Полная версия:
Дерзкий репетитор по русскому языку. Для тех, кто хочет говорить и писать правильно
Ты удивишься, но в Великобритании тоже есть языковой пуризм!
Всю свою историю англичане воюют с разными заимствованиями. Сначала воевали со словами, пришедшими из латыни и французского, а сейчас – в основном с американизмами.
Исторически дело было так.
В VI–VII веках английский наводнили латинские термины: это связано с наплывом в страну христианских миссионеров. В XI веке случилось Нормандское завоевание, и из языка исчезло около 80 % древнеанглийских слов. Вместо них появились французские. И наконец, в XVII–XVIII веках латынь совершила новый набег на английский: теперь уже причиной стали Возрождение и научно-техническая революция.
В результате английский язык, который относится к германской группе и родственен датскому, немецкому, шведскому и исландскому, оказался ближе к французскому и испанскому. В современном английском примерно 29 % французской лексики, 29 – латинской, а германской – только 26. Вот и получается, что англичанин лучше поймёт француза, чем немца, хотя исторически немец ему ближе.
Развитие языка похоже на развитие человека. Когда ты маленький, нет никого любимее семьи, а взрослым друзья часто бывают ближе, чем родственники.
Если ты думаешь, что это всё дела минувших лет и за чистоту английского языка сражается парочка фриков, которых можно и не учитывать, – ты ошибаешься. В Великобритании есть целые общества в защиту английского. Самые известные из них – Plain English Campaign и The Society for the Protection of the Apostrophe.
Что же они делают?
Призывают отказаться от синонимов к словам, которые уже есть в английском. Например, использовать begin вместо commence (начинать). Сейчас эти слова используются чаще всего в разных контекстах. Begin – это более повседневное слово. Можно начать завтракать, читать книгу, жить самостоятельно, съехав от родителей. Commence – более официальный термин. Его чаще используют, когда говорят о заседаниях, судебных делах, форумах, олимпиадах. Ситуация та же, что и со сплином и хандрой несколькими страницами выше. Можно оставить только одно слово вместо двух, но тогда будет сложнее передавать оттенки смысла.
Отдельные гонения обрушились на американизмы. Причём коснулось это и произношения, и построения предложений, и словообразования. Мол, вокзал следует называть railway station, а не train station, как говорят американцы. А вместо американизма guy (парень) предлагают использовать один из британских диалектизмов: lad, bloke, geezer, chap, fella. Такой «чистый» английский язык называют Anglish (англский).
Наверное, самый известный британский пурист XX века – Джордж Оруэлл. Он всегда старался выбирать для своих текстов простые англосаксонские слова, а не сложные термины греческого и латинского происхождения.
Но это проявление мягкого пуризма. А есть и радикалы, которые призывают возрождать древнеанглийские слова и придумывать новые – с германскими корнями. Например, называть словарь не wordbook, а wordstock; музыканта – не musician, а gleeman. Всё по заветам Исландии, но в Великобритании такое вряд ли прокатит. Радикальных пуристов меньшинство, и сограждане считают их скорее фриками, чем реформаторами языка.
Не совсем. Американский английский оказывает большое влияние на другие языки, но и они на него влияют. Чем больше людей изучает английский как второй язык, тем сильнее он упрощается: на уровне структуры, лексики, произношения.
Например, некоторые лингвисты предполагают, что уже к середине XXI века из английского может исчезнуть звук, обозначаемый буквосочетанием th, потому что многим иностранцам и мигрантам сложно его произносить. Есть неиллюзорная вероятность, что наши потомки будут произносить вместо this – dis, а вместо that – dat, а вместо think – fink.
Разумеется, многие носители не в восторге от такой перспективы. Но о том, как относиться к упрощению языка, мы уже говорили в предыдущих главах.
Вот такие дела. Иногда нам как носителям кажется, что только в нашем языке самые сложные правила, самое большое число исключений и заимствований и что только у него самые ревностные защитники. Но, пожалуй, главный миф о русском языке – это миф о его исключительности.
Конечно, нет. Языки умирают только тогда, когда умирают его носители. Молодёжь с неологизмами – всего лишь лёгкая простуда, которую язык легко переживёт. А потом станет сильнее и крепче.
Парадокс, но опаснее всего для языка те, кто пытается его защитить.
