Наш эксперимент

– От чего это? – спросила Катя.

– От той золотой пластинки, что висела на шее даоса, – сказал он.

– А где сама пластинка?

– Ты разве не помнишь, она рассыпалась в воздухе.

– Тогда на полу должна остаться золотая пыльца, – сказала Катя.

Мы подошли к тому месту, где поскользнулся даос-садовник, вызвавший в нашем городке снег, и заметили на полу сияющую пыльцу.

– Даосы нам оставили подарок, – сказала Катя, – что будем с ним делать?

– Давайте соберём этот порошок и отдадим директору на ремонт школы, – предложил Тим.

Это предложение было принято нашей командой единогласно. Мы принесли из раздевалки листы бумаги, замели на них всю золотую пыль. Затем, упаковав её в газету, отдали Тиму, который на следующий день должен был передать её директору нашей школы. Так как было уже поздно, мы возбуждённые, радуясь нашей победе, и гордые собой отправились по домам.

Когда мы с Егором провожали Катю, он сказал нам с некоторой грустью в голосе:

– Если бы даосы хотели выиграть у нас, то они это сделали бы с лёгкостью.

– Ты так думаешь? – спросил я его.

– Да, – ответил он, – но в их планы это не входило.

– Почему? – спросила его Катя.

– Потому что это было испытание нас добротой. Они хотели взять нас добротой, но у них этого не получилось. Мы их не поняли и не приняли, и тогда они ушли. Не знаю, что придёт им на смену.

– А кто-то должен прийти? – спросила Катя.

– Так сказала моя бабушка: после восьмерых ждите семерых. Нам предстоят новые испытания.

Проводив Катю, мы с Егором уставшие, но счастливые разошлись по своим квартирам.

К моему удивлению отец меня совсем не бранил за моё позднее возвращение домой. Мне показалось, что он чем-то встревожен, и даже не заметил моего прихода. Я прошёл в свою комнату и включил компьютер. Там летали ангелы с лицами членов нашей команды. Но вместо даосов появилось семь новых сущностей в рогатых тиарах. Женщины среди них не было. Все они выглядели как злые демоны. «Значит, Егор прав, – подумал я, – когда говорил, что та неведомая сила, которая хотела нас взять добром, решила использовать против нас зло и страх. И вот его предсказание сбылось. Нас решили взять страхом».

Усталый, но в очень хорошем настроении я разделся, лёг в постель и моментально заснул. Всё ночь мне снились черти. Когда утром я сел завтракать с родителями, отец меня спросил:

– Как спалось?

– Ничего, – ответил я, прожёвывая бутерброд. – А почему ты меня спрашиваешь?

– Вчера мне показалось, что перед твоим приходом, кто-то вышел из твоей комнаты, прошёл по коридору и, хлопнув дверью, покинул нашу квартиру. Я лежал с газетой на диване, а мать была в ванной. Я встал, открыл дверь и выглянул из квартиры, по лестнице спускался какой-то тип с рогами. Я хотел его окрикнуть, но у меня словно язык прирос к гортани, не мог произнести ни одного слова. Как будто чёрта увидел. Вообще-то я человек не робкого десятка, но здесь сплоховал. Иногда и на старуху бывает проруха. Вот сейчас думаю, не приснилось ли мне всё это.

– Наверное, приснилось, – рассмеявшись, сказала мать, подливая в его кружку чая из заварника. – Откуда взяться чертям, да ещё в нашей квартире?

– Я тоже так думаю, – согласился с ней отец.

В школе в это утро всё было без перемен. Но на следующий день среди учеников опять поползли невероятные слухи. Все говорили, что циркачей сменили черти. Их видели везде и дети и взрослые, особенно в вечернее и ночное время.

Рассказывали такие истории, когда черти пугали людей, после чего у тех резко ухудшалась память. Одна девочка из нашего класса рассказала, что чёрт появился у них на балконе, когда они ужинали за столом в гостиной. Он приложил своё свиное рыло к окну и так его расплющил о стекло, что их бабушке и матери стало плохо. Девочка сидела спиной к окну и ничего не видела, когда же она повернула голову, то там уже никого не было. Чёрт исчез. Её отец вышел на балкон, но там никого не было. Однако все взрослые видели его рожу.

