хочу помнить, слышать, знать,

ведь вижу фары, омытые в кровавом цвете…»

***

– Они настоящие отморозки. Один уже успел отсидеть за кражу и разбой, – говорил уже всем знакомый следователь, передовая дела прокурору. Тот хмурился, смотрел на снимки и ужасался от зрелища, запечатлённого на них.

– Девчонка явно не могла сделать это с ними. К этому моменту её уже избили так, что с того света пришлось доставать. А, и откуда у неё столько денег? Она же сирота несовершеннолетняя.

– Она уже неплохо программирует. Слышал, девка давала администрации деньги, чтобы её никто не доставал, даже оплачивала комнату, в которой работала. Понятно, почему произошёл конфликт. У многих зависть – истинный мотив преступлений.

– Согласен. Меня больше интересует то, что произошло дальше. Посмотри на фото, – прокурор показал на снимок, где была изображена общая картина. – Видишь следы? Это всё следы детей, вот девчонки, а это… Аж до земли. И эти следы никуда не ведут. Кто-то потоптался и исчез.

– Мутное дело, – кивнул следователь и также это отметил. – Даже жаль девчонку. Она и так немало вытерпела, а теперь нападение.

– Характер у неё что надо, не пропадёт. Уже штудирует уголовный кодекс, – усмехнулся прокурор и закурил.

***

Алёна Викторовна хохотала про себя, злилась и думала, что уже всё, пора в жёлтый дом, но любопытство с нуждой отвергли в ней сомнения и притащили, несмотря на протесты здравого смысла, к офису Анастасии, из рук которой вышло много рекламных роликов, даже монтаж короткометражек, сайты и прочее… прочее. Талантливой была эта девица, известная в особых кругах и дорогая. Заветный шанс, новое течение, в которое хотя бы стоит попасть.

Последние несколько недель она вспомнила студенческие годы. Стала повторять язык, осваивать управление компьютера, поиск, даже узнала, что такое даркнет. С таким человеком, как Анастасия, сложно работать. За словом в карман не станет лезть. Она – идеалистка, пьющая в основном кофе, занимающаяся творчеством за закрытыми дверями и носящая однотонные вещи без надписей и украшений, по которым сохнет современная молодёжь.

Анастасия выходила из дорогой на вид машины с несколькими тяжёлыми сумками с эмблемами гипермаркета. Она кивнула водителю, закрыла дверцу и безмолвного зашагала в убежище, у дверей которого топталась Алёна. То подняла голову и тут же подбежала к будущей работодательнице, предложила помощь. Отвергать её девушка не стала.

– Если меня возьмёшь…те, не пожалеете, – заговорила Алёна, быстро, слишком быстро и много, чем вызвала лишь раздражение у старшеклассницы.

– Первое правило – говорить по делу, – сказала Анастасия, вновь встряхивая женщину словами.

И снова Алёна оказалась в офисе.

Анастасия приказала сесть, затем поставила чай и принялась разбирать покупки: продукты, стиральные порошки, средства гигиены, новые книги и кабели, а также целый пакет одинаковых пар чёрных носков. Женщина улыбалась. Даже представить не могла, что такой человек живёт в Хабаровске, работает и существует в этом помещении, совсем один. На удивлении, при свете яркого зимнего солнца, в чёрном свитере, обнимающим худое, но довольно подтянутое гармоничное тело, Анастасия выглядела умиротворённо. Её движения были как всегда методичны, лишённые всяких глупостей и сомнений. Всё было создано для быстроты процесса жизнедеятельности. Её еда частенько состояла из продуктов, что можно было разогреть и съесть. Сама редко готовила. Не хотела забивать этим голову, а потому техника редко использовалась. Всё было разложено по полочкам. По цветам, ширине и высоте. И всё за дверцами шкафов выглядело как аудиодорожка, плавная, непохожая ни на одну другую.

Эти пятнадцать минут жизни приоткрыли завесы её обыкновенной жизни, о которой только могла мечтать Алёна.

– Даже не знаю, могу ли тебе доверять, – Анастасия говорила без формальностей. Каждая фраза – экзамен. Женщина с трудом скрывала волнение. Тёрла лоб, шею, протирала места между пальцев.

– Попробуй…те, – женщина продолжала сомневаться, как обращаться к не по годам успешной девушке, занимающейся бизнесом. Это несоответствие образа и реальности с самого начала запутывало Алёну. Она хотела обращаться с ней на «ты», но понимала, что так обращаются с подругами или равными, но «Вы»… Той, которой не исполнилось даже восемнадцати, той, что глядит на всё оценивающим взглядом, усмехающейся на глупости и ошибки остальных, вздыхающей на трусости и идиотские заминки в речи, на путаницы, только на «Вы». Чтобы ты ни сделал, как бы ты ни вылез из свой раковины, она взглянет на тебя сверху-вниз, и ты снова окажешься на самом дне пропасти.