Кто придумывает правила русского языка?
«Давным-давно, ещё во времена древнего Шумера, на Землю прилетели рептилоиды с планеты Нибиру. Они вживили чипы в головы первым шумерам, чтобы те придумали письменность. А затем рептилоиды создали кольца Сатурна и запустили в космос спутники, истинная цель которых – порабощать сознание школьных учителей и филологов с помощью системы космических облучателей. Этот сигнал попадает людям прямо в мозг и формирует у них желание придумывать заковыристые правила и щедро снабжать их исключениями. Для чего им это? Всё ясно как белый день: рептилоиды питаются страданиями людей, и нет для них более сытного и сочного блюда, чем человек, который пытается разобраться с запятыми в сложноподчинённом предложении…»
Свидетельство главного лингвоконспиролога мира Дэвида вон Капибайка
Возможно, ты удивишься, но эта теория заговора не менее безумна, чем идея, что лингвисты придумывают правила русского языка. Давай разбираться, где заседает мировое лингвоправительство и на каком основании оно диктует нам, как говорить и писать.
Школьные учителя, журналисты и филологи берут правила из словарей, утверждённых Министерством науки и высшего образования РФ.
Министерство составляет словари на основе рекомендаций Межведомственной комиссии по русскому языку.
Вот мы и добрались до главных заговорщиков. В Комиссию входят лингвисты и филологи из Института русского языка Российской академии наук. Они и определяют нормы русского языка.
Но учёные ничего не придумывают. Они только фиксируют нормы и правила, которые сложились в языке естественным путём.
Это правда, словари часто отстают от реальной речевой практики на годы, а то и на десятки лет. Так происходит, потому что лингвисты не могут внести слово в словарь сразу же, как только оно появилось в речи. Нужно понять, насколько распространилось это слово, надолго ли оно останется в речи или это временный тренд, провести исследования. Всё это требует времени.
В литературе начала XX века, например у Валентина Катаева, можно встретить слова рожденческий и рожденник – по аналогии с именинным и именинником. Но эти слова не стали широко распространёнными и не попали в словари. Так же как не попало в словарь заходеровское прилагательное деньрожденный, которое он придумал для своего перевода «Винни-Пуха». Если бы терминами Катаева и Заходера заговорила вся страна, словари не остались бы в стороне. Но этого не случилось, и у нас по-прежнему нет прилагательного для обозначения торта, который приготовили именно ко дню рождения.
А вот другой пример. Словари знают слово плацкарта в значении «проездной билет», но не знают слово плацкарт в значении «тип вагона». А мы с вами, наоборот, прекрасно знаем, что такое плацкарт, а билет называем просто билетом. А ещё словари знают слово функционал как математический термин, но понятия не имеют, что сейчас многие люди называют так набор функций сервиса или приложения.
Значит ли это, что плацкарта как вагона и функционала как набора функций не существует? Конечно, нет. Они активно используются в речи, а значит, существуют. И, думаем, скоро попадут в словари.
Вот ещё один пример. По правилам русскоязычные топонимы на – О нужно склонять: в Комарове, в Купчине, в Переделкине. Но в современной речи всё чаще звучат варианты: в Комарово, в Купчино, в Переделкино. И вполне вероятно, что через несколько лет словари и справочники закрепят новую норму.
А вот это не факт. Чтобы лингвисты закрепили в словаре новую норму, они должны увидеть, что:
1. так говорит большинство людей;
2. норма не противоречит правилам словообразования и логике языка;
3. слово или фраза не стали маркером безграмотности.
Фраза с днём рождением не проходит проверку вторым пунктом, потому что нарушает правила подчинительной связи в предложении. Зависимое слово должно стоять в той падежной форме, которую требует главное слово. День (чего?) рождения.
К глаголу ложить нет вопросов с точки зрения языковой логики. Зато он стал своего рода символом безграмотности и вызывает у многих людей приступ паники и граммар-нацизма. Когда вокруг слова появляется столько споров, у него нет шансов попасть в словарь.
Подробнее о языковой норме и перспективах разных слов мы расскажем в параграфах «„Кофе“ среднего рода – тоже нормально?» и «Дай вам волю, и зво́нить начнёте!»