Другой мальчик из параллельного класса рассказал на перемене, что его отец возвращался с работы поздно ночью, когда все в городке уже спали. Он пересекал сквер Родины и увидел, как семеро чертей водили хоровод вокруг памятника Ленину. От страха его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с места, и всё его тело онемело. Когда же он немного пришёл в себя, то увидел, что на площади никого нет. Но он долгое время не мог понять, как он здесь очутился, откуда и куда идёт. «Будто провал в памяти», – сказал он.

Некоторые дети тоже видели чертей и напугались до смерти. Один мальчик, живущий с родителями в своём доме, ночью решил выйти во двор. Возле их туалета он увидел самого настоящего чёрта с рогами и копытами, который из грядки выдёргивал репу. Мальчик так испугался, что еле добрался до своей постели, укрылся с головой одеялом и всю ночь дрожал как осиновый лист. После этого у него ухудшилась память, и он не мог запомнить ни одного стихотворения, которые учительница задавала выучить наизусть.

Как только эти случаи стали известны нам с Егором, мы тут же встретились с ним, чтобы их обсудить.

– Кто бы это мог быть? – спросил я его.

– Похоже, что это очень древние существа, – сделал предположение Егор, – раз их семеро, и все они – демоны, то это – ничто иное, как порождение древнего бога Ана, согласно шумеро-акадийской мифологии олицетворявшего собой небо. По-шумерски это значит «имина-би», то есть, «их семь». Моя бабушка предсказывала их появление. Она так и сказала, «после восьми появятся семеро». Помнишь?

Я кивнул головой и спросил:

– Кто они такие?

– Судя по всему, эти демоны пришли, чтобы отобрать нашу память.

– С чего ты это взял? – удивился я.

– По шумерской легенде эти семеро появились, чтобы устроить затмение Луны. Но я думаю, что это простое иносказание. В природе всё предусмотрено, если какая-то небесная сила даёт нам свет знаний, но видит, что мы его используем не по назначению, то она пытается нас лишить этого знания. Этой силой и создано забывание. Даже мы с тобой многие мудрые вещи получили от даосов в забвении. А забывание и забвение – почти родственные понятия, и где-то на каком-то уровне они пересекаются. Через забвение нам даются знания, а через забывание они отнимаются. Всё очень просто. Но вместе с этим и всё сложно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я его.

– Видишь ли, – подумав, сказал он, – тот свет знаний, который мы получаем из космоса, не всегда нас напитывает целиком. Мы служим как бы его отражением. Знаешь, чтобы лучше это понять, можно сравнить луну и солнце. Солнце напитано светом, оно само излучает свет, но вот луна светит отражённым светом, тем, что она получает от солнца. Так вот, все мы, люди, являемся такими лунами. Мы получаем необходимый свет для разума. Одни – больше, другие – меньше. Но случается и такое, когда мы получаем из глубин Вселенной слишком много света, который становится для нас опасным, так как мы к нему ещё не подготовлены. Тогда включается другая система, стирающая лишние знания через забывание, или посредством вот этих самых демонов.

– Но как нам бороться с этими демонами, чтобы их изгнать? – спросил я его.

Егор подумал и сказал:

– Есть несколько путей их изгнания. Можно применить традиционный метод, который применяли ещё до Великого Потопа наши шумеро-акадийские предки. Они вместе с богом огня пытались проникнуть в тайну семёрки, чтобы найти против неё заклинание. Есть серия заклинаний, которая начиналась словами «злые демоны утукку…», но, к сожалению, эти заклинания утеряны. Есть ещё тексты под названием «семью и семью», которые вызывали на помощь добрых демонов Энмешарры. Но где мы достанем этих добрых демонов. Можно, конечно, поискать семь мудрецов-абгалей. Но на нашем авиазаводе вряд ли мы их отыщем. А Воитель против злых духов вместе с его сестрой Наруду уже покинули наш мир так давно, что вернуть их на землю вряд ли получится.

– Так что же нам делать?! – в отчаянии воскликнул я.

– Есть ещё семёрка – Плеяды. Но она очень далеко от нас. И потребуется много времени, чтобы использовать энергию этих звёзд.

Слушая его речи, я совсем упал духом. Некоторое время Егор находился в размышлении.

– Но есть ещё один путь, – сказал он, – не замечать их. Когда что-то не замечаешь, оно исчезает из твоей жизни.

– Но как же можно не замечать чертей? – удивился я.