Бешеная уверенность и понимание своей правоты, перегибание этой уверенностью и надменностью палки смущало – всё это заставляло чисто на интуитивном уровне недолюбливать Анастасию. Алёна не знала, как она общалась с заказчиками, может, даже с усилием, сходя со своего трона. Или даже сейчас.

Трудности при работе с ней были обеспечены.

– Не сомневаюсь, но я тебе не верю. Ты подвержена честолюбию. И хватит ли тебе духа предать?

– О чём ты… Вы? – скребла ногтями по подушечкам пальцев, смотря в слишком уверенное и холодное лицо. Попытайся даже умереть перед девушкой – ничего не изменится. Она продолжит сидеть на своём троне и даже бровью не поведёт.

– Ты даже не знаешь, какая тебе нужна работа. Ты хочешь, чтобы я тебя наняла, но на какую должность?

– Помощника, ассистента, бухгалтера, – женщина положила на стол резюме и книжку, но на это добро Анастасия даже не взглянула.

– Ты вымираешь. Я сама себе бухгалтер. Помощник? Кофе и я могу сварить, – она всё шире и безжалостней усмехалась с каждым натянутым предложением. – Тебе интересен космос?

– Фантастика? Интересный жанр.

– Нет-нет, – помотала головой Анастасия. Алёна потребовала пояснения на непонятный, скорее неожиданный вопрос. – Большой космос. Вселенная. То, в чём застряла наша планетка, – её руки размахнулись для наглядного показания масштаба вопроса. – Мироздание.

– Только в детстве. А вообще мечтала стать стюардессой, – хохотнула женщина, на миг представив астероиды, планеты, хронику с Гагариным.

– Плохо дело.

– Я заинтересуюсь! Обещаю! – воскликнула на эмоциях Алёна, чувствуя, как сгорает от стыда и напряжения. Абсолютно бесполезная. Пройдена половина жизни, а она до сих пор мечется, страдает, рвёт на себе волосы и пытается выжить.

– Не перегори.

– Не перегорю.

– Как с английским?

– Неплохо. Учила.

– Ясно всё с тобой. Значит так, у меня есть причина, по которой могу тебя нанять, однако ты должна сидеть тихо, выполнять инструкции, вопросы задавать письменно и группой, а не по отдельности, что я ненавижу. Буду платить достойно, будь верной. Если с кем-то заговоришь о том, что узнала, узнаешь и будешь знать, ты лишишься всего. У меня в рукаве не только связи, но и большие возможности, – и девушка указала взором на ноутбук. Алёна сглотнула.

– Что мне нужно делать?

– Ближайший год не буду учиться. Я сейчас в выпускном классе, однако у меня есть дела, которые необходимо решить за это время.

– Ты ещё учишься? – с ещё большим удивлением спросила Алёна, чуть ли ни подпрыгнув. – Но как?

– У тебя есть три месяца, чтобы английский отскакивал от зубов вместе с французским. Мне нужен переводчик. Также нужен человек, чтобы всё время анализировал новости всех стран, связанные с космосом, всякими событиями на Земле, неизвестно как происходящие, а также феномены.

– Это как-то расплывчато.

– Сначала составим договор. Сто тысяч в месяц достаточно? В фонды сама будешь перечислять, – продолжала Анастасия, заколачивая пути к отступлению.

***

Анастасия печатала договор и обговаривала каждый пункт с Алёной, чтобы после не было претензий. Женщину нанимала на полтора года, обещала и премии, и курсы по саморазвитию, рекомендации после окончания контракта, и знания, которые лучше никому не знать. Мрак тайн должен был рассосаться. Об этом твердили заголовки газет и многие странные видео, выходящие по всему миру. Новый и единственный ассистент был не так наивен, он цеплялся за права и обязанности, уже довольно много разузнал о роде деятельности, знал, где она живёт и то, что у неё на доске фотографии ключа. Опасна. Интересна. Шанс. Для обеих.

Она переворачивала страницы паспорта, обтянутого прозрачной обложкой. Она не верила собственным глазам, усмехалась и думала не доверять, что это какая-то шутка.