Откуда берутся исключения и почему их так много
«На очередном заседании лингвоконспирологического совета рептилоиды с планеты Нибиру посовещались и придумали, как усложнить людям жизнь. Было решено вживить земным лингвистам микрочипы, чтобы те не просто придумывали заковыристые правила, а щедро приправляли их исключениями. Самый мощный чип вживили советскому лингвисту Сергею Ожегову, чтобы он своих сограждан не щадил. И он не пощадил…»
Свидетельство главного лингвоконспиролога мира Дэвида вон КапибайкаВ этом параграфе мы сосредоточимся на исключениях.
Правила русского языка – это не строгие бескомпромиссные законы, а всего лишь формулировки самых распространённых закономерностей. Когда в речи появляется закономерность, лингвисты обнаруживают её и описывают как правило.
Если бы язык был искусственной системой, которую один человек придумал и внедрил и строго следил бы за соблюдением правил – никаких исключений не существовало бы. Но язык развивался стихийно и бессистемно, в этом процессе участвовало всё общество, а влияние отдельных людей несущественно. Поэтому всё, что могут делать лингвисты, – это орать фиксировать языковые явления, принимать или не принимать их как нормы и описывать так, чтобы нам с вами было проще их запомнить.
Разберём несколько примеров.
Почему мы пишем ЖИ-ШИ с буквой И
Обычно мы пишем Ы после твёрдых согласных, а И – после мягких.
Капибарин был добряком и лапушкой – [б] твёрдый, пишем Ы.
Капибарин бил своей пушистой лапушкой – [б’] мягкий, пишем И.
По этой логике мы должны писать жы-шы, ведь Ж и Ш – твёрдые согласные. Так почему не пишем? Всё дело в традиции.
В древнерусском языке звуки [ж’], [ш’] были мягкими, и после них нужно было писать И. А к XIV веку язык изменился, и эти звуки стали произноситься твёрдо. Сохранились документы той эпохи, где встречаются слова жывотъ, жывите, держытъ. Но грамотные современники считали такое поведение девиантным и продолжали писать как привыкли: ЖИ и ШИ.
Позже эта привычка закрепилась как норма орфографии. Получается, правило, которое мы вынуждены соблюдать в 2022 году, – всего лишь отголосок древнего произношения.
Зачем цыган на цыпочках цыплёнку цыкает «Цыц!»
Большинство слов с сочетанием ЦИ в корне – иноязычные. Они пишутся по принципу транслитерации: то есть точно передают знаки одного языка знаками другого языка. В языках, из которых заимствованы эти слова, буквы Ы нет. Поэтому и в транслитерации её нет: цивилизация, медицина, абстракция, циркуль, цинизм, цистерна.
Но в русском языке буква Ц передаёт твёрдый звук, в исконно русских и давно заимствованных словах после неё нужно писать и произносить Ы. Таких слов всего пять: цыган, цыпочки, цыплёнок, цыкнуть, цыц.
Невероятно, но в этом правиле исключениями стали исконно русские слова, а заимствования сформировали правило.
Откуда взялись исключения для спряжения глаголов
В школе учили, что если перед – ТЬ стоят буквы Е, А, О, У, то перед тобой глагол первого спряжения и в безударном окончании нужно писать Е. Например, ползать – ползает, летать – летает, падать – падает.
Но есть одиннадцать коварных глаголов, которые выглядят, как будто они первого спряжения, а на самом деле относятся ко второму: гнать, держать, смотреть, видеть, дышать, слышать, ненавидеть, зависеть, вертеть, обидеть, терпеть.
Как так вышло? Да просто в древнерусском эти глаголы произносились чуть по-другому и по форме относились ко второму спряжению. Не обидеть, а обидъти. Не видеть, а видъти. Не слышать, а слышати.
В современном русском языке инфинитивы звучат иначе, но принципы спряжения остались теми же. Вот и пришлось записать эти одиннадцать глаголов в исключения.
О том, как в русском языке исключения появлялись, мы могли бы написать целую книгу. Но нас опередили, такой труд уже есть, называется «Объяснительный русский орфографический словарь-справочник». А мы идём дальше: наша задача – объяснить общий принцип, а не разобрать все исключения в русском языке.
Почему буква Ё так и не прижилась в русском языке?
Буква Ё появилась в русском языке больше 200 лет назад, но так и осталась чужой для нашей культуры. Кто-то за её игнор готов ломать лица, а кто-то даже не знает, где она находится на клавиатуре. Как же так вышло?