– Очень просто. Если мы перестанем их замечать, они лопнут от злости. Ведь, давай, рассмотрим, что такое страх.

– Страх – это когда человек боится, – сказал я.

– Но чего он боится? А он боится темноты, неожиданности, чего-то необычного. Человек боится неприятностей и зла. Но самое главное, чего он боится, это смерти. Мы же с тобой знаем, что смерть – это врата в другой мир. Поэтому стоит ли бояться её? Если мы очень привязаны к этому миру, то мы, естественно, не хотим его покидать. Но, кто знает, может быть, тот другой мир намного лучше и красивей нашего. Так что боязнь смерти можно победить. Можно победить и боязнь темноты. Стоит лишь закрыть глаза, как мы оказываемся в темноте. Темнота – это наше привычное состояние. Правда иногда в темноте наше воображение играет с нами злую шутку. Но всегда нужно отличать игру воображения от реальности, на то мы, люди, и являемся исследователями. Неожиданности тоже могут нам преподнести неприятный сюрприз, но если у нас подвижный и легкий ум, то и с этой стороны мы можем быть готовы ко всему. Сложнее избегать неприятностей и зла. Иногда от них просто невозможно уклониться. Но как говорит русская пословица: «Чему быть, того не миновать».

– Так как же нам бороться с демонами? – спросил я его.

– С демонами можно бороться в одиночку, но лучше это делать всем миром. Жаль, что в нашем городке нет ни одной церкви. Тогда стоит прибегнуть к народным методам. В самые мрачные времена средневековья, когда демоны донимали и изводили людей, а людской страх перед ними не имел границ, умные люди придумали бороться с чертями юмором. Именно тогда были так популярны карнавалы и маскарады. Люди надевали на лица маски, шутили и балагурили. В те дни все становились похожими на чертей, и черти оставляли их в покое.

– Так, что же, нам, всему городу, нужно надеть на лица маски, чтобы отпугнуть демонов? – спросил я.

– Не плохая идея, – похвалил он.

– Значит, мы должны превратить наш город в балаган, чтобы изгнать чертей? – спросил я его.

– Выходит так, – ответил он.

Я покачал головой и сказал:

– Не знаю, согласятся ли люди носить эти маски. Представь, если директор завода будет ходить на работу в маске козла, а его жена наденет на себя маску свиньи. Не упадёт ли от этого общественная мораль?

– Общественная мораль может упасть оттого, если черти и демоны овладеют городом. До тех пор, пока мы будем им сопротивляться, ни о каком падении морали не может быть речи.

– И какую маску ты желаешь надеть на урок завтра? – спросил я его. – Утёнка? Или козлёнка, напившегося из козлиного копытца?

– Никакую маску я не надену, – ответил он, – мне не нужна она. Я не боюсь чертей.

– Вот как?! – воскликнул я. – Значит, все будут ходить в маске, а ты – без маски? А где же корпоративная солидарность?

– Пойми ты, – загорячился Егор, – те, кто не боится чертей, им не нужны маски. Иначе они будут чувствовать себя глупыми дураками. Маски будут носить только те, кто боится. Тогда и у трусов появится стимул избавиться от масок и стать храбрыми.

– Ты говоришь чушь, – сказал я.

Он засопел от обиды.

– Да, – повторил я, – ты говоришь чушь. Глупость! Не ожидал я от тебя услышать таких глупых предложений.

Я видел, как Егор рассердился на меня. Лицо его побледнело. Вероятно, я ущемил его болезненное самолюбие.

– Глупость, глупость, – повторил я ещё несколько раз.

Но вдруг я увидел, что он успокоился и взял себя в руки.

– А ты знаешь, – сказал он спокойно, – возможно, ты и прав.

Я удивился, услышав эти слова.

– Я думаю, – спокойно продолжал он, – что демоны не только решили лишить нас памяти, но они хотят ещё всех нас перессорить. Раньше мы никогда с тобой не сорились, а сегодня у нас могла произойти ссора на потеху дьяволу.

Я пожал плечами. Вероятно, он был прав.