– Оказывается, у вас совсем недавно был день рождения. Примите поздравления, – глядела на цифры 29.12.02. Так молода, но так амбициозна, не то, что потухшая обыкновенная Алёна, до которой никому нет дела. Женщине было завидно, ещё она восхищалась деловой хваткой девушки и отсчитывала, сколько ей ещё осталось влачить жалкое существование.

– Ясно, – буркнула Анастасия, и по её виду не скажешь, что она была рада поздравлениям. Ни одной светлой эмоции не промелькнуло на лице, и это Алёна напрягло. Женщина отложила паспорт и с волнением взглянула на работодательницу. – Готова работать круглые сутки без выходных?

– Без выходных? Круглые сутки?

– У тебя нет выбора.

– Да, такая зарплата, – улыбнулась Алёна, предчувствуя, как будет падать от усталости. Вздохнула от огорчения.

– Ты работаешь с информацией, её нужно поглощать так много, чтобы ничего не упустить. Послушай! – впервые она повысила голос. – Это очень важно. Это так важно, что ты не представляешь. Считай государственной задачей.

– Почему наняли кого-то только сейчас, если это настолько важно?

– Потому что есть причина, – и вновь обыденный. Тяжёлый грудной голос, почти не девический, не переходящий на писк. Стойкий. Стройный. И приятный. – Я даю тебе шанс на новую жизнь. Пускай и нет семьи, может, завестись, но двенадцать часов – это ничто, если кто-то захочет уничтожить мир. Нужно быть во все оружия.

Чем дольше была знакома Алёна с Анастасией, тем более странные речи слышала она. Она не шутила про оружие, мир и двенадцать часов как ставку. Она требовала жить работой, думать о работе и учёбе. Властный работодатель, от которого уже после первого дня хочется сбежать. Алёна Викторовна в ужасе ставила подписи в контракте и в документе о неразглашении, с тяжёлым сердцем отдавала себя девчушки в рабы, продав себя за обеспеченное будущее.

Они подписали всё.

Тут же Алёна была послана на курсы по программированию, языкам, высшей математики, журналистики. Жёсткий двухмесячный тренинг, вечный тонус, из-за которого хотелось орать в подушку и вечно спать. Анастасия не объясняла такой апгрейд Алёны, она всё больше и больше взваливала на женщину информацию, а после надела на неё кимоно с белым поясом.

– Тхэквондо?

– Ты должна себя защищать. Новая жизнь – новые правила.

– Будто готовишься к войне.

– А оно так и есть, – усмехнулась старшеклассница, не отрываясь от ноутбука. Алёна была испугана этой усмешкой, означавшей самую шастающую правду, выходящей с языка Анастасии, как дробь автомата. Работодательница была будто неживой, механизм, вечно скучающий и показывающий эмоции лишь в раздражении, надменности и тонком садизме.

Глава 6. «Шанс на новую жизнь. Часть вторая»

Жизнь смеётся над нами. Она иногда даёт странный шанс на изменения своей судьбы. Сначала искушает, а после подслащивает путь или убивает, тихо и болезненно.

Анастасия сидела во второй комнате, полностью напичканной экранами, за которыми происходили различные действия: демонстрационные шествия, парады, природные катаклизмы, выпуски новостей разных стран. В тёмной комнате на жёстком стуле, предназначенным для тех, у кого проблемы с поясницей и осанкой, она смотрела во все эти мониторы, анализируя всё там происходящее и отмечая с пульта необычные ситуации.

На столе, который был придвинут к стене, лежала раскрытой книга, и там были написаны следующие строчки: «Если ты ступил на эту дорогу, пускай тёмную и опасную, сохраняй своё достоинство до конца, не жалей, не сочувствуй себе, не обвиняй жизнь и её повороты. Ноша у каждого тяжела, но, если ты принимаешь её, значит, можешь донести её до победного».

Девушка продолжала сидеть и смотреть на экраны, а на круглом стеклянном столе в гостиной лежали стопками книги фантастического жанра, множество научных журналов, в том числе на английском языке, различные энциклопедии, а также каталоги частных коллекций. Всё это относилось к разным сферам человеческой жизни: наука, космос, мода, досуговая массовая литература. Казалось, обладательница этих книг обожала всё это, находила в этом особое наслаждение, но, как на зло, это всё было частью её работы. Молчаливой. Суетной. И невыносимой.

На знакомой доске появились новая фотография и новая отметка на карте мира.

***

– Яра, ну покушай, хотя бы совсем чуть-чуть! – просила измученная женщина, подносившая ложку с ароматной кашей худой, болезненной на вид девочки, половина головы которой было замотана бинтами. В том числе и область глаз.