Давным-давно в диалектах, которые легли в основу русского литературного языка, буква Е под ударением после мягкого согласного читалась как О, но писали всё равно Е:
Степа, мед, теленок, береза
Так как отдельной буквы для обозначение этого звука не было, приходилось просто запоминать, что читается [б’ир’оза], а не [б’ир’эза].
Новгородцы были против такого расклада и в своих берестяных грамотах писали так, как слышали, то есть через О. Они возвели это правило в абсолют и забивали даже на ударение. Поэтому в текстах, созданных в Новгородской республике, встречаются чотыре, чоловек, чоло.
Как в своё время выяснил академик Яков Грот, букву Ё придумал Карамзин и использовал её преимущественно в письмах и рукописях своих произведений.
В типографиях новомодной литеры тогда, разумеется, не было. Поэтому даже при наличии буквы Ё в первоисточнике в напечатанной версии ставилась только Е. Первым исключением стали «И мои безделки» Дмитриева, опубликованные в 1795 году в Московской университетской типографии.
Через год в той же типографии Карамзин издал стихотворный сборник «Аониды», где встречаются слова зарёю, орёлъ, мотылёкъ, слёзы.
За любовь к Ё Карамзина и других литераторов часто критиковали академики. Они считали, что буква Ё делает русский язык слишком мещанским, а говорить надо через Е, ведь это фишечка элиты и прочих дворян.
Кстати, даже сам Карамзин в своей главной книге «История государства Российского», которая вышла в 1816–1817 годах, Ё не употреблял.
Официальную прописку букве Ё оформил Владимир Даль в 1860-х. Он закрепил её написание в первом издании «Толкового словаря живого великорусского языка» сразу после буквы Е, тем самым начав холивар среди лингвистов, литераторов-энтузиастов и владельцев типографий. Последние напрягались больше всех, ведь никто не хотел тратить деньги, чтобы добавить в печатный станок ещё одну литеру. Конец всем спорам должна была положить комиссия Императорской академии наук в 1904 году. Но она так и не состоялась.
Первая русская революция, мировая война, октябрь 1917 года – обстановка в стране отбила желание дискутировать даже у самых заядлых поклонников Е с двумя точками. Вернул букву Ё в инфополе – ты не поверишь – известный «лингвист», автор работы «Марксизм и вопросы языкознания» Иосиф Виссарионович Сталин. Правда, этот товарищ не очень любил дискутировать.
Есть легенда, что 6 декабря 1942 года отцу нации принесли документы о присвоении нескольким офицерам генеральского звания. Речь шла о повышении Огнёва, а в бумагах фигурировал Огнев. Сталин якобы сильно возмутился и лично поставил две точки над буквой Е.
На следующий день в газете «Правда» последовали примеру вождя – буква Ё была на каждой странице. А через пару недель ребята из Наркомпроса выпустили декрет об обязательном употреблении этой буквы в школьных учебниках.
После XX съезда началась реабилитация жертв репрессий, а реабилитация буквы Ё закончилась. Её отменили вместе с другими сталинскими декретами. Остались только три рекомендации, актуальные и по сей день. Использовать букву Ё следует:
1. в словах, где она влияет на смысл: совершённый и совершенный;
2. в малоизвестных словах с неочевидным произношением: река Олёкма;
3. в словарях, орфографических справочниках и книгах для детей младшего школьного возраста.
Именно поэтому большинство текстов, по которым учились мы и наши родители, напечатаны без буквы Ё. Отношение к букве факультативное: можно писать, а можно забить болт.
Почему же Ё в итоге не прижилась? За 200 с лишним лет так до конца и не определились, что с ней делать. Сначала был звук, но не было буквы. Потом буква появилась, но полвека была в подполье. Когда её добавили в словарь, начались споры. Почти через 150 лет признали на государственном уровне, но ещё через 14 лет оставили факультативной.
Мы считаем, что пора сделать букву Ё обязательной на всех уровнях. Чтобы всякие Огнёвы и Алёхины перестали страдать из-за бюрократии и зваться Огневыми и Алехиными, только потому что так решила Тамара Никитична из паспортного стола.
В словарях сплошные ошибки! Кому верить?