– Ты знаешь, что нужно делать? – вдруг воскликнул он возбужденно, – нам нужно делать то, что им не нравится. Нам нужно сопротивляться им всеми силами. Только тогда мы их победим. Если они хотят лишить нас памяти, нам нужно заниматься зубрешкой. Если они будут стремиться нас поссорить, нам нужно ещё пуще дружить. Если они начнут везде гадить, то нам нужно с утроенной силой следить за чистотой в городе. Только тогда мы их одолеем. Ну и со страхом нужно бороться. Если нам страшно, начнём смеяться и сочинять о чертях разные анекдоты, рассказывать о них только весёлые случаи. Это их начнёт бесить. Потому что они бесы. Чем больше они будут злиться, тем спокойнее и веселее мы должны себя вести, показывая им своё тотальное превосходство. Они хотят, чтобы мы стали бешеными, и начали бросаться друг на друга как собаки. А вместо этого мы начнём помогать другу, быть внимательными и предупредительными. Уверяю, тебя, они лопнут от злости. Так мы от них избавимся сами и избавим город. Это самое трудное для нас испытание. Они хотят взять нас страхом и злостью, а мы противопоставим им свою доброту и радость жизни. Или они сломают нас, или мы – их. Так, давай, дадим им бой.

Я молча слушал его и восхищался его умом. Из любой ситуации он находил выход. Я протянул ему свою руку, и мы скрепили наш договор борьбы с демонами крепким дружественным рукопожатием.

Дела в нашем городке, и в самом деле, начали резко ухудшаться. Многие жители стали страдать провалами памяти и просто забывать всё, что они знали раньше. Знания жителей нашего городка испарялись как утренняя роса в жаркий день. Успеваемость среди учеников в школе резко упала. То, что знали ещё вчера, уже никто не помнил. На заводе производительность в цехах тоже снизилось. Многие рабочие на глазах теряли свою квалификацию и сноровку. Инженеры забывали в своих чертежах о самых простых деталях, и изделия выходили с дефектами, и тут же ломались на испытательных стендах. В городке царила всеобщая рассеянность. Люди забывали в общественных местах зонты, сумки, кошельки, шляпы, перчатки, и доходило до того, что даже своих маленьких детей. Многие уже не помнили, что их родственники вернулись с кладбища, большинство народа быстро забыло и про необычное представление циркачей на площади в сквере, и про чудесный снег, который принёс им столько даров. Почти никто уже не помнил о даосах. Людская память стиралась на глазах. От всего этого многие пребывали в дурном настроении, ссорились, дрались, мяли друг другу бока, выясняли отношения, опять пускали в ход кулаки.

Одним словом, в обществе царил разлад, и над всем городком нависла гнетущая атмосфера. Это было самое тяжёлое время для всех. Старожилы говорили, что даже во время войны в посёлке было легче. Росла всеобщая озлобленность. Многие мужчины и женщины стали пить водку и спиваться, пропивая последние остатки разума и памяти. Сознание народа резко деградировало. Дошло до того, что прежние друзья уже забыли, что раньше были неразлучными друзьями. Были и такие, которые собирались что-то сделать, но пока собирались, уже забыли, что они хотели сделать. Даже нас с Егором не минула эта участь. Мы совсем забыли про наш торсионный агрегат, установленный на крыше, и удивлялись и разводили руками, гадая, откуда же на всех нас свалилось столько бед. Общий склероз парализовал авиазавод и наш городок. Но всё же мы с Егором помнили, что дали клятву бороться с демонами.

А демоны в это время расшалились не на шутку. По ночам они опрокидывали урны и заваливали улицы мусором, перерезали шнуры телефонов-автоматов и переворачивали будки, крали кабель, ломали скамейки и ограждения, спиливали деревья в общественных местах и насиловали женщин. Милиция ничего не могла с ними поделать. В тире были украдены несколько мелкокалиберных винтовок и пистолетов, и ночную тишину прорезали выстрелы. Пули от этих винтовок даже залетали в квартиры. По ночам жители боялись выйти из дому. Дошло до того, что демоны стащили общий кабель, и город погрузился в кромешную темноту. Фонари не горели, тьма – хоть глаз выколи. А демоны придумывали каждый день всё новые и новые пакости. По ночам, превращаясь в огромных летучих мышей, они залетали на балконы, крали одежду, которая сушилась на верёвках, и даже проникали в квартиры. Гадили прямо в темных подъездах. Нигде от них не было покоя. Одним словом, терроризировали город по полной программе. У людей от всего этого опускались руки. На многих находило отчаяние и полная апатия. Проявился ещё один симптом общественной болезни – общая леность. Ученики ленились из-за того, что считали, зачем учить, если всё равно забудешь. Рабочие, у которых всё валилось из рук, думали, зачем работать, если всё равно ничего не получается. Так помимо всеобщего склероза наш городок сковала лень. Многие рабочие перестали ходить на работу, а школьники под любым предлогом отлынивали от занятий. Мы с Егором пребывали в отчаянии.