– Отстань! – синие губы. Сухие. Она лежала на постели, а в её тоне звучало много токсичной желчи, убивавшей персону, подносившую ложку. Женщина всхлипывала, кипела от боли, глядя на ребёнка, проклинала жизнь и обстоятельства. – Я не желаю есть. Лучше убейте меня. Убейте, – и девочка оттолкнула женщину, взвыла, зарыдала. Поднесла ладони к лицу и прикоснулась к тому месту, где должны были быть глаза. – Мне страшно. Мне так страшно.

Мать исхудавшими руками обнимает бледную дочь, прижимает её голову к своей груди и молит Бога проявить милосердие.

«Темнота пожирает, рвёт до костей.

Столько разных мастей для битых костей.

Ненависть, боль. Чернота во всевластии,

Открывшая дорогу к жёсткой апатии.»

Девочка крутится вокруг себя, танцует какую-то программу талантливо, живо, точно. Падает красный резиновый мяч. Тело ослабло, больше не слушается. Она споткнулась о то, что не видит.

– Не вижу. Ничего не вижу! – и снова рёв. И снова подбегает бедная мать, пинает злостный мяч, обнимает дочь и просит не переживать. Так и сидят.

***

Мужчина сел на одно колено и взглянул на девочку в белых бинтах, безмолвно сидящей в одиночной палате и глядящей в стену.

– Что с твоей мамой, отцом, бабушками и дедушками? – спросил он сироту.

– Никого нет. Я одна, – произнесла в ответ девочка-подросток, потемневшая за время лечения. – Посадите их навсегда. Если через три или пять лет они выйдут на свободу, они пойдут мстить.

– Ты так думаешь? – мужчина сглотнул. Тёмные мысли придавили его широкое тело.

– Люди не меняются. Они завистливы и обожают мстить тем, кто пострадал от их деяний, потому что сами из себя ничего не представляют.

– Почему ты так считаешь? Неужели все такие по твоему мнению? – мужчина не останавливался в своих вопросах.

– Моих мать, бабушку, дедушку застрелил преступник, севший в тюрьму за браконьерство благодаря моей матери, – она не смотрела на человека, говорила правду без утайки. Её голос проедали ненависть и жестокость к обидчикам, и непримиримость к смягчающему приговору. Мужчина изменился в лице. Стал странным, пугливым и не знающим, что сказать в данной ситуации. Они долго молчали. Девушка продолжала сидеть. Её длинные тёмные волосы превратились в жалкие клочки. Вся красота и юность были стёрты жутким боем на пустыре, куда ударило несколько ярких, почти чёрных молний, привлекших внимание людей, брезговавших подходить к окну, слыша из улицы доносившийся шёпот малолетних преступников. Чудо спасло детей от обморожения. И чудо, что и этот ребёнок, сидящий перед мужчиной, был жив. – Не переживайте. Это произошло пять лет назад.

– Тебе было… семь? – ужаснулся спрашивавший, впервые встречая такого ребёнка.

– И что с того? – она впервые повернулась к мужчине. – Господин судья, я очень устала. В следующий раз, как придёте, принесите мне уголовный и административный кодексы. Я буду следить за справедливостью приговора. И я буду очень зла, если он меня не защитит и если из-за него через пять лет меня убьют где-нибудь в подворотне. Старым ржавым гвоздём, – серые выразительные глаза въелись в подсознание судьи, пришедшего специально к пострадавшей, чтобы всё выяснить и увидеть собственными глазами.

Мужчина бежал из палаты, сотрясаясь и телом, и душой. Эти серые глаза не давали покоя. Это худое синее от лекарств и сырости лицо шокировало, а взгляд брошенного ребёнка был невыносим… Помощник судьбы с особым молчанием посмотрел на мужчину, прекрасно понимая ситуацию, в которой были замешаны не только детдомовские дети.

– Деньги – жуткий источник проблем, – выдохнул помощник, когда они вышли из больницы и направились к машине. – Жалко девочку. Тогда скандал был нешуточным. Почти год никому апелляции не принимали и не смягчали приговоры. Все забоялись за свои жизни.

– Я не знал, что в Хабаровске может произойти и такое…

– А почему нет? – пожал плечами молодой человек. – Хабаровск известен криминалом и жестокостью. Школьный терроризм, живодёрство, перестрелки даже в здании органов власти… А, спокойный город на вид? – помощник хохотнул. – И здесь кипит жизнь, Павел Анатольевич.

– Люди везде одни. Не сходили бы с ума – не судили, – они выдвинулись к зданию суда. – Принеси мне всё, что касается того дела, о котором говорила пострадавшая.

– Интересно?