Велик соблазн сказать: «Верь “Дерзкому репетитору”, читатель!» Но это был бы плохой совет. Мы не ходячие словари и сами совершаем ошибки. Но знаем, как их обнаружить и исправить. Давай разбираться по порядку.
Мы уже говорили, что лингвисты не выдумывают правила, а лишь наблюдают за языком и фиксируют свои наблюдения.
Лексикографы (специалисты, составляющие словари) создают картотеку примеров употребления слова или словосочетания и на основе этой информации определяют, что записывать в словарь. Они анализируют сайты, соцсети, газеты, журналы, современную литературу. Сейчас этот процесс автоматизирован и чаще всего для сбора материала используют программы и скрипты. Но некоторые лексикографы старой школы до сих пор перелопачивают источники вручную, пишут карточки и складывают их в специальные каталожные ящики – почти как Владимир Даль делал это в XIX веке.
Так же как биолог не может сказать: «Что-то мне не нравится это растение, пожалуй, сделаю вид, что его не существует», лексикограф не может сказать: «Фу, какое мерзкое слово, не будем включать его в словарь!»
Некоторых людей это расстраивает. Мол, уважаемые лингвисты, хватит потакать невеждам! Но мы уже говорили, что лингвисты не выдумывают правила, а фиксируют реальность. Если бы лингвисты изобретали нормы или выбирали их на свой вкус, словари существовали бы в параллельной реальности от настоящей языковой практики.
Только представь. Множество людей говорит меховой тапок, а лингвисты им в ответ: «Ничего не видим, ничего не слышим, правильно – “меховая тапка”!» Что произойдёт в таком случае? Люди будут говорить как привыкли, а не как написано в словарях. Большинство слов мы усваиваем в быту, услышав их от знакомых, в фильмах, песнях. Школьные учителя и университетские преподаватели влияют на нас, но не могут заставить говорить на 100 % грамотно. Не тапками же нерадивых учеников бить!
Можно даже больше.
Скажем, в «Орфоэпическом словаре» Рубена Аванесова рядом со словом шарф указаны две формы множественного числа: ша́рфы (правильное) и шарфы́ (не рекомендуется). Думаем, что Аванесов, как человек грамотный и любящий язык, не был в большом восторге от шарфо́в, но не упомянуть их он не мог, потому что многие люди так говорят.
Ещё один характерный пример – слова баннер, доллар и Твиттер. Если бы лингвисты не стремились отразить реальное положение дел, а записывали слова так, как нужно по правилам, со страниц словарей на нас смотрели бы банер, долар и Твитер.
Дела таковы. Обычно в заимствованных словах пропускаются удвоенные согласные: свитер, фитнес, шопинг, шопер, блогер, рэпер, спамер, сканер.
Но с современными заимствованиями это правило всё чаще нарушается. Если у нового слова уже есть в русском языке однокоренное заимствование с одной буквой, то и в новом слове будет одна буква. Например, в слове рэп одна П, поэтому и в слове рэпер будет одна, хотя в английском пишется rapper. Та же история со спамером и сканером.
Но у баннера, доллара и Твиттера никаких однокоренных заимствований с одной согласной не было, и они вошли в наш язык в том же виде, в каком появились в английском. Как бы лингвистам ни хотелось упорядочить термины и писать всё единообразно (то есть без удвоенных согласных), они не могут пойти против языковой тенденции.
По той же причине в словарях встречается двойная норма. Если слова с одинаковой частотой появляются в речи носителей и при этом не нарушают правила, словари указывают их как равноправные:
• тоннель и туннель;
• петербургский и петербуржский;
• ноль и нуль;
• наверно и наверное;
• двусторонний и двухсторонний.
Обычно со временем один из вариантов одерживает верх, и второе слово указывается в словаре как устаревшее, а затем и вовсе пропадает. Так произошло с йогуртом. В русский язык это слово вошло с ударением на первый слог, затем йо́гурт и йогу́рт стали равноправными, но в наше время второй вариант считается устаревшим и многие орфоэпические словари его уже не указывают.
Мы уверены, что со временем то же самое произойдёт с тапкой. Сейчас большинство словарей признаёт только женский род этого слова, но люди чаще произносят его в мужском. Вероятно, скоро тапок появится в словарях как разговорная версия, затем как допустимая, а там и до общеупотребительной недалеко.