– Как же так? – возмущался Егор, – ещё недавно мы были с тобой такими умными и сильными, что победили даосов в баскетбольном матче. Мы знали такие тонкие, можно сказать, субтильные науки, при помощи которых могли творить чудеса, а сейчас не знаем даже того, что должны знать по школьной программе. Как же так?

– Да, – сказал я ему. – Тогда мы выиграли матч. С большим трудом, но выиграли. Кстати, какой был счет?

Егор не мог мне ответить, и я тоже этого не помнил.

В школе мы встретились со всеми членами нашей команды. И там никто не мог вспомнить счёт нашей победы. Все знали, что мы выиграли только один мяч. Никто их ребят больше не играл в баскетбол. Даже Катя больше не ходила в спортзал.

Все обленились.

– Так больше нельзя, – сказал Егор, – с сегодняшнего дня возобновляем тренировки и прекращаем пропускать занятия в школе. Каждый день начнём выполнять долг дня. Будем тренировать память, делать зарядку и ставить ум под интеллектуальную нагрузку. Без этого нам нельзя.

Все согласились, но с большой неохотой. Никому не хотелось расставаться со спокойной и приятной жизнью, когда можно было ничего не делать. Не напрягаться, а предаваться лени и праздности. Вечером в спортзал на тренировку никто из ребят не пришёл. Даже Кати не было, а раньше она не пропускала ни одной тренировки. Егор с возмущением швырнул мяч в стену и сказал мне:

– Нам нужно хотя бы одного демона заманить в ловушку.

– Но как это сделать? – спросил я его.

– Давай, на крыше нашего дома раскинем электрическую сеть. Если он туда попадёт, то зажарится, и их будет уже не семеро. А это значит, что они нас оставят.

– Но им на смену могут прийти шестеро ещё страшнее, – сделал я предположение.

– Страшнее, чем сейчас уже не будет, – заявил Егор. – Ну, как? Ты мне поможешь, устроить такую ловушку?

Я кивнул головой. И мы взялись за дело. Провода мы нашли быстро, так как после развала всего городского хозяйства началась разруха. С помощью ребят мы с Егором соорудили электрическую сеть и установили её на крыше. Егор подключил эту сеть к проводу высокого напряжения. Мы совсем забыли о том, что рядом с этой сетью находился наш торсионный генератор, который мог использовать эту сеть как антенну и привлечь к себе ещё более опасные сущности, в чём в скором времени и убедились.

Однако один из демонов, летающий над городом в образе большой летучей мыши, всё же угодил в эту сеть и изжарился на огне высокого напряжения. И остальные демоны сразу же исчезли. Это произошло сразу после установки электрической сети на крыше нашего дома, когда мы поздним вечером вышли в сквер, чтобы посмотреть, не очень ли она бросается в глаза. Демон врезался на большой скорости в сеть и вспыхнул как факел. Он бегал и суетился, стуча своими копытами по шиферу, пытаясь выпутаться и разбрасывая во все стороны снопы ярких искр. А потом просто исчез и огонь прекратился.

Я, радостный, побежал домой, чтобы посмотреть на дисплее своего компьютера, исчезли ли все демоны. Демонов там не было, но вместо них я увидел шесть японских «Zero» с подвешенными под их брюхами бомбами. Они летели на нас с востока. Для жителей нашего городка их появление было таким же неожиданным, как для американцев налёт на Пирл-Харбор. Я выбежал на балкон и услышал в воздухе шум их двигателей. Внизу в сквере находился Егор, он сидел на скамейке и с удивлением смотрел на ночное небо.

– Японцы! – крикнул я ему. – Боевая тревога! По машинам!

Егор меня понял и бросился к своему подъезду. В городе началась паника, многие люди, особенно те, кто частично потерял память, в том числе и старожилы, решили, что Япония нарушила мирный договор, заключённый между Молотовым и Коноэ, и вступила в войну с нашей страной на стороне фашистской Германии. Наш завод был построен ещё до второй мировой войны, когда Манчжурия была захвачена японскими войсками. Так что с китайской границы до нашего городка японские самолёты вполне могли долетать. В небе шестёрка самолётов разделилась. Три самолёта сбросили свои бомбы на наш городок, а три других атаковали завод. В городке одна из бомб угодила в клуб «Рассвет», другая в магазин, который стоял рядом с клубом, а третья бомба подожгла деревянное здание школы № 36, которая находилась на горе возле бани. В нашем городке начался пожар. Со стороны авиазавода тоже раздались взрывы. Японцы бомбили ангар с вертолётами и взлётно-посадочную полосу аэродрома. Я бросился к компьютеру и быстро перенастроил игру «Воздушный бой», совместив его с панорамой нашего городка. И вот, я уже находился в кабине английского «спитфайера» и летел на перехват ночных налётчиков. Из кабины своего самолёта я видел, как над нашим домом пролетел другой английский истребитель, с нарисованным на борту драконом. За штурвалом самолёта сидел Егор. Он летел в сторону завода, чтобы перехватить другую тройку «Zero». В небе над нашим городком и заводом начался настоящий воздушный бой. Внизу в городке я видел три очага пожара, на заводе возле взлётно-посадочной полосы горел ангар. Я набрал высоту и спикировал на тройку японских самолётов, дав по ним очередь из пулемёта, они разлетелись в разные стороны. И мои трассирующие пули пролетели мимо них. Моя очередь прошлась по крышам домов, сбивая с них черепицу и шифер. «Боже Милостивый, – подумал я, – так я могу убить кого-нибудь из горожан. Их нужно срочно увести за город». Вражеские самолёты устремились за мной. Я направил свою машину к заводу. Там Егор тоже сражался с тремя японцами. Все трое «Zero» гонялись за ним над взлётно-посадочной полосой, на обочине которой горели три заводских вертолёта. Егор уходил от вражеских истребителей, делал крутые виражи и «бочки» в небе над аэродромом, отстреливался. Я чувствовал, что ему приходилось не сладко. Да и за мной на хвосте висело трое японцев, от которых я всё время уклонялся, посылая свою машину то вправо, то влево. Мимо меня пролетали трассирующие огоньки пуль. Я направил свой самолёт за преследователями Егора и дал длинную очередь из пулемёта. Пули пролетели мимо японских самолётов. Те разлетелись врассыпную, и Егор на какое-то время освободился от преследователей. Сейчас мы уже вдвоём вели бой с превосходящим нас противником.

На высоте в полтора километра, мы сплелись в самый настоящий клубок. Всё перемешалось. Небо и земля постоянно менялись местами. Трассирующие пули пролетали мимо меня и спереди, и сбоку, и сверху, и сзади. Моя голова от всей этой кутерьмы начинала кружиться, а перед глазами мельтешили проносящиеся фюзеляжи, крылья и хвосты самолётов. Трескучие очереди заглушали вой моторов. Я уже не понимал, кто в меня стреляет, и сам поливал из своего пулемёта, на кого Бог пошлёт. Единственное чего я боялся, это попасть в самолёт Егора. Но вот я увидел, как один самолёт запылал ярким пламенем. К моему счастью, это не был «спитфайер». Горел японский «Zero». «Это первая победа Егора, – подумал я, – а раньше ему в игре ещё не разу не удавалось подбить японский самолёт. Молодец!» Я точно знал, что в этом бою я никого не подбил. «Но может быть, – подумал я, – сами японцы нечаянно подбили свой «Zero». Я вывел свой самолёт из этой круговерти и с облегчением вздохнул. Как бы там ни было, но это была наша победа, одержанная в тяжёлом бою. Вражеские истребители исчезли. Вероятно, они улетели на восток.

И тут я вспомнил о нашей электрической сетке, натянутой на крыше, которая могла в качестве антенны привлечь из другого измерения ещё какую-нибудь пакостную сущность. Я бросился на крышу. Там я встретил Егора, который уже отключил эту проволочную сеть. Мы сели возле нашей летающей тарелки, и я его поздравил с его первым сбитым самолётом. Над ночным городом светилось зарево пожара. За нашим домом, возле бани горело двухэтажное деревянное здание тридцать шестой школы. Слева от нас на востоке зарево было ещё ярче. Там горел клуб «Рассвет» и деревянный одноэтажный магазин. Перед нами в районе авиазавода пылал ангар с новенькими вертолётами. Этот налёт причинил огромный ущерб нашему городку.